Геройские монологи

      Крик звоном отбивается от стен и потолка просторной комнаты. В ушах шумит, в висках набатом стучит кровь. Холодный пот стекает по спине и груди, и сердце бьётся о грудь с такой силой, будто вот-вот проломит её. Боль в нём и до крови вспоротых обломанными ногтями ладонях отрезвляет лишь самую малость, и Соршану требуется несколько мучительных мгновений, чтобы осознать: это был лишь кошмар.       Сбившееся дыхание с большим трудом приходит в норму. Он ещё чувствует опаляющий фантомный жар, а перед глазами стоят оранжевые пейзажи, хаотично сменяющие друг друга. Хриплый голос и смех мажет затылок, и по холодному поту скользит ледяной пронизывающий ветер — только сейчас Соршан замечает, что его знобит, и тело бьёт дрожь.       Холодными взмокшими ладонями он проводит по лицу, словно смахивая с него невидимую паутину. Пытается прийти в себя, снова и снова убеждая себя, что это всего лишь кошмар. Ничего больше.       Слишком реалистичный кошмар, преследующий его уже не первую ночь.       Он падает в огненную бездну и разбивается о её дно. Жар Шио сжигает кожу и наполняет его изнутри, и Соршан осматривается в омерзении и ужасе. Как он оказался здесь? Почему? — ответ находится только тогда, когда он слышит за своей спиной тяжёлую поступь. Гремят пластины тяжёлых доспехов, и Соршан медленно оборачивается, и первобытный ужас переполняет его.       В кроваво-красных пластинах пляшет адский огонь. Из глубин шлема доносится низкий пугающий смех, и Соршан беспомощно пятится назад. На фоне исполина он кажется хрупким и маленьким ребёнком, которого так легко раздавить...       Он будто врастает в лавовую породу, на которой стоит. Ужас парализует, и Соршан лишь может наблюдать, как владыка демонов тянет к нему свою руку...       На этом моменте он всегда просыпается. Кошмар несёт обостряющуюся тревожность, и частота его повторения заставляет Соршана бояться ночи и сна. Он становится ещё более дёрганым и беспокойным — видения Шио сводят его с ума. Разум Соршана и без того слаб, и повторяющиеся кошмары добивают его окончательно хотя бы тем, что он так до конца и не может понять, просто ли это приходящие сны, или видения, пытающиеся предупредить его?       «Волей или неволей, но будешь ты мой»       Он вздрагивает и затравлено осматривается по сторонам. Голос из кошмара чудится ему и наяву, и Соршан всхлипывает без слёз, впиваясь пальцами в волосы. Маласса, за что?..       Владыка демонов ухмыляется, довольно щуря глаза. Шлем надёжно скрывает его лицо, делая неузнанным, и лик его становится одной из величайших загадок. Кха-Белеху и не нужно, чтобы другие знали, кто он таков на самом деле. Однако пророческий дар и способности этого эльфа-безумца он может оценить по достоинству.       Отчасти ведь и сам таким был.       Он присматривается к нему. Отвергнутый сородичами — невелика для них потеря будет, если однажды Соршан исчезнет, не правда ли? Они глупцы, которые не могут по достоинству оценить его гений и предназначение. Кха-Белех же не такой... Ему союзник вроде Соршана пригодится очень даже. Ведь он-то знает цену пророческому дару. Как и знает, к чему тот может привести.       Соршан нужен ему, и Владыка Демонов сделает всё для того, чтобы заполучить его. Хочет тёмный эльф того или нет, но он станет ценнейшим трофеем в коллекции Кха-Белеха. И одной из важнейших фигур на шахматной доске, в партии, которую он разыгрывает с самой Асхой.