Little Queen

Утро ноября отразилось ярчайшими улыбками на лицах многих студентов, несмотря на наступавшие холода и ужасную погоду. Дождь бил по грязи и окнам, лютуя всю ночь с ветром, и Дженна в страхе смотрела на небо, не представляя, как там маленький Феликс. Наверняка, он сидел в компании домашних эльфов, пил ароматный чай и пытался найти покой в стенах собственного дома. Вместе с тем у Регулуса был Эван, который потребовал друга нанести какое-то заклятие на стены комнаты, чтобы не слушать угрожающий свист ветра до самого утра. Утро встретило слизеринцев двумя новостями: хорошими и плохими. Оказалось, что погода сыграла предзнаменованием, и за бурей никто в округе не услышал и не увидел, как мистер Мальсибер погиб в собственном доме. Обстоятельства были неизвестны: никаких знаков сопротивления, ни знака Пожирателей Смерти в небе, ни документов на арест мистера Мальсибера из Министерства — ничего. Даже миссис Мальсибер не знала ничего. Их сын был на седьмом курсе, один из старых друзей Эйвери. Всего несколько дней назад вся компания громко обсуждала выпуск Мальсибера младшего, а сейчас они с ужасом бросали друг другу газету и смотрели на бывшего соратника, зная, что тот последует за отцом. Только Теренс Паркинсон не отвернулся от однокурсника, оставшегося без отца. Они ведь так долго знали друг друга, целых семь лет в Хогвартсе и неизвестно сколько на собраниях и балах с могущественными семьями в детстве. Но никто, кроме Паркинсона, не осмелился хотя бы похлопать Мальсибера по плечу. — Твою мать, он выглядит так, будто сейчас блеванёт, — отметил Эван без сочувствия. — Ты бы тоже так выглядит, если бы узнал, что Он убил твоего отца, — быстро урезонила мягкосердечная Мари. — Я бы праздновал! — Даже если бы это означало твою собственную смерть? — спросила Беатрис. — Тем более, — не задумываясь, бросил Регулус. Ему пришлось взять слова назад, встретившись с недовольными взглядами друзей. Элен была готова зачитать ему целую лекцию, но Регулус вовремя спросил: «Как вообще Эйвери смог сбежать и подставить Мальсиберов?» — чем перевёл внимание на другую проблему и заставил Дженну заговорить вновь. Она и Элен поделились всей историей с Орденом Феникса в общих деталях, встретив много ожидаемого сопротивления и недовольства, но в конце концов добившись принятия простого факта: Элен стала шпионить для Дамблдора. — Он играл пай-мальчика, — начала объяснять Дженна, — строил из себя жертву и притворялся, что боится Волан-де-Морта и поэтому не может рассказать им ничего. Эйвери заставил их поверить, что он жертва и потратить недели на попытки вытянуть из него информацию. Эйвери необходимо было всего лишь бросить пару мелких фактов, которые приведут расследование в тупик, и они все действуют по его воле. — Чтобы сбежать за полчаса до суда? — уточнила Беатрис. — Чтобы у его родителей было время убедить Волди, что не их сын совершил ошибку. Его подставили, и виновника нашли. Регулус хотел спросить что-то у Дженны, и ей несложно было проследить за мыслью в его голове: «Почему он подставил Мальсибера, когда виновата ты?» — Бум! — сказал Эван достаточно громко, чтобы повернуть к группе несколько голов. — Что это было, Дио? — спросила Мари за всех. — Просто хотел закончить драматично. — Мерлин! — хором прошептали Беатрис и Элен. Маленький манёвр Эвана отвлёк Регулуса от его вопроса или хотя бы выиграл Дженне достаточно времени, чтобы найти на него ответ. Ведь впервые за долгое время Дженна не могла и предположить, что творится в тёмной голове Эдварда Эйвери. Она лишь надеялась не найти ответа на этот раз. Тогда слизеринцам напомнили о хорошей новости сегодняшнего дня: Сириус Блэк вошёл в Большой зал с тем, как часть Гриффиндора вскочила со своего стола и начала петь «Dancing Queen», а над их головами появился огромный плакат с надписью: «С днём рождения, Сириус!» — Во имя Мерлина, что это? — спросил Эван. — Я тоже так хочу. Было забавно наблюдать, как с одной стороны