11 октября
Малфой-Мэнор
(концовка 12-й главы)
— Гермиона, — прохрипел Рон. — Это, правда, ты? — его голос был слаб. Рон сидел на полу, спиной оперевшись о бетонную стену; на нём был тот же тёмно-зеленый свитер, в котором он ушёл в злополучный вечер четверга. Гермиона с ужасом наблюдала его осунувшееся лицо и обречённый взгляд. — Рон! — Гермиона сорвалась с места и подбежала к бывшему возлюбленному. Упав на колени, она начала обнимать его. Рон был жив… Несмотря на всё происходящее, Рон был жив! Парень с трудом приподнял одну руку, слабо приобняв девушку. — Ты рада? — раздался голос позади, и Грейнджер, отпрянув от Рональда, медленно поднялась на ноги. — Не трожь её! — глухо выкрикнул Уизли, и его рука вяло дёрнулась. — Что ты с ним сделал? — Грейнджер почти прошептала этот вопрос. Ужас от осознания случившегося охватил её с такой силой, что она не могла говорить громче. — Пять минут назад Гермиона умоляла меня, чтобы я трогал её, — Драко шагнул вперёд. — И я трогал. Исполнял её желание, — он сделал ещё один шаг. Гермиона оцепенела. Напряжение железными кандалами сковало мышцы, разум и язык. — Что ты несёшь, психопат?! — прорезался звонкий голос Рона. — Подойди ко мне, Гермиона, — Драко устремил взгляд к ней. — Не подходи к нему! — не замолкал Уизли. Гермиона шагнула назад и прижалась к стене. Рон, кажется, пытался подняться, но тщетно. А вот Драко медленно приближался. — Скажи ему, Гермиона, — он отчётливо произнёс её имя. — Скажи, как хорошо тебе было со мной. — Малфой стоял уже совсем близко. — О чём он?! — вопрос отчаяния вырвался из уст Рональда. — Почему он это говорит?! Гермиона молчала. То, что она сейчас испытывала, было хуже смерти. Нет, Гермиона понятия не имела, каково это умирать. Но она точно знала, что происходящее было гораздо страшнее. Рука Драко поднялась, и его ладонь нежно коснулась её щеки. Рон её не простит. Возможно, прямо сейчас она умрёт здесь. Возможно, Драко убьёт и Рона тоже. Но это казалось неважным, потому что важно было лишь то, что Рон её не простит. — Чёртов ублюдок, отойди от неё! — Уизли кричал, но не мог ничего сделать: его тело было слишком слабо, не получалось даже подняться на ноги. Драко приблизил лицо к Гермионе. Экстремально близко. Дышать стало слишком трудно, она не знала, что делать, не знала, куда бежать. Никогда в жизни она не была настолько уязвима физически и морально. Просто уничтожена… Гермиона с силой зажмурилась, и в тот миг Драко легонько коснулся её губ. Он начал медленно целовать её, не допуская резких движений. Она никак не помогала ему, но и не сопротивлялась неподвластной стихии. Гермионе казалось, что она вот-вот умрёт. Оставалось потерпеть ещё немного, и всё закончится. — Нет! Прошу, остановись! — Рон всё ещё пытался повлиять на ситуацию пустыми мольбами. Драко ещё какое-то время осторожно целовал её, а потом отпрянул. Сразу после его взгляд устремился к пленнику. — Каково это — быть беспомощным? — с наслаждением спросил Малфой. Но теперь Рональд молчал. — Каково это — медленно умирать? — Ты хочешь отомстить? — голос Гермионы был почти ровным. — В этом всё дело? Драко повернулся к девушке. — Я хотел этого, — быстро ответил он. — Наверное, даже слишком хотел. Грейнджер уловила в его взгляде пустоту. Именно глубокую пустоту, будто за словами не стояло ничего. — Ты сделал это, — сказала она. Драко вновь обернулся к Рону. — Но сейчас я хочу другого, — вдруг бросил он и резко схватил Гермиону за шею. Силой приблизив её лицо к своему, он вновь начал целовать её. Только теперь этот поцелуй не походил на нежные ласки. — Хватит! Хватит! Хватит! — Рон кричал, но Драко продолжал целовать его возлюбленную, проникая языком внутрь, всасывая губы. От ужаса кружилась голова. Гермиона схватилась за предплечье Драко, пытаясь отодвинуть руку, но кристаллический страх заместил собой все силы. Ладонь Малфоя сильнее сдавливала горло, воздуха не хватало. Это был настоящий конец. Буквально десять минут назад она охотно целовалась с этим дьяволом. А теперь… Рон её не простит. Она не попыталась спасти Рональда, не приложила должных усилий, чтобы найти его, а теперь умрёт с камнем на душе. Его не сбросить с плеч, не сломать, не уничтожить. Разве что расплатиться кровью за причинённую боль. Вопли Рона постепенно отдалялись от её ушей. Стены подвала окутывал мрак. Холод сковывал её тело. Скоро всё закончится.***
6 ноября, 2000
Две недели со смерти Гарри Поттера
Гермиона сидела за столом в малом обеденном зале Малфой-Мэнора. Лениво ковыряя омлет, она потянулась к свежему выпуску «Ежедневного пророка», который теперь стал дня неё единственным источником новостей. Сегодня утром Драко не составил ей компанию за завтраком, как это случалось обычно. Гермиона уже сбилась со счёта, сколько дней или же недель прошло с тех самых пор, как последняя капля её жизненных сил утекла вместе с пролитой кровью Гарри. Но всё это время она пробыла здесь, в Мэноре. В буквальном смысле она проводила здесь дни и ночи. Особняк стал для нее мнимым укрытием, здесь она чувствовала себя в безопасности. Потому что главной угрозой для Гермионы теперь стало тотальное одиночество. А страх потерь, который уже воплотился в своей самой изощрённой форме, теперь пророс внутри. С ним она была вынуждена смириться, принять его как данность. Последний раз, когда она выбиралась из особняка, были похороны Гарри, а потом и похороны Рональда. После всего случившегося родители Рона вынужденно поставили крест на нем, ведь все улики кричали о том, что он мёртв. Впрочем, Гермиона успела смириться с этим досадным фактом. Ведь смерть — это всего лишь неизбежный процесс, который рано или поздно настигнет и её. И Гермиона больше не боялась смерти, как это было во время Второй магической войны. А вот страх перед неизвестностью временами заставлял сердце биться сильнее. Наконец, взглянув на первую страницу «Ежедневного пророка», Гермиона заметила колдографию Джона Долиша. Главный аврор вставал из-за стола в своём кабинете, снимал аврорский значок и швырял его на стол. А заголовок гласил:«Министр снял Джона Долиша с поста Главного аврора»
Не успела Гермиона перейти к основному тексту статьи, как на её плечи опустились руки. Она дёрнулась и повернула голову. — Как спалось? — за спиной стоял Драко. Он был одет в белую рубашку с жилеткой и чёрными брюками. — Ты меня напугал, — выдохнула Гермиона. — Спалось неплохо, — соврала она. Сегодня ночью ей, как обычно, снились кошмары. Впрочем, она уже успела привыкнуть и к ним тоже. — Это хорошо, — заключил он и сел напротив. — Куда ты ходил? — задала она вопрос, отметив его официальный внешний вид. — Занятие со Слизнортом сегодня было в восемь утра, — говорил Драко, наливая себе чашку чая. — Поэтому я позавтракал рано. — Когда у тебя экзамен? — решила поинтересоваться Гермиона. — Я должен пройти программу седьмого курса за полгода. Так что не раньше января. — Ты видел новость? — вернулась она к насущной теме и вновь обратила взгляд к статье. — Не было времени на «Пророк». — Слушай, — Гермиона сделала глоток чая и приступила к чтению: — Кингсли Бруствер попросил Джона Долиша добровольно покинуть пост Главного аврора. Последние два месяца Аврорат раз за разом терпел неудачи. Сначала сбежавший из Азкабана Пожиратель смерти — Люциус Малфой, убивший, Рона и Джинни Уизли. Затем смерть самого Гарри Поттера, которую Аврорат так усердно пытается выдать за самоубийство. А за ними ушла