Январь 1998
Хогвартс
— Хорошо отдыхать на каникулах, — сказала Джинни Уизли и откусила кусочек тыквенного пирога. — Но я соскучилась по Хогвартсу. После новогодних каникул Большой зал Хогвартса встретил студентов величественной атмосферой и вкусной едой. Разрушенные части замка были полностью отстроены, и теперь в родных стенах чувствовался привычный уют. — Я тоже скучала, — сказала Гермиона. — Без родителей каникулы вообще потеряли смысл, — с грустью добавила она. — Потому что ты не умеешь расслабляться, — вынесла свой вердикт Уизли. — Да ну, — усмехнулась Гермиона и потянулась за выпуском «Ежедневного пророка», который только что приземлился на стол. — А с твоими родителями мы что-нибудь придумаем. Вернём им память, — ободряюще говорила Джинни. — Что там пишут? — спросила она, заметив растерянный взгляд подруги. — Тут колдо с Драко Малфоем, — голос Гермионы звучал настороженно. — Он и в Азкабане умудрился стать центром внимания? — посмеялась Уизли. — Поцелуй дементора для юного Пожирателя смерти, — прочитала заголовок Гермиона и тут же прикрыла рот ладонью. — Нет… — она застыла. — Дай сюда, — Джинни выхватила газету. — Так… «Заключённый Драко Малфой хотел сбежать из Азкабана. Роковая попытка закончилась для него плачевно. Дементоры попытались его остановить и применили к нему Поцелуй. Теперь юный Пожиратель смерти «бездушный» в прямом смысле этого слова», — закончила читать Джинни. — Какой кошмар, — она всплеснула руками, но её интонация не выражала сочувствия. — Это ведь из-за меня он там оказался, — у Гермионы резко пропал аппетит, и ароматная еда вокруг показалась слишком пахучей. — Гермиона, — членораздельно произнесла Джинни. — Не ты заставила Драко Малфоя стать Пожирателем смерти. Твоей вины здесь нет. — Наверное, ты права, — согласилась Гермиона, но тяжесть в районе грудной клетки не отступила даже после утешающих слов подруги.***
Это был страшный сон. Реальность не могла быть настолько отвратительной. Всего лишь ночной кошмар. — …мисс, — знакомый голос продирал её сквозь сон. — Мисс, что вы тут делаете? Гермиона с трудом открыла глаза. Окружающее пространство не имело чётких контуров, словно кадр на длинной выдержке. — Кто вы, мисс?! Внезапная боль в желудке заставила Гермиону резко сесть. Не успела она ничего предпринять, как её начало тошнить. Мерзкая субстанция прошла через пищевод, попала в рот и в конечном итоге оказалась на полу. Отдышавшись, Гермиона взглянула на домовика: он протягивал ей стакан. — Выпейте воды, мисс. Вам явно нехорошо! Она взяла сосуд и несколькими глотками осушила его. — Генри, где Драко? — сразу спросила она. — Откуда вы знаете моё имя? — Я… — Гермиона попыталась сформулировать предложение, но голова была слишком тяжёлой, чтобы думать. Однако кое-что она знала совершенно ясно: все её друзья живы и здоровы. Все, кроме Драко Малфоя. — Мисс?.. — Я хочу увидеть Драко Малфоя, отведи меня к нему, — потребовала Гермиона. — Мне нужно спросить у хозяйки разрешения. Обычно, она никому не разрешает видеться с мистером Малфоем, кроме его близких друзей. — Тогда отведи меня к миссис Малфой. Домовик устремил взгляд к потолку, раздумывая над судьбой незнакомки. В этот момент Гермиона заметила механизм обратного действия: он валялся на полу, в метре от неё. Девушка тут же потянулась за устройством и быстро убрала его в карман. — Ладно, мисс, пойдёмте, — Генри протянул ей ладонь. После мягкой трансгрессии Гермиона очутилась в хорошо знакомом Зелёном зале. И ей хватило одного лишь взгляда, чтобы сердце начало