Слишком долго я ждал, Так что сердце невольно впитало цвет и запах весны — даже снег на ветках деревьев представляется мне цветами…
© Фудзивара-но Ёсифуса (804-860)
Когда Мина зашла в комнату с большой коробкой в руках, чтобы сложить туда книги, то застала Годжо сидящим на аккуратно застеленной кровати. Он держал томик «Стального алхимика» и многозначительно хмыкал под нос, листая страницы. Вид был презабавный. — Ты решил мне помочь? — спросила Мина. Она собиралась съезжать из общаги на квартиру, которую ей купил дед в качестве жеста доброй воли. — Нет, у меня лапки, — сказал Годжо и закрыл томик. — Поэтому буду подбадривать кричалками и речёвками! — Лучше подари мне тишину. — Это сложно… Мина вздохнула и поставила коробку на пол у книжного шкафа. Его тоже стоило бы забрать. Но Мина подумала, что мебель может пригодиться следующему жильцу этой комнаты. Появление книжного шкафа здесь история загадочная, но не настолько, чтобы Мина не поняла, где кроется разгадка — она сейчас лежит на кровати, вытянувшись в полный рост. Годжо заложил руки за голову. И улыбался. Повязка прятала глаза, но Мина чувствовала чужой взгляд. На первом курсе она с энтузиазмом съехала из родового поместья с одной только сумкой и коробкой самых любимых книг. Количество которых увеличивалось довольно быстро. Но из-за заданий и обучения Мина не могла заняться организацией маленькой личной библиотеки. Поэтому книги аккуратными стопками какое-то время занимали место на полу: вот это прочитанное, а вот это только предстоит читать. В один прекрасный день Годжо зашёл в её комнату и присвистнул. — Только попробуй что-то сказать про бардак, — предостерегла Мина, сидя на полу. Она читала большой бестиарий, точнее его реплику. Там рассказывалось о новых проклятиях, зародившихся в эпоху Реставрации Мэйдзи. — У тебя бардак, — пропел Годжо. — Это ты у нас владелец Авгиевых конюшен. В свою комнату давно заглядывал? — Сейчас у меня чище, чем у тебя. Он сиял, как отполированные пять йен, которые вот-вот кинут в качестве подношения божеству. Первой мыслью Мины было проигнорировать Сатору, второй показать средний палец, не отрываясь от чтения книги. Можно было и язык. Но это уж слишком несерьёзно. Поэтому она выбрала четвёртый вариант: — Так купи мне книжный шкаф. Через несколько дней у неё действительно появился книжный шкаф. Годжо был в это время в командировке. И на сообщение Мины с благодарностью ответил — это не я, это зашики-вараши. Воспоминание о тех днях, когда первый курс был чем-то волшебным и казался дорогой в новую жизнь, вызвали у Мины тёплую улыбку. Но губы пришлось быстро поджать, потому что одно потянуло другое. А последующие годы обучения не относились к Мине милосердно. Их скрашивали Годжо и его ненавязчивые попытки дать невесте насладиться беззаботной юностью. А ещё развитие, новые знания, которые Мина жадно впитывала и училась применять. Пружины матраса скрипнули. Если бы Мина не чувствовала проклятой энергии, она бы даже не поняла, что Годжо подошёл ближе. Он рассматривал книжные полки, убрав руки в карманы брюк. А Мина рассматривала чужой профиль с вздёрнутым носом. Поразительно, он жрёт столько сладкого, на удивление вообще много ест, а остаётся в прекрасной форме. На коже ни прыщика. Мина припомнила его в подростковом возрасте. Вытянутого, тощего, с ещё более выразительными большими глазами. И тогда на лице не было ни следа юношеских прыщей. Дело ли в генетике или в его силе, не разберёшься сейчас. Обратная проклятая техника скрашивала даже следы недосыпа, правда, не всегда. Но на зубы почему-то не