I miss you, my friend (оригинальная версия)

Под ногами трещит заледеневшая корка инея. Лицо горит от ударивших заморозков, уши мёрзнут без шапки. Выходит изо рта дыхание белёсым туманом. Темнеет сейчас быстро, хоть по сути ещё не прошло и четырёх часов после полудня. В темноте ему не было слишком страшно. Он не один. На кустах, среди ягод рябины, прячутся певчие птицы. Иногда стайками, иногда поодиночке, они перепархивают с ветки на ветку, красуясь ярким оперением. Что чижей, что снегирей легко различить на фоне чистого хрустального снега. Такого же белого, который круглый год можно найти у дома Фила… Такого же пушистого, как у Ранбу и Туббо в Сноучестере. Снег для него казался чем-то знакомым и приятным. Знаком тех мест, где живут дорогие для Томми люди и нелюди. Радостно было, хоть и таким вот хреном, ощутить себя ближе к ним. Нужно только закрыть глаза, коснуться хрупких кристальных шестигранников… На душе становится даже теплее, чем от горячего шоколадного молока. Из-за резко ударивших заморозков жизнь вне стен замка практически замерла. По крайней мере, это утверждение сработало для Томми, что порой доводило его до бешенства! Не то чтобы ему было слишком холодно. Ладно, окей, ему было ужасно холодно, вот только холод казался терпимым для вчерашнего мальчишки. К сожалению, не для окружающих. Они почему-то приходили в ужас от его лёгкой одежды, хотя казалось бы — крепкие штаны, тёплая рубаха… Изгнание он пережил вовсе в шортах и футболке, а ведь никому до того дела не было! Впрочем, тогда он не заболел. Да и случилось это ближе к осени… В общем-то, сейчас Томми пытался быть вежливым, даже когда его брали на слабо местные. Молча принял широкое пальто от одного из рабочих, что сокрушался о его неутеплённости, почти даже не матерился на девчонок-прислужниц, с которыми хотел поиграть в снежки, а получил вторую порцию завтрака с причитаниями о собственной худобе. И нихрена он не был тощим! Просто… Война шла, а он как раз быстро вытянулся… С хрена ли вообще ему было перед ними оправдываться! Да, Томми не казался особенно мускулистым, ну и да, даже Туббо иногда выглядел больше похожим на взрослого парня, чем он. Не такое уж и большое это было дело. Наверное. Не то чтобы Томми не завидовал другу, но повторить его успехов толком не получалось. Да и в любом случае, получить крепкое тело вместе с ожогами… Звучит, как жутковатая перспектива. Парень вздохнул, приподнял воротник обновки, обитый дубленой овчиной. Подышал на руки, которые понемногу замерзали и порядком потрескались с тех пор, как он начал сбегать на такие «прогулки» подальше от Эрета. Не то чтобы Эрет был таким уж невыносимым. Назойливым он тоже не был, да и служили монарху хорошие люди. В целом он, ветеран всех войн за Л’Манбург, не так уж и сильно бесился в обществе предателя, что уже было очень странно. Томми даже мог бы сказать, что впервые за очень, очень долгое время он не чувствовал дискомфорта вокруг себя. Не ощущал себя чужеродным элементом, от которого если избавишься, картина станет только лучше. Честно говоря, он даже не мог, как всегда, забить, обвиняя Дрима во всех своих бедах. Да, во время изгнания Дрим нагло влез к нему в душу, даже не распоров — растерзав рану и сожрав много здорового мяса вокруг неё, но и гной он вытравил, не давая думать о прошлом. Дрим заставил думать о себе, ненавидеть прикрытую маской уродскую морду, и, вопреки его подлым словам, Томми не прекращал надеяться на то, что друзья в него верят и ждут. Это казалось таким же логичным явлением, как заход солнца на западе и его рассвет на востоке. Иметь друзей казалось таким же естественным процессом, как дыхание полной грудью. И всё же, просиживая штаны здесь, в мире и спокойствии, в ебаной гармонии, Томми в голову лезли всякие нехорошие мысли. О Дриме. Об Уилбуре. О собственном существовании до появления этих столпов в его жизни. Он ждал сейчас… Ждал непонятно чего. Какого-то знака от чересчур умной собаки Сэма, которая по дороге сюда, поторапливая, оставила от края его штанин едва ли не лоскуты, что, впрочем, поправили местные девчонки. Иногда его голову посещали мысли о том, что псина может быть просто сломанным нафиг роботом наподобие Сэма Нука… Или просто тварью, которая бросила его в одиночестве, притворяясь ранее другом. Иногда Томми посещала навязчивая идея о том, чтобы просто украсть одну из лошадей Эрета и уехать. Без направления, куда глаза глядят, и ехать так долго, пока не выйдет сбежит из этих прóклятых земель. Останавливала лишь вера в то, что не может он взять и бросить здесь друзей. Не хочет делать этого, хотя бы не попрощавшись. А ещё, было понимание, что он не разберёт местности, а умное четвероногое запросто приведёт всадника обратно к хозяину. Вообще-то, он прямо сейчас был в конюшне. Каждый день ходил сюда, искушаемый мыслями о побеге, которые скорее присущи помойным крысам, как чёртов Сэм о нём писал. Томми не хотелось считать себя таким — и всё же, он не был уверен в собственной нужности. Надежда на неё таяла с каждым неполученным письмом и неотправленным ответом. Нужен ли он Туббо? А Ранбу? Сапнапу? Последнему, кажется, да… Филу он не был нужен и подавно. Пернатому всегда хватало компании Техноблейда, а Томми, грязного оборванца рядом со своим блистательным сыном, тот явно только терпел. Иначе не смотрел бы после смерти Уилбура так, что хотелось самому подойти и насадиться на меч от пронзительного чувства потери и одиночества. Томми помотал головой. Протянул руку, зарывшись в аккуратную шелковистую гриву. Лошадь — та самая, запряжённая, которую он давно присмотрел для себя — мягко переступила копытами. Белая, в серых яблоках, красивая, почти как Спирит, шкурой которого Томми успел полюбоваться, прежде чем использовал ту против Дрима, эта кобыла, как и он сам, любила сладкую морковь и свободу. По крайней мере, уздечку она часто рвала, лягалась с конюхом, но рядом с Томми почему-то не выказывала агрессии. Тем неожиданнее было услышать от неё негромкое ржание и перестук копыт. Бетти, так он её назвал, редко шумела без причины, поэтому Томми задержал дыхание, шагая до приоткрытых тяжёлых дверей. Заглянув в щёлку, подросток сперва не понял, что именно видит, а когда осознал — побагровел до кончиков ушей. Панз прижимал к стенке амбара Эрета. Наёмник стоял спиной, но в свете взошедшей луны короля было даже слишком хорошо видно. У Эрета сверкали глаза, на его волосах поблескивала корона, а на плечах красовался богатый плащ с окантовкой из соболя, король как раз махнул рукой, кутаясь в свои меха. И они… Они, кажется, целовались с этим парнем?! Томми почти открыл рот, практически что-то сказал, но вдруг ощутил взгляд, направленный на него же. Это не был Эрет. Не был Панз. Это смотрела на него зелёными глазищами пропавшая незнамо где псина. Томми сполз по стеночке и хохотнул, скрывая в ладонях нервный смешок. Он, блять, не мог во всё это поверить. Появление Блэйда его порадовало, но остальное… В чернильные небеса взмыла стая ворон, наполняя округу пронзительными криками. Не будь он знаком с Филом, поверил бы, что это мрачное знамение. Всё же, с давних времён говорят… Вороны кружатся. Учуяли мертвеца.