Little Queen

Дженна была крайне расстроена событиями последних дней. Элен и Теренс впервые поссорились, правда, совсем ненадолго: через пару часов волшебник просил прощения у злой и расстроенной Элен. Главной причиной оказалась Лорен, однокурсница Теренса, на которой мадам Паркинсон очень хочет женить сына, потому что юная волшебница была по уши влюблена и богата. О ней Дженна слышала не раз и, зная мадам Паркинсон, она легко могла уговорить сына сыграть свадьбу, бросив Элен: чета Пьюси не одобряла отношений дочери, и любовные проблемы не были нужны никому. К тому же Теренс выпуститься из Хогвартса на два года раньше своей возлюбленной. Но Теренс и Элен продолжали играть в «Ромео и Джульетту», не желая слушать об обречённости их милого юношеского романа. По крайней мере, Дженна всё ещё могла болеть за Беатрис и Мари. День Святого Валентина прошёл для них недостаточно плодотворно. Хотя после матча по квиддичу, по словам Беатрис, они поцеловались, но это было быстро, спонтанно и неловко. Второй причиной стал Регулус и его теперь постоянное недовольство. Дженна и Эван хотели устроить ему вечеринку-сюрприз среди друзей с тортом и сливочным пивом, но Регулус быстро остановил их подготовку, сказав: «Если вы устроите хоть что-то, то меня там даже не ждите». И теперь до его дня рождения оставалось три дня, а он всё ещё отказывался от любого празднования, даже от чаепития на кухне Хогвартса. С такими мыслями Дженна вышла прогуляться по относительно безопасной (благодаря кентаврам) части Запретного леса в своей анимагической форме, скрывающей её магическое происхождение. Жители леса не любили волшебников. Их нельзя было винить в этом. Волшебники вели себя, как высшая раса, вечно желая завоевать мир, показать превосходство не только над маглами, но и над другими магическими существами. Для своего же блага лучше было скрываться и спокойно наслаждаться прохладой и тишиной Запретного леса. Пусть других оленей там и не водилось. Ступая по мокрой от недавно прошедшего дождя земле, Дженна искала свой путь из чащи. Прогулки по грязи на тонких оленьих ногах изматывали. Вышла она в нескольких метрах от Гремучей ивы, но застыла примерно там же, заметив двух волшебников прямо перед пугающим деревом, ветви которого проносились в едва ли метре от тёмных фигур. Один из них, наполовину скрытый под чёрной мантией, лежал на земле и в панике оглядывался по сторонам. Второй стоял над ним, держа перед собой волшебную палочку. Сделав шаг вперёд, Дженна смогла рассмотреть испуганное лицо Снейпа и серьёзного по-настоящему злого Джеймса. И глаза Дженны практически сразу поднялись на небо, где сияла полная луна. В её голове пронёсся последний разговор с Сириусом. Он повторял, как Снейп преследует Мародёров, пытаясь подтвердить свои догадки о природе отлучек Люпина в полнолуние. И теперь он здесь. — Ты сдохнуть хотел, Снейп?! — взвыл Джеймс. — Зачем ты пошёл туда? Слизеринец попятился, но не ответил ничего. Он боялся Запретного леса и Джеймса, но больше всего Снейпа пугало возвращение в то зловещее место, хранящее секрет оборотня. Волшебник не знал, куда ему бежать и где скрываться от гнева старшего Поттера и воспоминаний об огромном волке, наверняка, чуть не укусившем его. Джеймс был в ярости. Казалось, он готов избить Снейпа до полусмерти и еле удерживался от этого. Вместо этого он снова и снова спрашивал, что слизеринец делал здесь, как он узнал о Гремучей иве, как он прошёл в хижину? Для Дженны загадка оказалась менее сложной. Назойливость Снейпа была лишь одной причиной, а вот чей-то длинный язык, пропитанный ненавистью и желанием отомстить, мог объяснить знание о единственной «слабости» Гремучей ивы. Сириус. Это был низкий поступок, но Блэки имели привычку причинять боль своим любимым