I miss you, my friend (оригинальная версия)

— Хай, Эрет! Как дела, как правишь? Как всегда скучно, или случилось что-то классное, король? — примерно эти слова он услышал, когда зашёл с утра в тронный зал. Всё это сказал ему слишком знакомый голос. Это был голос человека, последняя встреча с которым случилась, когда Эрет отправился спасать его в хранилище потерянных вещей. Это был голос Томми. Мальчика Томми, крутого парня Томми, друга и соратника Томми. Одного из тех ребят, которых Алистер когда-то предал ради власти. Ради того, чтобы править, как он надеялся тогда. Ради формальности, как оказалось позже. Парень подпирал собой стенку под ненавязчивым надзором Каллахана, почёсывал подбородок, как будто не знал, куда деть руки. Судя по звукам, чесал тот щетину. Забавно, у мальчика наконец начала расти борода. Мальчик стал мужчиной. Эрет и не думал, что дети так быстро вырастут. В надоедливом дуэте имени Томми и Таббо именно Таббо всегда казался более зрелым. Впрочем, Эрет встречал третьего Президента довольно давно. Была вероятность, что тот действительно кажется старше, чем Томми… Впрочем, что такое возраст тела в сравнении с опытом души? — Давно не виделись, — приветливо кивнул он, давая своему камердинеру знак расслабиться. — Какими судьбами в замке гордости? — Не поверишь, король, я просто вспомнил про старого друга, пока проходил мимо. Решил поздороваться, ха-хах! — несмотря на всю браваду, смех Томми прозвучал неестественно. Очень нервно. Мальчик и сам это понял, поэтому быстро затих. Помолчал, нервно повёл руками, стянул с головы шлем, затолкав тот в сумку. — Что, скажешь, хуёво обманываю? Так я, нахрен, знаю. — Не будь к себе так строг, — мягко ответил Эрет, остановившись прямо перед собеседником. Подхватив того под руку, король увлек парня за собой. Стук его собственных каблуков начал звучать в унисон с шаркающими шагами мальчишки, когда правитель земель СМП подстроился под его скорость, немного снизив темп своего движения. Дыхание Томми понемногу становилось прерывистым. Так быстро устаёт… — Может, перекусишь со мной? Выпьем чаю, расскажешь, что тебя так напугало. К тому же, на десерт сегодня морковный пирог. Хочешь попробовать? — Ещё спрашиваешь! — тон его товарища снова стал нахальным, но ненадолго. Вскоре дыхание у того вовсе сбилось до хрипа. Мальчишка до прихода сюда точно или плакал, или много кричал. Или и то, и другое. Судя по бьющейся венке, которую он ощущал под пальцами, пульс Томми был частым, дышал тот прерывисто и словно через силу, а на лице у него наверняка была написана паника. Эрет не мог утверждать наверняка, хоть и смотрел прямо в ту точку, от которой ощущал направленное внимание. Очень уж пристальный взгляд. Не у каждого встретишь такой, ощутимый почти физически. Похожий был у Дрима. А ещё — у Бога. У первого, кого Алистер увидел во всей своей жизни. — Постой, ты что, серьёзно приглашаешь меня на чай? Без шуток и всяких наёбов? И Сэм тебя об этом не просил? Меня даже не ждёт снотворное на стенках чашки? Ты даже не спиздил моего пса в заложники? — Томми внезапно отвёл свой пронзительный взгляд и атаковал его градом вопросов, пытаясь освободить конечность. Делал он это так несерьёзно, что Эрет и не подумал его отпускать. К тому же, людям в панике нужен покой и человеческое тепло. Это Ал и собирался ему обеспечить. Ему вдруг захотелось протянуть руку и коснуться чужих черт, огладить их самыми подушечками пальцев, изучить получше и понять, что изменилось за прошедший срок… Он подавил неуместный порыв. Лучше дождаться ночи и увидеть всё самому под сиянием луны. Слепые прикосновения скорее напугают