Люцифер
Засунув руки в карманы брюк, рассматривал одну единственную преграду между собой и Уокер — какую-то чертову шторку, которая лишала возможности очертить божественное тело скользящим взглядом, наслаждающимся каждой линией. Лишала возможности прикосновений, которые в моей голове неугомонно загудели. Я оглянулся медленно по сторонам, рассматривая каких-то людишек, бродящих рядом с примерочной. Вернул взгляд обратно, и скулы неосознанно заострились, а мысли в голове сильнее забурлили, подкидывая самые настоящие картинки похоти, которых я так жаждал. Достаточно лишь представить, что ее глазки в очередной раз закатывались от оргазма, как в брюках становилось все теснее и теснее, а мне невыносимее буравить какую-то ткань недовольным взглядом. Откровенные картинки, но настолько живые и реальные перед взором, отчего прикрыл веки и услышал, как собственное дыхание сбилось. Только очертания ее тела, которое было нагнуто, вызывало внизу живота дьявольскую смесь острых и будоражащих ощущений. Только ее тело, извивающееся и скользящее на моем члене, только самые откровенные позы при плотном слиянии к чертям лишали рассудка, лишали шанса соображать, и я вдалбливался так быстро и ненасытно, словно в любой момент все закончится. Если она, обычная Непризнанная, бродила в моих мыслях и сводила безрассудно с ума, что можно тогда рассказывать о реальности? Эта сучка так похотливо ухмыляется, когда вытирает уголки губ после минета, что до безумства хочется повтора. Потом еще и еще, чтобы ее шаловливый ротик никогда не был пустым. Да, мне определенно нравится, когда моя куколка молчит, ведь ее губки заняты моим членом. Чуть не зарычав от отчаяния, а точнее более сильной тесности внизу, я отошел немного назад и облокотился на стену. Потупил взгляд и не понимал, почему продолжал выполнять ее просьбу и смиренно стоять здесь, когда мог исполнить все самые заветные желания, ворвавшись внутрь кабинки с неожиданностью, от которой она обязательно растеряется и замрет, а потом сделать с ней все, что только нужно дьявольской душе. По щелчку пальцев найти в своих руках все, что только захочется, чтобы сильнее насладиться моментом. Довести в эту секунду обоих до пика, взорвать все сомнения в головах и накинуться друг на друга. Поняв, что нет никакого смысла ждать, вспомнив то, что я — Дьявол, огляделся еще раз по сторонам. Если и заходить к ней, то так, чтобы это никто не заметил, а то мгновенно попросят освободить ее и остаться внутри только одному. Не хотелось никаким образом обрывать задуманное в голове, поэтому, убедившись в том, что все людишки находились подальше, мгновенно рванул с места и отдернул шторку в сторону. Наблюдая с хищным прищуром за тем, как Уокер смотрела в зеркало и любовалась своим видом, а при мне распахнула глаза и возмущенно приоткрыла рот, я зашел внутрь и чуть не чертыхнулся, подмечая, что места было крайне мало. Но мне достаточно и этого. Игнорируя взгляд недовольства и легкой досады, деловито засунул руки в карманы брюк и оглядел с головы до ног, рассматривая просвечивающую темно-синюю ткань. Как она, не скрывая аппетитные формы и глубокие изгибы, обтягивала все возможное, отчего глаза замерли на бедрах и сочных ягодицах, а я тяжело сглотнул. Она заметила это, и уголки губ как-то странно дернулись вверх, но лицо оставалось таким же возмущенным. — Люцифер, я бы позвала тебя, как была бы готова показать свой выбор. Чего так спешить-то? — будто ничего не понимая, невинно проговорила она и, явно издеваясь, прошлась ладонями по ткани, повторяя изгибы талии и бедер. Смотрела в мои глаза через зеркало и явно сдерживала хитрую улыбку, говорящую о том, что она задумала уже то, что мне обязательно понравится. Резко оторвавшись, словно в зеницах не виднелась искра вожделения, посмотрела на свое тело, оглядела внимательно и спросила: — Как тебе? Она издевалась. Делала вид, что ничего не понимала, а сама потаенно