«Я хочу дать тебе и нашему ребёнку лучшую жизнь. А я не смогу быть достойным отцом, я проклят, и мне уже не спастись. Прошу, позаботься о нём. И прости, если сможешь. Надеюсь, у меня получилось всё исправить».
Ладонь коснулась живота, а взгляд встретился с глазами Драко. — Что это?.. — голос Гермионы дрожал. Она вытянула трясущуюся руку с запиской вперёд, демонстрируя её Малфою. — Ты беременна, — безэмоционально ответил он, но его голос едва заметно дрогнул. — Мерлин… — Нарцисса поднялась на ноги. — Это правда? — она посмотрела сначала на Гермиону, затем на Драко. — Я не… — начала говорить Гермиона, но тут же замолкла, когда вспомнила о последних месячных. — Я чувствую, как новая жизнь растёт внутри тебя, — сказал Драко. — Я заметил это ещё давно, но тогда не был уверен. Но теперь это очевидно. Нервная система ребёнка уже активно формируется, я это чувствую. У Гермионы закружилась голова, ноги начали подкашиваться. Новость буквально вдавила её в пол. Девушка попыталась сделать шаг — ноги не слушались, и она чуть было не свалилась, но Драко успел подхватить её. — Осторожнее, — сказал Малфой, и эта фраза звучала, как издевка, в свете последних событий. — Присядь, — он подвёл её к креслу. Гермиона простояла в библиотеке не меньше часа, или даже двух, потому тело ощутило приятное облегчение, когда она наконец села. Это странное физическое наслаждение показалось единственно-важным событием, о котором Гермиона могла думать. Потому что всё остальное не укладывалось в голове. — Зачем ты это сделала? — снова спросил Драко. — Зачем уничтожила механизм? — на этот раз его интонация была ровной. — Нельзя менять прошлое, если события уже произошли, — заговорила Нарцисса. — Это не приведёт ни к чему хорошему. — Поэтому ты лишила нас последнего шанса всё исправить? — Драко смотрел на Гермиону. — Миссис Малфой права. Мы не должны вмешиваться в события, не должны задействовать тёмную магию. — Это глупо, — фыркнул он. — И… И я не могу лишить тебя души. Я этого не сделаю, — сказала Гермиона робко. — А как же Рон? — он кивнул в сторону парня. — Ведь я лишил его души. Это по-твоему нормально? — Драко, тебе нужна помощь. Внутри тебя сидит дементор, он заставляет тебя делать это! — Гермиона повысила голос. — А какой была бы я, будь этот дементор внутри меня? Каким был бы Рон? — она вдруг вспомнила, как Рон бросил их с Гарри, когда не смог совладать с тёмной силой медальона. Как бы они повели себя на месте Драко? Гермиона посмотрела на Рональда, и в груди что-то болезненно заныло. Мир оказался несправедлив настолько, что она никак не могла осознать происходящее. Это не вписывалось в её представление о жизни, это выходило за вычерченные ею рамки. Гермиона чувствовала себя маленьким муравьишкой в большом муравейнике. Она тщательно обустраивала дом, приклеивала песчинки друг к другу, заботилась о своих собратьях, но все её старания разворотили дети шутки ради, раздавили кучу маленьких букашек. Хотелось бросить неблагодарное дело и плыть по течению, куда её направляла жизнь. Но где-то на подкорке, как и у муравья, у Грейнджер было заложено «строить заново», даже если разрушено абсолютно всё. И теперь было ради чего бороться. — Это неважно, — негромко сказал Драко. — Это важно, Драко. Это самое важное, — Гермиона смотрела на него, смотрела в самую глубь. — Сынок, милый, прошу, дай я помогу тебе, — говорила Нарцисса. — Ты не поможешь, — отмахнулся он. Нарцисса подняла палочку с пола и подошла к Драко. — Послушай, — мягко сказала она. — Мы с твоим отцом наделали столько ошибок… Их не счесть. Я смотрю на тебя и