колотиться с неистовой силой. Леди Малфой сидела на диване с книгой в руках, а рядом с ней, в кресле качалке, укрытый пледом, сидел Драко. А точнее, сосуд для его души, состоящий из рук, ног, тела и головы. Говорят, глаза зеркало души. Глаза Драко отражали пустоту. — Миссис Малфой, простите меня, но это срочно, — начал оправдываться эльф. — Я нашёл эту мисс в нашей библиотеке, она лежала на полу без сознания. Нарцисса смотрела на Гермиону, и её лицо выражало полное удивление. — Что вы тут делаете, мисс Грейнджер? — женщина отложила книгу в сторону и поднялась на ноги. — Если я расскажу, вы не поверите, — Гермиона перевела взгляд на Драко. — Но я хотела увидеться с вашим сыном. — Зачем же аврору понадобился мой сын? — в голосе Нарциссы звучала едва заметная насмешка. Гермиона снова посмотрела на хозяйку, на этот раз с заметным сочувствием. — Миссис Малфой, я хочу попросить у вас прощение. — С чего я удостоена такой чести? — брови Нарциссы поднялись вверх. — В тот день, на суде, я пришла выступить в роли защиты. Но не сделала этого. Если бы я только знала, к чему приведёт моя выходка. — Гермиона чувствовала, как трясутся руки, как дрожит голос. — Я всего лишь хотела быть услышанной… Но я точно не хотела причинить вам вред. Нарцисса какое-то время молчала, с любопытством разглядывая незваную гостью, будто пытаясь отыскать в ней что-то важное. — Я прощаю вас, — снисходительно произнесла она, но Гермиона не почувствовала и толики облегчения. — И всё же, я попросила бы вас объясниться, что вы делали в библиотеке Малфой-Мэнора? В этот миг рука Гермионы скользнула в карман, нащупав там свёрнутую бумажку. От осознания неожиданной находки в груди что-то высоко подпрыгнуло. Гермиона достала бумажку, развернула её и вцепилась глазами в короткий текст.«Я хочу дать тебе и нашему ребёнку лучшую жизнь. А я не смогу быть достойным отцом, я проклят, и мне уже не спастись. Прошу, позаботься о нём. И прости, если сможешь. Надеюсь, у меня получилось всё исправить».
Рука ослабла. Пергамент выскользнул и медленно полетел вниз. Ладонь коснулась живота, а взгляд прильнул к Драко. Хватило доли секунды, чтобы Гермиона вспомнила о прошлых месячных. Они были в первой половине октября, больше месяца назад… Если бы мысли Грейнджер не сварились в кашу, она совершенно точно успела бы обвинить себя в безответственном отношению к собственному здоровью и так же скоро оправдать упущение тяжёлым жизненным периодом. Вот только сейчас она смотрела на Драко, пытаясь найти тот самый недостающий пазл, который она, наверное, уже никогда не сможет отыскать. Нарцисса успела поднять мятый пергамент и прочитать текст. — Это почерк моего сына, — с удивлением произнесла она. — Я его ни с чем не спутаю. И чернила свежие… Откуда у тебя это? — миссис Малфой смотрела на девушку, словно на призрак. — Гермиона? — Я… Я не знаю как вам всё объяснить… — голос Гермионы был отрешённым. — Присядь, прошу, — Нарцисса сама села на диван и указала на место рядом. Девушка осторожно села, но её взгляд всё ещё принадлежал Драко. — Ты беременна? — спросила Нарцисса. — Не знаю, — Гермиона не решилась ответить утвердительно. А если это и так, то откуда об этом мог знать Драко? — Мой сын уже два года как инвалид, он не разговаривает, почти не двигается, его организм лишь существует, не более, — удивительно спокойно говорила Малфой. — И я совершенно точно знала бы, будь он с кем-то близок настолько. Гермиона, наконец, посмотрела на Нарциссу. В обеспокоенном взгляде женщины читалась надежда. Девушка