Little Queen

Регулус смотрел на удаляющуюся с пергаментами в руках Дженну Поттер. Она выглядела нервной и разозлённой с той секунды, как открыла письмо. И у Регулуса не было ни единой мысли по поводу того, что могли написать ей родители, что так повлияло на неё. Точно он мог сказать лишь одно: это было связано с факультетом. От своей матери Регулус часто слышал о упрямстве и некотором консерватизме Поттеров, особенно Флимонта, отца Дженны и Джеймса. И после ранения его жены одним из Пожирателей Смерти, он возненавидел все чистокровные семьи, обучающиеся на Слизерине ещё больше, а теперь одной из таких ведьм стала его дочь. Вальбурга Блэк же в письме ограничилась простым: «Я горжусь тобой, жду на Рождество», а затем напоминание до конца пергамента о том, как ему стоит вести себя, чтобы не стать таким же разочарованием, как Сириус. Единственной неожиданностью стал вопрос о Дженне Поттер на Слизерине. Судя по почерку, Вальбурга дописывала это в конце письма, желая узнать, правда ли это. Регулус не имел понятия, зачем ей знать о Дженне, но и не задавал лишних вопросов. Мало ли что пришло в голову его матушке. Релулус был поражён смелостью своего брата и Дженны. Оба переступили через семейные ценности ради того, чтобы, наконец, найти себя. Они приняли свой путь с высоко поднятой головой, зная о всех возможных сложностях на их пути. Они не предали себя и тех, кто помог им сделать выбор в пользу такой жизни. Регулус так не смог, оттого и восхищался. А ещё он им завидовал. Каждый из них легко нашёл своё место. Сириус среди Мародёров, а Дженна с Эваном Розье. За несколько часов какая-то Поттер стала Эвану ближе, чем Регулус за 8 лет их дружбы. Хотя это вполне могло быть связано с тем, что Эван и Регулус родственники, и у них не было выбора: они обязаны были видеть друг друга. А Эван просто не нашёл до этого кого-то лучше Регулуса, пока не встретил Дженну. И эта мысль никак не покидала его голову всю ночь. Но сейчас у него не было времени на зависть к Поттер. Его ждал урок зельеварения и очередная встреча с деканом. Что могло быть веселее для утреннего пробуждения, чем предмет, который тебе ни в коем случае нельзя завалить, потому что твоя мать не терпит оценок ниже «П» по всем предметам (кроме травологии, пожалуй)? А уж после Сириуса, который специально не занимался зельями так, как действительно мог, чтобы разозлить мать, Вальбурга не позволит Регулусу расслабиться и «опозорить имя Блэков, показывая слабость своих знаний». Он, забрав всё необходимое из спальни, направился прямиком в класс, придя практически к самому началу урока. Все сидели в паре с другими знакомыми и не особо ждали Блэка. Он увидел много знакомых лиц: Бёрк, Эш, Дэвис. На одном из рядов он заметил и одинокую Дженну, но подходить не стал, сев спереди неё. Та даже не подняла на него глаз, предпочитая смотреть на стену, думая о чём-то своём и отбивая пальцами ритм назойливой песни, которую когда-то слушал и его брат. Регулус был не уверен, но мог предположить, что песня называлась «Whole Lotta Love». В конце концов, именно она была на одной из первых кассет, которые Тед Тонкс подарил Сириусу в 69-ом, когда только начинал отношения с их кузиной Андромедой. Разумеется, всё сначала было в тайне от матери, и только потом Сириус стал включать эти песни при Вальбурге, а когда она забирала их, сам напевал их. Казалось, только Регулус слышал это, а остальные не обращали внимание, не узнавая песню вовсе. Или ему только казалась мелодия знакомой, а на самом деле это просто набор ударов. То было неважно: он наслаждался каждой секундой музыки и даже думал пересесть, чтобы лучше слышать ритм, так чётко отбиваемый пальцами Дженны, но быстро передумал. Придёт Розье и сядет к Дженне. А Регулусу нет смысла общаться с ней без него. Ему хотелось подружиться с Дженной. Она напоминала ему обо всём хорошем, во что он верил. Её искренность, некоторая наивность и доброта были незаметны только слепому. От неё как будто веяло любовью к каждому, ведь за всё это время он не видел ни разу, чтобы она не улыбнулась кому-то, с кем сталкивалась взглядом, и он точно не видел, чтобы после всего, что ей говорили родители, она