вижу прекрасного мужчину, замечательного отца и мужа, — Нарцисса сделала ещё один шаг и положила ладонь на плечо сыну. — И так будет, Драко. Так обязательно будет. Я очень хочу всё исправить. Как и ты. И сейчас у нас появился такой шанс. Благодаря Гермионе, — она взглянула на девушку и медленно кивнула. Гермиона понимала, что единственная возможность помочь Драко: вытащить из него дементора. Но даже это не давало ей права голоса, чтобы подставлять под удар Нарциссу. — Может, для дементора найти другой сосуд? — предположила она. — Нельзя насильно запихать в человека дементора, — сказал Драко. — Его нужно принять. Нужно захотеть, чтобы заклинание сработало. — Драко, дай мне помочь. А потом ты сможешь помочь мне! Ты сможешь найти лучший способ! Тебе больше никто не будет мешать, и ты спасёшь меня! — Нарцисса умоляла. — Теперь у тебя самого есть ребёнок. Когда он родится, ты поймёшь, о чём я прошу тебя. — Мама, ты не представляешь, о чём просишь! Ты не знаешь, что он со мной делает, — брови Драко напряглись, а голос стал непривычно тихим. — Я не могу скинуть это на тебя, не проси… — Когда ты был маленьким, я смотрела на тебя эгоистично и думала лишь о том, что ты должен стать самым лучшим. Лучшей версией своего отца. И я любила тебя, как могла. Я старалась, вернее, думала, что стараюсь, двигаю тебя в нужном направлении. Но всё вышло совсем по-другому… Мы с отцом не должны были подставлять тебя. Мы обязаны были уберечь тебя от Чёрной метки! Никто из Пожирателей не допустил такой участи для своих детей… — Нарцисса прикрыла глаза и тяжело задышала. — Я должна всё исправить. Тогда мне не хватило смелости признать ошибки, я не смогла противостоять. Но не теперь. Твои страдания пора прекращать, Драко. — Я и хотел это прекратить, мама, — он опустил тяжёлый, доверху наполненный печалью взгляд на Гермиону. — Если ты хочешь быть с Гермионой, если хочешь стать отцом для своего сына, дочери, если ты этого хочешь… Тебе придётся чем-то жертвовать. Гермиона уже принесла свою жертву, а теперь твоя очередь. — Ты просишь меня… убить тебя! Буквально! — голос Драко отдавал яростью, но даже это не скрывало дрожь связок. — Возможно это так, — Нарцисса уверенно смотрела на Драко. — И тебе придётся это сделать. Иначе всё было зря. Драко зажмурился и схватился за голову. — Салазар! — выкрикнул он, отвернулся и ухватился руками за столешницу. — Мы справимся с этим, — успокаивающе говорила мать. — Но сейчас ты должен сделать это. На какое-то время в зале библиотеки повисла тишина. Гермиона смотрела как Драко, склонившись над столом, тяжело дышал, как напрягались его руки и спина. Наконец, Малфой повернулся и буквально сразу схватил Нарциссу за шею. Он стал пристально смотреть матери в глаза, и она ничуть не сопротивлялась. Гермиона с ужасом наблюдала его потемневшие зрачки, и её сердце начало биться быстрее. Она видела, как рука Драко сжимается вокруг шеи. Тело обдало морозным холодом, в комнате запахло смертью. Грейнджер встала с кресла. Драко повернул голову чуть вбок, и его напряжённый взгляд стал ещё более пронзительным. Он приблизил голову ещё чуть-чуть… Теперь лица матери и сына отделяли буквально несколько сантиметров. Гермиона видела, как едва заметная дымка сходила с лица Нарциссы и затекала в приоткрытый рот Драко. Девушка схватилась за палочку, готовясь дать отпор. Однако биться не пришлось. — Деглюторе Демониум, — едва слышно произнесла Нарцисса. В этот момент прозрачная дымка поменяла направление и стала стекать обратно в её рот. Через несколько секунд мгла начала чернеть. И теперь Нарцисса буквально