вытащила из кармана обратный механизм действия и вытянула ладонь вперёд. — Эта вещь меняет ход событий, — сказала Гермиона. — Там, откуда я прибыла, у Драко была душа. И мы были с ним близки. — Я знаю лишь одну вещь, которая меняет ход событий. И это маховик времени. Правда, все немногочисленные экземпляры были уничтожены после падения режима Волдеморта. — А это обратный механизм действия. И он отменяет заклинания, как Фините Инкантатем. Вот только всё, на что могло повлиять это заклинание, меняется тоже, — говорила Гермиона. — И мы с Драко вынуждено отменили одно заклинание, из-за чего и случилась эта реальность. — Мой сын… — Нарцисса повернулась к Драко. — Он был здоров в той реальности? — В той реальности у него была душа, правда он не был здоров. — Что с ним случилось? — женщина выжидающе посмотрена на девушку. И Гермиона даже удивилась тому, что миссис Малфой с такой лёгкостью верит её словам. — Он находился под влиянием тёмных сил, от них нельзя было избавиться. Но Драко не был плохим человеком. Глаза Нарциссы заблестели, и через секунду из её глаз покатилась слеза. — У Драко никогда не было спокойной жизни. У него никогда не было такой роскоши — просто жить, — женщина смахнула слезу ладонью. — Он пришёл в этот мир, чтобы страдать. Страдать за нас всех. За своего отца, за меня, за всех Малфоев. Эта наша расплата… Слишком дорого пришлось заплатить… Из глаз Нарциссы полились слёзы теперь уже несдержанно и бесконтрольно. Гермиона молча смотрела на покрасневшее лицо миссис Малфой. Наверное, она должна была испытать жалость, но внутри зияла пустота, точно такая, как в глазах Драко. — Значит, ты носишь наследника нашего рода? — немного успокоившись, спросила Нарцисса. — Если я и правда беременна, то отец точно Драко, — Гермиона вновь коснулась живота, сама не понимая, насколько это вообще могло быть реально. — Почему вы мне верите? — Потому что хочу верить. И если это правда так, я хочу дать своему внуку лучшую жизнь. Которую не смогла дать Драко, — она с грустью взглянула на сына. — Спасибо за поддержку, — сказала Гермиона. Она не успела ничего обдумать, но одно знала точно: будь этот ребёнок настоящим, то она сделает всё для него. И обязательно полюбит. — Ты можешь переехать сюда, если хочешь, — предложила Нарцисса. — Я, правда, ценю вашу заботу.***
Гермиона осторожно отворила дверь и вошла в почти забытую квартиру. Здесь всё было так же. Те же стены, шкаф, обувная тумба, и даже Живоглот, радостно встретивший хозяйку прямо на пороге. Но её тошнило от этой квартиры. И даже осознание новой счастливой жизни не смогло затмить главную реальность. Весь тот кошмар существовал на самом деле, хоть и теперь только в её голове. Может, она сошла с ума? Гермиона который раз коснулась живота. Почему-то она больше не сомневалась, что внутри неё растет новая жизнь. Значит, та реальность была настоящей. Значит, она не сошла с ума. — Гермиона, уже полночь! Где тебя носило?! — возмущался Рон. Рон был жив. И это даже не удивляло. Гермиона была уверена, что увидит его здесь. Она могла бы броситься на шею Рону, долго и крепко обнимать, но она смотрела на него так, будто он лишь последствие правильного решения. — Что это на тебе? — Рон посмотрел на нее сверху вниз, на её толстовку и спортивные штаны. — Нам нужно расстаться, — выпалила Гермиона неожиданно для себя. Слова сами выскользнули из её рта, такие правильные и необходимые. — Что?.. — брови Рона собрались в одну черту. Грейнджер подошла к нему и положила руку на плечо. Встав на носочки, она поцеловала его в щеку. Что-то тёплое растеклось по грудной клетке, но через мгновение остыло и окаменело теперь уже навсегда. — Гермиона, да что с тобой?! — Рон сделал резкий шаг назад. — Прости. Но я правда хочу расстаться, — сказала она и посмотрела на Рона с какой-то вымученной тоской. — Я съеду отсюда завтра. Рон метнул на нее яростный взгляд, сорвал с вешалки куртку и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. На этот раз Гермиона знала точно: он вернётся. Только уже не к ней.***
