Little Queen

Регулус Блэк ненавидел многие аспекты своей жизни. И каждый раз, когда у него получалось мириться с обстоятельствами и находить покой, судьба наказывала юного Блэка. Чаще всего Регулус получал наказание от собственной семьи. Особенно после того, как Сириус пошёл против всех уставов чистокровных волшебников и оставил брата на растерзание родственников. Но Регулус тоже хотел сбежать, окружить себя любовью и теплом и остаться навечно в маленьком сказочном королевстве, забыв о реальном мире, где каждый готов был вырвать богатство и власть из рук умирающего. Таковой была каждая чистокровная семья. «Будущий наследник, — называли его с улыбкой на губах, завистливо провожая взглядом. — Регулус Блэк, достойный юноша, великолепный ученик. Тот, кто не разочаровал своих родителей. Спасение семьи!» — Я пришлю Кричера, как только некоторые детали будут улажены. Ты помнишь всё, о чём мы говорили сегодня? Вальбурга Блэк стояла напротив сына и поправляла его рубашку, чего она не делала с тех пор, как ему исполнилось пять. Эти движения будто успокаивали Вальбургу, но даже так материнская нервозность и страх передались Регулусу. Он смотрел в пустоту и пытался сдержать слёзы: сегодня решится его жизнь. Следующие десять лет распишут за него. И его мать не могла даже притворно посочувствовать, видя состояния своего ребёнка. Ему всего четырнадцать, а мир хочет повесить на него груз ответственности за целый род. — Регулус? — Да, я помню, матушка. Неожиданно Регулус почувствовал, как мать тянет на себя кулон, прятавшийся под рубашкой. Тот, что подарила ему Дженна. Небольшое украшение имело огромное значение для Регулуса, и он не собирался снимать его, когда только оно напоминало ему о тех, кто искренне переживает и ждёт его возвращения. На секунду Регулус запаниковал и хотел объясниться перед матерью, но Вальбурга заговорила быстрее: — Это хороший подарок. Опустив кулон обратно под рубашку, ведьма удалилась из комнаты и заперла дверь, не сказав более ни слова. Регулус вновь остался один. Его мысли не были хорошей компанией, а письма друзей из Хогвартса были выучены наизусть и не помогали избавить его от страха. Ни Эвана, ни Дженны не было рядом, чтобы обнять его и сказать, что всё будет хорошо. Как и Сириуса, обычно принимающего удары семьи на себя. Регулус еле дышал, стоя на месте, парализованный, пока не появился Кричер с приказом отправить «наследника» вниз, напоминая ему, что никому не нужен запуганный слабый подросток. Они ждали Регулуса Блэка. И ему пришлось сделать шаг к двери, но это было сложнее, чем предполагал Регулус. Ему хотелось упасть на колени и молить мать сказать семье, что он согласен на всё, лишь бы не встречаться лицом к лицу с дедушкой Поллуксом. Его гневные слова и грозное «Круцио» оставались в памяти каждого Блэка. Он был жесток и безжалостен, воспитывая детей и внуков. Кричеру пришлось тянуть Регулуса за руку до самой двери в гостиную. Волшебник ненавидел себя за слабость, но не мог ничего сделать. Его нужна была помощь, только в этом доме никто никогда не помогал друг другу без пользы для самих себя. — Хозяин Регулус должен зайти сам. Кричер не может появляться там. Регулус не был в состоянии ответить. Он едва контролировал свои движения и дыхание, когда заходил в комнату, а там его ждали лица из ночных кошмаров. Гостиная Блэков была одним из самых изысканных помещений в доме. Светлая, тёплая и просторная. Шкафы с семейными реликвиями, гобелен с изображением генеалогического древа со множеством чёрных пятен, которые олицетворяли предавших кровь волшебников. Вся семья ждала его, сидя на четырёх диванах, как бы формирующих квадрат. Некоторые даже не взглянули на Регулуса, когда он зашёл, а другие, наоборот, следили за ним, готовые наброситься с вопросами, как только им представиться возможность. Из всей семьи только тётя Друэлла и бабушка Кассиопея пили чай