—⋆˖⁺‧₊☽◯☾₊‧⁺˖⋆—
Чёрные кошки прячутся в бамбуковых зарослях. Деревья прячут в лесу, а человека в городе. То, что дорого и важно, везде, куда побрезгует полезть рука и ступить нога. Самый верный способ избежать лишений — сыграть на человеческих страхах и брезгливости. Холодно. Сыро. Воняло жутко. Плесенью. Разлагающейся плотью. Влажной подгнившей листвой. Окружение не играло яркими красками после мучительного пробуждения только потому, что красок здесь особо никаких и не было. Только жуткая настенная, да и напольная композиция больного шизофренией художника. Если не вглядываться, то и не поймёшь, что это не хаотично расположенные коконы с человеческими трупами, а вполне себе система, организованная так, чтобы паучихе было легче следить за кладкой. Годжо, может, и попытался бы разглядеть что-то ещё, чуть подробнее, чтобы сориентироваться. Но фокус размыт. Окружение без чётких контуров, лишь неясные очертания, которым наболевшее сознание дописывает характеристики и значение. Проклятой энергии Годжо тоже не ощущал. И ещё до конца не осознавал, что это на самом деле пугает его до леденящего кровь ужаса. Мозг настоятельно блокировал попытку осознать настолько очевидный для заклинателя факт. Сатору не успел прийти в себя, как почувствовал смрадное дыхание смерти на лице. И холодные длинные пальцы, неестественно бледные. Острые когти впились в кожу. Парень считывал прикосновение чужих рук по всему телу. Те нагло ощупывали его, искали что-то. Или просто наслаждались ощущением тёплой плоти. А главное, ещё живой и целой. Огромная когтистая лапа жадно обхватила его лицо. — Яд скоро выветрится и сможешь посмотреть на своих новых соседей более четким взглядом, Сатору Годжо, — послышался густой, бархатный женский голос. — Ты ополоумела, бабка? — прохрипел Сатору, ещё толком не видя, с кем говорит. — Уже давно, — был ему ответ. Руки у существа были настолько огромными по сравнению с лицом Сатору, что большой палец без труда скребнул его висок когтем. Потом переместился на нижнее веко правого глаза и слегка оттянул, больно впившись в кожу. — Жаль, эту красоту съедят черви, когда ты умрёшь, — сказала она. Паучиха. Сатору мотнул головой. Зря. Её руку он с лица не сбросил, а вот головокружение вызвал. — Оставить их в качестве сувенира? — начала вслух размышлять паучиха, но потом её внимание резко отвлёк сдавленный болезненный стон, в котором Годжо с замиранием сердца узнал Гето. Услышал усмешку. Её усмешку. А затем и слова: — Давно у меня не было такого пира. Двое магов особого уровня. А один из них так ещё и представитель великих кланов, — она заливисто рассмеялась. — Сильнейшие, говорите? Во времена моего господина Сукуны вы бы и за пыль не считались. Он бы раздавил вас одним мизинцем. — Интересно, где же сейчас твой господин? — Сатору зажмурил глаза, пытаясь вернуть себе нормальное восприятие окружения. — Я могу вырвать тебе язык, гадёныш, — сухо сказала Паучиха. — В очередь, дорогуша, — улыбнулся Сатору. Ему, однако, сейчас было чертовски хреново.Глава 7. Не ошибается только мёртвый
16 ноября 2021 г. в 21:32
Холод влажной земли чувствовался всей подошвой, пробирал до костей. А как от него могла спасти насквозь промокшая, уже совсем не белая ткань тонких таби? Глаза привыкли к темноте, но однообразие глубокого тоннеля не требовало от Мины острого зрения. Здесь лучше положиться на другие органы чувств. Послышался шорох — шелест быстро перебирающих паучьих лап. Куроо схватился пастью за рукав перепачканной юката и дёрнул девочку за приличных размеров камень.
Мина посмотрела на Куроо, совершенно преобразившегося всего каких-то тридцать минут назад. Не нужно было иметь орлиного зрения, досконально сканирующего каждый сантиметр окружения, чтобы понять, как сильно кот изменился в размерах. Как сильно проклятая энергия перекроила его морду. И что количество хвостов его с одного сменилось на два. Мина поджала губы. Нет, её не пугал новый внешний облик любимого питомца. Скорее наоборот, успокаивал. Если бы не Куроо, один из огромных пауков затащил их в глубокую нору, а не был бы разорван котом у её входа.