Гермиона проснулась рано утром на диване в гостиной. Благодаря зелью без сновидений её сон был крепким. Быстро поднявшись на ноги, она сразу направилась в спальню, чтобы убедиться, что Рон всё-таки вернулся домой. Страх из прошлой жизни не мог пройти бесследно. Зайдя в комнату, она, к большому облегчению, увидела Рона: он лежал на кровати прямо в уличной одежде. В нос ударил плотный запах перегара. Рон был дома. Значит всё было в порядке, а остальное неважно. Новая волна облегчения мурашками прошла по телу. Плотно позавтракав, Гермиона сразу отправилась на Гриммо, двенадцать. Ей не терпелось встретиться с друзьями, убедиться в их невредимости тоже. — Гермиона? — удивилась сонная Джинни, увидев подругу на пороге дома в семь утра. — Проходи, — она отошла в сторону. Гермиона тут же вцепилась в подругу крепкими объятиями. — Грми-и-иона, ты чего?! Уже успела по мне соскучиться? — неразборчиво говорила Джинни, потому что её грудная клетка была зажата. — Очень, — на выдохе выпалила Гермиона и, наконец, отцепилась от подруги. — Ты смотришь на меня, будто я с того света вернулась! — с раздражением говорила Джинни. Гермиона, отведя взгляд, нервно усмехнулась и сразу зашла в дом. — Где Гарри? — нетерпеливо спросила она. — Он только проснулся, чистит зубы. Ты и по нему соскучилась? — с сарказмом сказала Джинни и уселась на диван в гостиной. Гермиона устроилась рядом. Уизли зевнула и устало посмотрела на подругу в ожидании объяснений. Гермиона вдруг осознала, что ей нечего сказать. Она не могла описать то, что случилось на самом деле, не могла вывалить на Джинни боль, что так долго копилась на душе. Железобетонная стена возникла прямо перед ними, и сломать её голыми руками казалось непосильной задачей. Ничего уже не было прежним. Грейнджер посмотрела на пол у того самого окна, где лежал окровавленный труп Гарри. Разве можно уместить весь ужас, что ей пришлось пережить, в простой рассказ? Гарри покончил с собой. Его труп валялся во-о-он там, у того окна, весь в крови. А ты, Джинни, изменяла Гарри с нашим коллегой Недом. И да, чуть не забыла, ведь ты тоже умерла. Тебя убил Драко Малфой, но прежде он съел твою душу. Эта история была слишком глупой, слишком откровенной, слишком мрачной, она была просто «слишком». — Гермиона, привет, — раздался сонный голос Гарри. — Ты чего так рано? — Она по нам соскучилась, — с едва заметным смешком сказала Уизли. Гермиона встала с дивана, подбежала к Гарри и крепко обняла его. Все были живы. Эта мысль стучала в голове всякий раз, когда подлинная реальность теряла смысл и начинала казаться вымышленной сказкой. — Мерлин, Гермиона, мы же вчера вместе просидели весь день на работе, — напомнил Гарри, задушенный тесными объятиями. — Да, прости, — девушка отпрянула. — Я хотела поговорить с вами о Джоне Долише. Ей надо было сказать друзьям хоть что-нибудь! Объяснить своё поведение. Обосновать всё то, что ей ещё предстоит совершить. — А что с ним? — спросила Джинни, но её голос не звучал заинтересованно. — Я кое-что о нём