и весело переговаривались, не обращая внимания на угнетающую атмосферу. Регулус смог выдохнуть только, когда сел рядом с матерью, но даже так он ощущал на себе взгляд Поллукса Блэка. И как бы ему не хотелось повернуть голову в сторону дедушки, он не осмелился дёрнуться. Ему было необходимо прийти в себя до того, как его заставят говорить. Спустя какое-то время для Регулуса в голове начали проясняться простые детали. Он мог смотреть вперёд и здраво оценивать ситуацию. — Если я буду слушать, они ничего не сделают. Они не хотят моей смерти и бояться, что я последую за Сириусом. Они ничего не сделают. Поллукс ничего не сделает, — мысленно повторял Регулус. Ему не нужно было осматривать комнату, чтобы понять, кто и где сидит. Артктурус Блэк всегда был правой рукой Поллукса Блэка, пусть он старше и мыслит яснее. Разумеется, оба сидели правее Регулуса и думали, достоин ли он занять их места, как самый молодой Блэк. Их присутствие всегда значило, что собрание важное, ведь оба пропускали балы и семейные встречи по праздникам. Мелания Блэк, жена дедушки Арктуруса, молчала, что было несвойственно ей, как самой болтливой представительнице семьи. Регулус ужаснулся, когда решился осмотреть слабую старушку. Она выглядела так, будто вот-вот распрощается с жизнью. Никто, даже сидящие рядом Кассиопея и Друэлла Блэки, не собирались помогать ей. На третьем диване сидели Сигнус (родной дядя Регулуса) и Орион Блэки. Они были в том же настроении, что и их отцы, только они были менее опасными для Регулуса. С Вальбургой был Альфрад Блэк, второй дядя Регулуса. Он был любимым родственником Сириуса после Андромеды. — Теперь, когда вся семья в сборе, — раздался громкий властный голос Поллукса Блэка, — мы должны обсудить еще несколько не менее важных вопросов. — Наконец-то мы перейдём к тому, из-за чего нас всех заставили собраться здесь? — нетерпеливо спросил Артктурус Блэк. Из всех членов семьи только двое могли свободно выражать своё мнение при дедушке Поллуксе: Кассиопея (как любимая сестра) и Артктурус. Сириус и Беллатриса тоже пытались, но для них хорошо это не закончилось. — Да, мы долгое время игнорировали эту ситуацию, надеясь, что Орион и Вальбурга сумеют справиться, однако, как оказалось, мы ошиблись, — продолжил Поллукс. Все взгляды упали на Регулуса и и Вальбургу, осуждая и обвиняя их без слов. Несмотря на это, Регулус нашёл в себе силы злиться. Потерянный и уставший, он не мог не заметить, что Ориону не уделяют такого внимания. Будто он не был отцом Сириуса и одной из главных причин нежелания возвращаться домой. По мнению семьи, Орион выполнял отцовский долг, наказывая детей. И по этой причине Сириус ненавидел отца больше любого другого Блэка. У него были силы говорить со всеми о злой матери, но о дедушке и отце он боялся рассказать. Никому не было суждено узнать, что происходило с Сириусом за закрытыми дверьми. В том числе Регулусу. — Итак, полагаю, никто не удосужился объяснить наглецу: единственная причина, по которой я ещё не выгнал его, — побег Андромеды с грязнокровкой. Какой позор её предательство навлекло на семью! Все вокруг обсуждали, как маленькая шлюха раздвинула ноги перед каким-то грязнокровкой с Пуффендуя! И после этого посмела родить, осквернив наш древний магический род! Друэлла и Сигнус виновато опустили глаза. Они никогда не переживали по поводу ухода Андромеды и её брака с Тедом Тонксом, ведь их обе дочери показали себя как прекрасные чистокровные леди, вышли замуж за «настоящих» волшебников, а Беллатриса ещё и вступила в ряды Пожирателей Смерти. Но перед Поллуксом они не могли хотя бы не притвориться сожалевшими. — Вот уже более пяти лет мы пытались вразумить наглеца, лишь бы предотвратить повтор недавних событий. Второго удара наша репутация не выдержит, и удачная свадьба сейчас не поможет. Однако Сириус причинит нам куда больше вреда, если останется. Поллукс