поглядывала на брюки, которые предательски натянулись в одном месте уже слишком нестерпимо. Хитро ухмыльнувшись, я обернулся и сильнее задернул шторку с обеих сторон, чтобы не было никаких просветов, и через мгновение приблизился к ней вплотную. Вдохнул одурманивающий запах ее тела и чуть протяжно не зарычал, вглядываясь в зрачки с такими бесконечными голодом и одержимостью, чтобы она задрожала. Чтобы каждой клеточкой тела ощутила приближающуюся звериную похоть, чтобы всем нутром представила, что я сейчас с ней собирался делать. А Непризнанной будет явно одновременно хорошо и мучительно плохо, ведь пройдет это с любимыми пытками, которые я так обожал замечать в лазурных радужках. Ведь ими она чуть ли не будет молить о большем, и я обязательно добьюсь этого. — Даже не знаю… — надменно усмехнулся и, взглянув на нее через зеркало, прошелся ладонью по аппетитному бедру и сжал, пристально наблюдая. Лицо не выражало ничего, словно было сотворено из камня, но слишком заметно сглотнула слюну, что невозможно было не заметить. На моих губах дрогнула победная усмешка. — Мне нравится. Но ты знаешь, что еще мне больше всего в тебе нравится? — искушенно прошептал на ушко и прикусил, а она, явно не скрывая напряжения в себе из-за возбуждения, выпрямилась и наклонилась телом назад. Ее упругая попка так идеально и правильно прижалась к бедрам, что вся кипящая кровь активнее начала собираться внизу. — Не знаю… — тихо вздохнула, когда мои губы заскользили испытывающе по шее.(Soundtrack: qsensx pt. — 70)
— Мне нравится, когда на тебе минимум одежды. А сейчас ее уж слишком много, — не церемонясь в нежности и сдержанности, повернул резко к себе, подхватил за бедра, сжав явно до боли, и резко припечатал хрупкое тельце к стеклу, которое сразу же дрогнуло от удара. Уокер удивленно обхватила ногами торс и прижалась, рассматривая глаза с нескрываемым любопытством. Подкинул ее тело немного выше, чтобы было удобнее, и снова прижал к стеклу. Достаточно почувствовать лишь то, как я упирался в нее, чем вызвал новую волну жара. — Ты такой горячий… — только и вымолвила она, как-то неуверенно ерзая бедрами навстречу, а я едва не рассмеялся. — Ты чувствуешь меньшее, чем вообще можешь сейчас, — прижав тельце плотнее к стеклу, одной рукой задрал обтягивающее платье чуть-чуть выше талии, невольно замечая, как бархатная кожа покрылась мурашками. Уокер приглушенно ахнула, на что прижался к ней сильнее и приблизился к манящим губам, чуть не рыча от напряжения внизу: — Только посмей издать писк. От тебя живого места не останется. Это и так произойдет, ведь я слишком сильно хочу трахнуть тебя, но можно обойтись без таких жертв. — Но мы же… — почему-то испуганно посмотрела на шторку позади, оглядела всю кабинку с сомнением, а я почувствовал, как в моих глазах полыхнули огоньки озорства и игривости. — Тогда ты приложишь максимум усилий, чтобы никто нас не нашел здесь. Только сейчас мои руки вернулись на бедра и сразу нашли преграду, из-за которой заинтересовано опустил взгляд. Недовольно и одновременно возбужденно оглядел новые кружевные трусики черного цвета, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не зарычать от полыхнувшего раздражения. Тихо выругавшись, понял, что придется избавляться от еще не купленных, которые вообще не должны были оказаться на ней сейчас. — Черт, Уокер, я не надеялся сейчас найти какую-либо преграду. Они, конечно, невероятно сексуальные, но почему ты не могла их вообще не мерить? — Мне хотелось сначала показаться тебе в платье, а потом и в этом, — она досадливо закусила нижнюю губу, понимая, что план, видимо, соблазнить меня нижним бельем полетел попросту к чертям. Потому что был возбужден только от мысли об ее теле, только от того, что окажусь в ней до возможного. — Люцифер, что ты творишь?! — резко шикнула, когда я больше не мог терпеть напряжения внизу и разорвал кружевную ткань, отбрасывая недовольно