с должности и Гермиона Грейнджер. Великая волшебница не смогла работать в таком опасном месте, — она остановилась и тяжело вздохнула. — Как ловко они искажают смысл, — переведя дух, она снова продолжила: — Но последней каплей некомпетентности главы Аврората стало его же оружие — дементоры. Они применили поцелуй к его собственной жене — Кэти Долиш, — Гермиона застыла. — О Боже… — Она с недоумением выглянула на Драко в попытке найти объяснение случившемуся. — Как обычно, статья до ужаса поверхностная, — сказал Драко. — Я должна поговорить с министром, — вдруг осенило Гермиону, но в тот же миг она почувствовала, как страх подступил к ней слишком близко. Она больше не желала копаться в аврорских делах. Хотелось забыть обо всём и никогда не затрагивать тему преступников, дементоров и всего того, что не поддавалось теории справедливости. Теперь это не её дело. И в каком-то смысле автор этой статьи был прав насчёт великой волшебницы Гермионы Грейнджер. — Сегодня Блейз и Луна пригласили нас в гости, — перевёл тему Драко. — Не хочешь пойти? — Блейз и Луна… — прошептала Гермиона себе под нос. — Почему бы и нет, — недолго думая ответила она. — Думаю, тебе пора развеяться. Посидим у них, поболтаем. — Конечно, — кивнула Гермиона. На деле же она не горела желанием выбираться из стен Малфой-Мэнора и подвергать себя новой возможной опасности. Опасности? Она снова взглянула на колдо с Джоном Долишем и ужаснулась собственной трусости. — Гермиона, — окликнул её Драко, и она подняла глаза. — Подойди ко мне. Встав со стула, она осторожно обошла стол и подошла к Малфою. Не слишком близко. Драко чуть отодвинул стул, взял её за запястья и притянул к себе. Теперь Гермиона стояла между его ног, смотря на его лицо сверху. Этот жест показался немного странным, хотя происходящее нельзя было назвать чем-то из ряда вон выходящим. Нет, они никогда не были вместе, никогда не были близки настолько, чтобы их ежедневное пребывание в стенах Малфой-Мэнора можно было назвать совместной жизнью. Они не были парой. И Гермиона всегда чувствовала недостаток близости Драко. Хотя и никогда не думала об этом столь остро, потому что это казалось естественным. Малфой лишь предложил поддержку, и Гермиона воспользовалась этой возможностью. И поддержка Драко ощущалась не в том классическом понимании любовной близости, а на уровне родительской заботы. Лишь в редких случаях их контакт заходил на территорию телесности. Но сейчас Гермиона будто понимала намерения Драко стать ближе. И это казалось ей чем-то доселе незнакомым. Когда Драко опустил ладонь на заднюю поверхность бедра, она слегка вздрогнула. Рука стала подниматься выше, к ягодицам. Остановившись где-то в районе поясницы, он надавил ладонью, и Гермиона сделала ещё один маленький шаг вперёд. Теперь их тела были в предельной близости… Драко крепко обнял её и уткнулся лицом в грудь. Она следила за своим дыханием, за тем, как вздымается её грудная клетка, ещё плотнее прижимаясь к его щеке. Гермиона аккуратно положила руку ему на затылок и медленно провела по волосам, ощущая, как они рассыпаются под пальцами. — Всё в порядке? — осторожно спросила она. — Ты ведь не против этого? — Драко поднял взгляд к ней. Порыв ответить на вопрос утвердительно прервал отголосок обиды. Ведь Гермиона не раз пыталась стать ближе, но её желание не рассматривалось Драко в полной мере. Поводья в его руках дёргались лишь тогда, когда это было необходимо ему. — Но почему именно сейчас? — вопрос назрел сам собой. Драко оторвался от Гермионы, встал со стула и положил руки ей на плечи. — Трудно объяснить, — просто ответил он, глядя прямо в глаза. — А ты постарайся, — добавила она голосу нотку строгости. В этот миг Драко чуть опустил голову и мягко прильнул к её губам. Гермиона не успела осознать поцелуй, как его лицо вновь оказалось в недосягаемости. Убрав руки с её плеч, он сел обратно на стул и взял со стола чашку с чаем. — Думаю, мне всё же стоит посетить министра, — закончила Гермиона мысль, на которой Драко её перебил двумя минутами ранее.***
Из-за длительного отсутствия в Министерстве, эти стены успели стать для Гермионы чужеродными. И дело было не только в долгой разлуке, но и в её настороженном отношении ко всему происходящему здесь. Шагая по многолюдному атриуму и ловя на себе косые взгляды волшебников, Гермиона пожалела, что пришла сюда именно в понедельник в районе обеда — в самый разгар столпотворения. Ещё недавно такой глупый страх, как страх толпы, казался для неё чем-то из разряда сумасшедших, а теперь неожиданная фобия стала частью её новой жизни. Кто-то слева внезапно толкнул ее в бок, и она с ужасом отпрыгнула в сторону. Прильнув к стене, Гермиона стала вглядываться в проходящих мимо людей в попытке обнаружить опасность. Волшебники двигались каждый в своём направлении, словно единый организм. Сделав несколько глубоких вдохов, Гермиона попыталась поймать момент, когда она тоже сможет присоединиться к этому неделимому организму, чтобы отправится в нужную ей сторону. Но толпа будто не хотела принимать волшебницу, не давая ей возможности втиснуться в свободное пространство. В желудке вдруг что-то зашевелилось, а тошнота стала подступать к горлу. В последнее время её часто мутило, и это нисколько не удивляло, ведь бесконечные переживания никак не способствовали поддержанию здоровья. — Гермиона! — окликнул её кто-то, и она стала оглядываться по сторонам, пытаясь обнаружить источник голоса. — Гермиона, привет, — прямо пред ней, словно из ниоткуда, возник Нед Грэпплер. И она даже искренне обрадовалась коллеге, потому что вместе с его появлением окружающие люди перестали казаться ей столь враждебными. — Нед, здравствуй, — она слегка улыбнулась, обрадовавшись ещё и тому, что её перестало тошнить. — Чего ты здесь стоишь? — с искреннем удивлением спросил он. — Я… Я хотела пойти к Кингсли, но… — Пойдем, я тоже иду к нему, — перебил её Нед и уже нацелился в сторону лифта. — Тебя давно не было видно, — отметил он, когда они двинулись вперёд. — Не было нужды заявляться сюда, всё равно мне дали месяц отпуска, — не соврала Гермиона, но и не уточнила всех деталей. — Да, точно, — отстранённо произнёс он. — Как ты вообще после всего произошедшего? — Я в порядке, — отчеканила Гермиона, не вдаваясь в подробности своей жизни даже в собственных размышлениях. Недавние коллеги подошли уже к самому лифту. Нед нажал кнопку вызова, и они принялись ждать. Гермиона вновь взглянула на Грэпплера, отметив его повзрослевшее лицо. Он будто и вправду стал старше, его взгляд стал глубже и проницательней. Присутствие Неда всегда ощущалось как что-то лёгкое, парень ловко разряжал атмосферу любой компании, но сейчас наличие его рядом давило своей тяжестью. — Ты ведь одна живёшь? — задал вопрос Нед, и в тот же миг дверь лифта открылась. Вместе с ними в кабину зашли ещё несколько волшебников. — Что-то вроде, — негромко произнесла она. Путь до отдела Управления министерством магии был самым коротким, поэтому они покинули лифт первые. — В такой тяжёлый период лучше не оставаться одной, — уже позже дополнил свою мысль Нед, и Гермиона уловила в его тоне нотки заботы. — Не то чтобы я совсем одна. — Гермиона вдруг задумалась, стоит ли ей говорить, где и с кем она живёт. Но какое-то странное желание вывалить правду заставило её язык развязаться. И насколько она могла догадываться, Нед и Драко дружили, поэтому он вполне мог узнать эту информацию