22. Timelapse
21 мая 2021 г. в 07:40
Примечания:
Перевод: И мир вокруг замер
Кажется, начинать части вставками от Сэма становится традицией. Ну что ж, да будет так!
Сама удивляюсь продуктивности, с которой была создана эта глава. Буквально в тот же день, что и предыдущая. И сейчас мне грустно, что я не опубликовала их одновременно, потому что ещё одна версия смерти Дрима в день выхода его новой песни выглядит так, словно я злобный хейтер, но это не так! Мой прекрасный мяу мяу, прости :(
Картинки к главе: https://vk.com/wall-183950919_1165
Сегодня Тюрьму хотел посетить Томми. Они с Гостбуром думали что-то разнюхать, но Сэм не пустил их. После случившегося он никого не впускал и не выпускал. В Хранилище Пандоры действовали карантинные меры. Хранилище было закрыто для всех, кроме Стража, Защитника и Хранителя.
Он так устал от этого. Так это всё ненавидит!
Неважно, что он делал вчера. Неважно, чем собрался заняться завтра. Между вчера и завтра будет ночь. А ночью…
Лава пузырится. Она только недавно перестала течь при отключении механизма, открывая путь к главной камере. Жидкий огонь стекал, становился частью рукотворного лавового озера, но какая-то часть просто застывала кривыми потёками на черноте обсидиана. Лава сохраняет стены камеры, особенно у самого выхода из неё, невероятно горячими — настолько, что без хороших сапог рискуешь заработать ожоги, а без респиратора — убить лёгкие пеплом и гарью. Конечно же у заключённого нет ни того, ни другого. Тот заслужил к себе подобное обращение. Он заслужил.
— Эй, Сэм! — Дрим беззаботно машет ему, совсем как раньше и зовёт, приставив руку к маске. Дрим в прежние времена пояснял, что так его лучше слышно. Сэм считал, что разве что ему самому. Страж помнил, как, бывало, они собирались втроём с Каллаханом и Алиссой, пока Сапнап с Джорджем собачились невдалеке, а Бэд с Понком пропадал в ближайших подземельях. Обычно покой бесцеремонно нарушал Дрим, вот с тем же взмахом руки предлагая объявить набор новичков и разведать новую территорию.
Сэм хмыкнул. Порой ему казалось, что, чем хуже становится Дриму, тем это лучше для него. Тот одумается. Переосмыслит многое. А если и нет… Сэм чувствовал себя отмщённым. За унижение, за нанесённую обиду… За то, что Дрим угрожал сделать с его подопечными.
Странно говорить такое о взрослых парнях, но рядом с человеком, знающим их слабости, дети становились действительно беззащитны.
Это проблема уязвимости сирот. Они легко могут стать жертвой влияния, обмана и манипуляции. Они и становились — снова, и снова, и снова… Никто в этом не виноват, кроме Дрима. А второй виновный… Что ж, он давно мёртв и сгинул в своей могиле следом за своим проклятым городом.
— Ты снова сжёг часы, — констатирует Сэм, глядя на пустую рамку у кафедры. — Рано или поздно я перестану приносить тебе новые.
— Может и кормить перестанешь? — Дрим скрещивает руки поверх бесформенной тюремной робы, откидывается на стенку, не делая даже попыток встать с пола. Шипит недовольно — он обжёг руки до мяса, когда совершал очередную попытку побега, но разжимать их заключённый не собирается. Принципиальный. Сильный. Всегда таким был. Раньше зачарованный щит всегда покоился в специальных креплениях у того на запястье, топор был крепко зажат в руке, арбалет никогда не бывал разряженным. Неприятно, должно быть, ему сейчас, когда из оружия в руках только перо и слово!
— Если понадобится, у тебя не будет еды, — кивает Сэм, опускается на колено рядом. Заключённый откидывает голову на стенку, отворачивается. Молчит. Да и что тут скажешь?