в сторону. — Они же… — Да к черту их. Я тебе миллион таких же куплю. Еще сильнее вдавил тело в стекло, придерживая, опустил одну руку к своим брюкам и ремню. Быстро все расстегнув, скользнул рукой под резинку боксеров и достал свой член, уже невмоготу пульсирующий и требующих каких-либо действий. Взглянул на Уокер и, расплывшись в хищной улыбке соблазна, направил немедленно внутрь. С ее губ сорвался тихий стон, тело в открытом наслаждении изогнулось, а я тяжело выдохнул губами собравшийся воздух в легких, когда проник внутрь и уперся до предела. Когда заполнил собою всю ее пустоту внутри, наконец-то спустил ниже боксеры с брюками, которые немного бы мешали необходимым движениям, и полностью обхватил ягодицы двумя ладонями. Сжал их и резко толкнулся бедрами вперед, а Уокер, беззвучно постанывая или хныкая, точно не мог разобрать, изогнулась сильнее — стекло за ее спиной задрожало от моих движений. Безумством было такое место для наших грешных утех, но сейчас я совсем не заботился о том, что нас могли поймать. Да и это никогда бы меня не заставило волноваться, ведь божественное тело малышки было важнее всего остального. Постепенно набирал нужную скорость проникновений и вдалбливался в хрупкое тельце Уокер, которая от страсти, охватившей в плен со всех сторон, через мои движения потянулась пальцами к пуговицам на рубашке. Едва справлялась, постоянно катаясь спиной по стеклу из-за моей резкости и грубости, но расстегивала одну за другой, не лишая себя возможности любоваться моим телом. Как только покончила с пуговицами, убрала ткань рубашки в сторону и, страстно закусив нижнюю губу, ладонью заскользила по животу, а я ускорился и вдалбливался сильнее, не обращая внимания на то, что в нашей кабинке происходило слишком много лишних звуков. Еще и Непризнанная, которая вошла во вкус, начала постанывать от каждого удара в себя сильнее, забывая о моем предостережении. — От моего члена совсем позабыла обо всем, маленькая сучка? — приблизился и закусил ее нижнюю губу, мгновенно чувствуя, как металлический привкус оказался у меня во рту. Она еще протяжнее застонала мне в губы и вцепилась в плечи, не заботясь о ногтях, которые впились до болезненного. — От тебя не должно быть никаких звуков. И еще… — таинственно замолчал, и она через пелену блаженства заглянула в глаза. — Кончать ты тоже не можешь без моего дозволения. Поняла? Если ослушаешься, поверь в то, что тебе будет не очень сладко, когда мы вернемся в комнату. — Люцифер… — очень тихо взмолилась, но я шлепнул ее по ягодице и до сладкой боли сжал, лишая возможности вообще перечить. — Повторять я не собираюсь, — прохрипел и в наказание толкнулся резче и глубже обычного, явно задевая самую чувствительную точку, из-за чего она дернулась и без звуков приоткрыла припухшие губы, слишком медленно закатывая глаза наверх. Да, именно так, как мне всегда нравилось… Еще сильнее толкнулся в нее, отчего она изогнулась уже до невозможного и проскользила своим животиком по моим рельефным мышцами на животе. Прижалась плотнее обыденного, отчего в глазах чуть ли не потемнело от такого неописуемого ощущения. — Люцифер, пожалуйста, еще раз… — так сладко и тихо попросила, что просто не мог проигнорировать несоразмерное желание в голосе. Зафиксировав тельце в одном положении, резкими и обрывистыми толчками проникал глубже, дьявольскими глазами наблюдая, как она в моих руках чуть не таяла от такого. Блуждал изучающим взором по обхватившим мои бедра ногам, по нашему откровенному соединению внизу, плоскому животу, покрытому бегающими мурашками, и идеальной тонкой талии. Ненавистно задерживался на задранном платье, которое лишало возможности наблюдать за вздыхающей грудью или ласкать языком выпирающие окаменевшие соски, возвращался к глазам, которые либо закатывались от резких толчков до упора, либо всецело смотрели на меня. Да так томно и грехово, что чуть не рычал от картины перед