остановился, достал из кармана пиджака конверт и положил его перед собой. Регулус не смог разглядеть, кем оно было подписано из-за света, падающего прямо на буквы. Блэки ненадолго замолчали, гадая, к чему волшебник достал письмо, подводя к идее выгнать Сириуса из дома и объявить его предателем крови. — Что мальчишка сделал на этот раз? — раздражённо спросил Сигнус Блэк. — Его зовут Сириус, — поправила Кассиопея. — Пока его лицо на гобелене, мы называем его по имени. — Мы скоро это исправим, — усмехнулась Друэлла. Вальбурга бросила на волшебницу испепеляющий взгляд, призванный заставить Друэллу замолчать. Но она даже не дёрнулась, отчего Вальбурга возненавидела её ещё больше. Настолько, что ей пришлось сжать юбку платья пальцами, лишь бы не схватить волшебную палочку и направить её на родственницу. Регулус приготовился к очередному спору, но до того, как Вальбурга сказала бы нечто, о чём могла пожалеть в будущем, Альфард повернулся к Поллуксу и спросил: — К чему такое долгое и драматичное вступление, отец? Поллуксу явно не понравились слова сына. Альфард не пытался скрыть скуку и неуважение, но его не волновали последствия такого поведения. Он достал сигарету и закурил, не прерывая зрительного контакта с разъярённым отцом. Испытывал его. Ужасный запах не нравился никому, а встать и открыть окно всё равно никто не решился. — Выбрось эту дрянь, Альфард, — почти вежливо попросил Арктурус. — И повтори свой вопрос, — добавил Поллукс. — Мы учили тебя манерам не для того, чтобы ты вёл себя, как жалкое подобие волшебника, и пререкался! — Поллукс, не стоит отвлекаться от главного вопроса, — возразила Кассиопея, предотвращая бесполезный спор. — Ты должен сказать нам, почему так хочешь избавиться от Сириуса именно сейчас. Альфард победоносно улыбнулся и вдохнул дым, но Сигнус взмахнул палочкой и превратил сигарету в пепел, обжигающий пальцы брата. — Его видели с отродьем Люпином, оборотнем-полукровкой, — с отвращением заговорил Поллукс. — Они были в коридоре школы ночью вдвоём. Регулусу не нужно было слышать продолжение, чтобы понять, при каких обстоятельствах был замечен его брат. Если с ним был только Люпин, а не все Мародёры, то гадать долго не пришлось. Сириус никогда не умел лгать и прятаться, как и любой гриффиндорец. Каждый, кто внимательно смотрел, знал о романе двух волшебников. Но достаточными знаниями в семье обладали не все. — Мы давно знали, что он общается с предателями крови, маглорождёнными и полукровками, — отметил Сигнус. Альфард хмыкнул и насмешливо вскинул бровь, когда Орион, понимающий, к чему клонит Поллукс, стыдливо опустил голову. До этого момента его не волновало ничего, но вот страсть и любовь сына к мужчине унизили его. И в тот момент Регулус простил брату побег, ведь наконец понял его страхи и омерзение. Живя в доме на Гриммо 12, Сириус ненавидел себя. — Мы не догадывались о том, как далеко его общение с оборотнем зайдёт, — ответил Поллукс, а затем добавил, кивая на конверт перед ним: — Орион, расскажи, что тебе написали в послании из Хогвартса. Регулус понял, что тот, кто писал отцу, был близок к семье Блэков или знал о них достаточно, чтобы в первую очередь сообщить Ориону, а не Вальбурге. Она бы лично удалила конфликт, не вызывая отца, как только прочла бы пугающие Блэков строчки. Все ждали слов Ориона, как последних сплетен. И никто не вспомнил, что это был их Сириус, шестнадцать лет развлекающих их мерзкие чёрные души. — Предположительно, они возвращались с ночной прогулки в Хогсмид, когда их застали вдвоём, — произнёс с омерзением Орион. — Они держались за руки и говорили о своей запретной тошнотворной любви. — Паршивец, — шикнул Сигнус. — Во имя Мерлина, это неведанный позор! — воскликнула Друэлла. На несколько минут комната наполнилась криками и бессвязными предложениями. Волшебники спорили о том, что делать дальше, проклинали имя Сириуса, не стесняясь