узнала, — Гермиона пристально посмотрела на Гарри. — Помните, недавно он присвоил Аврорату поместье Паркинсонов. — Да, кажется мистер Паркинсон сам вручил поместье Аврорату, — сказал Гарри. — Зачем ему так просто отдавать своё законное имущество? — Я не знаю. Видимо, были причины, — Поттер нахмурился. — Помните, что случилось с Драко Малфоем два года назад? — Его поцеловал дементор, — ответила Джинни. — Он ведь пытался сбежать. — А я скажу, что это не так. Не было никакого побега! Джон шантажировал Люциуса Малфоя, он грозился лишить его сына души. Но Люциус не поддался шантажу, потому дементоры и поцеловали Драко. Это был медленный поцелуй смерти, — убедительно говорила Гермиона. — А вот Гарольд Паркинсон согласился на его условия. Поэтому его жена до сих пор жива и невредима. В этой реальности Элоиза Паркинсон была жива, Гермиона помнила этот важный момент. Наверняка, после того, как Драко лишился души, Джон Долиш позаботился о том, чтобы ему больше не пришлось заметать улики. — Откуда ты это знаешь? — Гарри недоуменно смотрел на подругу. — Я объясню позже, — сказала Гермиона. — Но сейчас нам нужно попасть в Азкабан и взять у Люциуса и Гарольда воспоминания с Джоном. Бери мантию-невидимку и пойдём. У нас есть время, пока Долиш не пришёл на работу.***
Ребята смогли пробраться в Азкабан незамеченными. Заключённые охотно отдали им воспоминания с Джоном Долишем в надежде на помощь. — Гермиона, объясни мне наконец, что происходит! — почти кричал Гарри, пока они мчались по коридорам Министерства к Кингсли Брустверу. — Что такого произошло этой ночью, что ты… Ты будто другая! — Гарри, — Гермиона резко остановилась. — Прошу, доверься мне. Позже я всё тебе расскажу, — соврала она, заранее понимая, что версия, которую она поведает друзьям, будет сильно отличаться от реальности. — Сейчас нам нужно разобраться с Долишем. — Ладно, — закатил глаза Поттер. — Пойдём. Авроры подошли к приёмной чуть раньше, чем министр пришёл на работу, потому они первые завладели его драгоценным вниманием. — Рассказывайте, что случилось, — сразу начал Кингсли. — Мы кое-что узнали о Джоне Долише, — заявила Гермиона. — Он использует дементоров в своих целях. Министр нахмурился и недоуменно уставился на нее. — Он манипулировал заключёнными. Шантажировал их с помощью дементоров. — С чего вы это взяли, мисс Грейнджер? — А как вы думаете, отчего Драко Малфой лишился души? И почему Гарольд Паркинсон стал так добр, что отдал своё поместье на нужды Аврората? — Полагаю, вам что-то об этом известно, — Кингсли выжидающе смотрел на нее. Гермиона достала из сумочки два флакончика с серебристо-белой субстанцией. — Здесь воспоминания Люциуса Малфоя и Гарольда Паркинсона. Вы должны посмотреть их. — Хорошо, — Бруствер встал с кресла. — У меня минут сорок до следующий встречи. Показывайте, что хотели.***
Когда все трое вынырнули из Омута памяти, Кингсли застыл и уставился в одну точку. — Джон слишком далеко зашёл, — не выражая эмоций, произнёс он. — Что с ним будет? — спросил Гарри. — Придётся снять его с должности… и судить, вероятно, — ответил министр и наконец-то взглянул на подчинённых. — А кого вы поставите главой Аврората? — сразу уточнила Гермиона. Кингсли вытянул губы в одну черту и мелко замотал головой. — Не знаю, может, Неда Грэпплера. Он неплохой лидер и ответственный сотрудник. — Только не Нед! — вырвалось у Гермионы. — Почему? — теперь уже спрашивал Гарри, и Кингсли тоже направил на нее вопросительный взгляд. — Он… — Гермиона пыталась подобрать правильные слова, не слишком