Little Queen

6 июля, 1977 Солнце скрылось за горизонтом, и тьма пришла, пряча компанию слизеринцев и их тайны в тучах. Ночь обещала быть дождливой, но жизнь царила в стенах съёмного коттеджа, а не за их пределами. Холодное пиво. Счастливые крики. Хорошая музыка. Танцы. Немного игр типа «Я никогда не...» Чего ещё желать шести подросткам? Дженна уж точно не видела иного конца для этого дня: слегка пьяный Эван в её объятиях, поющие на фоне Трис и Мари, смеющиеся Элен и Регулус. В такие моменты казалось, что они проведут десятки ночей вот так. Или достаточно часов, чтобы возместить потраченное на тревоги детство. — Итак, мой вопрос следующий! — выкрикнул Эван, приподнимая тёмную бутылку. — Я никогда не крал. Дженна готова была прикончить своего лучшего друга на месте: это был точный удар против неё. Вот только не одна Дженна сделала большой глоток пива: Элен присоединилась. — Что? — усмехнулась она, оглядываясь по сторонам. — Я могу себе позволить развлечься! Тем более, это были вещи Теоса. — Одобряю, — тут же вставила Трис. Все молча согласились и забыли, что Дженна тоже выпила, так что наступил черёд Мари. И она выглядела очень довольной своим вопросом: глаза хитро сверкнули в тусклом свете комнаты. — Я никогда не целовали больше одного человека за сутки. Выпили все, кроме Регулуса и Мари, которые потянулись, чтобы дать друг другу пять. Дженна же подумала, что она не пропустила ни одного вопроса. Её пиво уходило быстрее всего. Сама вселенная играла против неё. Теперь наступила очередь Трис, и у неё не было особых идей, судя по её лицу, так что она импровизировала: — Я никогда не... Я никогда не играли на раздевание. Выпила Дженна. Опять. И на пытливые взгляды она ответила, пожав плечами: «Марлин». Элен, чья очередь наступила быстро, стала думать над своим вопросом, пока Эван скатился ниже, явно под влиянием пары бутылок; его голова упала на колени Дженны, и той осталось только гладить его по волосам, чтобы незаметно забрать бутылку из его рук. Эван не сопротивлялся: он закрыл глаза и всецело наслаждался нежными прикосновениями. Как кто-то, кто так небрежно раздражает, Эван был действительно милым сейчас. Даже Дженна могла признать, что, умиротворённый, он был красив: грязно-русые волосы убраны со лба и улыбка на закрытых губах. — Я никогда не просыпались после полудня, — наконец объявила Элен. — Серьёзно? — недовольно заметила Трис за всех. — Как ты функционируешь? — Как здоровый организм. — Пей меньше пива, — поддела Дженна, игнорируя идущий за её словами раздражённый взгляд Элен. — Это скучный вопрос, Мида, — сказала Мари после. — Поддерживаю, — добавил Регулус, отпив немного пива со всеми, кроме Элен. — Это хороший вопрос! Я побеждаю! — Главное найти что-то тайное! — объяснила Трис. — Ты не понимаешь сути! — Песня, песня! — прокричала Мари неожиданно, вскакивая на ноги. Дженна не знала названия, но она узнала ритм шестидесятых и тонкое звучание софт-рока. И волшебница увидела, как Мари незаметно указывает на часы: почти полночь. Поздравления Трис. За игрой и пивом план вылетел из головы, а время совершенно растворилось. Мари подняла Трис на ноги, прося её потанцевать, и Дженна наклонилась к Регулусу, стараясь быть тихой и быстрой: «Торт, Дио на тебе». Не дожидаясь ответа, она рванула на кухню, а Элен пошла следом. Оставалась всего две минуты до полуночи, чтобы зажечь свечи и принести торт в гостиную, а кухня была на этаже ниже. — Афина, зажигалка, — напомнила Элен, быстро сбегая по лестнице вниз и бросаясь к холодильнику. Дженна закатила глаза и полезла в карман, подоспев как раз к тому моменту, как напуганная перфекционистка встала перед ней с тарелкой. Ведьма зажгла две свечи, сияющие «1» и «6», пока глаза падали на Элен, которая смотрела прямо на Дженну. Всего секунда — и они разошлись с тем, как огонёк зажёгся (или обжёг их). Элен двинулась вверх по лестнице первой, тёмные волосы едва касались плеч, и они не могли скрыть слёз на глазах. Может, от недосказанности? Потому что это было день рождение их подруги? Но в глубине души Дженна знала ответ, и она последовала за Элен смиренно, готовая улыбаться, когда она увидит Трис и Мари, танцующих вместе под эту отвратительную песню, которая превратилась в гимн любви. Волшебницы держали друг друга за руки, заглядывая друг другу в глаза, как ночные мечтатели смотрят на небо, полное звёзд. Розовые щёки, торчащие в стороны пряди и широкие улыбки — все признаки счастья. Хотя Дженна могла поспешить с выводами, потому что Регулус и Эван выглядели так же, но один был на грани нервного срыва, а не влюблённости. Но они тоже были вполне счастливы вместе. Но все