в выражениях. Регулус еле сдерживал слёзы, мечтая убежать и запереться в комнате, где его окружит тишина, представляя долгожданный покой. — Не смей реветь сейчас, слышишь?! — шикнула ему на ухо Вальбурга. — Ты наследник рода, соберись же наконец. Твой дедушка не должен видеть тебя таким. Регулус кивнул, прикусывая губы, чтобы скрыть тихий всхлип, потерявшийся на фоне криков взрослых. — Теперь все узнают о падении Блэков! Как вы упустили это, Орион?! — крикнул Сигнус. — Мужеложство! Во имя Мерлина! Мы прокляты! — Он написал, что никто, кроме него, не видел ничего! Никто не узнает, клянусь! — оправдывался Орион. — Мы вышвырнем Сириуса раньше, чем появятся первые слухи. — Поведение Сириуса уже долгое время не соответствует поведению достойного мага. Но связь с мужчинами выходит за всякие рамки. Это оскверняет нашу семью, — холодно заметил Арктурус. — Ничто уже не исправит того факта, что это случилось. И случилось на публике. — Отец, ты уверен, что написанное — правда? Как можно доверять простому ученику? — боязливо подала голос Вальбурга. Вмиг крики угасли и на замену им пришла оглушающая тишина. До остальных Блэков постепенно доходил смысл слов волшебницы. Могло бы всё письмо оказаться ложью? Регулуса поразило, что Вальбурга не стала той, кто в первую очередь предложит сжечь имя Сириуса с гобелена. Возможно, она просто пыталась защитить себя, но Регулус видел редкое проявление материнской любви в действиях Вальбурги, хоть и понимал, насколько маловероятна правдивость его ожиданий. — Я не настолько глуп, Вальбурга! — крикнул Поллукс, заставляя всех в комнате вздрогнуть. — Если бы я был уверен, твой любимый сын лежал бы полумёртвым у меня под ногами! Но как видишь, его здесь нет. Глаза Регулуса округлились, а в голове одна за одной появились картины холодного тела брата, лужи крови на полу и присутствие тёмной магии. Не мог же дедушка быть настолько жестоким? Регулус сглотнул, предчувствуя, что его скоро может стошнить от криков и тревоги. Его тело молило о побеге, но страх не позволял дёрнуться. После слов Поллукса замолчали все. Даже Кассиопея была поражена словами брата. Она смотрела на него с ужасом, видимо, вспоминая, насколько безумен был глава рода Блэков, стоило его хоть немного разозлить. Регулус боялся представить, как Поллукс вёл себя, когда только узнал о предательстве Сириуса. — Мы все согласны с тем, что его принадлежность к Гриффиндору, общение с грязнокровками и соответствующее поведение доказывают нам, что его падение до мужеложства могло быть следующим шагом. Поллукс планировал произнести речь о будущем семьи, расписать каждую деталь, но его нагло перебил Альфард: — А что в этом плохого? Блэки молча уставились на Альфарда, поднимающегося на ноги и лишь поглядывали на Поллукса, который смотрел перед собой с раскрытым ртом. Его уродливое старое лицо исказила гримаса безумия. — Альфард, — прошептала Кассиопея, качая головой. — Что это должно значить? Регулус и Друэлла оказались единственными недоумевающими лицами в комнате, для остальных слова Альфарда имели смысл. — Не смей даже открывать свой поганый рот, если не хочешь захлопнуть его навечно! — сказал Поллукс, вскакивая с места. — Что плохого в отношениях Сириуса с мужчинами? — неуверенно начал Альфард, не показывая страха перед отцом. — Вы так боитесь, что в мире не останется никого с фамилией Блэк? Вы боитесь остаться воспоминанием и при этом позволить ему наслаждаться его счастливой беззаботной жизнью. В отличие от вас, он способен на любовь. Он должен гордиться этим. — Ты признал свое поведение ошибкой и прекратил отношения с тем грязнокровкой, Сириус сделает то же, — утвердил Артктурус, вызвав смешок племянника. — Вы хотите запугать его, убедить в его одиночестве, но он давно перестал верить вам, ведь нашел тех, кто любит его. Это многого стоит. Поллукс подошёл к Альфарду и практически навис над