из уст Малфоя. — Пока что я гощу у Драко в Малфой-Мэноре. Но это временно. Нед резко остановился. — Что-то не так? — А вы что… — Нет, мы не вместе, — сразу опровергла его мысль Гермиона. — Просто приняла от Драко помощь, вот и всё. Они вновь двинулись в сторону кабинета министра. — Я думала, вы общаетесь, — искренне удивилась она неосведомлённости Неда. — Иногда бывает, — негромко произнёс аврор. — Но мы не друзья, — отчётливее добавил он. На самом деле Гермиону мало волновала дружба Малфоя и Грэпплера. И всё же Нед всегда казался ей даже излишне дружелюбным, тем более по отношению к выгодным ему персонам. В такие моменты она искренне считала, что Распределяющая шляпа допустила ошибку при выборе Неду львиного факультета. Когда ребята оказались уже у самой приёмной министра, Нед поднёс кулак к двери, намереваясь постучать, но вдруг замер и повернулся к Гермионе. — Ты ведь наверняка в курсе моего романа с Джинни, — с серьёзным лицом заговорил он. Гермиона нахмурилась и тяжело вздохнула. Эта тема была особенно неприятной, а в последнее время всё, что вызывало негативные эмоции, она пыталась избегать. — Но всё было не так просто, — в голосе Неда чувствовалась искренность. — К чему ты клонишь? — То, что мы с Джинни поступили плохо, я с этим не стану спорить. Гарри не заслуживал такого отношения, — лицо Грэпплера совершенно точно выражало печаль, или же он превосходно играл мимикой. — Но я полюбил Джинни. По-настоящему. Я хотел быть с ней. Клянусь, ни к кому прежде я не испытывал таких чувств! — Зачем ты говоришь это мне? — Гермиона не понимала, в чём смысл его откровений. Всё было кончено, Джинни была мертва. Гарри был мёртв. — Просто хочу, чтобы ты знала это. Мы с Джинни хотели рассказать Гарри рано или поздно. Но время было неподходящее, учитывая беду с Роном, — Нед тяжело вздохнул и отвёл взгляд. — А потом Джинни… Джинни умерла. Я не смог спасти её. — Мне жаль, — тихо произнесла Гермиона, до конца не понимая, насколько искренне прозвучали её слова. Потому что она и сама не знала, как стоило отнестись к неожиданному откровению Неда. Наконец, Грэпплер постучался в дверь, и ребята зашли в приёмную министра. В помещении сидел секретарь, он елейно поприветствовал посетителей. — Мистер Грэпплер, министр ждёт вас, — секретарь кивнул в сторону двери кабинета. — У вас назначено, мисс Грейнджер? — вежливо поинтересовался он у волшебницы. — Не совсем, но я хотела поговорить с министром. — Думаю, у мистера Бруствера найдётся для вас время сразу после мистера Грэпплера. А пока можете подождать здесь, — он указал на диванчик в зоне ожидания. — Спасибо, — кивнула она. К тому времени, как Гермиона села, Нед уже зашёл в кабинет. Она вдруг задумалась о том, по какому поводу Кингсли мог вызвать к себе Грэпплера. Учитывая последние события в Аврорате, повод мог быть вполне весомым. А если рассуждать о структуре и нехватке кадров, то ситуация в Аврорате пробуждала лишь негативные мысли. Неда не было, кажется, минут пятнадцать, или даже двадцать. Когда он вышел из кабинета, то вид его источал серьёзность, и Гермиона даже считала с его лица некоторую тревожность. — Я сообщил Кингсли, что ты зайдёшь после меня, — осведомил он ее. — Как прошло? — то ли с любезностью, то ли с любопытством поинтересовалась она, на деле же не имея и малейшего понятия, что они обсуждали. — Предсказуемо, — сухо выразился Нед, и Гермиона, кивнув, направилась прямиком в кабинет Кингсли. Как только она переступила порог, то сразу ударилась взглядом о натужное выражение лица министра. Кингсли пристально смотрел на волшебницу, будто пытаясь разглядеть в ней что-то важное. — Добрый день, мистер Бруствер, — вежливо поздоровалась она. — Здравствуй, Гермиона, — голос Кингсли располагал скорее к неформальной беседе, нежели к формату «начальник и подчинённый». — Я рад, что ты пришла, садись, — мягко проговорил он и указал на кресло возле своего стола. — Благодарю, — Гермиона присела. — Как ты? — сразу спросил он. — В порядке. — Данный вопрос уже начинал раздражать её, потому что ответ на него нельзя было вместить в беседу, которая подразумевала совсем другую тему. — Многое тебе пришлось пережить за последнее время, — Кингсли тяжело вздохнул, не сводя с девушки печального взгляда. Гермиона молчала, не зная, как правильно ответить на пустые сожаления министра. Впрочем, откровенной злости к проявлению сочувствия она тоже не испытывала. — Но полагаю, ты пришла узнать о судьбе Аврората, — наконец-то перешёл к делу министр. — Да, я узнала, что вы сняли Джона Долиша с поста Главного аврора, — бойко проговорила Гермиона. — И его жена… Кажется, дементоры лишили её души, — уже тише добавила она. — Да-а, — неуверенно протянул Бруствер, что было довольно непривычно для его чётких умозаключений. Поддержание статуса министра всегда требовало речевой конкретики. — Скажу начистоту, Аврорат сейчас не в лучшем положении. — Но вы же всегда доверяли Долишу, разве не так? — в голосе Гермионы послышалась нотка осуждения. — Я и не переставал ему доверять, — тут же отозвался министр. — Но дело здесь не в его добрых побуждениях, а в том, что путь оказался слишком трудным. Восстановление системы Аврората после войны — сложная задача, с ним может справится далеко не любой руководитель. Ты и сама должна понимать, как сложно бывает выстроить идеальную структуру. — Кингсли выжидающе посмотрел на Гермиону. — Да, это непросто, — искренне согласилась она. — И в самый трудный период судьбы Аврората на Джона свалилось много всего. Непредвиденные смерти… — Бруствер отвёл взгляд и тяжело вздохнул. — Всё пошло не так. Джон держался достойно, но даже он не смог справиться со всем этим. — Но что с дементорами? — Дементоры и Азкабан тоже держались на нём. Наверное, это было моей ошибкой — свалить всю ответственность на одного человека. — Наделить его властью, — выразила свою мысль Гермиона. — И это тоже, — негромко согласился министр. — Я до конца не знаю, что произошло между дементорами и Джоном. Почему они напали на Кэти Долиш, почему забрали её душу… Но всё это уже слишком. После такого я решил, что Джону необходимо прийти в себя. Он явно допустил ряд ошибок. Нет, я его не виню, но факт остаётся фактом. — И что теперь будет с Авроратом? — Правой рукой Джона был Нед Грэпплер. Я решил назначить его Главным аврором. Гермиона обомлела. Её челюсть, кажется, опустилась. — Он хороший лидер и дипломат. А также сильный маг. Безусловно, Кингсли был прав, Нед действительно наделён перечисленными качествами. Но в тоже время Грэпплер был копией Долиша в не самых его достойных проявлениях. Казалось, будто одну тёмную лошадку заменили другой, совершенно такой же тёмной и неподвластной. — Но почему не… не Итан Сборн? — пыталась найти альтернативу Гермиона. — Итан хорошо исполняет аврорские обязанности. Но он далеко не лидер, — сказал правду Кингсли, и Гермиона не могла с ним не согласиться. — А ты планируешь вернуться? — вдруг спросил министр. Грейнджер на секунду задумалась. В последнее время она избегала этой темы даже в собственной голове, потому что мысли о возвращении к работе в Аврорате вызывали тревогу. — Мне ещё нужно время, чтобы оправиться после всего этого, — туманно ответила Гермиона. — Мой отпуск закончится в декабре, думаю, к тому моменту я буду готова вернуться, — с сомнительной уверенностью закончила она. — Это хорошо, сейчас каждый аврор на вес золота. А тем более такой ценный