собой. Заметив выступающую алую каплю от недавнего укуса на губе, приблизился и провел языком, нарочито медленно стирая, а она задрожала от таких действий. Мне так чертовски нравится наблюдать за неосознанной реакцией ее тела от каждого моего действия, что ускорился и не заботился о громких шлепках тел, а Непризнанная всхлипывала и постоянно запрокидывала голову назад, явно не зная, куда себя деть. Иногда что-то неразборчиво шептала под нос, иногда, прикрыв веки, немного громче, отчего я слышал высшие молитвы позволить кончить, но сильнее сжимал кожу до покраснения, до глубокого насаживания и грубости, до повторных шлепков, как бы всем этим намекая о безжалостном отказе. Испытывал новую волну неконтролируемой похоти, когда умоляющие глазки смотрели прямо в душу, когда она испытывающе закусывала губу. Бросала взгляд вниз, бесстыдно наблюдая за тем, как я входил в нее глубже, и закатывала глаза, уже не контролируя дрожь в ногах. Обхватила шею ладонями, скользнула и запустила руку в волосы, сжимая у основания, а я напрягся, стараясь игнорировать пробежавшие мурашки момента. — Люцифер, я очень близко… — тихо прошептала и приблизилась к губам, желая поцеловать, но я отстранился и усмехнулся, бедрами сильнее ударяясь в нее. — Люцифер, я больше не смогу сдерживаться… — как ненормальная начала повторять и повторять одно и то же, кидая сомнительные взгляды на шторку за моей спиной, словно за ней кто-то мог находиться и внезапно зайти внутрь. — Или сейчас буду настолько громко кричать, что все сюда сбегутся. — Тогда тебе явно будет потом не сладко, а я с удовольствием им продемонстрирую, как правильно нужно доводить до исступления, — снова оглядел ее всю, будто желая обжечь теми языками пламени, которые разгуливали по всему моему телу от ее близости, на что она задрожала еще сильнее. Толчки превратились в более быстрые, не давая никакого шанса не передышку. — Хотя… я передумал. Не хочу, чтобы тебя кто-то увидел во время таких соблазнительных закатываний глазок или умоляющих всхлипов… Эта идеальная картина демонстрируется только для меня одного. Такая идеальная сучка должна быть скрыта от других любопытных глаз, — последний раз толкнулся в нее и вышел, замечая, как она выдохнула воздух с каким-то облегчением.(Soundtrack: Raphael Lake, Daniel Ryan Murphy, Aaron Levy — Prisoner)
Поставил на ноги, а сам огляделся и бросил взгляд на маленький стул в углу, забросанный ее вещами. Без свяких церемоний сбросил все на пол, присел и за бедра потянул Уокер на себя. Как только удобно расположился, заставил ее сесть ко мне спиной, а сам придерживал член одной рукой. Одним бесцеремонным движением вошел, отчего она резко присела на всю его длину и чуть громко не всхлипнула, но успел быстро зажать рот рукой и приглушить нежелательный звук. Расслабленно откинулся на стенку позади, не убирая одной руки со рта, а другой с бедра, заставил приподниматься и опускаться на всю длину. Что-то хныча мне в ладонь, она начала активнее приподнимать бедра и опускать, мгновенно подхватывая тот самый приятный темп, от которого уже я закатил глаза. Чтобы было удобнее, уперлась одной рукой в стекло, другой в стену поблизости, уже не ограничиваясь и прыгая так быстро и безрассудно, желанно и неугомонно, словно и не существовало вероятности быть пойманными. — Я, кажется, говорил, чтобы ты была тихой… — прошептал соблазнительно на ушко, а пальцы уверенно скользнули в ее ротик. Язык Уокер активнее обвел их по кругу, облизывал кожу так, что я захотел увидеть своими глазами каждое движение. — Быстрее… — почти прорычал, отчего начала активнее прыгать на мне, едва сдерживая выкрики упоения. — Большая умничка, продолжай… — приблизился к шее и прикусил, оттягивая кожу. Ее спина внушительнее изогнулась, ягодицы уперлись в живот, а проникновения стали более чувственными, глубокими. Я слышал, как ее дыхание сбилось к чертям, да и мое тоже. Вкушая, как нас