сыном, но тот не дёрнулся, смело выступая против закипающего от гнева отца. Вальбурга обеспокоенно наблюдала за происходящим, боясь вздохнуть лишний раз, а Регулус следил за удивлёнными лицами окружающих, борясь с улыбкой на лице. Он был счастлив, ведь дядя Альфард противостоит власти Поллукса, а Сириуса ждёт свобода и жизнь, о которой он мечтал. — И не смейте говорить мне, отец, что Вы до сих пор не прикрываете следов моей связи с мужчинами ради моих денег. Почему бы вам не скрыть ещё один случай? Или могущество Блэков имеет свой предел? Регулус удивлённо покачал головой, не до конца веря словам дяди. Для младшего Блэка сцена выглядела настолько же нелепо, как магловская комедия. — Заткнись, Альфард, — грубо попросил Сигнус. — Нет, вы забываете, что сейчас сидите в моём доме. Каждый бал проходит, потому что я даю вам деньги. Я — причина, по которой вы можете позволить себе роскошь. — Ты виноват в падении этой семьи! — воскликнул Поллукс. — Твоё влияние обратило Сириуса в больного мальчишку! Ты принёс грязь в наш дом! Как процветал бы наш род, если бы ты не приближался к детям! Осквернил кровь семьи своими похотливыми желаниями! Так и знал, что стоило избавиться от тебя! Но ты, — Поллукс жестом указал на Вальбургу, — и твоя мать на коленях молили меня. И посмотри, что вы натворили! Поллукс ходил по комнате, размахивая руками и разбрасываясь громкими фразами. Вальбурга и Альфард переглянулись, оба уставшие от тирании отца, но оба не посмели произнести и слова в защиту друг друга. Регулус не мог представить себе стоящую на коленях мать, ещё совсем молодую, только вышедшую замуж, когда её сердце ещё не поглотила тьма и она была в силах заботиться и любить. Но сейчас её тревога за судьбу брата выглядела вполне искренней. — Я выжгу все ваши имена и очищу наш род, если понадобится! И Сириус будет первым наказанным за предательство! — Тогда я уйду с ним, — уверенно произнёс Альфард, вновь поражая семью. — Да мне плевать, куда ты пойдешь! — Я перепишу всё на его имя. — Семья протянет и без твоих подачек! — Поллукс, — неуверенно окликнула брата Кассиопея, — не горячись. — Я не хочу больше видеть геев в своем доме! — не унимался Поллукс. — Это мой дом, отец, — поправил его Альфард. — Закрой свою поганую пасть! Поллукс вытащил из кармана волшебную палочку и замахнулся ею на сына, но Альфард был моложе и быстрее — «Экспеллиармус» выбил палочку отца из его же рук в ту же секунду. Поражённый Поллукс отступил назад, а Альфард спрятал свою волшебную палочку в карман, а отцовскую откинул в сторону. Альфард вновь достал сигарету и закурил, наполняя комнату дымом. Никто не вмешивался в его с отцом словесные дебаты и не помешал им колдовать. — У семьи есть другой наследник, — произнёс Поллукс, будто угрожал сыну. — Он вступит в ряды Пожирателей Смерти и докажет, что у Блэков остался шанс. — Ты не можешь решить за него! — вскрикнула Вальбурга. Регулус застыл. Его хорошее настроение вмиг испарилось со словами дедушки. Судьба юного Блэка предрешена заранее, и он забыл об этом, за что поплатился. Раньше у Регулуса была надежда избежать вступления в ряды Пожирателей: он предложил, что нужен семье, как единственный молодой носитель великой фамилии, их единственный шанс не исчезнуть с лица земли. Но он ошибся, переоценил свою значимость. Регулус окончательно осознал: его отправляют на смерть. — Ты моя дочь, и будешь делать то, что я скажу! — ответил Поллукс, а затем обернулся к Альфарду: — Ты больше мне не сын, убирайся! — Ты отправляешь ребёнка умирать! — попытался вразумить отца Альфард. — Если он Блэк, то останется жив, — ответил за Поллукса Артктурус. Регулус отчётливо ощутил, как отяжелели его плечи под грузом ответственности за судьбу рода. — Ради чего? — спросил Альфард дрожащим голосом. — Он ребёнок. Вальбурга тихо плакала, осознавая, что ей суждено потерять второго ребёнка. И объявили ей о