В отзвуке колоколов, оглашавших пределы Гиона, Бренность деяний земных обрела непреложность закона.
Почему-то вспомнились строки из предисловия «Повести о доме Тайра». Годжо не любил учиться, а уж тем более читать в детстве. От него сбегало большинство умудрённых учителей-старцев. Но «Повесть о доме Тайра» он знал хорошо, как и исход героев произведения. Великое тленно и не вечно. То, что Годжо справится с лисьим камнем, сомнений не вызывало. В противном случае, он не сильнейший, раз пустит мир под откос и не спасёт множество жизней, одна из которых была, как ни крути, в приоритете. Годжо сам с собой долго спорил, но в итоге пришёл к выводу, что не готов пойти по киношному клише, которое, к тому же, успешно перебралось ещё и в мангу. Клише банальное, но сложное в своей философской концепции: стоит ли пожертвовать одним, чтобы спасти множество? Или множеством, чтобы спасти одного? Мир или человек? Естественно, приоритет очевиден. Сатору понимал, что может наступить на одни и те же грабли. Но он, в отличие от прошлого раза, готов не смотреть в спину уходящему близкому человеку, а догнать, развернуть и, если не дать по шее, то хотя бы разобраться в происходящем. А уж потом дать по шее. Или убить. От этой мысли у Годжо вдоль позвонков пробежал холодок. Неприятно воткнулось множество ледяных игл, пуская мерзкое ощущение по телу. Сатору улыбнулся и хмыкнул. Что ж, бывает. Больно бывает и плохо. Но Годжо кроме него самого за волосы из болота никто не вытянет. Не спасёт. Годжо спасать и не нужно. Он же сильнейший. Одиночество его невидимое, но ощущаемое лишь им одним, разбавляла Мина. Удивительно, но факт, который сложно признать таким людям, как Годжо. Сильнейшие мыслят иначе. Под грузом ответственности и наградой в виде неимоверной божественной силы, трансформацию претерпевает и их сознание. Образ мыслей. Только Годжо немного иначе слеплен. Повзрослеть ему пришлось резко и без прелюдий. Познавать силу и груз обязанностей, внезапно свалившихся на плечи — тем более. Годжо перешагнул за вторые тории.Разом поблекла листва на деревьях сяра в час успенья — Неотвратимо грядет увяданье, сменяя цветенье. Так же недолог был век закосневших во зле и гордыне — Снам быстротечных ночей уподобились многие ныне. Сколько могучих владык, беспощадных, не ведавших страха, Ныне ушло без следа — горстка ветром влекомого праха!
Закончил он мысленно одновременно с шагом за врата. С кого бы начать? Пожалуй, с Куран. С ней будет проще. Хотя бы потому, что Годжо её уважал. Пусть она и бесила временами. Эномото он терпеть не мог. И уважением там даже не пахло. А Мина… Наверное, нужно начать с Мины. Но если она здесь, то Церберы наверняка стерегут красавицу, спрятанную в Подземном царстве за рекой Мёртвых. Как будто бы это может Годжо остановить. По большому счёту, не сдерживай его определённые моральные принципы и осознание, что силой, даже такой, как у него, в данной ситуации мало чего добьёшься, Годжо разнёс бы тут всё. Если кое-кто просто его не послушает. Насилие — выход далеко не из всего в их магическом мире первобытных садистов и заржавевшего консерватизма. Требовательность — тоже. Годжо не убийца и не смутьян, хотя с последним бы поспорил кто угодно. Годжо — сильнейший, и дела должен решать, как сильнейший. Статус клеймом жёгся на коже и щипал нутро ядовитой кислотой. Годжо вновь улыбнулся. — А? — услышал удивлённое. Это была сестра Касуми. Её красивое лицо забавно вытянулось. Одеяния мико Сатору по определённым причинам и любил, и ненавидел. Тёмные