сотрудник, как ты, Гермиона, — с гордостью произнёс Кингсли. — А пока отдыхай, набирайся сил и терпения, — в заключение добавил он. — А как же дементоры смогли подобраться к Кэти Долиш? — вспомнила Гермиона важную деталь, когда уже намеревалась уходить. — Джон обнаружил её вчера днём, когда вернулся с работы. Прямо в доме, — с печалью проговорил Бруствер. — Обычно у Джона по воскресеньям выходной, но у нас с ним была встреча. Мы как раз обсуждали дальнейшую судьбу Аврората. Тогда я только подумывал о том, чтобы сместить Джона. А после смерти его супруги окончательно понял, что это необходимая мера. — Значит, они заявились прямо к ним домой? — удивилась Гермиона. — Я не знаю, как именно это произошло. Джон тоже не нашёл этому объяснения, — сухо отозвался Кингсли. — И что же будет с дементорами? — Не знаю, — вздохнул министр. — Будем избавляться от них. Но позже, когда восстановим слаженную работу Аврората. Гермиона с некоторым недоверием посмотрела на министра, но больше не стала его расспрашивать. Очевидно, что Бруствер рассказал лишь то, что ей и следовало знать. А вот дело с Люциусом Малфоем до сих пор казалось неподвластной головоломкой, даже несмотря на то, что оно было официально закрыто. Гермиона чувствовала, что была ещё какая-то важная деталь, какое-то важное условие… Но это дело было слишком личным, именно это дело нещадно било её до полусмерти, изо дня в день терзало её душу. И вновь упоминать о произошедшем не было ни сил, ни желания. Страх сковывал руки и ноги, не давал приблизиться к разгадке. И Гермиона будто не хотела знать правды. Потому что правды просто-напросто не существовало. Чёрная дыра неизвестности поглощала всякую надежду. — Ты хотела узнать ещё что-то? — спросил Кингсли, когда обречённый взгляд Грейнджер завис в пустоте. — Нет, — через недолгую паузу ответила она. — Спасибо вам за информацию.***
— Пойдём? — Драко кивнул в сторону камина. — Да, — Гермиона первая шагнула внутрь. Признаться, она не горела желанием идти к Блейзу и Луне, учитывая, что сегодня она уже побывала за пределами Малфой-Мэнора. И всё же она не стала отказывать Драко и отправилась в гости вместе с ним. Очутившись в гостиной дома Забини, девушка осмотрелась по сторонам и удивилась слишком милому интерьеру комнаты. Впрочем, она никогда не размышляла о вкусовых предпочтениях бывшего однокурсника-слизеринца. И всё же пастельный салатовый цвет стен, голубая обивка мебели и куча разных деталей, загромождающих пространство, озадачили Гермиону. Но несмотря на кричащий интерьер, Гермиона совершенно точно уловила некий баланс в использовании этих сложных деталей, точно каждый элемент находился на своём законном месте. — Интересный выбор, — негромко произнёс Драко, когда вышел из камина. — Чувствуется рука Луны, — отметила Гермиона. — Ребята, привет! — Лавгуд появилась на пороге комнаты. — Рада, что вы пришли, — девушка широко улыбнулась. — Здесь красиво! — добавила лести Гермиона и тоже улыбнулась. — Я решила оживить пространство, — Луна приподняла руки и выставила ладони внутренней стороной к потолку, демонстрируя окружающую среду. — Привет, — в гостиную зашёл Блейз. Сначала он бросил сдержанно презрительный взгляд на Гермиону, а затем приветственно улыбнулся Драко. — Скоро будет готов ужин, — уточнил он. — Не проводишь меня до уборной, — обратился Малфой к Забини. — Забыл, где она находится. — Пойдём, — кивнул хозяин дома. Когда парни покинули гостиную, Гермиона осталась наедине с Луной. Хоть они и неплохо ладили, но всё же Гермиона едва ли могла именовать Полумну своей подружкой. — Последние события слишком трагичны, — вздохнула Лавгуд и с грустью посмотрела на гостью. — То, что ты сейчас переживаешь, это очень больно. — Спасибо за поддержку, — выдавила Гермиона. Она была готова к подобному диалогу. Скорбные речи едва ли могли задеть её выжженные чувства. — Нет, правда, — в голосе Луны звучала твёрдость. — Присядем? — когда они сели на диван, Лавгуд продолжила: — Вокруг тебя сконцентрировалась тёмная энергия. Ты не сможешь пережить это самостоятельно, — её голос был слишком проницателен. Гермиона не знала, что сказать на столь глубокое убеждение. Никто из её знакомых не заходил так далеко в попытке достать до её болевой точки. Сожаление об утрате всегда заканчивалось на формальной ноте, и Гермиону это более чем устраивало. — Драко помогает мне справиться, — Гермиона попыталась отделаться от неудобной темы. — Тебе не кажется, что с Драко что-то не так? — неожиданно спросила Луна. Впрочем, от Полумны Лавгуд можно было ожидать любых сюрпризов, поэтому из её уст вопрос не казался таким уж нетактичным. — Ему сложно адаптироваться после Азкабана, — устало проговорила Гермиона, но мысленно задала контр-вопрос про Блейза. Он всегда казался ей агрессивным и местами странным. — А мне показалось, что адаптировался он даже слишком хорошо. Тут дело в другом. У Драко тёмная энергетика, и она распространяется на тебя. — Знаешь, плевала я на эту «энергетику», — Гермиону начинал раздражать бессмысленный диалог. — И если уж существует та самая «энергетика», то её точно создаёт не Драко. Скорее, его маньяк-отец, убивший Джинни, Рона и Пэнси, — как на духу выпалила она и почувствовала облегчение. — А как же Гарри? Он действительно покончил с собой? — Я не знаю, —сказала Гермиона. Она старалась не думать об этом. Любой из вариантов: покончил ли Гарри с собой или же его кто-то убил, были одинаково отвратительны. — Я чувствую, что существует какой-то источник всех этих бед. Он распространяет яд на всех нас. На всех, кто пострадал, — прищурившись, вещала Луна. — И если раньше я не была в этом уверена, то увидев тебя, убедилась в своих домыслах. И это зло нужно вырвать с корнем, иначе инфекция распространится. Гермиона тяжело вздохнула и потупила взгляд. Ей не хотелось слушать мифические умозаключения Лавгуд. Объяснять все беды фантомным злом — уровень дешёвой прорицательницы. — И что же ты предлагаешь? — Доверься своей интуиции, своим чувствам, они приведут тебя к разгадке. — Так и сделаю, — скептично выразилась Грейнджер. — Ну а что же ты? Ты сама не сможешь найти разгадку? — Я не являюсь звеном событий. Блейз — да. Я чувствую, тёмная энергетика его тоже пачкает. Но не так сильно, как тебя и Драко. — Значит, ты здесь ни при чем? — Я всего лишь наблюдатель. В этот момент в комнату зашли Драко и Блейз. Гермиона с облегчением выдохнула. — Пойдёмте к столу, — позвал их Забини, и все четверо направились в столовую.***
Долиш сидел возле жены и наблюдал её пустой взгляд. Ему не раз приходилось смотреть на жертв дементорского поцелуя, и почти всегда он относился к ним с холодным равнодушием. Но видеть родного человека, ещё вчера здорового и беззаботного, а сегодня обратившегося бездушной куклой, оказалось больно. Она сидела недвижно уже второй день. Точно неживая… Джона кольнула мысль, что лучше бы Кэти умерла. Жизнь ледяной статуи — хуже смерти. Их сын Билли, студент Хогвартса, приедет завтра чтобы повидаться с мамой. Отец с трудом мог представить момент, когда мальчик увидит свою мать в таком состоянии. Долиш никак не мог свыкнуться с мыслью, что всё это действительно происходит наяву. Неужели он проиграл? Тяжело вздохнув, Джон достал из кармана бумажку, развернул её и в который раз за эти два дня перечитал послание:«Прости, я съел её душу без твоего разрешения. Тебе лучше убить её. Пусть все думают, что Кэти покончила с собой».