ненавидела беспричинно. В конце концов, даже ему она дала шанс после его поведения в поезде. Даже сейчас, когда ей, как минимум, больно, она вежливо улыбалась Элен Пьюси и Марии Ламент, которые всё болтали без умолку, рассказывая что-то о брате Пьюси, написавшем ей на завтраке. Регулус повернулся назад, чтобы взглянуть на Дженну, а она, заметив его взгляд, едва заметно кивнула и продолжила слушать, хотя по её лицу было видно, что она ничего не понимает из того, что Элен говорит ей. А говорили ей о связях, которые даст брак Пьюси и Гойл, но даже с подготовкой и знаниями Дженны, половина информации была ей упущена, и весь смысл слов Пьюси остался непонятым. Регулус в это время никак не мог понять, почему её место не на Пуффендуе, как остальных «наивных, доверчивых и чересчур дружелюбных» (так их описывал Орион Блэк). Но что-то заставило Шляпу сделать её слизеринкой, так что Блэка ждёт открытие года, когда он узнает, что на самом деле из себя представляет Дженна Поттер. Если он когда-нибудь это узнает. Из мыслей его вырвало появление Слизнорта. Он зашёл и поприветствовал учеников. Ламент и Пьюси быстро отбежали от Дженны и сели за свою парту, оставив её одну. Началась приветственная речь профессора Слизнорта, которую Регулус совершенно не слушал. Он ждал задания, которое легко выполнит и скучающе проведёт урок. Но тут он услышал своё имя. — Мисс Поттер, пересядьте к мистеру Блэку, — дошёл до него голос профессора. — Будет лучше, если два моих потенциальных лучших ученика будут сидеть вместе, а не по одиночке, не так ли? Дженна, на удивление, не стала припираться и быстро пересела к Регулусу, перенеся все свои вещи на его парту. Он не знал, стоит ли как-то поприветствовать её или нет. Или, возможно, стоило хоть что-то сказать. Потерявшись в своих мыслях, Регулус решил, что проще всего лишний раз промолчать, чтобы не попасть в неловкую ситуацию. Но так уж вышло, что и тишина была для них неловкой. Дженна не выдержала первая: — И снова Слизнорт заставляет нас разговаривать друг с другом. Регулус кивнул ей, даже из вежливости не взглянув в её сторону, делая вид, что заинтересован речью декана. Но он был уверен, что Дженна на этом не остановится. Не было и шанса, что Поттер сдастся так просто. Видимо, одной из целей учебного года стало заставить Регулуса стать её другом. Наверняка, она делала это для Эвана. Зачем же ей ещё терпеть Блэка? Слизнорт практически закончил свою речь, когда в дверь постучали. Весь класс разом повернул головы в сторону вошедшего, кроме Регулуса и Дженны. Оба знали, кто опоздал на урок и почему. Эван Розье и другой сосед Регулуса по комнате вошли в класс. Эван лениво опирался на дверь, пока второй извинялся за них обоих. Профессор Слизнорт не снял баллы, но посадил их за одну из свободных парт, но довольно далеко от Дженны и Регулуса. И в этом был положительный момент: этот дуэт не будет никому мешать, особенно Регулусу. Забыв об опоздавших, профессор продолжил свою речь, но только одна деталь в ней заинтересовала Регулуса: до конца года он будет сидеть с нынешней соседкой, то есть Дженной. Так проще было профессору, по его же словам, но отчего-то Регулусу казалось, что у их декана какие-то другие планы, о которых он не скажет. Другим же это подозрительным не показалось. Регулус был слегка напряжён и отстранён от общей обстановки. У него было о чём подумать, помимо урока. Например, стоит ли говорить с Дженной, или за это ему достанется от матери? Она была Поттер, а его родители искренне и яростно ненавидели Поттеров. Одновременно с этим и совесть на него давила: Дженна была достойна хотя бы какого-то ответа или слова. Однажды Андромеда упомянула, насколько злым Регулус выглядит, когда задумчив. Его брови всегда сведены к переносице, а взгляд холодеет всего за несколько секунд. И Дженна была второй, кто решился сказать ему об этом. — Ты только не убей меня. Виноват ведь Эван: он проспал. Ну разумеется она подумала, что он злится из-за того, что её посадили с ним. Он бы, взглянув на всё со стороны, и сам подумал бы, что она ему не нравится. Несмотря на это, Дженна всё равно не переставала говорить с ним. — Не убью, если перестанешь называть