Сэм поднимается, достаёт из сумки новые часы. Дрим встаёт следом. От этого простого действия Страж удивлённо поднимает брови. Дрим забыл на полу свою маску. На удивление чистую, едва не сверкающую своей белизной среди окружающей грязи.
— Дай, — заключённый требовательно протягивает ему искалеченную руку. Лицо Дрима и без маски разглядеть невозможно — оно скрыто за отросшими спутанными патлами, порядочно отливающими фиолетовым плачем обсидиана, как и одежда, и кожа. Только зеленющие глаза и сверкают на Сэма безумным огоньком в полутьме. Дрим не пытается напасть, не пробует стащить оружие Стражей, как делал раньше. Просто ведёт себя тихо. Сэм хмыкает. Что, неужели именно он — тот, кто наконец исправил это чудовище?
— Хочешь сам повесить? Держи.
Часы переходят с рук на руки, наполняя помещение мерным тиканьем.
— «Не ломать»? — переспрашивает Дрим, удивлённо приподняв брови, когда видит надпись на бортике. — Так ты не шутил, Сэмми-Вэмми?
Сэм невольно краснеет, услышав своё старое прозвище, придуманное ещё Понком в те светлые времена, когда всё было хорошо. Дрим хохочет, отмечая его позеленевшую кожу, но тут же затыкается, сгибаясь в три погибели. Смех его, хриплый, но, как и раньше, задорный, переходит в кашель и бульканье. Сэм молча стоит над заключённым, потирая саднящую кисть — ждёт, пока тот снова начнёт дышать. Не нужно давать умереть, помнит Сэм. Исцелять тоже… не нужно.
Дрим поднимает голову, хватая ртом воздух. На выдохе сдвигает её к плечу, глядя на оппонента исподлобья, как животное. Огонёк в глазах, похожих сейчас на жемчужины Энда, разгорается только сильнее.
— Знаешь, что я сделаю с твоим обожаемым Томми, когда он снова сюда придёт? — мягко улыбается тот, глядя в его медленно расширяющиеся глаза. Дрим хихикает, как злодей из дешёвой комедии, с ужасающим хрустом выламывает стрелку из часового механизма. Выбрасывает остальное в лаву за пределы камеры, хотя сил ему взять, казалось бы, неоткуда. — Выпущу ему кишки. Я не один могу это сделать. Поверь, Сэм, у меня везде есть глаза.
Дрим говорит без тени улыбки, которая сверкает на вымотанном лице. Дрим — обычный человек, и всё же, Сэм в ужасе. Сэм боится своего пленника. Сэм боится.
Чёртова тюрьма. Чёртов Дрим.
Как же сильно он его ненавидит!
Сэм выдыхает. Сжимает кулак на рукояти клинка.
Спокойно. Спокойно!
Дрим всегда говорит мерзости, не скупится на пустые угрозы. Но сейчас он слаб! Уязвим! Бессилен!
Дрим — ничтожество!
У Сэма встаёт пелена перед глазами. Клинок поёт, извлечённый из ножен.
…
Никто не увидит. Никто не узнает. Всем плевать на Востейкена.
Он заслужил.
— Хей, Сэм, я посещу Дрима на днях? — нагоняет его голос Бэда в комнате охраны. — Зайду к нему, как посетитель. Мы договаривались недавно, помнишь?
Сэм смотрит на радостного культиста напуганными алыми глазами.
…
Сэм размеренно выдохнул. Натянул респиратор, прижался виском к холодку обсидиана. Провёл рукой по встрёпанным волосам, надевая шлем.
Между вчера и завтра будет ночь. Очередная, полная тьмы и ужасов, ночь, которой он проснется от собственного яростного крика.
Примечания:
Убийство Шрёдингера, хм? Объект одновременно и жив, и мёртв, пока в противном не уверены наблюдатели. А они, включая Сэма, ни в чём не уверены.
И да, слушайте Маску, поддержите Дрима! https://www.youtube.com/watch?v=Gp9gFXf56yQ