по причине неумения сдерживать эмоции. Так что Дженна не была удивлена. — Отвечай, Снейп! Как ты туда пробрался?! — кричал Джеймс так громко, что, без сомнений, разбудил часть учеников и некоторых профессоров. — Сириус! Чтоб тебя, Поттер, это был Сириус! Дженна смотрела, как лицо её брата резко менялось. Ярость сменила боль, затем предательство, следом печаль. Джеймс всегда был открытой книгой для тех, кто знал, как смотреть. Тогда она видела: он поверил Снейпу. Значит, он тоже знал, что Сириус готовил что-то. Никто просто не представлял, как последствия маленькой записки Эйвери отразятся на настоящем. Конечно, Джеймс не был в курсе всех событий, но известных ему фактов было достаточно для подведения итогов. Он ненавидел себя за то, что не смог предотвратить события этой ночи. В этом он и Дженна были похожи. Наутро он будет успокаивать Ремуса и Сириуса, не дав им вспомнить о его душе, готовой кричать от переполняющих её эмоций. И даже сейчас Джеймс не тратил время на споры. Он схватил Снейпа за предплечье и поднял его на ноги. — Теперь мы пойдем к Дамблдору. Вставай. Его ровный голос казался совершенно незнакомым на фоне обычной эмоциональной речи, звучавшей на весь Большой зал. Сам Джеймс перестал быть собой, собранный и спокойный. Дженна сделала несколько маленьких шагов назад и скрылась за деревьями, прежде чем оставить уходивших слизеринца и гриффиндорца и скрыться в ином направлении. Её брат спас от вины за смерть Снейпа не только своих друзей, но и Дженну, неспособную остановить Сириуса и предугадать его действия. Утром, после завтрака Дженна попрощалась с друзьями и сказала им не ждать её на первом уроке, солгав, что пойдет поспать или просто отдохнёт где-нибудь с сигаретой (последнее на случай, если кто-то забежит в спальню). Она действительно не спала всю ночь: ждала разговора с Сириусом, думала о том, как он мог так легко подставить любимого человека и в ночь появления Снейпа не объясниться, не рассказать друзьям о том, что их ждёт. Это не были заслуженные издевательства над Снейпом. Никто не смеялся. Мародёры впервые шли отдельно друг от друга, что позволило Дженне легко найти Сириуса, идущего в стороне от всех гриффиндорцев, и позвать его сесть на одной из лестниц. Там было прохладно и тихо, пусть и пришлось нанести Заглушающие чары, чтобы проходящие мимо профессоры их не услышали. Сириус был рад понимающей компании Дженны и с радостью принял её приглашение. Сев на ступеньки, они, по традиции, достали сигареты и закурили. Дым окутал их лица, приближая тяжёлый разговор. Дженна ощущала его тяжёлый взгляд на своём лице. Он хотел рассказать ей о вчерашней ночи, не подозревая о её тайной полуночной вылазке, открывшей правду раньше времени. — Ты проебался, Сириус, — начала Дженна. — Это тотальный пиздец, у меня нет цензурных слов для описания произошедшего. Именно поэтому Дженна не сказала ни слова больше, хотя ей очень хотелось. Сириус резко повернулся к ней всем телом, закашлявшись. Невовремя сделанная тяга. — Откуда ты... Ты видела? Дженна кивнула. Несмотря на сказанное ей, она не была настроена на ссору, поэтому она сохраняла лицо и позволяла Сириусу переварить информацию, прежде чем он скажет что-то, о чём пожалеет. Люпин, наверняка, уже успел накричать на него и высказать в лицо каждую мысль, возникшую в его голове в тот момент. Страшно представить, сколько отвращения и ненависти было в словах оборотня. Джеймс и Питер были рядом, но они должны были помогать Ремусу после полнолуния, тем самым наказывая Сириуса его главным страхом. Одиночеством. — Сири, я тоже иногда выхожу гулять по ночам. Её мягкий и ласковый голос позволил Сириусу расслабиться и забыть об осуждениях, брошенных в него в первом предложении. Дженна хотела помочь. Она всегда старалась