распространялась. Удивительная избирательность. Мина спрашивала у Годжо про это, но он уходил от ответа, говоря, что в нём должна быть хоть какая-то загадка. Мина справедливо считала, что он целый сборник не только загадок, но и ребусов, и китайских головоломок, над которыми действительно голову сломаешь. — Любуешься? — спросил Годжо, не поворачиваясь. — Да, — сказала Мина. Годжо только улыбнулся. Но шутить не стал. Осторожно подцепил пальцами одну из книг и вытянул. Это оказался Гэнки Кавамура и его «Если все кошки в мире исчезнут». — Жестокое название для такой кошатницы, как ты, — прокомментировал Годжо. — Там немного о другом… Не совсем о кошках… Хотя… Книга действительно по-особому печальна. Годжо открыл её. И на пол тут же выпала фотокарточка. Мина застыла. Она совершенно забыла, что хранила её в книге Кавамуры. Годжо хмыкнул и легко сел на корточки, подбирая снимок. Мина понимала, что смысла волноваться нет. Но под ложечкой почему-то засосало. На то было несколько причин. — Ого, я и забыл, что такое было, — удивлённо произнёс Годжо. На фотографии — он времён студенчества. Чёрные очки, расстёгнутая рубашка, где в треугольнике ворота которой виднелась белая, поддетая под низ футболка. Школьные брюки. Годжо и Мина — центр фотографии. Сидят друг напротив друга на траве, а вокруг куча котов. Мина напротив жениха. Ей тут лет двенадцать-тринадцать. Одета в одежды мико, потому что дело происходило в храме ордена Кагэн-но-цуки. — Ты и в свои двенадцать была безумной кошколюбкой. — Почему из твоих уст это звучит, как оскорбление, — скривилось Мина. — Сам-то на себя в этот момент посмотри. Улыбка до ушей. Вокруг тебя столько кошек собралось. — Ты просто куколка на этой фотографии. Такая хорошенькая была мелкой… пока молчала… — улыбнулся Годжо, выпрямляясь. Мина почувствовала, как в ней разом встают на дыбы смущение в упряжке с возмущением. Но потом Годжо задал вопрос, и всё внутри Мины начало медленно и неприятно холодеть. — У Сёко фотографию взяла? Мина знала: врать нельзя. Нельзя, нельзя, нельзя. Но в такие минуты всегда терялась. Стоит ли говорить Годжо, что фотографию она взяла совсем не у Сёко. Ей когда-то её прислал Гето-сан. А о Гето-сане Годжо ни с кем, абсолютно ни с кем не говорил. Очень изредка и по делу сухо называл «Гето Сугуру». У Мины было много вопросов касательно ухода Гето-сана. Девчонкой она им восхищалась. Тем, как разумен он был, как спокоен. Как силён. В какой-то момент он относился к ней лучше самого Годжо. И Мина начала видеть в нём старшего брата, каким никогда не будет Тайра. А ей так хотелось разумного надёжного человека рядом, опоры в доме, где её никто не любил. Старшие братья ведь должны быть такими, верно? Хотя, судя по семейству Зенин, так бывает не всегда. Куча братьев и ни одного, кто бы поддержал другого. Да и её дядя с отцом тому доказательство. Мина в такие минуты чувствовала себя совсем неопытной, даже по-глупому наивной. Потому, что надеялась на то, что с ней никогда не случится. Человеческие взаимоотношения очень сложная вещь. Мине хотелось сказать: давай поговорим о нём. Мине хотелось взять Сатору за грудки и встряхнуть хорошенько: ответь мне на все вопросы, что я задам! Мине хотелось произнести: я помню твою юность, Сатору. Но вместо этого она спокойно сказала: — Нет, не у Сёко. — Хм, — Годжо поджал губы. — Я помню тот день. — Ты же сказал, что нет, — и Мина помнила… …погода стояла жаркая. И яркая, как цветущая индийская сирень. Солнце светило нещадно. На горизонте собирались тучи. Но по радио с утра передавали без осадков. — А-а-а-а, — протянул