радикальные, но достаточные, чтобы министр снял кандидатуру Неда. — Он правая рука Долиша. Он будет делать всё то же, что позволял себе Джон. — Гермиона Грейнджер, ты не перестаёшь меня удивлять! — с усмешкой сказал Кингсли. — Откуда у тебя такие сведения? — Я провела своё расследование. — Гермиона встретилась с осуждающе-удивлённым взглядом Гарри. Друг безмолвно требовал подробных разъяснений. — Но это ваше право, министр. Назначайте кого считаете нужным. — Я подумаю над твоими словами, — кивнул Кингсли. Сразу после Омута памяти Гермиона отправилась домой. Сегодня по расписанию у неё был выходной, и оставаться в Министерстве не было смысла. Гарри она пообещала, что всё расскажет вечером, когда они все соберутся в пока ещё их с Роном квартире. Гермиона решила сразу собрать вещи, чтобы перевести те в Малфой-Мэнор. Она и сама до конца не понимала, почему её тянуло туда и когда именно холодный особняк стал родным домом. Она чувствовала, что должна быть рядом с Драко. Даже пусть только с его оболочкой. Нет, Гермиона никогда бы не смогла оправдать ни единого поступка Драко. Каждый его шаг, после которого гибли люди, больно бил по сердцу. Каждая пролитая капля крови, каждая выпитая эмоция — всё это стоило его души. Драко расплатился за свои грехи. Упаковав первую коробку, Гермиона села на неё сверху и спрятала лицо в ладонях. Эффект дежавю нагрянул в этот миг. Совсем недавно она собирала те же вещи в те же коробки, чтобы переехать к Драко. Только тогда Джинни была мертва, Рон заточён в подвалах Мэнора, а Гарри должен был вот-вот перерезать себе горло. Сейчас всё было по-другому. Теперь всё было в порядке. Эта жизнь была правильной. Настоящей. Когда все вещи были собраны, Гермиона попросила Генри, чтобы он перенёс их в Малфой-Мэнор. Был уже почти вечер, совсем скоро предстоял трудный разговор с друзьями.***
Гарри, Джинни и Рон сидели на диване в гостиной. Ребята выжидающе смотрели на Гермиону, будто экзаменаторы, принимающие СОВ. Сама Гермиона сидела в кресле, и напряжение в теле мешало ей начать рассказ. — Нам всем очень интересно, — Джинни натянуто улыбнулась. — Даже не представляю, с чего начать, — Гермиона смотрела то в пол, то на друзей. — Пожалуй, начну с этого, — она протянула ладонь, и ребята уставились на стеклянную сферу с металлической орбитой. — Что это? — спросил Гарри. — Это обратный механизм действия. Эта вещь умеет менять ход событий. — Как маховик времени? — удивился Поттер. — Что-то наподобие, — кивнула Гермиона. — Помнишь, как мы с помощью маховика спасли Сириуса и Клювокрыла? — девушка смотрела на Гарри. — Мы тогда вернулись в больницу к Рону, и для него мы отсутствовали лишь несколько секунд. Но на деле же нас не было гораздо дольше. — Такое вряд ли забудешь, — усмехнулся Гарри. — Тогда нас не было, может, несколько часов, — продолжала Гермиона. — А вот я два года жила другую жизнь и только вчера вечером воссоединилась с этой версией себя. Ребята смотрели на Гермиону, и их лица выражали совершенно одинаковую эмоцию: шок вперемешку то ли с осуждением, то ли с недоверием. — Смешно! — Джинни всплеснула руками и замотала головой. — Два года?! — ожил Рон. — Мерлин, Гермиона… — прошептал Гарри. — Но я не жила эти два года отдельно, как в случае с маховиков времени. Две мои жизни шли параллельно друг другу. Две вселенные, которые воссоединились в один миг. — Этот твой механизм, как там его… — запнулся Рон. — Механизм обратного действия, — повторила Грейнджер. — О нём кому-то известно? — Нет, и о нём никто не должен