четверо заметили торт, и тогда компания запела, преподнося Трис огромный шоколадный торт. «С днём рождения, дорогая Беатрис!» было спето ужасным хором, из которого пьяный ор Эвана выделялся более всего, заставляя Трис хохотать, приобнимая друга. Это был один из самых прекрасных моментов в жизни, и это определённо стало лучшим началом шестнадцатилетия. Трис почти плакала от радости и смеха. С одной стороны её держал Эван, которого держал Регулус, с другой — Мари, целуя любимую в щёку, а рядом были Дженна с камерой опьяневшего и Элен с тортом. Они были семьёй. — Загадывай желание! — приказала Мари. Трис посмотрела на всех вокруг, загадочно улыбнулась и задула свечи под аплодисменты и поздравления. Теперь уже все набросились на неё с объятиями, обещая подарки и танцы до утра. Конечно, это будет уже после следующего пробуждения, но день нужно заканчивать с желанием начать следующий. Дженна проседила за тем, чтобы Эван заснул: нужно было убедиться несколько раз, иначе посреди ночи кто-то увидел бы призрака. Другими словами, Эвана с простынями на голове. Регулус и Элен в это время убрали гостиную, собрав в мусорный пакет бутылки из-под пива и пустые упаковки от вкусностей. Дом вернулся к тихому существованию с волшебниками, расходящимися по комнатам. Ночь должна была бы на этом и закончиться, но зависимость от никотина привела Дженну во двор, где каменная дорожка тянулась меж зеленью. Только в ночи ничего прекрасного в этом не было: мошки, комары и пугающие очертания кустов. Зато ночное небо всегда было рядом. Сквозь тёмные облака на Дженну смотрели сияющие звёзды и мать Луна, пытающаяся дотянуться до своего дитя издалека. В каком-то смысле тёмное время после дождя было умиротворяющим: воздух чист и свеж, и лишь только сигаретный дым может жечь твои лёгкие. Но Дженне не было позволено наслаждаться одиночеством в саду и пеплом на ветру. Недостаточно долго, это уж точно. На середине сигареты шаги раздались за её спиной, и в воображении застыл образ Элен, скрестившей руки перед собой. Тёплый кардиган, грустные тёмные глаза и общая неуверенность. — Джей... Дженна обернулась, знакомый голос дрогнул, и она знала, что их ждёт впереди. Тот самый разговор, который они откладывали, встречаясь взглядами и набираясь храбрости, чтобы уйти от него вновь и вновь. Это был тот разговор, который все писатели ставят в финал романов с хорошей концовкой и в в середину тех, что называют трагедиями. Две волшебницы встретились взглядами и сделали шаг друг к другу. Сигарета меж губ Дженны, кожаная куртка на плечах и ночное небо в глазах. Элен поёжилась от холода и укуталась в свой кардиган, её красивое лицо искривила печаль. Приоткрытые губы и дрожащие ресницы. Но стоило Дженне ступить ближе, Элен сделала уверенный шаг назад, не желая никакого утешения. — Мы должны поговорить. Две волшебницы стояли напротив друг друга, как тысячи раз до этого, но что-то изменилось: тот комфорт, который они находили обычно, исчез. Теперь они только разбивались, прячась за стеклянными щитами и притворяясь, что за ними ничего не видно. — Да, мы должны, — согласилась Дженна. — Ты хочешь начать или... — Хочу, — оборвала её Элен. — Мы должны забыть про поцелуй и никогда больше не возвращаться к этой теме. И в саду раздался хруст стекла. — Вау, так просто, — усмехнулась Дженна, чувствуя подступающие к глазам слёзы гнева. Так просто?! Будто они не собирали эту любовь по кусочкам с самого первого дня, когда произнесли свои имена, пожав друг другу руки. Будто эти сны в одной постели ничего не значили, а прикосновения оказались пусты. Будто две волшебницы держали друг друга, чтобы теперь отпустить, отступить и никогда не вспоминать вкус лета на губах. — Это последний раз, когда мы говорим об этом. Таково моё предложение, — утвердила Элен со слезами на глазах. Звучало больше как решение. Решение сжечь мосты и небеса над ними, осушить все океаны и обернуть их сказку в пустыню пепла, из которого никогда не возродится феникс. — Если это единственный раз, когда мы говорим об этом, то могу ли я узнать почему? Момент колебания в глазах Элен — и Дженна знала, что она упустила нечто важное. Ответ. Причину. — Это сложно. — Ах, конечно. — Дженна, я не могу просто... Элен пыталась объяснить, но она прикусила язык до того, как правда открылась. Её глаза наполнились слезами, а сомкнутые в узкую линию губы не смогли удержать всхлип внутри. Гнев Дженны улетучился с окурком, и теперь она смотрела на Элен, желая понять, чтобы помочь. Ноги сами принесли ведьму к волшебнице, и на этот раз объятия были приняты. Но всё так же ни слова не было сказано. Руки обернулись вокруг