Долиш медленно выдохнул и спрятал лицо в ладонях. Это был тупик. Конечно, он не собирался убивать Кэти. Но и продолжать опасную игру больше не мог.***
— Неплохо посидели, как считаешь? — задал вопрос Драко, как только они очутились в гостиной Малфой-Мэнора. — Да, лазанья мне очень понравилась. И морковный десерт отменный, — высказалась Гермиона. — Правда я так и не поняла, как Блейз и Луна начали встречаться. И более того, жить вместе. — Любовь не знает границ, — усмехнулся Малфой, на что Гермиона лишь фыркнула. — Хотела спросить у тебя кое-что, — осторожно проговорила она, переведя тему. — Что же? — с любопытством произнёс Драко. — Мне кажется, я должна знать что-то очень важное о тебе, — Гермиона хоть и не воспринимала слова Луны всерьёз, но что-то толкнуло её к этому разговору именно после диалога с чокнутой приятельницей. — Тебя что-то тревожит, или даже… Я не знаю, может, это как-то связано со мной? Или ещё с чем-то? Или кем-то? Драко с интересом уставился на Гермиону, будто изучая её впервые. — Что ты имеешь ввиду? — безэмоционально произнёс он. — Ну, знаешь… Я живу тут уже две недели, и мы ни разу не говорили с тобой ни о чём таком… Проблемах, чувствах. Лишь поверхностные темы. А у меня ощущение, что тебе сейчас непросто. Тебя что-то тревожит. И я не понимаю, что именно. — Голова разным забита, — вздохнул он. — И, кстати, кое-что важное я расскажу тебе завтра утром. А сейчас уже поздно, нужно хорошенько выспаться. — Хочешь перенести разговор на завтра? — Что-то вроде, — Драко сделал шаг к ней, приблизившись почти вплотную. — Спокойной ночи, — он легонько поцеловал её в лоб, и не успела Гермиона ничего сказать, как он трансгрессировал.***
Момент утреннего пробуждения ощущался чем-то приятным, что было крайней редкостью в последнее время. Нет, груз недавних событий не полегчал ни на грамм, но даже он не смог испортить крепкий сон после насыщенного дня. Когда Гермиона пришла в обеденный зал, Драко уже сидел за столом. — Доброе утро, — поприветствовал он её. — Доброе, — Гермиона слегка улыбнулась. — Как спалось? — Даже очень хорошо, — удивилась она сама себе и потянулась за чашкой кофе. — Прекрасно, сегодня тебе понадобится много сил и энергии. Гермиона хотела было сделать глоток бодрящего напитка, но резко остановилась. — Зачем же? — недоумевая, спросила она. — Тебе придётся использовать мощное заклинание, если хочешь вернуть отцу рассудок, — будто ни в чем не бывало говорил Драко. — Что?! — Грейнджер чуть не выронила чашку. — Ты сделал тот механизм? Или придумал ещё что-то?! Или… — Стоп-стоп, — перебил он её. — Я заколдовал механизм обратного действия на заклинание Обратного Обливиэйта. — Невероятно… — прошептала девушка. — И он правда работает? — Должен работать. — Ты проверял? — Проверял на чём-то простом. На заклинаниях, которые мог стереть из памяти совсем недавно. Но случай с твоим отцом — другое. Это заклинание использовалось… когда? — Больше двух лет назад. — Для такого временного промежутка нужно много энергии, чтобы вернуться в ту точку и отменить заклятие. — Значит, ты не уверен, что всё получится? — Должно получиться, — заявил Малфой. — Если получится вернуть папе рассудок, тогда и память родителям я тоже смогу вернуть? — Гермиона чувствовала, как по груди расползалось жгучее тепло. — Давай не будем забегать вперёд. Для начала исправим твою попытку вернуть память отцу, — с некоторой усталостью проговорил он. — Ты хорошо поешь, и пойдем тестировать механизм. Гермиона как можно скорее приступила к завтраку, и с каким-то несвойственным ей аппетитом поглощала всё, что попадалось под руку. Она не испытывала особого голода, но осознав значимость собственных сил, решила насытить тело и разум сполна. Сразу после завтрака они направились в библиотеку, где простиралось множество стеллажей, заставленных книгами. Увидев большое витражное окно, возле которого стоял массивный деревянный стол, Гермиона сразу вспомнила, как она впервые использовала механизм обратного действия. — Я ведь уже отменяла заклятие Оглохни, — напомнила она Драко. — То было элементарной магией, — усмехнулся он. — А теперь будет настоящее колдовство. Малфой взял шкатулку, что стояла на столе, вставил туда ключик, и после характерного щелчка шкатулка открылась. Достав маленький сферообразный механизм, Драко протянул его Гермионе. Она зачарованно смотрела на устройство, которое видела уже не в первый раз. Взяв его, она почувствовала резкую тяжесть в руке. — Он и был таким тяжёлым? — удивилась она. — Теперь он начинён сложной магией, — на лице Драко была заметна лёгкая улыбка. — Поэтому он стал заметно тяжелее. — Ты ведь помнишь механику использования? — Кажется, — неуверенно ответила Гермиона. Она посмотрела на стеклянный механизм в поиске плоскости с нужной руной. — Что это за руна? — с искренним удивлением спросила Гермиона, заметив неизвестную ей руну. — Мне казалось, я знаю все заклинания. — Это я ещё не доработал, не обращай внимания. — Вижу, — Гермиона нашла плоскость с руной Обливиэйта. — Тут главное сосредоточиться и направить всю свою энергию на заклинание, — уверенно говорил Драко. — То есть, как и для любой магии? — усмехнулась она. — Скорее, что-то среднее между непростительным и Патронусом. — Это как? — Гермиона изогнула бровь, недоумевая. — Тебе когда-нибудь приходилось пытать людей Круциатусом? — безэмоционально спросил Драко. — Нет, но я знаю, чтобы использовать непростительное, необходимо испытывать к человеку гнев и ненависть. Нужно хотеть причинить ему боль, — отвечала Гермиона так, будто Гриффиндору дадут десять балов за её старания. — Верно, — кивнул Малфой. — А Патронус? — Чтобы вызвать телесный патронус, нужно сосредоточиться на позитивном воспоминании. Мысленно вернуться в тот счастливый момент своей жизни. — А теперь подумай, что нужно сделать, чтобы отменить заклинание с помощью этого механизма. Гермиона закусила губу и сощурилась. Она уже примерно понимала ответ на вопрос, необходимо было сформулировать его правильным образом. — Я должна сосредоточится на воспоминании, как возвращала папе память, прокрутить этот момент в голове. И я должна искренне желать, чтобы то заклинание не сработало. — Да, всё примерно так, — Драко воодушевлённо хлопнул в ладоши. — Значит, никто кроме меня не сможет сделать это? Только я могу отменить заклятие, которое применила? — Не совсем, — Малфой задумался. — Такой путь самый простой. Тому, кто изначально использовал заклинание, это сделать гораздо проще. Положительный исход почти стопроцентный. А если бы механизм использовал, к примеру, я, тогда мне бы понадобилось гораздо больше сил. Целый источник энергии, чтобы воссоздать момент, в котором я не принимал участие. — Значит… — Гермиона зажала рот ладонью. — А возможно вернуть человеку жизнь? Отменить, к примеру, Аваду Кедавру? — Да, — сразу ответил он. — В этом и опасность механизма. Поэтому его существование недопустимо. Гермиону кольнула страшная мысль о мёртвых