всасывала тёмную субстанцию, которая с быстротой перемещалась из одного тела в другое. Когда последняя капля тёмной массы оказался внутри, Нарцисса пошатнулась и начала падать. Гермиона подскочила и едва успела поймать её за плечи, смягчив падение. Приложив пальцы к её шее, она убедилась, что та жива, и вновь вернула внимание Малфою. Драко едва стоял на ногах. Он ухватился за столешницу сзади и опёрся ягодицами. — Драко?.. — осторожно спросила Гермиона и подошла ближе. — Я в порядке, — ответил он, переводя дыхание, и прикрыл глаза. Гермиона сделала ещё шаг и почувствовала сильный жар, исходящий от Драко. Она заметила капли пота на его шее и висках. Легонько коснувшись его руки, Гермиона испугалась: он был очень горячим, а особенно на контрасте с его привычно холодной кожей. — У тебя, кажется, температура, — прошептала она. Наконец, Драко открыл глаза. Тряхнув головой, он ринулся к матери. — Она жива, — опередила его Гермиона. Драко взял Нарциссу за запястье. — Мама?.. — тихо произнёс он. Гермиона тоже подошла к миссис Малфой и опустилась на колени. — Генри! — крикнула Гермиона, и домовик тут же материализовался. — Принеси зелье быстрого восстановления. — Сию минуту! Когда Гермиона вернула внимание Нарциссе, то увидела открытые глаза. — Мама! — воскликнул Драко. — Со мной всё хорошо, — слабо ответила она и попыталась сесть. Гермиона взяла её за руку, чтобы помочь, и тут же обожглась холодом. Теперь она точно могла отличить прохладную кожу от могильного холода дементоров. Именно в этот миг Гермиону будто осенило: как раньше она не понимала этого? Как она могла трогать Драко, касаться его ледяной кожи? Как могла не замечать очевидного? Гермиона смотрела на Нарциссу, и было совершенно ясно, что женщина нездорова. Она вдруг поняла смысл «тёмной энергетики», о которой говорила Полумна. — Оно внутри тебя, — сказал Драко. — Я этого не чувствую, — мотнула головой Нарцисса. — Со мной правда всё в хорошо. — Это пока. — Зелье, мисс, — Генри появился рядом и протянул Гермионе пузырёк. — Оно не поможет, — сказал Драко. — Уже ничего не поможет.***
Гермиона продиралась сквозь сон, точно пыталась счистить с себя липкий мёд без помощи воды. И, как назло, к ней приставала вся грязь, весь мусор, пыль, от которой она буквально задыхалась. Она двигалась по тёмному коридору куда-то вперёд. Ноги вязли в липкой грязи. Стены сжимались и сдавливали её… Но в конце был свет. Звук водопада. Уже совсем близко… Прыжок прямо в источник. Чистейший. Вода приятно обволакивала кожу, омывала тело, лицо, нежно скользила. Гермиона наконец расслабилась, отпустила себя, позволила течению подхватить тело и нести по устью. Она чувствовала, как тонет. И это было прекрасно. Гермиона открыла глаза. Не успела она отделить реальность ото сна, как увидела Драко. Он сидел на кровати и смотрел на неё. Она дёрнулась и привстала на локтях. — Я не кусаюсь, — сказал Драко с лаской. Гермиона шумно выдохнула и села, облокотившись о спинку кровати. — Что ты тут делаешь? — спросила она то ли с осуждением, то ли с удивлением, или же этот вопрос был совершенно обычным, без эмоций. Гермиона сама не знала. — Я пришёл сюда полчаса назад. Надеялся, что ты уже проснулась. Она отвела взгляд. Ей было трудно воспринимать «нового» Драко. Смотреть на него, будто всё в порядке. Будто не он убил её друзей, не он съел их души. — Теперь проснулась, — констатировала Гермиона, не найдя подходящих слов. — Наверное, это будет нелепо, если я начну просить у тебя прощения, — говорил Драко, и его голос звучал слишком спокойно. — Но я всё равно сделаю это, — он