меня Звёздочкой, — решился ответить Регулус. Он не хотел смотреть на неё, боясь увидеть её реакцию. Из его уст это прозвучало, как реальная угроза. Дженна только хмыкнула и приступила к приготовлению зелья, Регулус последовал за ней. Сначала нужно было добавить в ступ змеиные зубы и измельчить их в порошок. Этим Регулус и занялся, тщетно пытаясь игнорировать присутствие Поттер рядом. Она делала это со своими ингредиентами быстрее, чем он. Всё выглядело так, будто она делает это уже не в первый раз и часто занималась зельями до этого. Её порошок был идеальным, без каких-либо более крупных кусочков, которые она не сумела раздавить. Дженна была хороша в этом. Тогда Регулус подметил, что, когда им зададут парную работу, они смогут сработаться и приготовить идеальное зелье. — Тогда, как тебя называть? — вдруг спросила его Дженна. — Может, Реджи? Не стоило тешить себя надеждами, что Поттер может помолчать. Хотя это могло быть и к лучшему. Его не заставят скучать на зельеварении, и, возможно, Хогвартс хоть пару раз в неделю будет казаться неплохим местом. Зелье, которое они делали, или же зелье против фурункулов, было элементарным, но профессор Слизнорт всё равно должен был попросить их приготовить его, что было глупо. Всех слизеринцев заранее обучали мастерству зельеварения. Чтобы задание было интересным, оно должно быть хоть немного сложнее, чем те, что проходятся на первом курсе. Дженна, не услышав ответа от Регулуса, взяла свою ступу с готовым порошком и стала добавлять в идеальных пропорциях в котёл. Регулус старался поспевать за ней, чтобы ей не показалось, что он хуже неё, но всё равно немного отставал. Они нагрели свои котлы и практически одновременно взмахнули палочкой, оставляя зелье настаиваться полчаса. Слизнорт прошёл мимо них и кивнул в знак одобрения, про себя заметив, насколько быстро справились Дженна и Регулус. Теперь двое стояли в тишине, смотря на котлы в ожидании. Но полчаса пройдут ещё нескоро. Регулус, убедившись, что Дженна ушла глубоко в себя, взглянул на неё. В её глазах всё ещё пылала злость на семью. Она неотрывно смотрела на своё зелье и впивалась пальцами в край парты, пытаясь снять напряжение. И что только могли написать ей родители, что они настолько вывели Дженну из себя? И Регулус поймал себя на мысли, что хотел бы помочь ей отвлечься, как она сделала на завтраке. Это было бы неплохой платой за её понимание. — Так меня называет семья, — вдруг сказал он, вспоминая её последние слова. Он увидел, как просияло лицо Дженны от его ответа. И ему стало стыдно, что он не заговорил с ней ранее. Она была хорошим другом Эвану, и может стать хорошим другом ему, так почему бы хотя бы не попробовать? Ничего плохого, кроме непонятного разговора с матерью, не будет. Можно было бы попробовать поговорить с ней один на один, без Эвана и посмотреть, что выйдет. Если ничего не получится, то они так и останутся партнёрами по зельеварению и друзьями Эвана. Вряд ли этот шаг многое изменит. — Хорошо, тогда предложи другое имя, иначе мы остановимся на Звёздочке. — с усмешкой произнесла Дженна, усаживаясь поудобнее. — Мерлин, Дженна, ты невыносима, — вздохнул Блэк, прикрывая рукой улыбку. Она резко замолчала. Когда он повернулся к ней в ожидании ответа, то увидел её с довольным и слегка удивлённым выражением лица. На его вопросительный взгляд, она ответила: — Ты впервые назвал меня по имени. — Что? — переспросил он. — Ты назвал меня не Поттер, а Дженна, — спокойно объяснила она. И он застыл от осознания: — Я... Э-э… Регулус замялся. Он и сам не заметил, как перешёл на имя. Только нескольких людей он имеет право называть по имени, помимо своих родственников. Это было запретом, особенно при первом или втором разговоре. А уж тем более с Поттер. Дженна, заметив всю неловкость, спасла ситуацию снова: — Знаешь, я кое-что придумала. — И что же? Регулусу даже стало интересно, что она может предложить взамен его полному имени или прозвищу, которое дал ему Эван несколько лет назад. — Может, нам назвать тебя… Нет, нас всех совершенно другими именами, не связанными с настоящими? Тогда они будут только особенными, исключительно для нас, — её голос был переполнен