быть всепрощающим и понимающим другом. Даже сейчас, видя братьев Блэков, из чистой преданности и безмерной любви к ним, она готова была слушать. Да и Сириус выглядел по-настоящему виноватым и сожалеющим о своих действиях. — Джи, я не думал, я не хотел... Он не мог найти слов, и тогда ей пришлось подтолкнуть его, позволить сказать ей всё то, что Ремус не желал слушать утром. — Конечно, никто не думает, что ты хотел навредить Ремусу. Тебя разозлили, ты устал. Это не оправдание, но Мародёры знают правду, твои друзья простят тебя. Им нужно время, Сири. — Он просто... Просто постоянно следил за нами, Дженна. Я не удержался! Я не мог не сказать ему, что, если он так хочет, то пусть посмотрит! И я... Голос Сириуса оборвался раньше, чем он успел закончить хоть часть истории. Он практически упал на Дженну, роняя сигарету на одну из каменных ступенек. А Дженна обхватила его одной рукой в ответ, вторую держа подальше от него, чтобы не обжечь. Сириус никогда не был настолько сломленным и усталым, как сейчас. Он улыбался, когда его родители в очередной раз унижали его, он был крайне спокоен, когда они наказывали его, он смирно стоял и наблюдал за самыми ужасными событиями своей жизни. Но он был разбит в тот момент, когда Ремус Люпин отказался прощать его. Сириус держал Дженну крепче, чем она его, плакал в её плечо, громко всхоипывая и бормоча объяснения, которые ей было не дано услышать. — Мерлин, Блэк, ты можешь хоть один день прожить спокойно, — смеясь, прошептала она. Сириус прыснул от смеха. По его реакции Дженна понимала, что он медленно успокаивается и готова была дать ему чуть больше времени, но их прервали чьи-то быстрые шаги по лестнице. Сириус первым вскочил и быстро выбросил окурки вниз по лестнице, отчего Дженна резко повернулась к нему и вздёрнула бровь. — Блэк, их нужно было магией уничтожить, а не бросать в направлении опасности! — Я сейчас слишком ментально нестабилен, чтобы думать! До того, как они успели сорваться с места и побежать вверх, подальше от неизвестного гостя, шаги остановились и в нескольких десятках ступеньках от них возникла Марлин. Дженна улыбнулась, увидев её, а Сириус тут же спрятался за спиной Дженны и отвернулся, пытаясь поправить волосы и стереть с лица слёзы. Только после такой истерики он уже не мог выглядеть красиво. Покрасневшие глаза и нос выдавали его. Марлин поправила свою белую футболку с группой «KISS» и пошла дальше по лестнице, к Дженне. Она старалась выглядеть не так, будто пробежала ползамка в поисках Сириуса. Но как бы Марлин не старалась рукой уложить и расчесать волосы, ей этого не удавалось. Дженна едва подавила смешок и подмигнула подходящей блондинке, на что та довольно улыбнулась и быстро поцеловала Дженну и подошла к Сириусу, не слушая предупреждений слизеринки. — Я как раз искала тебя, Блэк. Почему ты не с остальными? Сириус повернулся к ней, и Марлин нервно хихикнула. Сириус выглядел точно так, как предполагала Дженна. — Знаешь, я и Ремус поссорились из-за одной мелочи, — неуверенно начал он. — Что? В каком смысле «мелочи»? — Снейп чуть не застукал их вместе из-за неосторожности Сириуса, — ответила за друга Дженна, замечая его неумение лгать. — Лучше не спрашивай. — Ага... А я как всегда относился к этому несерьезно, — подыграл Сириус. Он стоял, потирая шею, будто нервничая, и всхлипывал от ещё не до конца прошедшей истерики. От воспоминаний о случившемся он только больше расстроился. Сириус готов был расплакаться вновь, и этого оказалось достаточно, чтобы Марлин поверила маленькой лжи. Правда была куда безумнее. Утешая Сириуса, Марлин и Дженна провели остаток первого урока, невзирая на конец года и надвигающиеся экзамены. Для гриффиндорцев это и вовсе были СОВ. Но в их жизни действительно были вещи поважнее