«Алиса из «Страны чудес» чувствовала себя намного хуже», подумала Мина. Она в такую нору падала, а не шла на своих двоих. Пожалуй, на этом их отличия с книжной героиней заканчивались. Мина тоже шла за белым кроликом и очень надеялась, что не найдёт его обглоданный труп. Или, чего хуже, не увидит в роли инкубатора. Годжо-сан сильный. Очень сильный. Но даже маги особого ранга не всегда справляются с древними тварями. В какой-то степени Мина винила себя за случившееся. Надо было рассказать всё сразу после пробуждения Годжо-сана, а не рассусоливать на ненужные темы. Может, тогда он был бы готов к нападению. Хотя, и сама Мина, будучи в курсе дел, не ожидала атаки в лоб. Она вообще надеялась, что на разведывании обстановки их работа закончится и всё остальное доделают более опытные и сильные заклинатели. Детская наивность.
Но кусать губы от досады было некогда. Мина покрепче сжала кулаки. Ей оставалось только надеяться, что Сакуру-сан и Гето-сана не схватили. От совершенно противоположного исхода событий внутренности переворачивало и стягивало в тугой узел. Мина ещё не начала разрабатывать собственные боевые техники, да и с её способностями ничего из проклятой энергии, генерируемой телом, боеспособного пока не выйдет. Если не оживлять трупы и не отправлять их в бой или использовать в качестве щита. Только из мертвецов бойцы так себе. Груда неразумной гнилой плоти, даром, что с влитой проклятой энергией. Чтобы они действительно были боеспособны, нужна такая мощь, как у Моро-сенсей. Мина ей ещё не обладала. По сравнению с Годжо-саном, Гето-саном и Сакурой-сан она всё равно, что младенец, которому в качестве игрушки дали перочинный нож в одну руку и гранату без чеки в другую. В такие минуты слишком чётко осознаётся собственная неопытность, да и никчёмность. Смысл повелевать смертью, если даже товарищей не в состоянии от неё защитить?
Куроо ткнулся влажным носом в ладонь девочки и посмотрел на неё светящимися малахитовыми глазами. Возможность говорить в этой форме он утратил, но разум нет. Это по-прежнему был Куроо, её чёрный кот, но размером с добротно откормленного волкодава, и двумя хвостами, такими же длинными и гибкими, как плети. Мина ещё не знала, как это получилось и насколько по времени Куроо останется в этой форме. Но думать и резину тянуть было некогда. Возможно, только возможно, в этом виноват испуг Мины, звериный, ни с чем не сравнимый до этого страх перед проклятьями. Перед возможной смертью. Нечто подобное было, когда она вернула к жизни Куроо несколько лет назад. Тогда тоже был резкий, болезненный и невыносимый сгусток невозможно ярких эмоций, подхлёстываемый детской неспособностью исправить случившееся. Проклятая энергия слилась с жизненной. И произошло чудо. А чудо — это ошибка бога.
— Хоть бы ты ошибся ещё раз, — проговорила Мина одними губами.
Да, причиной преображения Куроо стал её внутренний страх. Но вызвало его не само нападение пауков. А события, ему сопутствующее. Мина помнила, как перепугалась, когда сёдзи, ведущие из комнаты Годжо и Гето на улицу, в сад, с треском рухнули. И теперь их с Сатору зажимали с обеих сторон. Когда Годжо ударил мощным потоком проклятой энергии первую тварь, вторая выпустила паутину, намертво схватив стоящую за его спиной Мину. Сильный рывок. И девочка, будто на упругих тросах, вылетела наружу. Следующие несколько мгновений выжгло на сетчатке глаза раскалённым клеймом: потрёпанная, но живая тварь попыталась в одном рывке располовинить Годжо хелицерами. Они клацнули в воздухе, не коснувшись человеческой плоти. И паук низко застрекотал, почти завизжал от досады. От нечеловеческих звуков волосы вставали дыбом, а тело била поганая дрожь. Да, Мина знала, что Годжо с помощью своей техники повредил все восемь паучьих лап, из-за чего арахнид рухнул на татами, скрежеща хелицерами. Сатору почти повернулся, чтобы повторить манёвр и со второй тварью, схватившей Мину. Но пол под его ногами слишком быстро исчез, образовав грохочущую провалом и обломанными досками пустоту.