зала волшебники сидели в трауре, а вот с другой они энергично танцевали, приглашая именинника сесть за стол с ними. Справедливости ради, никто не ожидал смерти мистера Мальсибера и уж тем более никто из гриффиндорцев первым делом с утра не стал читать газету, зная заранее, что испортят себе настроения очередной горестной новостью. В среду гриффиндорцы с шестого курса не пересекались со слизеринцами с пятого, что означало спокойный день для вторых. Никаких криков, взрывов и неожиданных сюрпризов, которые предстоит сегодня увидеть каждому шестикурснику, попавшему на один урок с Мародёрами. Дженна могла сосредоточенно готовить Умиротворяющий бальзам, пока лёгкий серебристый пар не поднялся от жидкости, касаясь аккуратных рук ведьмы и растворяясь в воздухе. — Великолепно, мисс Поттер! Меньшего от Вас и не ожидал, — похвалил её Слизнорт, внимательно осматривая её работу. — Ваша тоже хороша, мистер Блэк, — отметил профессор с меньшим энтузиазмом. Действительно: пар от зелья отдавал не призрачным серебром, а довольно ясным серым цветом, хотя зелье всё ещё было правильным. Следом за комментарием Слизнорта раздался взрыв: Эван переборщил с инструментами, без сомнений. — Мистер Розье! — Кажется, нам пора браться за подготовку Дио к экзамену, — заметил Регулус. — С чего ты взял, что он захочет готовиться к экзамену до утра перед самим экзаменом? — спросила Дженна. Она залила в пробирку часть зелья и тут же забрала пробирку Регулуса, чтобы налить своё зелье и туда, пока Слизнорт не вернулся к первым партам. Волшебник ничего не сказал, с благодарностью принимая помощь Дженны. Регулус всё ещё был рассеян с утра, не отвечая, всё ли с ним хорошо и заставляя Дженну вновь и вновь гадать. Возможно и наиболее вероятно: день рождения Сириуса было напоминанием о жизни, которую Регулус не получил, следуя желаниям своей семьи и магического мира. — Слушай, если ты не хочешь идти на вечеринку к гриффиндорцам сегодня... — начала Дженна. — Нет, всё хорошо, правда. Я пойду. Вечер среды никогда не считался лучшим временем для вечеринок, но день рождения Сириуса Блэка был самым важным событием за весь год вместе с праздниками для других Мародёров. Время и дата не играли никакой роли — только сам факт семнадцатилетия Сириуса Блэка. Самый важный день, по мнению сочинителей сотен песен и стихов. Призрачный промежуток между детством и взрослением, обретением обязательств, концом школы и первым серьёзным выбором — своего будущего. Многие пели о первой настоящей любви, о нахождении себя и прочих деталях, которые пятнадцатилетней Дженне, видимо, ещё было рано понимать. Но Сириус тоже не старался увидеть поэзию становления семнадцатилетним. Он думал только о том, что теперь мадам Розмерта не сможет отказать Мародёру в стаканчике огневиски. Компания слизеринцев подошла ко входу вместе с несколькими другими учениками, Дженна вела своих друзей, зная, что её там ожидают больше всего. Для этой вечеринки был введён вход по приглашению, чтобы избежать появления неприятных индивидов на празднике имени Сириуса Блэка. Такими могли быть дети (все студенты младше 15), Пожиратели Смерти и те, кто не дал Сириусу списать домашнее задание, в том числе на первом курсе. Регулус пытался убедить Дженну, что его убьют, как только он войдёт, и вообще удивительно, как он получил приглашение (хотя почти вся школа получила красивые красные звёзды с их именами, местом, временем и дресс-кодом). — Самое страшное, что они могут сделать — это включить «Ballroom Blitz» трижды за ночь, — успокоила Дженна. — Ну это лучше, чем слушать «Fleetwood Mac» каждую неделю, — отметила Элен, поглядывая на Мари. — Ты имеешь что-то против? — спросила Беатрис. — Да, мне нужны адекватные соседки по комнате. Или хотя бы спящие по ночам. Со спорами настала очередь Дженны проходить, и её тут же встретили Марлин и Питер, одетые в чёрно-белые костюмы. Оба носили чёрные очки, хотя комната уже была лишена света для настроения. — Мисс