Дженны, пальцы впились в её спину, будто Элен не хотела отпускать. Слёзы стекали по щекам обеих. По одной причине: дурацкая недосказанность. И всё это было так жестоко: крики, скрытые в плече напротив; всхлипы, не позволяющие говорить; красные щёки и соль на кожанке. Дженна держала дрожащее тело Элен, целуя волшебницу в макушку, пытаясь впитать эту боль, согреть и никак не осушить. Тихий шёпот и призрачные прикосновения. Только едва ли этого хватило. Потому что вскоре Элен поднялась на ноги и отпустила Дженну, не желая слышать ни слова и не отвечая на молитвы и просьбы остаться. Спина была повёрнута к Дженне. И та всё равно крикнула вслед своей уходящей мечте: — Элен, я хотела побежать за тобой! Что-то мелькнуло в сердце волшебницы, наверняка. Она остановилась, и Дженна погрязла в надежде на дне ящика. — Я хотела... Я правда хотела, — шептала она, следя за спиной Элен. И та повернулась, будто слова Дженны значили для неё всё. Не нужно было говорить больше. Даже повторяться не стоило. Стоило просто смотреть в любящие глаза, пока сладкие губы произносили: — Это неважно, Дженна. Я не хочу тебя. Нас. Надежда убивает, и в тот момент одна душа была истерзана на кусочки. — Почему? — шептал дрожащий голос. И не получил утешения. — Ты серьёзно спрашиваешь, почему я тебя не хочу? — со смешком спросила Элен. — Нет, я спрашиваю, почему ты не хочешь нас? — слетали слова с солёных губ. — Это сложно. — Почему? — продолжал пытать горький вопрос. Элен злилась. Она имела право, причины не было названо, но она нависала призраком над грустным садом. Злоба закрадывалась с царапинами в сердце. Элен могла кричать и плакать, пока они не заживут. Пусть только причина слетит с со сладких губ вместо кусочков стекла, режущих сильнее кинжалов. — Я и ты — это невозможно, ладно?! — У меня тоже есть предложение, — отозвалась раненая душа с уверенностью. Пока слёзы стекали по щекам, падая на куртку, уже отмеченную чужой агонией. — Я хотела тебя поцеловать, — говорила душа. — Я хотела побежать за тобой. Потому что я хочу нас, Элли. Я хочу быть с тобой. Таково моё предложение. Элен застыла, слушая всё, что она мечтала услышать, но надеялась, что никогда не получит. Столько любви и ужаса в глазах не мог совместить никто. — Не говори этого, — взмолила Элен холодным голосом. — Нет, Дженна, не смей. Та только пожала плечами и болезненно усмехнулась, чтобы прошептать глупейшую фразу: — Я люблю тебя. — Нет... — Я люблю тебя, Элен. Даже если мы не можем быть вместе по какой-то необъяснимой причине. Я люблю тебя. Элен кивнула и замолчала на несколько секунд. Необъяснимое творилось в её голове, но мысли привели к улыбке на губах и в глазах. Мягкой, тёплой, будто Солнце перестало быть огненным шаром. — Даже если я тебя отпущу, это не значит, что я хотела этого. И теперь моря сверкали под его лучами, а небеса наполнялись голубизной, смывая тьму ночи. — Если мы обе хотим этого... — Нет, мы не можем, — ответила Элен мягко, ласково. Тяжело ждать того, что может и не произойти, но куда тяжелее отпускать что-то, что уже твоё. Но опрометчиво было думать, что Элен не найдёт причин лишить себя шанса на прекрасное окончание. Почему взрослые убеждают детей в том, что они могут получить «долго и счастливо» в конце своих историй? Сказок не существует, и хорошие концовки — это лишь вовремя остановленный рассказ. И Дженна хотела бы остановить свой до того, как Элен окровавила страницы. — Объясни мне, Элен, прошу. Умоляю. — Дженна, нет. Одна ступает вперёд — другая назад. Эта глава не получит другой концовки. Эти бесконечные состязания в саду под звёздами будут последним, что Дженна опишет в своей незавершённом романе с Элен. Поэтично, но незаконченные работы имеют куда меньше ценности. Дженна могла представить себя смотрящей на незавершённую картину, гадая, что должно было оказаться на месте цветных пятен. Или песню с одним куплетом — мелодия оборвалась так быстро, что Дженна только успела начать наслаждаться тонкой мелодией. Найти часть скульптуры и никогда не понять, чем она была. — Кто мы? — Друзья, — Элен сделала небольшую паузу, выделяя слово, — которые любят друг друга больше, чем друзья, но им никогда не суждено быть вместе. — Почему? — Ты не вытянешь из меня правду, сколько бы ты не пыталась. Элен должна была быть её человеком. Она появилась в начале, приближаясь к Дженне с каждой главой, пока они не произнесли заветные слова, признавая, к чему привели их годы. Они любили друг друга. Сад, ночь звёзды. Раскрытая тайна. Обещание быть вместе, несмотря ни на что. — Я люблю тебя, Дженна. И поэтому я ухожу. И на этот раз я не хочу, чтобы ты бежала за мной.