Живот от страха скрутило. Мину затошнило от осознания, что даже с Годжо Сатору, мать его, с самим Годжо Сатору могло произойти нечто подобное — проигрыш. Её скрутили в кокон слишком быстро. Завопить, забрыкаться, попытаться разорвать прочную липкую ткань паутины у Мины не выходило. Она была настолько парализована страхом, что чувствовала, как он пожирает её. Как она сантиметр за сантиметром исчезает в его бездонной пасти. И тогда всё бессилие вырвалось наружу резким, болезненным криком вместе с неконтролируемым всплеском проклятой энергии.
Тогда-то кокон с её телом рухнул на землю и покатился вниз по склону, собирая по пути каждый камушек, ямку, впиваясь, но не пробивая материю паутины обломанными ветками. Мина даже не думала, что потом кожу будет украшать щедрая россыпь синяков. Боль девочка тоже будто бы почти не чувствовала. Её перекрыл адреналин. Где-то сквозь вакуум, образовавшийся из-за долгого полёта кубарем и звона в ушах, слышался протяжный скрежет и визг огромного паука вперемешку со звуками разрывающейся на части плоти. А через какое-то мгновение, когда кокон с телом Мины врезался в шершавый ствол высокого дерева, пронзающего макушкой звёздное небо, слои липкой паутины разошлись. Их легко вспорол острый коготь. В первые секунды, увидев перед собой огромного адского кота, Мина перепугалась. Не до конца выбравшись из паутины, судорожно прижалась к стволу дерева. И только блеск зелёных, малахитового оттенка глаз, смотрящих на неё с беспокойством и надеждой помог понять, что это чёрное огромное животное — Куроо.
— Это ты из-за меня? — проговорила девочка севшим голосом.
Куроо кивнул. И Мину обуяла новая порция ужаса. И досады. Говорить кот больше не мог. Но он здесь. Всё ещё разумен и силён.
— Годжо-сан и правда упал? В смысле… последнее, что я видела… — Мина не успела договорить.
Куроо опять кивнул.
Грудную клетку сжало от страха. С каждым новым вздохом кислорода переставало хватать. Диапазон между вдохом и выдохом начал сокращаться, повышая интенсивность обычного дыхания. В голове чёткая инструкция матушки, говорящей сухими медицинскими терминами. Мина вовремя поняла, что может начаться гипервентиляция лёгких. Вот только приступа паники ей сейчас и не хватало. Судорожно выбираясь из паутины и где-то на краешке сознания почти истерически смеясь, сравнивая себя с Фродо Бэггинсом, угодившим в лапы к гигантской паучихе Шелоб, Мина начала соображать. Строить план по косточке, перебирая их сотню и выбрасывая с секундной скоростью. Говорила вслух, совершенно не осознавая, что может привлечь к себе новую порцию ненужного внимания.
— Что делать? Вернуться обратно и попытаться найти Гето-сана и Куран-сэмпай? Нет, а вдруг их тоже схватили? И где они могут быть? На их поиски совсем нет времени, — бормотала Мина, отдирая липкую прочную субстанцию от своих ног.
Куроо усердно тянул слои паутины, помогая хозяйке побыстрее избавиться от этой дряни.
— Вернуться обратно к той дыре в полу? Попытаться найти Годжо-сана? Но как я спущусь, если там глубоко и пусто? До дна могут быть десятки метров, — размышляла Мина, надеясь, что Годжо умудрился не переломать себе кости и не свернуть шею. У него ведь эта совершенно непонятная для Мины бесконечность. У него ведь «шесть глаз». У него ведь… вполне себе человеческий череп, с такими же хрупкими костями.
Куроо прошёл чуть дальше и задел хозяйку двумя хвостами, вынуждая заглянуть за дерево. Дыра. Вход в нору в окоёмке камней, поросших мхом и крепко-накрепко скреплённых оголёнными корнями высокого дерева с широким стволом. Обхватить его могли лишь двое взрослых мужчин. И то, соприкоснулись бы лишь кончики их пальцев.