Поттер, добро пожаловать, проходите в вип-зону, пожалуйста, — сказал Питер, указывая рукой влево, к уже собравшейся толпе, где один диван был свободен. Видимо, это была вип-зона. Дженна прошла вперёд с благодарной улыбкой, и тут же Марлин оказалась рядом, чуть опустив очки. Она выглядела очаровательно, играя охрану. Настолько очаровательно, что, будь это вне стен гостиной Гриффиндора, Дженна бы поцеловала Марлин в тот момент, как та подошла, положив свою ладонь на обнажённую спину слизеринки, когда мурашки пробежали по коже от мягкого прикосновения Марлин. — Мэм, — наклонившись прямо к лицу Дженны прошептала гриффиндорка, — мне следует провести Вас. Политика компании, понимаете? — Я надеюсь, Вы меня проведёте к выходу и в конце вечера. — Ох, об этом я уж позабочусь, мисс Поттер. А теперь пройдёмте. За её спиной Эван спрашивал, почему Дженне не пришлось показывать приглашение, на что Питер, совсем вжившись в роль, ответил: «Мисс Поттер особенная гостья. Ваше приглашение, пожалуйста». Марлин никогда до этого так публично не флиртовала с Дженной, привыкшей к интимной секретности их отношений. Изменения были неожиданными и крайне приятными — этого скрыть было нельзя. Правда отражалась в горевших щеках Дженны и грусти в глазах, когда Марлин всё же отпустила любимую ведьму, оставляя её у места дивана, на котором лежала красная заезда с золотой надписью: «Любимая Поттер (не путать с Сохатым)». Иметь забронированное место было неплохо, даже если большую часть вечера Дженна планировала танцевать. Маленькая, но приятная деталь. К тому же она сидит рядом с «ЛЮБОВЬ ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ, ЛУЧШИЙ В МИРЕ МУЖЧИНА, Я ТАК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ЛУНАТИК» и «Марлс». Звучало, как весёлый вечер. Опираясь на тот самый диван, ещё десять минут, пока приходили гости, компания слизеринцев общалась между собой и знакомилась с другими учениками (что было редкостью, если не считать крайне социальной Дженны). Покачиваясь под «Slow Ride», Элен вновь заговорила с Мэри, только теперь в исключительно дружеских тонах, Регулус трусливо держался Дженны, пока Эван, Беатрис и Мари смеялись о чём-то с двумя старостами Когтеврана. — Ты будешь пить аккуратно? — спросила Дженна, повернувшись к Регулусу. — Я не планирую пить больше трёх стаканов. — Просто пообещай не пить каждый раз, когда кто-то из Мародёров объявляет тост, и ты будешь в порядке. Наконец, Питер и Марлин покинули свой пост, отправившись переодеваться, и через две минуту оба, вернувшись, стали продвигаться к диванам в поисках своих мест. Дженна пошла следом за ними, быстро сев рядом с Марлин, которая усмехнулась так, чтобы Дженна знала, кто принимал решения по рассадке. Толпа собралась, гадая, куда пропал именинник. Кто-то спокойно пил, кто-то пританцовывал под музыку, а вот Ремус Люпин крался к проигрывателю, надеясь спрятать в общих кассетах и свои с Боуи. Регулус был единственным, кто держался в стороне, скромно стоя у стены и надеясь, что брат его не заметит. Судя по вечно грустному лицу, он жалел, что вообще пришёл. Среди магов даже не было Джеймса Поттера, чтобы утешить его и улыбнуть, развеселить — сделать то, что Дженна Поттер была неспособна. — Всё, начинается, — прошептала Марлин. Луч света упал на лестницу к комнатам парней, откуда в красной королевской мантии и с короной на голове вышел Сириус Блэк. Его грациозные шаги и драматичный взгляд сопровождались сотней аплодисментов и свистом. Самопровозглашённый правитель Гриффиндора взмахнул подолом мантии, подходя к своим подданным с радостью на его прелестном лице. Длинные волосы свободно лежали на плечах, глаза сияли ярче камней короны, и губы, окрашенные помадой, не уступали в цвете мантии. Сириус Блэк выглядел по-настоящему счастливым, свободным от контроля мира, а главное — от семьи. Теперь он мог называть себя хоть Сириус Поттер, если ему будет угодно. Он мог быть собой. Дженна хлопала в ладони, пока руки не