энтузиазмом. — Я так, по крайней мере, думаю, — добавила уже тише. Слизнорт не делал им замечания по поводу их разговора, а вот других просил быть тише и писать конспекты и наблюдения на пергамент. И он точно видел, что Дженна и Регулус разговаривают, при этом они не получили даже замечания. Честно, Регулус не представлял, что она имеет в виду под подобными именами, но ему было любопытно. Поменять имя, стать практически другим человеком. Заманчиво для юного Блэка. — Например? Хочешь назвать нас в честь сказочных героев? — шутливо поинтересовался он. Дженна только расширила глаза и покачала головой, скрещивая руки на груди. Очевидна, идея была иная: — Нет, Реджи, это слишком. — Тогда как, Поттер? — спросил он, снова называя её по фамилии. Но на этот раз это звучало иначе. Если раньше, при обращении Регулуса (даже сегодня в гостиной факультета), складывалось впечатление, что в Дженне не было ничего более её фамилии, будто Дженна принадлежала этой фамилии, а теперь казалось, что фамилия принадлежит Дженне, что есть только одна Поттер, к которой он мог так обратиться. Она, недолго думая, сумела прийти к одной интересной мысли насчёт имён. Дженна наклонилась к нему ближе и произнесла едва слышно, словно это был их секрет: — В честь греческих богов. — Это было бы странно, но я тебя послушаю, — так же наклонился чуть ближе Регулус. На его губах заиграла коронная блэковская усмешка, которую до этого Дженна видела только у Сириуса. И Регулус видел, как радуется этому Дженна. Её маленькая победа над угрюмостью Регулуса. Она отодвинулась обратно и подмигнула ему: — У тебя всё равно нет выбора. — Разумеется. Она подняла глаза к потолку и начала думать, мысленно отстраняясь от класса и людей. Представить себе Регулуса богом было несложно, сложность была в понимании, кто он на самом деле. Он пытался угадать: Арес, Аид, Гефест. Что-то подсказывало ему, что ответ Дженны будет непредсказуем. — Ты бы был Морфеем, — прошептала она, тут же затаив дыхание. Регулус, за эти несколько минут комфортного молчания, совершенно забылся в своём внутреннем мире, а голос Дженны вернул его в реальность. — Почему бог сна? — спросил он, сбитый с толку. И он не заметил, как рассказал ей одну из главных своих тайн: он недалёк от культуры маглов. — Погоди… — её дьявольская улыбка выдавала её мысли. — Ты разбираешься? Мерлинова борода! Регулус Блэк читал что-то, созданное руками маглов, — она была удивлена, но в хорошем смысле. В отличие от его матери, когда она увидела сборник мифологии. — Только... — начал он. — Я буду вечно молчать, — перебила его Дженна. — Но можно хоть Эвану сказать об этом? Нет-нет, кому угодно, но Эвану этого не стоило знать. А лучше вообще никому. — Нет, — жёстко оборвал её он. — Ладно… Но ты теперь Морфей. И тебе идёт, мистер бог сновидений. — Но почему всё же? — снова он задал этот вопрос, теперь смотря только в глаза Дженны. — Потому что... Не знаю. Ты напоминаешь о снах, о чём-то таком загадочном и противоречивом. С одной стороны, ты являешься в темноте, но ты приносишь что-то приятное. Это сложно объяснить так просто. — она замолчала, а затем добавила: — Да и может это плохая идея. Регулус не знал, что «приятное» мог принести в этот мир, но с мыслями Дженны не спорил. Она была неплоха в подборе имён, чувствуя, что именно нужно ему услышать и узнать. — Нет, мне нравится! — почти воскликнул он. Многие услышали его и повернулись в его сторону. Регулус зло взглянул в их сторону, чтобы они снова вернулись к своим делам и не мешали ему находить друзей. И когда только он стал думать о Поттер как о друге? «Видимо, когда стал называть её Дженной», — решил он и снова повернулся к подруге. — Тогда кто Эван? — спросил он, кивая в другую сторону класса, где их друг почти засыпал над зельем. Оба задумались на несколько секунд и вместе прошептали: — Дионис. Здесь не нужно было и объяснений, только вот Дженна и Регулус тогда вряд ли думали о том, что Дионис был не только богом виноделия. Будучи детьми, она и не представляли, насколько правыми окажутся относительно Эвана и связи с Дионисом. Но им он казался тогда богом, приносящим особое удовольствие. — У нас вышло странное сочетание. — заметила