волосы сестры Касуми и её миниатюрность фарфоровой куколки лучше не делали. Она чем-то напоминала Мину в её бытность мико здесь. До того, как побелели волосы. — Здравствуй, сестра Касуми, — протянул он приятно. — Годжо-сан, какими судьбами? — удивилась Касуми. Она явно забыла, зачем шла. — Проведать заглянул, — лучезарно улыбнулся Годжо. Сестра Касуми улыбнулась в ответ. Годы сбили с неё спесивость и поумерили гордыню. Теперь от былой своенравной госпожи остался только налёт аристократичности, читавшийся в движениях и чертах. Что именно произошло, Годжо не знал. Но изрядно удивился, когда заносчивая сестрица начала смиренно ходить за Сакурой и воспитывать младших послушниц, будто бы они её родная кровь. — Кого? — спросила сестра Касуми, а потом закусила губу. — Полагаю, сестру Мину. — Сестру, — усмехнулся Годжо совсем не весело. — Она уже вам сестра? — Она давно нам сестра, — сказала Касуми. — С её одиннадцати. — Что-то не людно у вас сегодня, — протянул Годжо. — Часть сестёр повезли в горы на тренировки, а часть разбрелась кто по хозяйству, кого на миссии отправили, — пояснила сестра Касуми. — А ты чего? — спросил Годжо. — Я присматриваю за роженицами, — ответила Касуми. — Одна? — Вы хотите спросить меня о сестре Мине? — догадалась Касуми. — Или о ком-то ещё? — О госпоже Амацуки, разумеется. Старая дева Куран меня не интересует, как и лис Эномото. К вашей матушке вы меня, разумеется, не пустите. Поэтому, да, Мина, — Годжо решил начать сразу с основного блюда, не перебиваясь аперитивом. — Сестра… — начала Касуми. — Сестра Мина на задании в сопровождении сестры Куран, — раздался голос сбоку. Тело Годжо прошило волной враждебности, граничащий с ненавистью. Он и Касуми тут же повернулись в сторону говорившего. Сестра едва заметно сморщила нос, будто увидела надоедливого пса, от которого хозяева не знали избавления. Хотя на пса молодой человек не походил. Забавно. Годжо хмыкнул, прищурился под повязкой. Парень был его возраста. Тоже высок. Но не такой симпатичный. Годжо решил именно так чисто из вредности, потому что на самом деле молодой человек был крайне симпатичен. Худ, бледен, но не болезненно. Гладким фарфором сияла кожа. Чёрные ресницы. Чёрные брови. Чёрная копна коротких волос, как крыло ворона. Или как змеиная чешуя переливами на солнце. Собственно, Годжо и подумал про змей. — Вы Годжо Сатору, полагаю, — внимательно смотрел на него юноша. Он был одет в чёрную рясу брата-послушника. Но на плечах его виднелись тонкие узоры, похожие на шапки хризантем. Только на первый взгляд, на самом деле тонкие лепестки, из которых состояли бутоны, были змеями. Переплетёнными меж собой змеями. — Правильно полагаете, — сказал Годжо. — А вы кто? — Озэму Орочи, — представился молодой человек. На старой гравюре тигр и дракон сошлись в поединке за небо и землю, потому что не могут мирно сосуществовать вместе. Годжо почувствовал ту же волну надменности и неприязни, спрятанную под маской приятного личика. Собственно, Орочи явно ощутил то же самое и разозлился. По силе он Годжо уступал. — М, повелитель змей, значит. Такое себе имечко, — улыбнулся Годжо. — Не всем везёт родиться с благословенным именем, как у вас, — сказал Орочи. — Сестра Касуми, не оставите нас? — Не-не, её компания сглаживает моё желание узнать, что ты за хрен такой, — помахал ладонью Годжо. Касуми смотрела то на него, то на брата Орочи. Последнего она явно недолюбливала, но оставить их вдвоём почему-то побаивалась. Её беспокойство хорошо чувствовалось в воздухе. Не беспочвенное. Было