Мина судорожно вздохнула. Она чувствовала ту же проклятую энергию, что исходила от паучьих детей. Если предположить, что это вход в её логово, то логичней было бы спуститься в него. Сакура-сан говорила, что у таких тварей целая сеть сложных подземных тоннелей. Но расположены они в определённых местах, способных свободно генерировать и преобразовывать потоки проклятой энергии. Как сквозняк. Если Годжо-сан и тот паук упали в один из таких тоннелей, то наверняка все они ведут в определённое место, куда пауки приносят добычу своей матери. Или же это «место» находится под гостиницей, и Сатору упал прямо туда?
Нет. Это было бы слишком опрометчиво со стороны паучихи. Располагать колыбель под «кухней и кладовой» будет только самая плохая мать, которая не печётся о спокойствии своих детишек.
Мина посмотрела на Куроо. Он кивнул. Подошёл ближе, подставляя холку, покрытую шелковистой длинной шерстью. Мина запустила туда пятерню, перепачканную в мелких ошмётках прилипшей паутины, грязи и собственной крови. И они вдвоём шагнули в темноту тоннеля.
Вот так, собственно, Мина и оказалась здесь. Беспомощно нащупывая в себе смелость, она находила только её яркие маковые брызги. Крошечные, но так сильно обжигающие сознание. Ошибочно думать, что у неё есть выбор. Нужно найти старших. В том, что Гето-сана и Куран-сэмпай схватили тоже, маленькая госпожа Амацуки уже не сомневалась.
— Я настроюсь на их проклятую энергию. Буду радаром, — сказала она Куроо тихо-тихо. — Только ты веди меня в этой темноте, ладно? Как только мы их найдём…
Ехидный внутренний голос с насмешкой перебил: если вы их найдёте. И если найдёте живыми.
Мина раздражённо втянула воздух, сжав губы, но потом с уверенностью продолжила:
— Как только мы их найдём, нам придётся действовать незамедлительно. Времени на проработку плана не будет. Поскольку мы с тобой, оказывается, разделяем чувства, ты поймёшь, когда я уловлю ауру проклятой энергии хотя бы одного из старших. И тогда возьмёшь след.
Кот кивнул и вновь подставил холку. Мина знала, что идти нужно только вперёд. Не оглядываясь.
Она шагала по тёмному коридору навстречу неизвестности. Неизвестности условной, поскольку размытые представления о гнездовище паучихи Мина всё-таки имела. Когда Куран-сэмпай рассказывала о месте, где Праматерь оставляет свои кладки, то задала вопрос: смотрела ли Мина хоть раз вторую часть «Чужих». Смотрела. И ой как девочке не хотелось возвращаться воспоминаниями в металлическую оболочку холодной и недружелюбной космической станции, сросшейся с органическим нечто, отвратительной смесью кровожадной плоти, частью живых человеческих инкубаторов.
Чем дальше Мина шла, тем отчётливее ощущала под ногами не только мелкие камушки и сырость. В подошву то и дело норовили впиться косточки мелких зверюшек. Куроо лучше видел в темноте. И слышал тоже. Но девочка всё равно умудрялась различить клетку рёбер или продолговатый черепок.
Когда под ногами случайно хрустнул один из таких, позади послышался шелест паучьих лап и тихое любопытное стрекотание. Мина напряглась всем телом, почувствовав, как под ладонью затвердела холка Куроо. За их спинами медленно выросла фигура паука, чуть выше Мины, но гораздо меньше своих предыдущих собратьев. Он поднял передние лапы, угрожающе щёлкая хелицерами. Но в тот же миг Куроо грубо схватил хозяйку за перепачканный подол юката и с такой силой потянул назад, что Мина не удержалась на ногах и плюхнулась на задницу. Кот оттащил её подальше одновременно с тем, как в выпирающую из массивного брюшка голову — очень маленькую по сравнению с остальным телом — вонзился меч. Его отблеск даже в темноте сверкнул яркой молнией. И паук вспыхнул разом, как спичка. Даже не заверещал, объятый убийственным пламенем.