набрал полные лёгкие воздуха и медленно выдохнул. — Прости за всё. Гермиона смотрела на него не моргая. Да, это совершенно точно звучало нелепо, глупо, это было лотерейным билетом, одним из миллиона, или даже миллиарда, без шанса на победу. Прости… Он буквально изувечил её душу, вывернул наизнанку, выпотрошил. А теперь попытался собрать обратно нелепым «прости». — Не стоило, — бросила Гермиона. Она всё ещё пыталась избежать взгляда Драко, невыносимо было смотреть ему в глаза. — Так почему же ты не воспользовалась шансом вчера? Почему уничтожила механизм? — он спрашивал так, словно знал ответ. Помедлив, Гермиона всё-таки взглянула на Драко. Он выглядел иначе. И это «иначе» было сложно запихать в рамки внешних характеристик, это «иначе» ощущалось кончиками пальцев, кожей, это явное отличие витало где-то рядом, где-то между ними. И оно было слишком очевидным. — Не знаю, Драко. Что-то заставило меня поступить так, — не соврала она. — Надеюсь, ты понимала, на что идёшь, — надавил Малфой. — О чём ты? — с опаской спросила она. — Раз уж теперь мы в таком непростом положении… Мы должны действовать исходя из того, что имеем. У тебя был шанс вернуть друзей, был шанс отделаться от меня и жить нормально. — Нормально — это значит родить от тебя ребёнка?! — Гермиона всплеснула руками. — Наследника Малфой, — сказал Драко серьёзно. — О чёрт… Драко, ты себя слышишь? — Она смотрела на непробиваемую стену, железная дверь была закрыта на весе семь замков, и даже если ей удастся вскрыть ходя бы один, это не приведёт к желаемому результату. — Я люблю тебя, Гермиона, — Драко сказал так, будто сделал вывод, вывел новую аксиому. Гермиона округлила глаза. Она смотрела на него недоумевая. Между ними совершенно точно что-то было. Какие-то чувства. Даже несмотря на весь ужас, Гермиона могла признать, что её тянуло к Драко. Но разве так приходит любовь? Разве любимым причиняют столько боли? — Нет, — просто ответила она. — Это не так. И лучше бы ты выбрал другой инкубатор для своего наследника. Драко усмехнулся, и по его лицу скользнула улыбка. — И что же теперь? — спросил он, подняв бровь. Гермиона отвела взгляд и закусила губу. Ей снова нечего было сказать. Она не знала, чего хочет, не понимала, что чувствует, она не видела никаких перспектив. Будущее заволокло туманом, чёрная мгла опустилась на мёртвый город. Её жизнь превратилась в кладбище. — Ты спасла меня, чтобы потом остаться одной? — с какой-то издёвкой спросил он. — Я просто хотела помочь, дать тебе шанс на нормальную жизнь, — неуверенно говорила Гермиона. — Но я сама не знаю, что теперь со всем этим делать. — Тебе нужно время, чтобы прийти в себя, — сказал Драко, а затем встал. Он уже направлялся к выходу, когда Гермиона окликнула его: — Как Нарцисса? Драко повернулся. — В порядке. Но это пока. Пройдёт время, и дементор начнёт проявлять себя. — Мы придумаем что-нибудь, — сказала Гермиона, после чего Драко скрылся за дверью.***
Гермиона сидела возле Рона: теперь в его собственной комнате, которую для него выделил Драко. Рональд был худшим напоминанием её бездумного поступка, самого страшного греха. Глядя на него, ей хотелось удавиться. Сначала она собиралась вернуть Рона родителям, но сразу же поняла, что это не приведёт ни к чему хорошему. Что Молли и Артур подумают, увидев сына в таком стоянии? Как Гермиона оправдает произошедшее с ним? Разве им станет легче оттого, что они увидят подобие человека в облике их сына? Теперь Рональд был её ношей, крестом, который предстоит нести до самой смерти. — Прости меня, — выдавила она, глядя в пустые глаза