в тот момент. Марлин и Сириус были очень похожи на Эвана и Дженну. Смотря на них, слизеринка видела себя и друга, их зеркальное отражение. Троица поспешила убраться с лестницы со всеми своими вещами. Им не хотелось быть замеченными кем-то из учеников или профессоров там, где их не должно быть. — Знаешь, ты не хочешь прогулять урок? — спросила Марлин, забрасывая руку на плечо Дженны. Она не была против прогулять. Следующим у неё была травология. Никому не нравилось копаться в земле. Пусть профессор Спраут была великолепным преподавателем, стоять в жаркой теплице у Дженны настроения не было, да и как можно было отказать Марлин МакКиннон в прогулке. — Я не против, у меня всё равно цветочки. — У нас трансфигурация, — заметил Сириус, улыбаясь Марлин. — Ты хочешь оставить меня одного? И всё ради девушки? — Поверь, ради меня кто угодно прогуляет урок, — усмехнулась Дженна. Сириус покачал головой: — Хватит со мной флиртовать, моё сердце уже отдано угрюмому оборотню, прости. — Отлично, — подхватила Марлин. — Мне же лучше. Всё ещё держа Дженну рядом с собой, она развернулась и побежала дальше по коридору. Дженна и Марлин обе громко смеялись, чуть не падая из-за веса плеч друг друга. — Сядешь с Мари! — крикнула Марлин Сириусу напоследок и потом добавила только для ушей Дженны: — Она как раз жаловалась недавно, что он с ней мало разговаривал! Марлин и Дженна спрятались от всего мира в Выручай-комнате, единственном месте во всём Хогвартсе, где они могли не боятся быть вместе при свете дня. Перед ними был ручей, а вокруг — низкая трава, редкие кустарники и несколько деревьев, вид обрывался тенью леса вдалеке с одной стороны и холмами — с другой. На небе тучи укрывали волшебниц от солнца, создавая невероятный тёмный рисунок. Дженна и Марлин могли найти покой и насладиться тишиной и компанией друг друга. Волшебницы присели у ствола дуба, бросили все лишние вещи в кучу рядом с ними и расслабились в объятиях друг друга. Через пару минут голова Дженны упала на колени Марлин, и та смогла достать пергаменты и карандаши, чтобы немного порисовать, раз ей выдался шанс. Дженна смотрела на трудящуюся Марлин, замечая, как блондинка прикусывает губу и хмурится, или, наоборот, совершенно забывается в процессе, или недовольно бормочет себе под нос проклятия, когда видит ошибку. Марлин была очень похожа на персонажа из сказок, легенд. Дженна иногда не верила, что она настоящая, а не пьяная мечта или сладкий сон. Она была добра и справедлива, уверенна и горда, сильна и чувственна. И в её внешности тоже не было недостатков: густые локоны белых волос, пронициательный взгляд, яркая улыбка, прямая осанка плавность каждого движения и шага. Марлин МакКиннон была идеальна. — И на что ты так долго смотришь? — спросила она. — На свою прекрасную девушку. Марлин не пропустила игривый тон Дженны мимо ушей, из-за чего улыбнулась, пусть перед этим и закатила глаза, и чуть покраснела. Ей всегда нравилось, когда Дженна напомнила ей о статусе их отношений. А слизеринке нравилось радовать гриффиндорку. И после они начали болтать о страхе Марлин перед серьёзными экзаменами, её будущем, что плавно перетекло в их будущее, их общие планы на жизнь. Дженна больше всего в жизни мечтала, чтобы они сбылись. — Я не могу дождаться свадьбы Ремуса и Сириуса, — говорила Марлин. — Представь, это будет грандиозно. Сириус обещал нам с тобой лучшее шампанское. Дженна посмеялась. Она будет стоять рядом с Марлин и плакать от счастья и алкоголя. Единственным утешением было то, что Джеймс начнёт рыдать куда раньше, особенно после пары бокалов. — Мне теперь придётся весь день возиться с ним, чтобы ему не было одиноко в его страданиях, — возмущалась Марлин. — Надеюсь, эти двое скоро помирятся. — Ты так не хочешь провести пару