Геройские монологи

      «Безумец» — клеймо, которое следует за ним по пятам. В шёпоте теней, в презрительных взглядах, разбивающихся о спину. Безумец, чей разум повреждён — сокрушительное падение определённо не проходит для него даром. Гномий плен оставляет на душе глубокие невидимые раны, и Соршану никогда более не стать прежним.       Он боится — в первую очередь себя — словно огня. Страх и вина рождают в душе агонию, рвущую её на клочья, словно хлипкое тонкое полотно. Страх — и попытки сбежать от него, избавиться от него, искупить его и бесконечную вину, которую он несёт за собой. Но голоса в его голове шипят; их острые когти оставляют глубокие кровавые полосы на мягкой уязвимой плоти. Они снова и снова напоминают Соршану, какое он ничтожество, ублюдок, заслуживающий мучительной смерти. И с каждым мгновением терпеть их становится всё более и более невыносимо; и Соршан погружается на дно пучины отчаяния, из которого нет выхода.       Он топит безумие и вину в алкоголе и наркотическом дурмане. Они хоть немного заглушают шум голосов, терзающих сознание, и мимолётное облегчение несёт Соршану краткие мгновения покоя. Прежде чем тени не начинают говорить с ним, и тысяча Очей Малассы заглядывает в самые глубины его разума. И на смену одному безумию приходит совсем другое.       Он видит обрывки образов. Тени силуэтов. Словно калейдоскоп, они быстро мелькают перед глазами, сменяя друг друга. Очертания и фрагменты, разбитые кусочки знаний, которыми Соршан никогда не владел. Они приходят хаотично и безмолвно, и он не знает, что должен делать с ними. Откуда они берутся и как связать их воедино в целостное полотно. Почему приходят именно к нему, безумцу, вусмерть пьяному и валяющемуся в грязной канаве — не буквально, конечно, но именно так Соршан себя ощущает.       Что может сделать он, слабый отчаявшийся трус, которого все сторонятся и обходят десятой дорогой? Ничего.       Ни-че-го.       Он слаб и телом, и разумом, и духом. Он несёт лишь разочарование и смерть всем, кто опрометчиво решаются довериться ему, а сам он — привязаться излишне сильно. Он погубит каждого, кто попытается приблизиться слишком сильно. Он не справится. Он снова всё провалит. На него нельзя положиться. Он просто безумец.       Собственные мысли и не смолкающие голоса в его голове с каждым мгновением сводят с ума всё сильнее и сильнее. Наркотический угар, приносящий с собой видения без контекста, лишь углубляет пропасть. Соршану хочется смеяться и плакать, но странным образом он откуда-то черпает недостающие силы и продолжает удерживать самого себя на тонкой грани. И тогда Маласса наконец-то сжаливается над ним.       «Ты будешь моим гласом и проводником моей воли. И я доверю тебе свою тайну, за которую ты расплатишься жизнью, когда придёт время, эльф-печальной-судьбы»