друзьях, они могли бы быть живы благодаря магическому устройству. — Но для такой тёмной магии нужно столько энергии, сколько может содержать в себе лишь человеческая душа, ну или хотя бы её часть. — И кто-то применял его в таких целях? — с опаской спросила она. — Я не знаю, — пожал Драко плечами. — Тот, что ты держишь в руке, точно не использовался. — Начнём? — Да, — неуверенно согласилась Гермиона. — А если не получится? — Получится, — уверенно сказал Малфой. — Откуда тебе знать? — Я же сам создавал его. — Ладно, — Гермиона сделала глубокий вдох и направила взгляд к механизму. Зафиксировав сферу на плоскости с нужной руной, она осторожно надавила на маленькие подвижные выступы. В тот же миг плоскость с руной засветилась и начала вращаться внутри шара, а орбита снаружи закрутилась во всех плоскостях. Выпрямив ладонь, Гермиона отпустила механизм, и тот повис в воздухе. — Сосредоточься и произнеси заклинание, — напомнил Драко. Грейнджер достала палочку, направила её на механизм и стала воспроизводить в голове миг, когда возвращала отцу память. К счастью, она прекрасно помнила процесс от начала и до конца, поэтому ей не составило труда погрузиться в воспоминание. Со всей присущей ей искренностью, Гермиона возжелала, чтобы заклинание Обратного Обливиэйта не сработало. — Фините Инкантатем! — чётко произнесла она, и в тот же миг в её голову начали врываться странные воспоминания: как она посещает своих родителей, которые ничего не помнят о собственный дочери, и, тем не менее, оба живы и здоровы, как она пытается найти способ вернуть им память, но, как и прежде, терпит поражение. От огромного количества новой информации голова стала невыносимо тяжёлой, а в глазах потемнело…***
—… Гермиона! — отдалённые звуки голоса доносились до сознания Гермионы. — Э-эй! С трудом открыв глаза, она увидела стоящего перед ней Драко. Его лицо выражало злость, очевидно, направленную на неё. — Кто дал тебе это?! — с напором произнёс он, и Гермиона увидела в его руке обратный механизм действия. — Ты, — тихо произнесла она, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Ты в своём уме?! — Малфой явно был серьёзен. — Как ты открыла шкатулку, а? Гермиона попыталась сесть на пол, что ей в итоге удалось, хоть и с большим трудом. Голова раскалывалась, а солнечный свет, бьющий прямо в глаза, никак не способствовал позитивному восстановлению. — Погоди, Драко, — устало произнесла она. — Что ты знаешь о моём отце? — Причём тут твой отец? — недоумевал Малфой. — Грейнджер, ты совсем свихнулась? — он протянул ей руку. Гермиона схватилась за ладонь, и Драко помог ей встать. — Давай присядем, и я тебе всё объясню, — она кивнула в сторону дивана. Наконец, приземлившись на мягкое сиденье, Гермиона выдохнула и прикрыла глаза. — Воды? — Малфой протянул ей стакан с водой. Гермиона вернула внимание Драко и взяла стакан. Жадно осушив его целиком, она почувствовала прилив сил. — Так что случилось? — удерживая ровный тон, спросил Драко. — Ответить мне на один вопрос: что ты знаешь о моём отце? Драко прищурился и посмотрел куда-то в сторону. — Он дантист. Как и твоя мать. Ты стёрла своим родителям воспоминания о себе три года назад. И теперь пытаешься всё вернуть. А я помогаю тебе найти способ, как это сделать. И есть один метод, но он очень… — Малфой резко замолк. — Постой… — Что же? — На днях я как раз думал испробовать механизм, чтобы вернуть твоим родителям память. Вот только я хотел сначала испытать его на чём-то менее опасном. На каком-нибудь заклинании, которое использовалось уже после смерти Волдеморта. Но пока так и не определился с выбором подходящей цели. — Не в этой реальности, — замотала головой Гермиона. — В той вселенной, откуда я, ты нашёл способ испытать механизм. — Неужели? — не веря, переспросил он. — Два года назад, в октябре девяносто восьмого, я решилась на возвращение родителям памяти. Я использовала заклинание Обратного Обливиэйта на папе, но он буквально лишился рассудка. Всё это время, до сегодняшнего дня, я искала способ не только вернуть родителям память, но помочь отцу. — Точно… — Драко нахмурился. — Ты всё время твердила о сне, в котором возвращаешь отцу память, отчего он сходит с ума. И поэтому ты точно знала, что не сможешь с помощью Обратного Обливиэйта вернуть им воспоминания о себе. Так значит… И как он? — Малфой поднял руку с механизмом. — Очевидно, работает, — вздохнула Гермиона. — А ты помнишь, что было с тобой в этой реальности? — У меня чувство, будто я прожила две параллельные жизни, которые воссоединились только что. Я будто помню абсолютно всё… Но, кажется, всё что было между нами, осталось таким же. Разве что детали могли измениться… Рон, Джинни, Гарри мертвы, как и прежде, — меланхолично произнесла Гермиона, но тут же её печальное выражение лица сменилось надеждой. — Значит, я могу вернуть память родителям? Раз механизм работает! Драко сжал устройство в кулаке и спрятал его в карман. — А зачем ты стёрла им память? — будто что-то очевидное, спросил Драко. — Разве это… а, — Гермиона замолкла. — Чтобы Волдеморт не смог найти моих родителей, вернее, чтобы они сами не пошли искать меня. Ведь иначе их бы нашли Пожиратели. И мама с папой стали бы удобным средством, чтобы отыскать нас с Гарри, — Гермиона прикрыла глаза и мелко замотала головой. — Нет… — И что же будет, если этот механизм отменит твоё заклятие? — Новая вселенная, в которой… В которой всё может быть иначе. В которой мои опасения могут подтвердиться. — Да, именно так. Нам нельзя заходить настолько далеко. Именно поэтому механизм обратного действия запрещённая вещь. — Неужели нельзя никак обойти это? Чтобы наша реальность оставалось прежней, и их воспоминания были на месте, — взмолилась Гермиона. — Я попробую что-нибудь придумать, но вряд ли это возможно.***
12 ноября, 2000
(Слияние с началом 5-й главы)
С тех пор, как Гермиона вернула отцу здоровье, прошла почти целая неделя. Кажется, все семь дней она просидела в поместье, не выходя даже на улицу, не говоря уже о каких-то серьёзных путешествиях за пределы Уилтшира. Неужели это её жизнь? Смерть, тоска и разочарование въелись под кожу и начали разъедать мышцы, разрушать кости. Даже вернувшееся отцу здоровье меркло на фоне общей картины безысходности. Более того, маленькая надежда на воссоединение с родителями насильно всучила новую порцию разочарования. А душа Гермионы больше не могла выносить боли. Это оказался предельный уровень. Гермиона вновь вспомнила слова Луны о том, что она не сможет справиться со всем самостоятельно. И Лавгуд была как никогда права. Потому что Гермиона уже давно не управляла своей жизнью. Разве это жизнь? Нелепое существование. Будто всё, чего только боялась Гермиона, сбылось в одночасье. Сказка с несчастливым концом. — Гермиона, как ты? — на пороге её спальни появился Драко. — Я стучался, ты не отвечала. Гермиона натянула одеяло к груди. Она только вышла из душа и залезла в кровать обнажённой. — Прости, не слышала. — Она