Рона. И Гермиона вдруг осознала, что эти слова звучали так же нелепо, как и вчерашнее раскаяние Драко. Хорошо, что Рон её не слышит. Она с силой зажмурилась, почувствовав на кончике языке яд собственных мыслей. Раздался стук, и Гермиона повернулась на звук. В комнату вошла Нарцисса. Женщина выглядела, как всегда, идеально. Свежий тон лица, ровная осанка, изящное платье. Будто ничего и не было. — Твой друг не заслужил такой участи, — сказала она и подошла ближе. — Знаю, — с неожиданной дерзостью произнесла Грейнджер. — Как и Драко, — добавила она, но Гермиона ничего не ответила и отвернула взгляд обратно к Рону. — Я присяду? — обратилась Нарцисса, намереваясь сесть на диван. Гермиона кивнула. — Мы будем о нём заботиться, — продолжала мать Драко, но её слова не несли никакого смысла. Лишь пустые сожаления. — Как вы себя чувствуете? — перевела тему Гермиона. — Сносно, — быстро ответила Нарцисса. — Но я знаю, что оно во мне. Я это чувствую. Гермиона посмотрела на нее так бесцеремонно пристально, точно на драгоценную вещь, на удивительный древний артефакт. — Что вы бы сделали, окажись дементор внутри вас при других обстоятельствах? Вы бы тоже, как и Драко, умолчали? Подвергли невинных людей опасности? — настойчиво спрашивала Гермиона. Нарцисса какое-то время смотрела на Рональда, но её взгляд ничего не выражал. Наконец, она заговорила: — Я была в полном порядке, когда приняла дементора. Я знала, на что иду. Но если бы это случались в других обстоятельствах, например, после долгих пыток, тогда не знаю, как бы я себя повела, — Нарцисса взглянула на девушку. — Что будет, если поместить эту тварь в нездорового человека? В человека, который умеет убивать? Человека, который изо дня в день борется за жизнь? Гермиона опустила взгляд и медленно выдохнула. Эта тема была слишком сложной, здесь не было понятной ей морали, здесь царила голая философия, оторванная от её представлений о нормальной жизни. — Мы не имеем права судить, — сказала Нарцисса, и Гермиона снова ничего не ответила.***
После разговора с Нарциссой Гермиона направилась в Зелёный зал в надежде застать там Драко. И когда она зашла в комнату, то в самом деле увидела его, вот только рядом с ним, на диване, сидел Нед Грэпплер. Гермиона застыла. Она смотрела на Неда, а в голове царил хаос. Грэпплер был единственным, кто знал обо всём, или, по крайней мере, догадывался. И как он поступил? Что сделал, когда Малфой прямо у него на глазах убил Джинни? Гермиона чувствовала, как напряглось тело, а в висках запульсировало. — Ты скотина, Нед! — вырвалось у неё. — Что, прости? — Грэпплер выпучил глаза. — Нед, мы уже всё обсудили, ты свободен, — голос Драко звучал намеренно твёрдо. — Ладно, — негромко сказал Нед и встал. Он бросил настороженный взгляд на Гермиону, а затем трансгрессировал прочь. Драко сразу повернулся к ней и пристально на неё посмотрел. — Его нужно снять с должности! — сказала она громко. — Ему не место в Аврорате. — Он там, потому что мне так надо. — Боже, о чём я! — Гермиона всплеснула руками, ощутив весь сюр собственных слов. Ведь Нед занимал должность Главного аврора только «благодаря» Малфою, и корень зла сидит прямо перед ней. — Он не сделает ничего такого. Если я не попрошу его, — равнодушно говорил Драко. — Более того, скоро мы уберём дементоров из Азкабана. Гермиона смотрела на Драко, не представляя, что делать в данную секунду. Что делать в следующий час, день, месяц и год. Как жить дальше? Драко встал с дивана и начал приближаться, не сводя с неё глаз. А Гермиона просто стояла. Она сломалась окончательно. Сопротивляться