Мина резко повернулась в сторону. Она не сразу заметила — в таком-то мраке — что тоннель здесь расходится кривыми дорожками в трёх направлениях. Один вход ближе к потолку. Из него тварь и выползла. А у коридора второго стояла, тяжело облокачиваясь на каменную стену, сестра Куран.
— Сакура-сан! — воскликнула Мина, а потом тут же зажала рот грязной ладонью.
— Я рада, что ты жива, Мина-чан, — девушка тяжело дышала.
В угасающем пламени догорающего паука Мина заметила, что правая сторона порванного юката Сакуры залита чем-то чёрным. Нет, явно не чёрным. Красным! Это из-за оранжевого огня цвета не различить. Кажется, будто Сакура пролила на себя чернила в очень обильном количестве.
— Вы… — перепугалась девочка.
— Неудачно приземлилась, — улыбнулась Сакура слабо, явно в попытке приободрить Мину. — Принеси меч, пожалуйста. Не бойся, его сталь не обожжёт тебя.
Мина поднялась на ноги, даже не отряхнулась. И подошла к тлеющим углям паука. Взялась обеими ладошками за рукоятку меча и потянула. Вытащить не вышло. Лезвие слишком глубоко. Вытянуть получилось только с третьей попытки. И то потому, что Куроо схватил за ткань юката на спине, потянув Мину вместе с мечом.
Сакура захотела подойти ближе и помочь, но правый бок отозвался адской болью. Мина видела её попытку краем глаза. Шаг и резкое торможение.
— Вот, — девочка подошла к Сакуре с мечом в руках.
«Смертельно тяжёлый», подумала Мина, едва не волоча лезвие по полу.
— Хорошо, — Сакура осторожно съехала по стене, держась за правый бок.
— Вы сильно ранены? — обеспокоилась Мина, присев на корточки.
Она сама уже не чувствовала боли и дискомфорта в каждой клеточке организма, настолько тело онемело. Мина знала, что это следствие шока. И что скоро начнётся «отходняк».
— Не сильно, но погано. Крови много потеряла, — пояснила Сакура. — Упала в груду костей и досок.
— Я могу помочь, — Мине страшно хотелось спросить, что произошло и где Гето-сан, но она справедливо решила, что сначала подлатает сестру Куран.
— Ты можешь снять только симптоматику в виде боли и, возможно, на время остановить кровотечение, но рану закрыть не сможешь, — сказала Сакура.
И Мина в очередной раз почувствовала себя слабачкой. Толку-то от её совместных с Моро занятий, если что посерьёзнее шишки вылечить она не в состоянии. Да даже шишку Годжо-сана она толком не исцелила, так, чуть подлатала. Кровь она может остановить, но рана требует серьёзной, основательной дезинфекции и перевязки. Что сейчас просто невозможно. Если не затянуть рану или чем-нибудь не закрыть, кровотечение откроется вновь. А, значит, толку от потуг Мины никакого.
— Извините, — сказала девочка, опустив голову.
— Хэй, за что извиняешься, Мина-чан? — растерянно усмехнулась Сакура. — Если кому и просить прощения, так это мне. Я виновата в случившемся.
— Вы не… — поспешила заверить её Мина.
— Ещё как виновата. Надо было быть предусмотрительнее.
— Вы не виноваты, — твёрдо заявила Мина. — Вы не могли предугадать всё.
Сакура усмехнулась, явно не восприняв всерьёз её слова. Упрямая.
— Ладно, малышка, давай ты мне всё-таки немного поможешь, — сказала она, облизав пересохшие губы.
— Да! Чем? — оживилась Мина.
Сакура развязала пояс юката и откинула перепачканный кровью запах в сторону, оголив правый бок. На нём красовалась широкая полоса раны с неаккуратными краями.
— Хорошо, что пострадали лишь кожа и мышцы, никаких повреждений внутренних органов нет. Но всё равно, прощай бикини, — усмехнулась Сакура. — Могло быть и хуже.
— Не храбритесь, — сказала Мина.
— Если перестану, то взрослой из нас двоих автоматически станешь ты, — улыбнулась Сакура уголком обескровленных губ.
На этот раз Мина ответила старшей тем же.