заболели, делая все, чтобы её близкий друг не подумал, что он не король ни на секунду. В ней не было сомнений: Сириуса ждёт славная жизнь. С этого момента она могла только надеяться, что он выберет жизнь с Ремусом Люпином и найдёт путь к исцелению от прошлого. Ради этого она до боли повторяла одно и то же движение, смотря на Сириуса с его приоткрытыми от количества людей губами. Он с восхищением смотрел на всех друзей и знакомых, которые приняли его драматичные выходки и создали лучшую вечеринку по специальному поводу. Конечно, Сириус был на грани слёз от эмоций, но никогда маг не признает, что он сомневался, столько ли придёт. И даже если большая часть пришла выпить и развлечься, Дженна на секунду позволила себе помечтать и представить, что все ученики пришли к Сириусу. Сказать ему, что он любим и нужен. Что в свой день рождения он не будет танцевать один, как делал это в детстве, прячась от проблем в запрещённой музыке. — Ну что же, леди и джентльмены, — громко произнёс Сириус, — я хочу начать вечер с тоста. Особого тоста для особых волшебников. Сохатый! Джеймс поднялся с места и подошёл к другу с двумя стаканами огневиски под аплодисменты. Только один из них Сириус взял в руки и обернулся к толпе, вновь оглядывая её, пока не нашёл Регулуса с самого краю. Сначала Дженна обрадовалась, подумав, что вот он момент, пик счастья, шанс воссоединить двух братьев. И тогда она заметила, что одно из мест на диванах пустует. Оно было особым, потому что звезда была в два раза больше, а слова написаны сверкавшим серебром. Место Регулуса. Его специальное место, потому что он тоже особый волшебник для брата. Только вот сам Регулус отказался принимать это. — Итак, это мой первый легальный глоток алкоголя! — вскрикнул Сириус, отвернувшись и высоко подняв бокал. — Ура! — крикнула за ним толпа. — Он знает, что алкоголь в школе — это всё ещё против правил? — прошептала Марлин на ухо Дженне. — И её я посвящаю своему брату? Сохатому! — Ура! Джеймс и Дженна помедлили с выпивкой, оглядываясь на Регулуса, быстро убегавшего с опущенной головой и его особым приглашением, смятым в ладони. Дженна осушила стакан с тем, как Эван побежал за другом, попросив трёх волшебниц оставаться на месте. Сириус будто и не заметил с тенью боли, заслонившей побег Регулуса. — Потрясающе, — прошептала Дженна. — Не смей даже думать о том, чтобы уходить, — сказала Марлин. — Ты нужна нам здесь. Сириус очень хотел, чтобы ты пришла. А Регулус не один. Дженна ещё раз глянула на вход а гостиную, а затем на Сириуса, чтобы сделать для себя вывод: Марлин права. Регулус не один, и Дженна может остаться там, где она хочет быть. Марлин положила руку на колено Дженны, в поддержке улыбаясь, пока другие немного отвлечены. «Я с тобой, я здесь», — не раскрывая губ, говорила она. — Спасибо, Марлс. — Эм, куда подевался Джеймс? — спросил Сириус, отвлекая Дженну. — Он был обязан снять с меня мантию. — О, он снимет, — весело заметила Мэри МакДональд, сидевшая левее Дженны, через несколько сидений. Сириус повернулся к МакДональд за ответами, изогнув бровь. Никто, кроме неё и стоявших у проигрывателя Лили и Ремуса, не понимал, что происходит. Видимо, это был сюрприз Джеймса на день рождения. Дженна за ответами повернулась к Марлин, но та тоже с интересом оглядывалась по сторонам. И тогда красный свет резко сменился на множество разноцветный лучей, а за Сириусом в дыму образовались фигуры парней в мантиях. Лили сменила кассету на «ABBA». Песню встретили крики восторга и свист, пока фигуры одна за одной оборачивались, стягивая мантии с плеч. Около восьми мужчин с голыми торсами предстало перед Сириусом, даже Кингсли Брувствер был как-то замешан в историю, сияя (все они будто искупались в глиттере) перед собравшимися. Писк, крик и всевозможные звуки вырывались из ртов толпы, но ничто не подготовило Дженну к моменту, когда её брат повернётся ко всем с волшебной палочкой в руке, нося юбку и топ Лили. — Джи, ущипни