знать! Он очень опасен. С помощью него можно возродить даже Волдеморта, если отменить заклинание, которое Гарри использовал, чтобы убить его. — Я ни черта не понимаю! — воскликнула Джинни. — Что ты вообще делала в той реальности? — спросил Гарри. — Пыталась спасти вас. — А что там с нами было? — в голосе Рона звучало недоверие. — Вы погибли, — безэмоционально сказала она. — Вернее, вас убили. — Что?! — брови Джинни поднялись очень высоко. — И кто эта мразь?! — Люциус Малфой. Он сбежал из Азкабана. В том мире. В комнате повисла пауза. Друзья смотрели на Гермиону, будто решая её дальнейшую судьбу. — И я смогла спасти вас. Вернее, мы с Драко спасли вас. С помощью этого механизма. — Вы с «Драко»?! — Рон дёрнулся вперед, отчего Гермиона попятилась. — Он пытался остановить своего отца, — пояснила она. — Значит, в той вселенной он жив и здоров? — спросил Гарри. — Да, там он применил заклинание, которое помогло ему отбиться от дементора. Но оно же и помогло Люциусу сбежать из Азкабана, — врала Гермиона. Она прекрасно понимала: друзья её не поймут, если она скажет правду, что Драко и есть тот самый убийца. Тот самый отец ребёнка. Они не примут это. — Звучит, как бред, — фыркнула Джинни. — Знаю, — сказала Гермиона. — Но это всё правда. Именно поэтому я и знаю, что Джон шантажировал Люциуса и Гарольда. — Какая-то ахинея… — замотал головой Рон. — И есть ещё кое-что важное, — осторожно проговорила она, игнорируя ошеломлённые лица друзей. — В том мире многое было по-другому. Я бы сказал, всё было совсем иначе. А особенно последние несколько месяцев. Там мы с Драко были вместе, — Гермиона практически перешла на шепот. — И я беременна. Наверное, секунд пять, а может и дольше, друзья просто смотрели на Гермиону. Без удивления или же осуждения. Они просто смотрели, будто перед ними сидела какая-то другая девушка, не та самая Гермиона Грейнджер, не их близкая подруга. Первым среагировал Рональд. Он резко встал с дивана и сразу вышел из комнаты. Гермиона слышала, как он достал из шкафа куртку, открыл входную дверь и как обычно громко ею хлопнул, уходя. — Пойду поговорю с ним, — обеспокоено сказал Гарри и удалился вслед за лучшим другом. Когда взгляды девушек столкнулись, Джинни слегка улыбнулась, и этот жест был пропитан отчаянием. — Беременна… — подруга округлила глаза. — Я понимаю, во всё это сложно поверить, — говорила Гермиона. — Но прошу, постарайся понять меня. — Я правда стараюсь, — в голосе Джинни чувствовалась безнадёжность. — Наверное, мне просто нужно время переварить это. — Конечно, — кивнула Гермиона. — И вы правда были… с Драко? — Джинни говорила так, будто разговор шёл о чем-то незаконном. — Правда. Но мы не были в отношениях, как вы с Гарри, или как мы с Роном. Всё было совсем по-другому. — И Малфой в том твоём мире был хорошим парнем? — Он пытался быть хорошим. Поэтому я и здесь, поэтому вы живы. — С ума сойти… — Джинни нервно замотала головой. На какое-то время в комнате снова повисла тишина. — А мы с Гарри были вместе? — вдруг спросила Джинни. — У вас были сложные отношения, — туманно выразилась Гермиона. — Что значит «сложные»? У нас и сейчас они непростые. — В той вселенной у вас была куда более очевидная преграда, чем просто мелкие ссоры. — В лице убийцы? — И это тоже, — не хотела вносить ясность Гермиона. — Знаешь, я ведь тебе ещё не говорила, но я боюсь, мы с Гарри скоро расстанемся, — сказала Джинни неуверенно. — Что случилось? — Гермиона уже чувствовала, как где-то со спины подкрадывается опасность. — Я поняла, что мы не пара. А