дней с Блэком? — Да, он будет продолжать плакать о Ремусе до того, как они не сойдутся. Он потерян. Марлин тяжело вздохнула и продолжила рисовать, двигая рукой резче и нервно чуть больше надавливая на карандаш, пока Дженна не дёрнула её за руку, прося превратить. — Как сложно быть в отношениях, когда в них лезет Снейп, — посмеялась блондинка. — Не переживай. Они долго так не смогут. Мародёры всегда вместе. Надо дать им время, и они поговорят, простят все ошибки прошлого и снова будут самым громким квартетом в истории. Марлин могла долго делать вид, что ей абсолютно всё равно, но Мародёры были её друзьями. Она переживала и хотела нормализовать их жизнь настолько, насколько это было вообще возможно. Через два года они выпустятся из Хогвартса. Там их не ждёт ничего хорошего, редкие позитивные моменты будут омрачнены сложностями, скорбью, отчаянием. Страх поглотит любую надежду. Их разделят, не позволят держаться друг за друга. Но пока они вместе: Лили и Марлин, Алиса и Мэри, Питер и Ремус, Сириус и Джеймс. Как жаль, что они не понимают все ценность их маленького рая. — Ты права, только меньше от этого я не переживаю. — Я могу как-то помочь? Лицо Марлин вмиг изменилось: она улыбнулась, опуская свой взгляд на Дженну, почти засыпающую у неё на коленях. По её губам и блеску в глазах можно было понять, что она задумала. Опустив пергаменты и карандаши на землю, Марлин запустила пальцы в густые тёмные локоны Дженны, специально расслабляя её лёгким массажем для сложного вопроса. И Дженна поддалась её хитрым манипуляциям. Марлин почти промурлыкала: — Может, хочешь рассказать, почему ты такая вся грустная и задумчивая последние несколько недель... — Я просто переживаю за Регулуса. Ничего необычного. Дженна не солгала. Большая часть её жизненных проблем заключалась в Регулусе. Её первый седой волос будет на его совести. — Заметь, я сказала тебе, что у меня на уме без лишних вопросов, а ты не можешь мне сказать, что тебя обидел Блэк-младший, — не отставала Марлин. — Несправедливо, дорогая. — Он не обидел меня, — уверенно возразила Дженна, но это звучала менее правдоподобно, чем она расчитывала. Марлин знала, как расположить Дженну к любому разговору. Её руки касались всего тела Дженны, расслабляя её, заставляя тонуть в омуте наслаждения от каждого лёгкого прикосновения. — Хорошо, неправильное выражение. Он тебя расстроил. И не пытайся врать мне, Поттер. — Он не виноват, — прикрыв краснеющие щёки руками, ответила Дженна. Она собиралась дать Марлин целую речь о невиновности Регулуса, но она перебила её раньше: — Ни слова больше! Дженна резко поднялась, освобождаясь от рук Марлин, но ненадолго. Блондинка тут же спокойно положила руку на бедро Дженны и невинно захлопала ресницами. Будто она сейчас не доводит Дженну до прогула третьего урока в дополнение к двум предыдущим. Хотя это должно было больше пугать Марлин. Дженна просто пожалуется Слизнорту, что плохо чувсвавала себя, и он ее даст ей ни одной отработки. Минерва МакГонагалл куда больше следит за поведением гриффиндорцев. С ней сложнее договориться. — Можно сказать? — спросила Дженна. Она была чуть раздраженна, но искреннее наслаждение на лице Марлин заставляло её улыбаться в ответ, а не просить перестать играть с ней. — Нет, тебе нельзя говорить, пока ты не поймешь, что твои чувства и эмоции настолько же значимы, как чувства и эмоции окружающих. «Это будет долго», — пронеслось в голове у Дженны. Но ответила она только: — Я пркрасно это понимаю. — Интересно, это у Поттеров в крови или вы с Джеймсом отличились? Видимо, её брат старается для всех быть хорошим другом, но не для своей сестры. Он не думал о ней, когда они ссорились последний раз. Да и ссорились в общем. — Можно мы поговорим о чём-нибудь другом? — Конечно, можем. Дженна