меня, умоляю, — прошептала Марлин. — Я хочу знать, что не сплю. Джеймс Поттер пел, танцевал и играл, напевая знакомые всей толпе слова. Они пели с ним, вся гостиная кричала в ночь: «Money, Money, Money!» Если бы не Заглушающие чары, ор дошёл бы и до директора. Но громче всех, казалось, кричала Марлин, поддерживая изящно движущихся парней. На втором куплете парни обступили Сириуса и украли у него корону и мантию, показывая всем шикарный костюм: полурасстёгнутую рубашку и зауженные к талии джинсы. Тут уже кричала Дженна, возвращаясь из состояния шока в состояние безмерной поддержки. — И последний раз, поём все вместе! — произнёс, чуть запыхавшись Джеймс. Он и Сириус прокричали последний припев в микрофон, и комната наполнилась аплодисментами. Шоу было незабываемым — это точно. Парни поклонились и разошлись переодеваться совсем скоро, добавив это в список моментов молодости, о которых не расскажут своим детям. — Я люблю тебя, Джеймс! — крикнула ему вслед Марлин. После декоронации Сириуса вечеринка стала почти обычной. Под рок-музыку подростки танцевали, как умели, сильно напиваясь, много целуясь и постоянно делая тосты имениннику. Регулус так и не вернулся, зато пришёл Эван и убедил Дженну, что всё хорошо и их друг всё равно не развлёкся бы нормально, боясь напиться. К его удаче, Джеймс Поттер всё равно нашёл время убедиться, что оба брата Блэка в порядке. Эван с радостью выдал «секретное» место, где прятался Регулус. Беатрис и Мари почти всегда танцевали вместе, крепко держась друг за друга и выпивая вместе с Элен, которая без страха танцевала с Кингсли Брувствером и уже познакомила его со всеми друзьями. Ничего плохого о нём (кроме того, что он «слишком правильный» в глазах Сириуса, но это могло не значить ничего) Дженна не слышала и с радостью одобрила новый интерес Элен. Тем более оба выглядели вполне трезвыми, сходили на прогулку и вернулись обратно, чтобы продолжить танцевать. — Ну гриффиндорца у Артемиды не было, — заметил Эван. — А у тебя? — спросила Дженна. — Да, один, но он такой был. За поцелуями ничего не пошло, если кратко. — Иногда и хорошего поцелуя достаточно. — Не с ним, — посмеялся Эван. — Он врезался мне в зубы раза два. — Я слышала, что Питер хорошо целуется, но ты узнал это не от меня. Дженна усмехнулась, прикрывая губы стаканом с чем-то, предложенным ей Доркас, пока Эван размышлял, поглядывая в сторону только что освободившегося от внимания Алисы Фортескью Питера. — Иногда и хорошего поцелуя достаточно, — повторил Эван слова Дженны. — Удачи, милый мой, — подмигнула она, провожая друга взглядом. Дженна вскоре нашла Доркас и Марлин, танцевавших вместе, как на другой стороне Мэри МакДональд танцевала с Лили, а Алиса Фортескью с Фрэнком Лонгботтомом. Беатрис и Мари флиртовали взглядами, танцуя так, будто они близки к тому, чтобы прижать друг друга к стене, на что Дженна только покачала головой, пока не встретилась взглядом с Сириусом, который подозвал её к себе и Ремусу, чтобы потанцевать в компании двух Мародёров, которые не бросались целовать друг друга. Зрелище настолько же удивительное, насколько и танцующий под плохую в его понимании музыку Ремус Люпин. Кружась с двумя гриффиндорцами, Дженна искренне смеялась. Минуты и песни быстро сменяли одна другую, и вскоре Ремусу пришлось сражаться с тремя громкими магами, когда Эван вернулся, довольный вечером и мечтавший только о том, чтобы покричать и попрыгать на месте под громкую музыку. В какой-то момент он увёл Сириуса, танцуя с ним под какую-то грустную песню. Два мага плакали друг другу в плечи, пока их наблюдатели стояли недалеко, у стены, и выпивали. Дженна хотела присоединиться к Марлин, но та была довольна в компании своих подруг, и на какое-то время Дженна оставила мысль, возвращаясь к Эвану и Сириусу. Краем глаза она заметила Регулуса, появившегося следом за Джеймсом. Оба пытались сделать вид, что только что не целовались пять минут без передышки у какой-то стены в коридоре. Получалось