ещё появился человек… У нас с ним ничего не было, — Джинни опустила глаза в пол. — Но я чувствую, что будет. — Только не говори, что я знаю этого человека? — В той вселенной мы тоже были с ним? — Джинни говорила с какой-то надеждой. — Если речь о Неде, то поверь мне, он не лучшая кандидатура! — Значит, и там тоже… Это судьба! — Джинни, я слишком многое знаю о Неде, он тебе не пара, — пыталась убедить подругу Гермиона. — Он был соучастником Люциуса! Джинни смотрела на Гермиону, и в её взгляде читалась обида. — Я не знаю, как там всё было. Но ведь ты вообще беременна от Драко Малфоя! Гермиона хотела было сказать, что «это другое», но вовремя прикусила язык. Это не было другим. Это было ещё хуже. После того как они попрощались с Джинни, Гермиона сразу отправилась в Малфой-Мэнор. Сначала она думала дождаться Рона, поговорить с ним, но поняла, что не выдержит ещё одного трудного разговора. Тем более с такой вспыльчивой натурой, как Рональд. Ему необходимо время, чтобы остыть. Передвигаясь по привычным коридорам Мэнора, Гермиона свернула в сторону Зелёного зала. Какая-то глупая надежда теплилась в сердце, что она зайдёт туда и увидит того самого Драко Малфоя, из той вселенной; Драко, которого она знала до печальной развязки. Отворив дверь, девушка осторожно зашла в комнату. Драко сидел в кресле-качалке, а рядом с ним, на диване, сидел Забини. И эта картина была по-настоящему мрачной. Драко, словно собственный памятник, идеальная скульптура самого себя; а рядом лучший друг, который пришёл на кладбище, чтобы поскорбеть. — Что ты здесь забыла? — обратился Блейз к неожиданной гостье. Гермиона смотрела на Забини, и он выглядел по-другому. Не как в той вселенной. Гермиона подошла ближе. Лицо Блейза казалось уставшим, одежда не такая привычно-идеальная, скорее мятая, даже старая. Едва заметная щетина на подбородке выдавала его с потрохами. «Настоящий» Забини всегда брился начисто. Запах алкоголя ударил в нос, и Гермиона увидела в его руке стакан. В этом мире судьба, очевидно, не свела его с Полумной Лавгуд. — Прости меня, — выпалила Гермиона, и взгляд Забини стал ещё более озадаченным. — Я обещала защитить Драко в суде, но не сделала этого. Подвела тебя. Сломала Драко жизнь. — Ты решила очистить свою совесть? — с насмешкой сказал он. Гермиона села рядом, не слишком близко. — Я говорю это искренне. И тебе не обязательно принимать мои слова. — Знаешь, мне даже интересно, куда же завела Гермиону Грейнджер судьба, что она говорит мне это? — Это долгая история. — А ты торопишься? — Блейз посмотрел на запястье с воображаемыми часами. — Повесели нас, — он бросил взгляд на Драко, — расскажи историю. Гермиона и сама не знала почему, но какая-то странная уверенность, что Блейз поймёт её, заставила язык развязаться. И она говорила. Выпалила на духу целую историю. Рассказала всё, не утаив ни единой детали. И Грейнджер не ошиблась. Блейз понял её. Понял Драко, понял Гермиону, понял себя. У него не было сомнений в правдивости её слов. Это читалось в его взгляде, в его голосе, в каждом жесте и в каждом движении. — В этом весь Драко, — после недолгой паузы добавил он, когда рассказ был закончен. — Думает, что сам всё исправит. Решит свои проблемы. Придурок, — с лаской проговорил он. — Не стоило ему избавляться от меня. Нужно было сказать всё, как есть. — И как бы ты поступил, узнай, что он сделал с Пэнси? — Помог бы. Но сначала бы врезал, — усмехнулся Забини. — Значит, ты выбрала своих друзей, — констатировал он. — Этот выбор был единственным правильным.