что-то в Орочи, что с порога показало Годжо — не связывайся, не верь, а лучше порви на куски. — Я новый послушник в храме Растущих лун, — сказал Орочи. — Меня привёл сюда настоятель Эномото. — И Сакура тебя не выставила назло настоятелю? — усмехнулся Годжо. — Не поверю. — Сестра Куран оказалась весьма терпеливой к моей персоне, — Орочи тоже улыбнулся. — К нам всем. — К вам всем? — удивился Годжо, а потом повернулся к сестре Касуми. — И сколько их здесь? — Не много, — ответил за сестру Касуми Орочи. — Восемь. Восемь новых братьев. Вот так изменения. Обычно было не больше пяти. Сёстры неохотно пускали в храм на постоянной основе мужчин, не считая студентов и некоторых заклинателей. Но те обучались временно. А братья были полноценными послушниками, жрецами и познавали все тайны ордена, если на то давала распоряжение матушка. Обычно брали сыновей или внуков сестёр, покинувших из-за замужества храм. И попасть могли не все, а те, кого матушка посчитает нужным. Но чтобы сразу восемь мужиков… — Ну, это меня не особо заботит. Мне нужна Мина, — пожал плечами Годжо. — Куда она поехала? — Я не… — сестра Касуми прикусила губу, почувствовав на себе пристальный взгляд Годжо. — Не могу вам сказать. — Без проблем. Брат Орочи, где сестра Мина? — Сатору повернулся к нему, почему-то гаденько улыбаясь. Он видел, что его заинтересованность Миной явно раздражала Орочи. А это, в свою очередь, бесило самого Годжо. С чего бы хмырю интересоваться его женщиной? Вопросов становилось всё больше и больше. — Зачем она вам? Старейшины вроде бы расторгли помолвку, — приподнял брови Орочи. — А я думал, ты приятный парень. Ошибся, представляешь? — улыбнулся Годжо. — Это не твоё дело, брат Орочи. Вы с настоятелем Эномото случайно не родственники? Оба прячете абсолютную бестактность за вежливостью и хорошими манерами. — Думаете, это позволено только вам? — спросил Орочи. Он как ребёнок, подумал Годжо. Как ревнивый мальчишка, готовый мериться членами со сверстником. Не то чтобы Годжо должен был вызвать у него другие эмоции. Но не до такой же степени. — Я не утруждаю себя мыслями о такой ерунде, — сказал Сатору. — Так ты родственник Эномото? — Нет, мы не обременены родственными узами, — ответил Орочи. — А Мина где? — вновь вернулся к своему Годжо. — Вы сталкер? — прищурил глаза Орочи. — Попахивает нездоровой привязанностью. А мне говорили, что вы в сестре Мине не заинтересованы. Небо будто бы помрачнело. Краски сгустились. Подул холодный ветер. Сестра Касуми поёжилась. На крытых верандах начали собираться другие послушницы. Толпились, пытались высмотреть гостя и тех, кто с ним беседовал. — С детства ненавижу змей, — протянул Годжо. — Ну что вы, Годжо-сан, они тоже полезны, — вдруг улыбнулся Орочи. — Мина-сан на задании в одной из Токийских больниц. Сестра Касуми знает точный адрес. А теперь прошу меня простить, надо тренироваться с братьями. Орочи не поклонился на прощание, как того требовала вежливость, только долго разглядывал Сатору, а потом повернулся и зашагал прочь. — Я думала, ты его убьёшь, — Касуми проводила парня взглядом, а потом повернулась к Годжо. — Я тоже так думал. И пока не передумал, — Сатору продолжал смотреть на удаляющуюся спину Орочи, прекрасно зная, что тот чувствует его взгляд. — Новый поклонник Мины? — Скорее просто очередной фанатик под руководством Эномото-сана, — сказала Касуми. — Это не ответ на мой вопрос, — хмыкнул Годжо. — Но меня больше интересует другое. В какую больницу поехала Мина? — Годжо, я… — В какую, сестра Касуми?