Дженна. — А ты кого-то ещё сравнивала с Богами? — спросил Регулус её. Дженна резко покраснела, вспомнив, кого именно она сравнивала с Богом в последний раз и почему. Но она решилась ответить, боясь прервать разговор и потерять ниточку, связывающую их, пусть и не хотела: — Твою кузину с Персефоной. Регулус кивнул, про себя совершенно не понимая, почему Дженна так смутилась. Да, Нарцисса была красивой, её судьба повторяла судьбу богини в некоторых аспектах. Он не знал, почему она всегда ведёт себя иначе при упоминании его сестры. Как будто Нарцисса нравится ей? Но это ведь невозможно? Чтобы не задать этот вопрос, он решил переключиться на другой: — А ты кто тогда, Дженна? — Не знаю, Морфей. Это сложный вопрос. Слышать это имя было непривычно, но оно и вправду было особенным. Регулусу нравилось, как оно звучит. И за такими разговорами они и не заметили, как полчаса уже минуло, и настало время вновь заниматься зельями, а не говорить о греческой мифологии, бесконечно споря друг с другом. Они добавили слизней и иглы дикобраза вдвоём, помешали в нужном направлении (5 раз по часовой стрелке) и вместе взмахнули палочками, объявляя конец приготовления. Как только они закончили и положили палочки, профессор Слизнорт оказался рядом. Он всматривался в цвет каждого из зелий и что-то решал про себя в течение минуты. Дженна и Регулус переглянулись, оба потерянные. И оба не понимали, чего от них хочет профессор. Вскоре он весело сказал: — Блестяще, мисс Поттер и мистер Блэк. У Вас невообразимая слаженность друг с другом и прекрасные способности, я бы сказал предрасположенность, к зельям. Слизеринцы выдохнули, за этот короткий промежуток времени довольно-таки испугавшись приговора профессора Слизнорта. Теперь Регулус и Дженна были горды собой, ведь показали лучший результат в классе. Уже после заданного домашнего и мини-истерики, Эван присоединился к ним, ожидающим его возле выхода из кабинета. Теперь они шли втроём, по коридору, обсуждая свой первый урок. Особенно рады были Дженна и Регулус рассказать об именах. — Если я Дионис, то можно ли меня сокращённо называть Дио? — спросил Эван. У него была какая-то фобия полных имён. Иначе объяснить его ненависть к именам половины магов нельзя было. — Звучит отвратительно, — тут же ответили Регулус и Дженна одновременно. Эван остановился и почти театрально вздохнул, смотря на них: — Дженна, тебе не нравятся любые сокращения моего имени, так что теперь ты обязана называть меня Дио, а Звёздочку я не хочу звать иначе после такого предательства. — Я так и знал, что с тобой, Эви, это бесполезно, — сказал Регулус, положив руки на плечи друга. — Я. Просил. Меня. Так. Не. Звать. — практически по буквам произнёс Эван, смотря на Регулуса с нескрываемой угрозой. — Как, Эви? — настоял Регулус, не боясь друга вовсе. — Джи, скажи хоть ты ему, — отчаялся Эван и взглянул с мольбой на Дженну. — Джи меня может называть только Эл и Мари, — заметила Дженна. — Так что, Эви, прости. Регулус вытянул руки и Дженна дала ему пять. Эван наблюдал за всем этим с шоком, ясно изображённом на его лице: — За один урок объединились против меня! Я всегда знал, что Вам не следовало давать сидеть вместе, ни в коем разе! — Так нужно было не спать так долго, — пожала плечами Дженна. — Это несправедливо, — промямлил Эван. Втроём они шли с Эваном посередине, продолжая бессмысленный разговор. Но Регулус всё думал, как им стоит называть Дженну. Эта мысль никак не выходила у него из головы. — Я придумал! — он резко остановился у лестницы из подземелья. Эван, и Дженна резко повернулись к нему. — Афина. — гордо сказал он, скрещивая руки на груди и смотря на Дженну. — Мне нравится, — ответила она. Тут они услышали знакомые голоса и повернулись втроём. Этих людей узнать несложно. Мародёры шли на зельеварение. Регулус и Дженна стали плечом к плечу, не сводя глаз со своих братьев, спускающихся в подземелья. Сириус поприветствовал брата, но Регулус ответил сдержанным кивком, пока Джеймс и вовсе проигнорировал слизеринцев, продолжая разговор с Ремусом. Только Питер помахал Дженне рукой перед тем, как поспешить за её братом. В любом случае сейчас у них есть лучшая семья.