у них плохо, приятное напряжение можно было ощутить с другого конца комнаты в каждом неловком движении и взгляде. Джеймса и Регулуса тянуло друг к другу, как совсем недавно тянуло Беатрис и Мари, пока те не влились в очень хаотично танцующую группу студентов. Элен знакомилась с Брувствером и его друзьями, отдыхая в их компании. Ремус, стоявший рядом с Дженной, больше молчал, чем говорил, предпочитая наблюдать за происходившим в комнате с тем же любопытством, что и ведьма. Связи, формирующиеся пьяными студентами, всегда важнейшие: так много секретов соскальзывают с пьяных языков, так много желаний вырываются из сердец, так много эмоций выходят наружу. — За наших голубков, — тихо объявил Ремус, подставляя Дженне свой стакан. — За них, — согласилась она, наклоняя свой стакан и тихо встречая стекло тем, что было в её руках. Оба выпили, наслаждаясь обжигавшим горло вкусом, прежде чем песня сменилась на незнакомую Дженне. Никогда до этого ей не встречалась такая жизнерадостная мелодия, идеальная для их любимой с Эваном танцевальной рутины. Как почувствовав, что она думала о нём, Эван оказался рядом и, схватив её за руку, потащил в середину толпы, крича пьяным подросткам: «Расступитесь!». Придерживая Дженну за кисть, он раскружил её, давая им больше места, чтобы затем начать танцевать, быстро перебирая ногами по полу. Собравшиеся смеялись, аплодируя двум волшебникам, исполнявшим не то свинг, не то диско, не то вообще другой стиль. Резкие движения под быстрый ритм выматывали, так что сердце должно было вот-вот выскочить из груди, но в этом и был смысл танца. Ты настолько счастлив, что вот-вот сам доведёшь себя до гибели. Эван и Дженна скучали по временам, когда они могли исполнять его без весёлой музыки, даже под самые грустные песни по радио. Наконец, Дженна прыгнула на руки Эвану в последнюю ноту, получая заслуженные аплодисменты. «Да!» — кричал Эван, удерживая подругу за талию и кружа на месте под громкий смех Дженны, обернувшей руки вокруг его шеи. Спустя сотню неудавшихся попыток им удалось это сделать. Регулус хохотал в стороне, взглядом спрашивая: «Вы серьёзно?» — на что Дженна только махнула ему средним пальцем. Маленький момент прервало звучание «Golden Years» с криком Сириуса: — Кто подпустил Ремуса Люпина к музыке?! Вечеринка закончилась только к шести утра. Многие ушли уже к трём, но некоторые маги остались с Сириусом до самого рассвета, чтобы помочь ему встретить золото небо, его новую свободную жизнь без страха оказаться под властью родителей. Сам он отправил Дженну в подземелье, пообещав, что справится без неё. Причиной был его страх поссорить Джеймса с ней вновь, оставив их в одной комнате с небольшим количеством людей, прошлым и алкоголем в крови. Марлин, как и обещала, провела Дженну по коридору, придерживая за спину теми же мягкими касаниями. Тишина и прохлада наполняли коридор, приятно отдаваясь от стен. Дженна посчитала этот вечер одним из лучших в своей жизни: она не напилась до полуживого состояния, не поссорилась ни с кем и провела хорошо время, завела новые знакомства. Ей даже не верилось, что всё может быть так идеально от начала и до конца. Марлин вела Дженну по длинному пути, цепляясь за те минуты, когда они так молоды и счастливы. Была прелесть и в этой меланхоличной любви между ними, в этом закрытом в сердцах чувстве. Часть Дженны любила их с Марлин такими, в собственном поднебесье, сладком раю. Но и этот момент прервался звуками чужих голосов, среди которых Дженна отчётливо узнала один, принадлежавший Регулуса, а второй был, похоже, Джеймса, если разобрать, что говорил первый. Марлин прикрыла губы руками, хихикая себе в ладонь, пока Дженна умоляюще пыталась развернуть её, чтобы пойти обратно и забыть, что только что увидела влюблённо смотревшего на Джеймса Поттера Регулуса. — Как долго ты собираешься пялиться, Поттер? — Так долго, как ты позволишь. — Романтика, — прошептала Марлин на ухо Дженны под звук поцелуев на фоне.