обоих накрывал огонь страсти, начал осыпать шею, плечи и спину безжалостными укусами, чередующимися с мягкими и ласкающими поцелуями, ведь она каждый раз вздрагивала и чуть громче не стонала, неосознанно прикусывая пальцы во рту. Понимая, что так долго она молчать не сможет, нашел свой ремень и вынул из брюк. Быстренько сложил его пополам и заставил Уокер остановиться, обхватив за челюсть и надавив пальцами на щеки, чтобы приоткрыла рот. — Прикуси. Она послушно зажала ремень между зубами, наращивая опять медленные движения на мне. С неутолимой грубостью подхватил ее бедра, впился в нежную кожу и начал резко насаживать на себя, вернулся к укусам на всем теле и любовался проявляющейся краснотой, утапливая обоих в ненормальном экстазе. Рассматривал тело, извивающееся в моих руках при идеальном освещении, которое делало каждую линию или изгиб более соблазнительными, срывающими крышу окончательно. — Нравится тебе такое? — скользнул рукой вперед, добрался до задранного платья и забрался под него. Она вздохнула глубже от резкой хватки ладони, нетерпеливо и похотливо заерзала на месте вперед-назад, когда пальцы обхватили сосок и сжали. Терлась о меня как изголодавшаяся кошечка, а я расплылся в дьявольской улыбке, сильнее вкушая пульсирующую плоть в ней. — Хоть хватило ума здесь остаться без преград… — похвально прохрипел и одним резким движением разорвал синюю ткань, которая уж слишком лишала возможности доводить эту сучку до безумия. Она вздрогнула, но из-за ремня между зубами не говорила ничего. — Не бойся. Никто и не узнает о нашем маленьком грешке, — сжал второй сосок в сопровождении ее будто нервного смешка. Ненормальность событий, которые затуманили разум, лишили возможности соображать в собственных действиях, отдавать им какой-либо отчет. Ее божественного тела было ничтожно мало, словно скудный глоток кислорода. Хотелось больше и больше, желалось так же необходимо и незаменимо, как легкие заполнялись воздухом. Так, словно каждая эмоция скрывала свою краску, а сейчас, когда моя маленькая сучка едва сдерживалась, прыгая на мне до одури, окружающие со всех сторон цвета стали живыми, яркими и настоящими. Эмоции приобрели новые неизведанные границы, которые еще не видел, но хотел разузнать. Не сдерживая ничего, что доводило до дрожи ее ноги, кусал нежную кожу до будущих багровых следов, до болезненных, но сладких ощущений, разливающихся под кожей. Каждый раз вкушал жалобное всхлипывание, умоляющее всеми нотками постанывание, которые именно сейчас превратились в единое целое, распространяя самые соблазнительные звуки для меня. Будто изголодавшийся, не мог никак насытиться ими, заставляя очередным прикосновением зубов к коже безвыходно извиваться и постанывать. Водить ладонями по груди, по талии то вниз, то вверх, повторяя изгибы, которые пробуждали необузданную пульсацию внизу живота. Хотеть ее — это зависимость, но иметь прямо сейчас — одержимость. Тихие стоны настолько были прекрасными, что лишился бдительности. Сжимал кожу, управлял бедрами, кусал и наблюдал за крыльями, дрожащими от каждого действия. Настолько любовался поистине неописуемым видом бархатной и мягкой кожи, уже покрытой безжалостными красными укусами, что не сразу обратил внимания на приближающиеся шаги. Сначала подумал, что показалось, но они повторились более внушительнее и тяжелее, а вскоре я заметил чьи-то ботинки внизу, остановившиеся чересчур близко к шторке. Даже не напрягаясь по этому поводу, тихо ухмыльнулся, опуская бедра резко вниз, отчего Уокер чувствительно напрягалась на мне, видимо, сдерживая себя от любых нежелательных звуков. — Здравствуйте, прошу прощения за беспокойство, но хотел уточнить несколько деталей. Ваш выбор одежды подошел по размеру или, может, нужен меньше или больше? — спросил консультант по ту сторону, терпеливо ожидая ответа. Мои пальцы сильнее впились в бедра, когда почувствовали волнительное движение