больше не было сил. Всю её карьеру в Аврорате перечеркнула смерть друзей, и теперь спасать было некого. Существовал лишь Драко. Он и новая жизнь внутри неё. Стрелка на компасе дёрнулась, сделала несколько оборотов и показала на север. Драко стоял рядом. Он осторожно взял её ладонь, и Гермиона ощутила приятное тепло. Это тепло было совершенно естественным, обыкновенной температурой здорового человека, но такой непривычной для прикосновений Драко. — Я бы никогда не причинил вред твоим друзьям. Сейчас я это точно понял. — Но ты убил их… — Я и сам сомневался в собственной адекватности. Ненароком думал, что делаю это не только из-за дементора. Но теперь уверен: только из-за него. — Почему ты никому не рассказал? — в её голосе смешались обида, злость, сожаление. — Не знаю. — Драко взял её за вторую руку и легонько потянул. — Сейчас всё будет по-другому. — Он прижал девушку к себе и крепко обнял. Гермиона прижалась к его телу в ответ, растворяясь в нём так неправильно, так не по-гриффиндорски. Токсичный осадок разъедал эту выстраданную, пропитанную смертью любовь. Если бы Гермиона только могла представить, что любовь окажется настолько отвратительным чувством: что она будет пытать похлеще Круциатуса, что она подчинит сильнее Империуса, а в конце, намереваясь бросить смертельную Аваду, отойдет в сторону и оставит умирать. — Не жалей о выборе, прошу, — Драко шептал ей на ухо и прижимал к себе ещё крепче. — Хорошо, — почти неслышно сказала она и уткнулась ему в грудь. Этот ответ не был истиной, как и не был ложью. Вдруг Малфой трансгрессировал вместе с ней в спальню. Гермиона едва успела заметить смену окружающей среды, как Драко крепко ухватился за её бедра и приподнял, а затем отнёс на кровать. Когда Гермиона оказалось на матрасе, она откинулась назад, оперевшись руками. Драко двинулся вперед, и уже через миг навис над ней. Гермиона лицом чувствовала его дыхание, и это было отвратительно приятно. Она сама дёрнулась вперёд, и Драко подался навстречу. Их губы криво соприкоснулись, будто случайно. Этого не должно было случиться… Гарри, Рон, Джинни. Иглы с выгравированными именами проникали в череп, протыкали кость медленно и болезненно. — Ты не будешь жалеть, я обещаю тебе, — прошептал он ей практически в рот, а после впился в её губы и надавил на плечи. Гермиона полностью легла на кровать и в тот же миг почувствовала, как колено Драко оказалось между её ног. Слишком близко, слишком тесно. Гарри, Рон, Джинни. Иглы друг за другом врезались в голову. Без перерыва. Не давая и секунды на отдых... Боль становилась почти привычной. Руки Драко забирались под кофту, касались живота, скользили к груди. Невыносимо приятно. Его язык проникал в рот, глубоко. Он целовал так, словно делал это впервые. И в какой-то степени, так оно и было, ведь только теперь Драко был самим собой. Гарри, Рон, Джинни… Друзья никогда не простят её. Она выбрала не их. Она выбрала неизвестность, бездну. В конце горел тусклый свет, до которого не добраться. Большой палец Драко скользнул по её соску, рука крепко сжала грудь, почти болезненно. Нет, это совсем не больно на контрасте с острыми иглами, которые застряли глубоко в мозгу. Драко в пару движений снял с неё свитер вместе с топом, и также быстро снял свою водолазку. Гермиона пальчиками коснулись его торса, опустилась ниже, к брюкам, ткань которых заметно выпирала. Она буквально ощутила, как дернулся его член. Драко звучно выдохнул, и его руки опустились на её талию, сжав ее. Мерлин… Секс с Малфоем всегда ощущался так неправильно, прочно, грязно. А теперь их ложе было