непосвящённого. Томми всегда знал его, как человека, который видел своими глазами. — Никаких шуток, Томмс. Я скучал, — мягко ответил Эрет. — Ты не можешь говорить серьёзно, — убеждённо ответил мальчишка, снова дёрнув рукой. — Я более чем серьёзен. Будь добр, сделай нам, своему королю, одолжение: преломи хлеб, раздели трапезу. Если захочешь разделить кров, я тоже не откажу. — Погоди… Погоди, Эрет, ты ёбнулся? Ты предлагаешь мне перемирие? Ты, блять, серьёзно? — мальчик споткнулся от неожиданности, замер посреди коридора, притормозив их обоих своим отнюдь не маленьким весом. Алистер приподнял брови над тёмными очками, придержал под руку спутника, который явно хотел бы немедленно сбежать. Тот стушевался. Томми помолчал, собираясь с мыслями. Его шаги стали медленнее, но при этом свободнее, как будто паренёк был не здесь и не сейчас. Дыхание сперва тоже стало размеренным, но в один момент прервалось, а в другой — вернулось к резким и частым выдохам. Рука мальчишки потянулась к затылку, тот поскрёб в нём грязными, обломанными ногтями, ожесточённо дёрнув себя за волосы следом. Не получив ответа, Томми пришлось продолжать самому. Услышанное заставило Эрета немного напрячься. — Твоё гостеприимство, насчёт него… Дрим однажды сказал, что я и законы гостеприимства это как параллельные, блять, вселенные: хрен сойдутся. В общем-то, он и предложил мне это твоё «разделить трапезу», а потом вякнул, мол, «я к тебе по-доброму, я же твой друг, мелкий ты засранец». А я вообще не понял, что за хуйню он несёт. Мне Гостбур потом объяснил, что Дрим хотел сказать. Я стал вроде как обязан следовать его правилам, потому что принял помощь и поддержку — там, в изгнании. Вот я и подумал, что ты предлагаешь мне перемирие, потому что мы — враги. Тебе тоже нужно, чтобы я выполнял то, что ты хочешь. Мы друг друга не любим, я тебя порядком заебал, да и говорите вы с Дримом почти одинаково… — подросток втянул голову в плечи, покосился на короля с подозрением и буркнул что-то невразумительное, судя по всему, извиняясь. — ИксДи свидетель, Томми, любишь же ты преувеличивать! — не дослушав, расхохотался Эрет, потрепав парня по голове, отчего тот только недовольно фыркнул. Он мягко подтолкнул мальца к двери, отвлекая от лишних мыслей. Король не хотел слышать о его изгнании. Да, на тот момент его собственное положение было крайне неустойчивым, но лишённый трона правитель Дрим СМП не сделал ничего, чтобы облегчить участь изгнанника. Тогда, Эрет успокоил муки совести тем, что он не может ни на что повлиять. Сейчас, он понимал, что самоубеждение было ложью. — Томмс… Послушай меня, Томми. Мы ведь забыли все обиды уже давно. Если кому здесь и стоит просить прощения, так это мне. Пойдём, поедим? Без тайных знаков и двойных стандартов. Просто я, ты, вкусный морковный пирог. И… Прости меня, Томми. Эрет сказал всего три слова, попросив прощения. Эффект оказался сногсшибательным. У мальчика задрожали руки, его походка утратила твёрдость, а на лбу, что король проверил свободной рукой, выступила испарина. Он осторожно усадил ребёнка за скамью, налил ему сока из бутыли, кивнул служанке на гостя, отчего та понятливо отправилась к печи за едой. — Знаешь, а Уилл так не делал. И Сапнап не делал. И Сэм… — голос Томми упал. — А ты и Техно… А я? — Чего же они не делали? — переспросил Алистер, сочувственно пригладив мягкие золотистые вихры. Они оба понимали, что вопрос риторический, но Томми решил ответить, сжав руки в кулаки. — Не пытались по-настоящему извиниться. Эрет лишь вздохнул и снова пригладил светлые волосы, рассматривая огоньки свечей, играющие меж непослушных прядок в царящем полумраке.