Уокер, желающей слезть. Вместо того, чтобы как-то помочь, приподнял ее тельце и резко опустил вниз, на что заметил через отражение зеркала мгновенно очертившиеся челюсти. Бесстыдно насаживал ее на себя и внимательно почти что горячими глазами озорства наблюдал за блаженными линиями лица. Ее ладони мгновенно перенеслись на другую стену, которая была напротив. Удовлетворившись такому, приподнял ее и сам встал, теперь имея идеальную возможность ударяться бедрами об ее аппетитные ягодицы со внушительными шлепками. Конечно, пришлось в этом воздержаться, но никак не в том, чтобы вбиваться в нее без передышек. Едва сдержал похотливый смешок внутри, наблюдая с вспышкой удовлетворения за тем, как все ее тело напряглось. — Здравствуйте, ничего страшного, — высунула ремень изо рта и немного хрипло начала, а я сильнее ударился в нее, с дьявольским ехидством наблюдая за открывшимися бесшумно губами и закатившимися глазами. Умничка, сдерживает свои прекрасные стоны… — с размерами все хорошо, можете не переживать, — тотчас совладала с собой и проговорила, в конце чуть пискнув от следующего неугомонного толчка. — Я могу забрать уже выбранные и отнести на кассу, чтобы они не мешали, а вы продолжите примерять остальные, — вежливо предложил он, на что Уокер снова закатила глаза, но уже не от наслаждения, а от раздражения. Самая настоящая чертовка. — Я еще подумаю над этим, а так большое спасибо за предложение, — постаралась проговорить ровно и вежливо, а я испытывал на прочность, ускоряясь и входя уже быстрее. Она закусила губу, сжала ремень в руках сильнее, выдавая свой пик наслаждения. — Хорошо, тогда удачного времяпровождения, — наконец-то отошел от кабинки, а как только шаги послышались уже намного дальше, Уокер резко обернулась и недовольно оглядела меня. — Не можешь чуть-чуть подождать? — тон показался мне слишком недовольным. Усмехнувшись, оглядел ее спину и попку властным и собственническим взглядом, дергая на себя так, что она едва успела найти опору, чтобы не упасть. — Мне показалось.. или ты сейчас была недовольна? — наклонившись к спине, прижался разгоряченными рельефами тела, давая всем внутренним нутром оценить поднявшуюся во мне температуру. Сжал грудь до сладкой боли и задвигался в ней, начиная плавными и ленивыми движениями, которые перерастали в более обрывистые и глубокие. Прошелся губами по коже, вкушая за своими действиями ее предательские мурашки, и приблизился к ушку, бархатно шепча: — Ничего не знаю, но я хочу, чтобы близко к моему концу ты упала на колени, приоткрыла свои соблазнительно припухшие губки и высунула шаловливый язычок наружу. Только посмей не выполнить это, похотливая сучка, и тогда почувствуешь на себе огонь самого Ада. — А мне позволишь кончить? — с каким-то волнением прошептала. Я посмотрел хищно в отражение зеркала, находя в глазах необъятное желание. Ухмыльнувшись уголком губ, ладонью заскользил по телу и остановился у низа живота, постоянно замечая, как она реагировала от прикосновения так во время секса. И сейчас наблюдал за моментально сбившимся дыханием, ее видом, открыто просящим поскорее покончить с этим. Но у меня были совсем другие планы. — Посмотрю на твое дальнейшее поведение, — проигнорировал полыхнувшее недовольство, которое разожгло во мне приятное чувство наслаждения, начал ускоряться так, что шлепки наших тел отчетливее очерчивались слухом. Их мог услышать любой проходящий, но было настолько плевать, что даже не чувствовал волнения, даря себе высшее упоение от происходящего. Наслаждаясь прерывистыми дыханиями, ее телом и бедрами, которые до максимальной похотливости двигались навстречу, отчего хотелось искусать и расцеловать ее всю. Так удивительно правильно изгибалась, так правильно дышала и постанывала, что только от этого можно кончить. Прикрыв глаза и наслаждаясь бурлящей смесью обострившихся ощущений внизу живота, двигался в ней до упора, до долгожданного