— Что мне нужно сделать? — спросила она.
— Закрой глаза и зажми нос. Вонь будет жуткая, — сказала Сакура, протянув ладонь и забрав меч у девочки.
Лезвие тут же накалилось. Засияло красным. Мина запоздало поняла, что Сакура вообще собралась делать. И когда нагретая до предела сталь коснулась кожи, а Куран выгнулась, плотно стиснув зубы и заперев в глотке рвущийся наружу дикий крик боли, Мина, наплевав на страх и вонь поджаренной человеческой плоти, вцепилась Сакуре в руку, пуская поток своей проклятой энергии в её тело. Цель — облегчить боль. Побочная цель — минимизировать ущерб от ожога. У Сакуры заслезились глаза. У Мины они слезились тоже. Моро-сенсей учила: чтобы уметь исцелять боль других, нужно научиться чувствовать и переносить её самой. Жизнь — это боль. Смерть — это боль. Существование — это боль. Смерть — суть жизни. Суть жизни — путь к смерти. Мина прокручивала в голове слова Моро-сенсей, как заклинание, как мантру, крепко зажмурив глаза. Пока тёплая рука Сакуры не легла поверх её.
— Ты большая молодец, — сказала Сакура хриплым голосом. — Не знала, что ты и так можешь. Я боли почти не чувствовала.
— Вам правда нормально? — спросила Мина.
— Да, — кивнула Сакура. — Это Куроо?
— Вы только заметили? — удивилась Мина.
— Мне немного не до того было, — сказала Сакура.
— А, — стушевалась Мина. — Извините.
— Перестань извиняться, — тяжело вздохнула Сакура. — Так это Куроо? Круто его жизнь потрепала с нашей последней встречи.
У Мины против воли вырвался смешок. Кот завилял двумя хвостами, как довольный пёс.
— Я думаю, он из-за меня таким стал, — сказала Мина, с нежностью посмотрев на Куроо из-за плеча. — Я испугалась. Моя необходимость в защите и преобразила его.
— Если вы так связаны, не думала, что можешь видеть его глазами, слышать его ушами и чувствовать запахи его носом? — спросила Сакура. — Некоторые мои сёстры практикуют такую связь с прирученными ими шикигами или проклятыми духами.
Она знала, что нужно идти, нужно найти мальчишек, но состояние требовало хотя бы минутной передышки. Или смысла в дальнейших действиях не будет никакого, потому что труп много не сделает. Тем более, что рядом была та, которую нужно успокоить.
— Не думала об этом, — удивилась Мина, вновь посмотрев на Куроо.
— Если он чувствует тебя, значит, возможна и обратная связь, — сказала Сакура и начала потихоньку подниматься на ноги, облокачиваясь на меч. — У вас одна проклятая энергия на двоих.
— Вы точно в порядке? Простите меня, но… — начала Мина.
— Я не боец? В таком состоянии можно сделать больше, чем кажется на первый взгляд. Тем более, нас двое, — сказала Сакура, на что Куроо раздражённо фыркнул. — Извиняюсь, трое.
— И вы не скажете, что я неопытный ребёнок, и не отправите меня отсюда? — спросила Мина.
— Да, ты неопытный ребёнок. И по-хорошему тебя стоило бы отправить отсюда. Но ты ещё и заклинательница. И было бы полным неуважением и глупостью пренебречь твоей помощью.
Мина поджала губы, ощущая, как страх, висевший до этой минуты камнем утопленника на шее, начал таять. Вместе с тем росло и крепло осознание ответственности.
Девочка кивнула и спросила:
— Где Гето-сан?
— Утащили. Не пугайся, с ним ничего не сделают. Пока что.
— А вас почему не забрали? — спросила Мина.
— Мы упали вдвоём. Но с моей стороны оказался склон, а за ним глубокая колея. Что-то вроде траншеи. Там кости и доски. Гето повезло больше. Он о землю не ударился, на паутине повис. А я вот, кубарем вниз. Хорошо хоть мозги не вышибла. И позвоночник цел.
— Неужели Гето-сан не смог бы отбиться от этих тварей? — хмыкнула Мина скептически.