решении в самой отвратительной форме. Но у Регулуса не было сил сочувствовать ей. Он волновался за конец своей так и не начавшейся жизни. — Регулус не ребёнок, а наследник рода. Через год он станет Пожирателем Смерти, после школы женится и восстановит род! — объявил Поллукс, гордый собой и своим решением. — А если он погибнет, то за правое дело. Наш род войдет в историю! — Он этого не хочет! — Неужели? — усмехнулся Артктурус. Блэки повернулись к Регулусу, ожидая, что он, подросток, действительно скажет, чего он хочет, а не соврёт, видя заплаканные глаза матери и грозного дедушку. Юный Блэк смотрел на каждого, но поддержки не нашёл ни в ком. Альфард ожидал от него отказа, а другие мечтали услышать «да» на каждое предложение. — Регулус? — позвала его мать. Времени думать не было. Регулус здраво оценил ситуацию: друзья и брат против семьи. И с одной стороны, выбор был очевиден, но страх не позволял Регулусу сказать правду. Его семья ждала ответа, и им не нравилось сомнение Регулуса. У него сложилось впечатление, что выбора нет, из-за чего он дал ответ, о котором вскоре пожалел. — Я сделаю это. Блэки выдохнули с облегчением, а Альфард с ненавистью уставился на счастливую Вальбургу, улыбающуюся сыну. — Мы придумаем что-нибудь, — прошептала она. — Ты будешь жить. Регулус не был уверен, говорит она это ему или себе, но он с точностью понимал, что, приняв предложение семьи, разочаровал самых дорогих ему людей. Только Эван сможет продолжить общаться с ним, не считая Регулуса монстром. Сириус перестанет считать его братом, Мари и Беатрис поймут, но перестанут считать его другом, Элен разозлиться и не захочет его видеть. Но о реакции Дженны Регулус не догадывался. Что она скажет ему через год, когда на его руке появится вражеский символ? Альфард вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь, чем вызвал недовольное бормотание, но не более того. Все расселись по местам, кто-то позвал Кричера, чтобы тот принёс немного огневиски. — Вальбурга, я надеюсь, ты понимаешь, что от тебя требуется, — сказал Арктурус, подводя итоги вопроса с Сириусом. — Да, конечно, — подтвердила волшебница. — Отлично, теперь закончим говорить о Регулусе. На чём мы остановились, Поллукс? Поезд прибыл в Хогсмид, и ученики, уехавшие на пасхальные каникулы домой, радостно выбегали на улицу, желая поскорее вернуться к друзьям и рассказать им о весёлом семейном праздновании. Регулус был счастлив вернуться, но его надменное выражение лица, скрывающее усталость, наверняка, заставляло других учеников думать иначе. Он шёл неспешно, пряча глаза под запутанными длинными кудрями, и едва прислушивался к разговорам вокруг него. Но его настроение быстро изменилось, когда, спускаясь с поезда, он услышал громкий смех Эвана и голос Дженны: — Серьёзно, Дио?! — Это лучше, чем каламбур про улитку в пабе! Невольно Регулус улыбнулся, заметив обоих волшебников на платформе, где, по правилам школы, их не должно было быть вне дней посещения Хогсмида. — Ничто не побьёт каламбуры про улиток! — возразила Дженна. Она первой заметила фигуру Регулуса и просияла, отвлекаясь от небольшого спора с Эваном. — Афина, ты не умеешь проигрывать, признай! — продолжал Эван, не замечая, куда направлен взгляд Дженны. — Реджи! — вскрикнула она. — Не ищи оправданий... — Нет, там правда Регулус! Дженна сорвалась с места, не давая Эвану времени сообразить, и, подбежав к Регулусу, обернула свои руки вокруг него, прижимая к себе сильнее, чем обычно. Не успел Регулус выдохнуть, Эван прыгнул к ним в объятия, подвинув Дженну. Регулус едва дышал, но тепло и любовь, окружающие его со всех сторон, окончательно сломили его. Он плакал, обернув руки вокруг друзей, и забыл об окружающих их учениках, статусе главы рода и предрешённом будущем. Он был рад, что мог так легко опустить голову на плечо Эвану, прислушиваясь к тихому шёпоту Дженны: — Всё позади. Ты дома.