выдохнула и вновь легла на колени Марлин, сразу же ощущая надвигающийся сон. Такой покой она ощущала впервые. Даже странные вопросы Марлин не напрягали слизеринку достаточно, чтобы она бодровствовала. — У меня есть тема для разговора. Например, ты расскажешь мне, кто убедил тебя, что твои проблемы менее значимы? — Ты сейчас серьёзно? Дженна распахнула глаза и уставилась на всё такую же сияющую Марлин. Что было у неё на уме? Откуда взялись эти вопросы? — Ты злишься, — подметила Марлин. В её голосе впервые появились нотки сожаления. — Ага. Я стараюсь выразить это как можно яснее. Марлин осторожно кивнула и взяла Дженну за руку, чтобы потом положить свою ладонь поверх их рук. В её глазах было искреннее беспокойство. Раздражение Дженны пропало, как только их ладони соприкоснулись. Она любила Марлин слишком сильно. Это не было хорошей чертой. Их отношения быстро пришли к тому моменту, где они клялись друг другу в вечной любви. Возможно, они просто ловили момент, но такая любовь была крайне опасна. Она разбивает человека, уничтожает каждый кусочек уже и без того бесполезного после утраты сердца. Кусочки теряются, и собрать себя снова до конца не получится. Навсегда останется пустота, которую способен заполнить лишь один. В случае Дженны это была Марлин. И если ведьма нарушит их клятвы или её жизнь унесёт война, Дженна будет навечно потеряна. Такого не должно было случиться. В один миг Дженна контролировала себя, в другой она уже смотрит на спящую Марлин и мечтает держать её руку до тех пор, пока смерть не разлучит их. Для Дженны подобное было чересчур серьёзно, но бежать было поздно. Дженна Поттер была по уши влюблена в Марлин МакКиннон. — Давай так, я закончу свою мысль. Ты не обязана отвечать, зато обязана выслушать. Хотя бы потому, что до этого я тебе рассказала все мои жизненные проблемы за бокалом вина. Дженна помнила, как Марлин говорила об этом. Она рассказывала о вечно работающем отце, об уставшей от брака матери, о нескольких гиперактивных младших братьях, о родительских ожиданиях. Она была так искрення с Дженной, что та ещё несколько дней переваривала информацию, стеснительно уточняя у Марлин подробности. Сделало ли это их ближе? Определённо. — Договорились. — Регулус сказал тебе это? Из уст Марлин это звучало больше как риторический вопрос. Именно её тон смутил Дженну: как она догадалась. — Отвечая на твой немой вопрос, я знаю, что только он способен сказать такое дерьмо и не получить по лицу. Ты либо слишком любишь эти скулы, либо заботишься о нём и видишь скрытый свет в тёмной Блэковской душе, — последнее было сказано чересчур театрально, с издёвкой. — У него был плохой год, — не переставая, оправдывалась Дженна. — У него плохая жизнь. Что бы теперь слизеринка не сказала, Марлин могла ответить лучше, доказывая в очередной раз, что её безмерная любовь к Регулусу не имеет смысла. Но Дженна была ослеплена теми редкими моментами, где Регулус был лучшим человеком в её жизни. Она игнорировала плохое во имя хорошего в их дружбе. — Если серьезно, — продолжила Марлин, вновь убаюкивая Дженну, — я ни за что не буду злиться на тебя за твоё молчание, но я хочу, чтобы ты знала: я всегда рядом и я очень люблю тебя. Твоё доверие стоит хоть тысячи лет ожидания. Слова Марлин доходили до Дженну сквозь пелену сна, и она и сразу заметила, как её голос дрогнул и по щекам потекли слёзы. Она вот-вот уснёт, лёжа рядом с Марлин, но та не была против, помогая ей устроиться поудобнее перед парой часов сна в покое рядом с идеальной гриффиндорской блондинкой. — И я люблю тебя, — прошептала Дженна, перестав бороться со сном. — Ты плачешь? — Не-а. С тихим смешком Марлин, вытирающей слёзы с бледной кожи Дженны, слизеринка уснула, всё ещё сжимая вторую руку гриффиндорки.