Годжо, откидываясь назад. — Как же жарко. — Твоё нытьё легче не делает, — сказал Гето. — Угомонитесь, а. Иначе я вас убью, — Сёко обмахивалась веером. Вся троица сидела под деревом неподалёку от тренировочной площадки, где обычно отрабатывали техники и приёмы сёстры ордена. Сегодня ученики Техникума были в храме Кагэн-но-цуки в качестве гостей для обмена опытом. Длительность пребывания — несколько дней. Жара внесла свои коррективы. — Тут какое-то аномальное количество кошек, — заметила Сёко. Они почти все попрятались в тенях деревьев. Чуть раньше, пока солнце не прогрело воздух основательно, коты и кошки лежали на каменных дорожках. Некоторые из них сейчас забрались под здания, чтобы уютно подремать в прохладе. Некоторые остались на ступеньках лестниц. Часть из них окружила троицу магов из Техникума. Больше всего, как ни странно, тёрлось вокруг Сатору. Он сидел на траве, устроив ноги в асану бабочки. — О, килька! — воскликнул он. — Знаешь, ты ведь не популярен у девушек именно поэтому, — сказала Сёко. — Почему? — не понял Годжо, поворачиваясь к однокласснице. — Почему? — спросил Гето. — Ты серьёзно? — удивилась Сёко. — Он, конечно, невыносимый, но временами бывает очень даже ничего, — сказал Сугуру. — То-то ты утром с ним подрался. Да так, что выпустил проклятых духов, и сработала тревога. — Я и не отрицал, что он бывает занозой в заднице. — Вот-вот, Сугуру… Чё?! — опомнился Годжо. — Сам ты заноза в заднице. Все, кто думают, что ты лапушка, просто чёлкой обманываются. — При чём здесь чёлка? — спросил Гето. — А ты подумай, — улыбнулся Годжо. — Нарываешься? — Это ты нарываешься! Пока зрела новая перепалка, к троице подошла Мина, держа в руках небольшой кулёк. Она опять находилась на обучении в ордене. Но у Годжо иногда создавалось ощущение, что девчонку сюда просто ссылали из родового поместья. Сейчас девочка не походила на сорванца, бегающего по садам фамильного гнезда и лазающего по деревьям. Сейчас Мина напоминала куколку в красно-белых одеяниях мико. Прехорошенькая настолько, что Годжо называл её килькой лишь из вредности. Даже он признавал, что Мина больше похожа на химэ. В дополнение к полубожественному образу за ней бежало две серые кошки. — Что такое, Мина-чан? — спросила Сёко. — Я принесла вам охлаждённый зелёный чай, — ответила девочка и уселась рядом на траву. Кошки расположились по бокам от Мины. Она достала из пакета банки с охлаждённым зелёным чаем. Храм древний, а холодильники в нём стояли вполне себе современные. На один из них и совершила набег Мина. С разрешения сестры, ответственной за кухню, разумеется. Она раздала каждому из студентов Техникума по банке. В пакете явно оставалось что-то ещё. — Вам, Годжо-сан, я принесла вишнёвую газировку. Из сладких напитков у сестёр нашлась только такая, — девочка протянула Сатору ещё одну банку. — Гето-сан, я уговорила сестру Куран вечером потренироваться с вами, а не со мной. Гето и Годжо удивлённо переглянулись. — Чё тебе надо, килька? — Годжо спустил очки по переносице и улыбнулся. — Колись давай. — Сатору-у-у-у, — протянул Гето. — Теперь я понимаю слова Сёко. Мина-сан, хочешь, я его стукну? Мина явно хотела ответить утвердительно. По личику пробежала едва заметная тень. Но девочка сложила ладошки вместе и почтительно поклонилась. — Мне нужна ваша помощь, — сказала она тихо. — Чего-чего? — переспросил Годжо. — Мне нужна ваша помощь, — повторила Мина громче. — Чего-чего? — Годжо наклонился вперёд, словно он глухой дед. Даже ладонь к уху приложил. Гето покачал головой. — Мне. Нужна. Ваша. Помощь, — ещё громче повторила