— Смог бы, конечно, если бы, во-первых, не вырубился при падении, во-вторых, нас с ним отравили. Когда, я к своему стыду не знаю. На него яд подействовал, а на меня нет только потому, что организм к ним невосприимчив. Точнее, в теории, отравить меня можно, но кровь всё равно любую заразу выжжет. Не будь этой особенности, давно б подохла. И не упади я так… — Сакура замолчала, прикусывая губы.
— Это чудо, сэмпай, — сказала Мина.
— Ага, знаешь, как называют чудо? — улыбнулась Сакура криво.
И Мина в который раз прокрутила в голове слова, сейчас озвучивая их:
— Ошибка бога.
— Да, именно, — протянула Сакура. — Ошибка не ошибка, а без нашей супружеской парочки с этими тварями не совладать. Странно, что они то место, где мы с Сугуру-куном упали, не стали обыскивать тщательнее.
— Почему странно? — спросила Мина.
— Сама подумай, стала бы ты оставлять потенциальную угрозу в живых или хотя бы без присмотра?
— Нет.
— А они стали.
— Может, подумали, что вы умерли?
— И оставили свежее мясо червям на корм? — усмехнулась Сакура. — Сомневаюсь. Тебе не кажется, что они… туповаты.
— Туповаты? А разве должно быть иначе? — спросила Мина, поддерживая за локоть Сакуру, когда та выпрямилась и начала выбирать, в какую сторону пойти.
— Чтобы вырасти до таких размеров, им должно быть несколько сотен лет. Не меньше четырёхсот. Тогда они смогут обращаться в человека. Но разум и коварство они приобретают до супрафизической трансформации. А эти… — Сакура кивнула на истлевшую груду углей, оставшуюся от паука. — А эти — словно тупая солдатня. Ни мозгов, ни воображения.
— Хотите сказать, что у Праматери проблемные детишки? — нахмурилась Мина.
— Больные и тупые, — сказала Сакура. — Не то, что раньше. Её дочери хоть и были редки, но эти горы они держали в страхе. Особое влияние Праматерь имела при Двуликом в Золотой век магии. А сейчас таких проклятых духов, её деток, нет. И женишков, которых можно было пустить в расход, не попадалось. До сегодняшнего дня.
— Что вы хотите этим сказать? — Мина приподняла бровь.
— Ей нужны заклинатели, — сказала Сакура. — Это только предположение, но скорее всего своих «дочерей» она так и создавала раньше: ловила сильных магов, заманивала к себе в логово, а потом… ну…
— Беременела от них, — закончила за неё Мина.
— Они от неё, — нахмурилась Сакура.
— Это что за омегаверс? — воскликнула Мина.
— Мужчины служили ей не только источником питания, но и инкубатором. В них детки «вынашивались», питались плотью и проклятой энергией. А когда «рождались», папаша служил им и первой добычей.
— Они живые это в себе… ну… — скривилась Мина, показывая движения руками, будто из живота что-то выходит.
— Я не знаю, — сказала Сакура. — Одно ясно точно, Праматерь точно воспользуется шансом и превратит наших с тобой общих друзей в заботливых мамаш.
— Они же… особого уровня. Гето-сан. И Годжо-сан.
Сакура помрачнела ещё больше.
— В том-то и дело. Праматерь одного уровня с ними, если не выше. Ты помнишь, что я сказала: она жила при Рёмене Сукуне. При самом Короле проклятий. Ты думаешь, два шестнадцатилетних студента, пусть и особый уровень, ровня этой древней суке? Она — одно из воплощений древнего зла, которое заклинатели не могли изгнать веками.
— А мы словили джекпот, — протянула Мина, упершись взглядом в пустоту.
— Нужно найти и освободить Годжо и Гето. И попытаться если не изгнать Праматерь, то хотя бы уйти и передать дело более опытным магам.
— Я не чувствую их проклятой энергии, — сказала Мина.
— Возможно, её что-то перекрывает.
— А если они уже…
— Они живы. И мы их найдём.
— Бог не может совершать столько ошибок за раз, — вздохнула Мина.
Сакура только усмехнулась и острием меча указала в ту сторону, куда им троим предстояло пойти. Из тоннеля веяло смрадом тяжёлой, тёмной, проклятой энергии.