и правда не помнила стука в дверь, но почему-то была уверена, что Малфой действительно стучался. Драко подошёл к кровати и присел. — Ты ходила сегодня на улицу? — Кажется, нет, — вздохнула Гермиона. — Мне жаль, что с механизмом всё так получилось. — Ты ничего не придумал? — с ноткой надежды в голосе спросила она. — Увы, — он пожал плечами. — Я бы хотел помочь, но здесь я бессилен. Гермиона с неподдельным интересом смотрела на Драко, будто вновь осознавая его. Осознавая, что если бы не он, то она давно бы растворилась в радиоактивных отходах. Отработанный продукт смерти, вылитый прямо на голову, совершенно точно разъел бы её душу и тело полностью. — Почему ты вообще мне помогаешь? — вопрос, который Гермиона уже давно себе не задавала, вдруг всплыл вновь. — Я нравлюсь тебе? Может, ты хочешь быть со мной? Или что, Драко? Что ты хочешь? — А чего сама ты хочешь? — спокойно спросил он. — Чего я хочу… — Гермиона потупила взгляд. — Быть ближе. Хочу, чтобы ты целовал меня, касался меня, — выпалила она. — Хорошо, — просто ответил Драко и уже начал приближаться. — Хорошо? — усмехнулась Гермиона. Малфой залез на кровать с ногами и подполз совсем близко, нависнув над её телом. Поймав его живой взгляд, Гермиона чуть приоткрыла рот, и Драко мягко коснулся её губ своими. По животу прошлась лёгкая вибрация, а руки, придерживающие одеяло, ослабли, и пуховая ткань с неожиданной лёгкостью сползла вниз, оголив грудь. В этот момент Драко стал ещё ближе, а его язык начал скользить по её губам, иногда забираясь в рот. Холодные пальцы одной руки вдруг коснулись её шеи и стали медленно перебираться к плечам и ниже, минуя грудь и рёбра. Ощущения были контрастным душем между каждодневными душевными истязаниями и приятным мгновением близости с объектом желания. — Хочу трогать тебя, — вдруг прошептал он на ухо и стянул одеяло ещё ниже. Его пальцы, миновав живот, переместились к бёдрам и легонько заскользили по ним. Вверх, вниз… Одеяло больше не согревало её тело, потому холод комнаты и ледяные руки Драко будто впечатывались в её кожу, заставляя неприятно напрягаться. Она пыталась избавиться от ненужного озноба и переместить ракурс внимания лишь на приятные ощущения. Гермиона потянулась к его футболке и попыталась снять её. Когда Драко полностью освободился от ненужной одежды, он схватил девушку за предплечья и потянул к себе. — Хочу трогать твою спину, — произнёс он, и Гермиона послушно легла на живот, подмяв под голову подушку. Ледяные пальцы стали гладить её обнажённую спину, заставляя истощённое тело ёжиться от слабых прикосновений. В особняке Малфоев всегда было холодно, казалось, будто низкая температура намекала на принадлежность поместья к таким же холодным, как и эти стены, аристократам. Но эти отчасти неприятные касания выводили Гермиону из пучины мрачных мыслей, не давая окончательно утонуть в вязком болоте, затягивающем её всякий раз, когда она пребывала в покое. Она пыталась сосредоточиться на неторопливых движениях Драко, уловить нервными окончаниями спины подушечку каждого пальца и их точное местоположение. Она давно должна была привыкнуть к его ледяным пальцам, а кожа — отключить рецепторы, реагирующие на внешний раздражитель, но Драко с каждой минутой будто понижал температуру рук, не давая организму девушки адаптироваться к новым ощущениям. — Мурашки не покидают твою спину, — негромко произнёс Малфой. Гермиона не стала признаваться в том, что её спину покрывали далеко не мурашки, а гусиная кожа, вызванная жутким холодом. Ей нравилось, как Драко трогал её, не в том привычном понимании физического наслаждения, а в какой-то мазохистской плоскости её сознания. Но даже если так, Гермиона не хотела, чтобы он прекращал. Вдруг пальцы перестали ласкать замёрзшую кожу, и через секунду Гермиона спиной почувствовала тёплое дыхание, сильно контрастирующее с холодной атмосферой воздуха, а за ним лёгкое касание губ. Новая волна, теперь уже мурашек, пронеслась по телу тысячами маленьких игл. Драко начал целовать поясницу и медленно перемещаться вверх, вырисовывая неровный зигзаг. Иногда он покусывал кожу и проводил языком по изгибам. Гермиона наслаждалась каждым соприкосновением его рта с её спиной, делая эти приятные ощущения центром вселенной. Признаться, за последнее время Драко волшебным образом превратился в её личный центр, он стал главным звеном, которое соединяло её жизнь с ускользающей реальностью. Крепко стоять на ногах Грейнджер больше не могла, но Малфой умело удерживал её равновесие, чтобы она окончательно не свалилась в пропасть. Очутившись у самой головы, Малфой чмокнул её в щеку и отстранился. Схватив девушку за плечи, он резко развернул её лицом к себе, Гермиона увидела прищуренный взгляд и лёгкую ухмылку. Сердцу будто подали сигнал — оно стало биться быстрее. Вцепившись в лодыжки, Драко резким движением развёл ноги в стороны, и Гермиона неожиданно дёрнулась. Его правая ладонь быстро заскользила к бедру, на секунду замерла, а после продолжила движение теперь к складкам плоти. Когда два пальца дотронулись до неё, девушка ахнула и звучно выдохнула. — Нужно освободить твою голову от навязчивых мыслей, — уверенно заявил Малфой и прижал пальцы к влажным складкам. Она выгнулась и подалась навстречу, но он тут же убрал руку. Гермиона распахнула глаза и устремила на него недоуменный взгляд. Схватив её за бёдра, Драко резко придвинул Гермиону к себе и приблизился сам. В то же мгновение его рука очутилась на шее, сдавив ее так, что стало трудно дышать. Кровь будто перестала поступать в мозг, губы начали неметь, а глазные яблоки словно что-то сжало изнутри. Гермиона раскрыла рот и попыталась вдохнуть хотя бы каплю недостающего воздуха, но вместо этого вышел сухой хрип. Она обеими руками схватилась за предплечье Малфоя и стала сопротивляться его силе. Ещё несколько секунд он продолжал душить, а после быстро оторвал руку, освобождая её дыхательные пути. Девушка сделала порывистый вдох, а за ним ещё один, и ещё. Не успела она прийти в себя, как Драко несдержанно вошёл в неё сразу на всю длину и начал активно двигаться. Гермиона, всё ещё пытавшаяся отдышаться, ногтями вцепилась в его рёбра, вытесняя тем самым гнев и злость, боль и ужас — всё то, что не давало ей отпустить себя. Кровавые отметины и кусочки содранной кожи, несомненно, появятся на месте физического проявления ярости. Плевать. Драко прильнул к ее губам и глубоко поцеловал, продолжая непрерывно входить в неё. Гермиона не смогла должным образом ответить на поцелуй, потому что всё сосредоточение сместило фокус внимания к резким, грубым толчкам внутри, граничащим с тупой болью. Но это была необходимая боль — тот единственный мост, соединяющий её с осознанием реальности своего существования. Его твёрдые бёдра яростно врезались в её, влажный язык проникал в рот, а непривычно горячая рука держала челюсть, фиксируя голову. Драко будто щипцами вытаскивал свинцовые пули из недр её души, насильно, без анестезии и