Мина, но из себя не вышла. И Гето скрутил Годжо в захват прежде, чем тот успел сморозить какую-нибудь глупую провокацию. Сатору завозился, пытаясь высвободиться. — В траве же всё испачкаете, — сказала Мина. — Не парься. Эти придурки никогда не угомонятся, — отмахнулась Сёко. — Так в чём помощь? — спросил Гето. — Мне нужно достать котят. Годжо и Гето перестали возиться. Так и застыли в забавной позе: Сугуру держал шею Сатору в захвате, Сатору распластался на траве, взъерошенный, как кот. — Откуда достать? — Под крышей у спален младших сестёр окотилась кошка. Там очень высоко. Она не может слезть, и котята пищат. А ей нужна еда. В противном случае, кошка может ими… — Мина скривила личико. — А мы-то здесь при чём? Почему не попросишь свою ручную ящерицу? — спросил Годжо. В отместку Гето сжал его чуть сильнее. — Потому, что прошу вас! — воскликнула Мина. — Вы высокие… Я бы и сама… Но боюсь высоты. И не спущу котят аккуратно. — Ты — и боишься высоты? — не унимался Годжо. — С каких это пор? — С тех самых, как брат загнал меня и Куроо на яблоню с помощью гончих отца, — резче, чем следовало ответила Мина. — И что такого? Ты же сильная, — сказал Годжо. Мина опешила. Сёко и Гето переглянулись. — При чём тут сила? — Разве сильные боятся чего-то? В плане, ты ведь могла от этих собак легко избавиться. — Они ведь действовали по приказу. — И что, теперь ты не должна была защищать себя? — Сатору выпутался из захвата Гето, небрежно сбросив его руку. — Но… — Мина не понимала Годжо. Не понимала его жестокости и циничности сейчас. И была готова вот-вот вцепиться ему в лицо. Вмешался Сугуру. Он положил Годжо руку на плечо и посмотрел на Мину: — Мы поможем. Где котята? Напряжение спало, стоило Мине кивнуть. — Я просто не хочу отвлекать сестёр от их повседневных дел, — добавила девочка чуть погодя, когда они шли к нужному месту. Поднялись на этаж, где были спальни младших сестёр. Там под крышей крытой веранды и правда слышался писк котят. — Сугуру-у-у-у, — протянул Годжо. — Чего тебе? — Ты можешь как в прошлый раз вызвать юки-онну, чтоб прохладу наколдовала? — Ну уж нет, — возразила Сёко. — А что нет-то? Не ты ли Сугуру как боженьке поклонялась, когда он это сделал? — А потом вы меня вместе обматерили, потому что она чуть всё вокруг не заморозила, — сказал Гето. — Мы инеем покрылись, — возразил Годжо. — Так вызовешь? — Нет, — отрезал Гето. — И толку от твоих проклятых духов тогда? — Я могу вызвать садзаэ-они, — хмыкнул Гето. — Извращенец, — скривился Годжо. — Тебя так интересуют мои золотые шары? — Ками-сама, вы ужасны! — воскликнула Мина. — Он первый начал! — в один голос заявили парни, указывая пальцами друг на друга. — Ты не обольщайся, что Гето выглядит умнее. У них одна клетка мозга на двоих, — сказала Сёко. Когда они пришли на место, то Гето и Годжо с помощью «игры в кулак» долго решали, кто будет подсаживать, а кто доставать. В итоге Годжо пришлось забираться на плечи Гето, потому что идея спустить вниз котят с помощью бесконечности отмели сразу же. — Да я ювелирно сработаю, — заявил Годжо. На что получил сразу три отрицательные мотания головой. — Фу, какие вы, — бубнил под нос Сатору, когда Гето его подсадил. — Держи ровно! — Ты тяжелее, чем выглядишь, — послышалось снизу. Сатору фыркнул. Посмотрел на котят и маму-кошку. — Так, подруга, давай без глупостей, окей? — он осторожно протянул к ней руку вниз ладонью с выставленным вперёд указательным пальцем. Кошка ударила его лапой два молниеносных раза. Годжо не ожидал такой быстрой реакции, отклонился чуть назад, из-за чего пошатнулся и