конца, с каждым толчком вкушая его приближающееся разрушение. Уже не сдержался и низкий стон сорвался с губ, который моментально слился с ее — сладким и томным, призывающим кровь кипеть в венах. Настолько погрузился и зациклился на этом, что вся кровь окончательно отлила вниз, а член нестерпимо запульсировал. Сделав несколько последних толчков, властно приказал: — Падай на колени. Удивительно, но в этот раз она не стала как-либо перечить, мгновенно разворачиваясь и становясь на колени. Пока моя ладонь обхватила пульсирующую плоть и доводила до ожидаемого конца, широко раскрытые глаза Уокер завораживали и лишали остаточного рассудка. Настолько грехово и одновременно ангельски глядела, что в глазах все потемнело от приближающегося оргазма. Переместил взгляд на ее припухшие губы, сладко приоткрывшиеся, а потом увидел розоватый язычок, который едва коснулся головки, игриво проводя по ней, но этого невесомого прикосновения хватило достаточно. С губ сорвался более глубокий стон, а в следующее мгновение все тело накрыло приятным оргазмом. С блаженным вздохом кончил и посмотрел на язык и губы Уокер, по которым стекала жидкость, и наслаждался этой картиной еще сильнее, едва сдерживаясь, чтобы не оторваться и не закатить глаза. Ведь она так идеально сейчас выглядела, что мог кончить снова и снова… Поняв, что все закончилось, она хитро подмигнула, языком нарочито медленно прошлась по губам, собирая каждую капельку смазки. Еще с затуманенным взглядом наблюдал за ней, которая приблизилась и облизала головку, отчего та дернулась. Собирала все до последней капли, а я никак не мог восстановить дыхание и перестать возбуждаться от теплых прикосновений губ, от языка, так тщательно скользящего по всей длине… — Уокер, а ты в курсе, что ты самая настоящая чертовка? — со вздохом проговорил и переместил пальцы, поглаживая ее мягкие губы с похвалой. Недолго думая, она вобрала их в ротик, с заметным блеском похоти в зрачках специально втянула щеки и начала лениво посасывать, отчего температура вокруг подскочила до предела. При этом наклонила голову набок, смотря на меня кошачьим взглядом. Черт, да она явно божественная развратница… — Что? Хочешь продолжения? — шумно усмехнулся, когда вместо ответа прикусила палец и ласково прошлась языком по нему. — Мне всегда будет мало, — с испытывающим причмокиванием выпустила их и посмотрела в глаза. — Также я в терпеливом ожидании своего вознаграждения за повиновение. — Хм, действительно… — властно обхватил ее подбородок и потянул наверх, заставляя подняться. — Но кто-то до этого был крайне непослушной… — заметил промелькнувшее недоумение, смешанное с растерянностью, отчего уголки губ дернулись в хищной ухмылке. — Поэтому в этот раз без вознаграждения. Только она собиралась высказать свое возмущение, открыв рот, как требовательно обвил талию, грубым рывком прижимая к себе. Послышался щелчок пальцев, обозначающий только одну суть — мы переместились в комнату. Не успела Уокер что-то сообразить или высказать, как толкнул ее на имеющуюся кровать позади и возвысился сверху. Переместил ладони на согнутые колени и резко развел их в стороны, внимательно рассматривая растянувшуюся довольную ухмылку. Она удовлетворенно заерзала бедрами на месте, приподняла их и недовольно потерлась о меня, явно требуя больше действий. Скользнул руками по телу, направляясь к талии и груди, а она мгновенно изогнулась, демонстрируя порок одержимости моей близости. Закусила губу и прикрыла веки, когда я сжал грудь и обхватил два соска, щипая. — А, возможно, я каждый раз буду доводить тебя до оргазма, но в самый сладкий момент обрывать, чтобы ты начала молиться высшим о продолжении. Будешь извиваться надо мной и подо мной, прося о большем. И тогда, возможно, я смилуюсь над тобой и похвалю за все слетающие стоны, — снова оглядел ее тело, подсознательно зная, что сейчас оно будет извиваться во всех позах, которых я захочу.