выстлано трупами, и этот смердящий запах разъедал душу. Эта реальность — ошибка. Но эта ошибка должна была случится. Эта ошибка порождала желание, неконтролируемое, неизбежное. Её пальцы расстегивали его брюки. И когда он вновь навис над ней, опустившись на локтях, их взгляды буквально врезались друг друга. Серые глаза смотрели на неё, такие живые. Да, туман в них развеялся, и это стоило смертельной «ошибки». — Я хочу тебя, Гермиона Грейнджер, — сказал он на выдохе и впился губами в шею. Гермиона ахнула, и вцепилась в пояс его брюк, стягивая. Драко привстал, чтобы раздеться полностью и снять с Гермионы последнюю преграду в виде джинс. Выполнив задуманное, он потянулся к её бедру и, проведя ладонью по тазовой кости, скользнул к паху. Его взгляд буквально пожирал её тело, её лицо. Её душу. Нет, Гермиона самолично скармливала кусочки своей кровоточащий души, отрывая ещё и ещё, насыщая зверя, которому всегда было мало. Ненормальное возбуждение заполонило голову, потому что иначе она бы не пошла на это, не решилась, не позволила случится душевной экстирпации. Его большой палец оказался на клиторе, и, Мерлин свидетель, она упаковала последний кусочек, всучила ему насильно, вместе с этим отвратительным стоном его имени, этим вымученным «Драко», сорвавшимся с её уст. И его пальцы скользнули под ткань трусов, вошли в неё, плавно, ровно, так точно… Ещё один стон, ещё одно «Драко». Любовь — всего лишь химия. Страсть — всего лишь химия. Всё, что между ними, — всего лишь химия? И пусть. Она ощущала собственную влагу меж ног. Его пальцы входили в неё, ещё и ещё. Кажется, её глаза были закрыты, потому что когда Драко резко прекратил и убрал руку, только тогда она увидела его: этот безумный взгляд, ухмылку, это кричащее желание в его глазах, несдержанное. Терпеть больше не было сил. Драко быстро снял с неё трусы, схватил за предплечья и потянул на себя, так, что она села на него сверху. Гермиона прижалась к нему, и животом ощутила твёрдый член. И этот взгляд. Глаза в глаза. Драко резко лёг на спину, утянув Гермиону за собой. Теперь она лежала на нём. Член упирался прямо между ног, надавливая на чувствительную точку. Гермиона прижалась ещё плотнее, и новый прилив возбуждения ударил в низ живота, голова буквально потяжелела. Драко впился пальцами в ягодицы, и чуть приподнял её. И, опускаясь обратно, она плавно насадилась на него, заполняя себя. Так тесно… Невыносимо. Кажется, Драко издал какой-то стон, подобный шипению. Его глаза закатились, рот приоткрылся. Он впился пальцами в её спину. Она буквально чувствовала его возбуждение, его желание, точно в один миг сорвала все семь замков, распахнула дверь. Неужели «так» будет всегда? Гермиона дрожащей рукой провела по его ребрам, делая ещё одно медленно движение тазом, ощущая, как скользко входит член. Неужели она будет трогать его «вот так»? И ещё одно движение, раздражающе-медленное. Неужели будет чувствовать его «вот так»? Драко надавил на её спину, и Гермиона полностью легла на него, уткнувшись лицом в шею. И Драко начал двигаться. Быстрее и жестче. Резко, интенсивно. Ещё. — Ещё… Она сказала это вслух. Простонала на ухо. — Драко… — Теперь ты моя. Только моя… Ещё немного… Это лучшая ошибка в её жизни. Самая лучшая. Ещё несколько толчков… Тело буквально загорелось изнутри. Вспыхнуло! Гермиона рухнула на него, ощутив последний толчок. Рука Драко отцепилась от её спины, и она почувствовала ноющий жар в месте соприкосновения. Он начал медленно, нежно, почти невесомо гладить её. Ладонь была теплой, слегка влажной, как и её спина. Живой. Драко был живой.