подготовки, чтобы Гермиона не успела осознать происходящее. Возбуждение, словно горячий, липкий сироп, медленно растекалось по животу, обволакивало внутренности и начинало жечь, не давая Гермионе полностью раствориться в моменте. Это возбуждение казалось неправильным, противоестественным, не достойным занять почётное место в её голове, вытесняя остальные мысли; оно было незаконным зельем для снятия напряжения, которое Грейнджер выпила не по своей воле, — порочный целитель влил жидкость ей прямо в глотку. И это было настоящим спасением. Рука Гермионы скользнула между их напряжёнными животами и опустилась ниже, к клитору. Драко сменил взрывной темп на более спокойный и методичный. Отстранившись от её губ, он устремил взгляд к карим глазам, цвет которых будто потемнел и почти слился с расширенными зрачками. — Драко… — она простонала его имя полушепотом. Это слово было запретным слишком долго, хоть и на фоне происходящего мнимое ограничение уже давно казалось глупым пустяком, а вкупе с ощущением скорой разрядки оно и вовсе вырвалось само по себе. — Обожаю это слышать, — со сбившимся дыханием произнёс он и сразу начал ускорять темп, подстраиваясь под ритм партнёрши. Гермиона уже ничего не осознавала. Её тело и разум застыли в одном единственном мгновении, абсолютном напряжении и вместе с тем полном расслаблении. Простые, ровные, быстрые фрикции — всё, что сейчас было необходимо. Она с силой сдавила бёдра Драко ногами, пальцы, порхающие на клиторе, застыли, все мысли и чувства сжались до размера атома, мир вокруг остановился. На миллисекунду. На одно неуловимое человеческому разуму мгновение. И взрыв. Большой взрыв, рождающий новую, огромную Вселенную, стирающий всё, что существовало здесь до неё, оставляя лишь голое, кристально чистое удовольствие — квинтэссенцию наслаждения. Малфой будто взвыл. Его лицо почти вплотную прижалось к её. То же неуловимое мгновение, и Гермиона почувствовала, как его вселенная переродилась также быстро и сокрушительно. Последнее глубокое движение, и он рухнул на её тело, уткнувшись носом в плечо. Спокойствие. Теперь оно стало практически реальным, почти ощутимым. И даже осознание быстротечности состояния покоя не могло нарушить совершенное удовлетворение. Драко был горячим. Теперь его плоть источала тепло и нагревало пространство вокруг. Гермиона провела ладонью по влажной от пота спине, почувствовав, как вздымаются его лопатки от каждого вздоха. — Спасибо, — она не размышляла над точными мотивами, прежде чем произнести вслух слово благодарности. Драко привстал на локтях и задумчиво посмотрел ей в глаза. — Спасибо? — с недоумением переспросил он. — За секс не благодарят. — А я и не про секс, — спокойно ответила Гермиона и отвела взгляд. — И прости меня. Если сможешь, — тихо, почти шёпотом, но эти слова, давно крутящиеся на языке, всё-таки вылились из неё словно что-то крайне постыдное. Горечь, которую нужно было выплюнуть ещё давно. С трудом найдя в себе силы, она вернула взгляд к лицу Драко и тут же почувствовала, что лежит здесь абсолютно голая, теперь уже по-настоящему голая. Ей резко стало неуютно. Лёгкая улыбка на лице Малфоя быстро сошла на нет. Гермиона буквально увидела, как он нацепил одну из своих масок равнодушия и словно похолодел. Только что исходящее от него тепло обратилось в зимнюю стужу. Драко быстро встал с кровати и на мгновение замер, глядя на Гермиону. Внутри всё сжалось. Ощущение было такое, будто его глазные яблоки вырвали, а на их место поставили чужие, с такими же сумрачными, как и у самого Драко, радужками, но то были не его глаза. Гермиона уже не раз наблюдала этот взгляд, и каждый раз по её позвоночнику пробегал холод. — Мне нужно в душ, — ровно, не проронив и капли эмоций, произнёс он и сразу направился в ванную комнату. Гермиона медленно выдохнула, но её живот всё ещё был напряжён. Она схватилась руками за голову и крепко зажмурилась. Зря она это сказала. Мысль, как старые часы, громким тиканьем била по голове. Зря. Зря. Зря. Ворошить прошлое никогда не приводило к положительному исходу. Но ведь и умалчивание незавершённых конфликтов тоже не выход. С этими мыслями Гермиона приняла твёрдое решение, что всё-таки поговорит с Драко. Носить в себе этот груз больше не было сил. Хоть она и ненавидела признавать свои ошибки, но этот случай был тем самым «исключительным». Ей больше нечего было терять. Она и так потеряла всё. Воспользовавшись очищающим заклинанием и накинув на себя домашнюю одежду, Гермиона дождалась, когда Драко выйдет из душа. — Присядь, — обратилась она к нему. Малфой с некоторым удивлением взглянул на нее, но всё же сел рядом. — В день твоего суда, двадцать пятого июня девяносто восьмого года, я пришла в зал заседания, чтобы выступить в роли защиты, — начала свой рассказ Гермиона. — На самом деле, я не хотела этого, но Гарри попросил. Гарри понимал тебя, потому что он и сам прекрасно знал, что значит находиться под влиянием Волдеморта, знал, чего стоит идти против него. Хоть я и думала, что знаю, каково это, но на деле же не имела и малейшего понятия, что значит быть внутри этой системы, — девушка тяжело вздохнула и с грустью посмотрела на Драко. — Тогда во мне кипела ненависть. Ненависть к Волдеморту, ненависть к его последователям, ненависть к слизеринцам. И в тот самый день, во время суда, я решила… нет, я просто захотела выплеснуть свою боль хотя бы в словесной форме. Я хотела быть услышанной! Но, Драко, я не хотела упечь тебя в Азкабан… Я никак не ожидала, что Рон, услышав мою речь, даст показания против тебя. Я была уверена, что он выступит, как и Гарри. А двух свидетелей защиты хватило бы, чтобы ты и твоя мать остались на свободе. Я так думала… — Погоди, — Малфой нахмурился. — Ты думала, что Рон отзовётся обо мне положительно? — Конечно! — Гермиона истерично усмехнулась и всплеснула руками. — Если бы я знала, чем закончится суд, я бы не произнесла тех слов. Я бы выступила защитой! Но теперь это неважно, — она замотала головой. — И я хочу попросить прощения. И если ты сможешь, прости меня… — она накрыла его ладонь своей. — Долгое время я пыталась убедить себя, что я всё сделала правильно и ты заслуживал наказания… Но это оказалось иллюзией. Ты не должен был попасть в Азкабан. Может, ты и делал очень плохие вещи под страхом смерти, но два года Азкабана… Этого не должно было случиться. И если бы я могла, то вернулась бы назад и сделала всё, чтобы ты не попал туда! — Поздно. — Драко вырвал свою ладонь из её рук. — Есть вещи, которые нельзя исправить. — Знаю… — Гермиона потупила взгляд. — Увы, за свои поступки нужно отвечать. — Теперь Драко сам потянулся к её руке, и кожу обдало лёгкой прохладой. — Но я тебя прощаю. На самом деле прощаю, — на его лице образовалась лёгкая улыбка. — А вот ты вряд ли сможешь простить меня, — уже тише добавил он, и Гермиона недоуменно уставилась на него. — Пойдём со мной. — Драко резко встал и дёрнул её за руку. — Пришло время делать работу над ошибками.