Гето. Но парни быстро пришли в нормальное положение. Годжо злости не выказал, а лишь ловко и легко положил на голову кошки ладонь. И та перестала шипеть. А потом и вовсе облизнулась и позволила взять себя на руки. Благо, размер ладони позволял. Сатору осторожно передал успокоившееся животное Сугуру. — Удивительно, — Мина подставила коробку, которую заранее приготовила для семьи кошачьих. Гето посадил кошку в коробку. — Что удивительного-то? — хмыкнул Годжо. — Она не вцепилась вам в морду, — сказала Мина. — С котятами осторожно, не за шкирку! Они ещё маленькие! Это не игровая приставка! — Ща сама полезешь, — заявил Годжо. — Я же сказала, что… — Да-да, боишься высоты, — фыркнул Сатору. — Где это видано. Сама кошка, и высоты боится. — Чего? — Первого котёнка принимайте, говорю. И Сатору осторожно передал Сугуру первого кошачьего отпрыска. Потом второго. Оба были белыми. Мина поразилась, насколько в огромных ладонях парней котята казались крохотными. Чёрный зверёныш был последним. После того, как вся кошачья семья оказалась в коробке, Сугуру чуть присел, чтобы Сатору ловко спрыгнул с его плеч. Мина посмотрела на руку Годжо. Глаза расширились от удивления. — У вас кровь. — А, это… Пустяки, — отмахнулся Годжо. — Но ведь… — Я просто отвык, что кровь мне пустить могут не только люди и проклятые духи, — сказал Годжо. — Сёко заживит! — Вот ещё! Носи эти раны, как свидетельство великой битвы, — заявила девушка. — Но Сёко! — Можно мне попробовать? — робко спросила Мина. Годжо смерил её взглядом и неожиданно ответил: — Попробуй. Они устроились на той же полянке под тем же деревом. Мина сидела на траве в сэйдза и держала в руках руку Годжо, опущенную ладонью вниз. Кровь она стёрла чистым белым платком. Закрыла глаза, предварительно объяснив, что только учится лечить с помощью своих сил и может потерпеть неудачу. Но то, с какой лёгкостью и внезапностью Годжо доверил ей свои царапины, вместо неуверенности почему-то вселило в Мину решимость. «Ты ведь сильная», — почему-то не выходило у девочки из головы. Годжо сидел на траве по-турецки и внимательно наблюдал за Миной. Вокруг них собрались местные коты, словно желая стать свидетелями древнего ритуала. Они уселись по кругу, обвив хвостами лапы. Гето и Сёко достали телефоны одновременно. И запечатлели картину. В тот вечер уже укладывающаяся спать, разомлевшая от ночного купания в растопленной бане Мина получила сообщение от Гето-сана. С подписью «поклонение богине котов». Мина тихонько захихикала, уткнувшись лицом в подушку. А потом посмотрела на Годжо. И этот человек будет для неё всем? Как говорили ей все в поместье: нянюшки, дед, отец, даже брат. А служанки шептали всякое. Мол, как мать, выйдет по расчёту, наплачется с горя, будет нелюбимой. Но Годжо-сан ведь не как её отец. Он идиот, конечно. Но… Мина оборвала себя, не позволяя додумать мысль. Сегодня был насыщенный и интересный день. Она ответила Гето-сану «спасибо», получив подмигивающий смайл. «Всегда пожалуйста». Словно это было давно и неправда. Мина сильнее сжала книгу в руках. Нельзя было дать почувствовать Годжо, что что-то изменилось в ней сейчас. Если он не говорит о Гето-сане, значит, так надо. Годжо вообще о своей юности ни с кем не говорит. — Хорошая фотография. Мина вздрогнула. Голос Сатору выдернул её из воспоминаний и потянувшихся за ними мысленных рассуждений. — Хочешь, оставь себе, — робко предложила она. Годжо качнул головой и протянул ей карточку. Мина мысленно стукнула себя по лбу. Как она вообще могла ему такое предложить? Подцепила пальцами фотографию. — Только переложи её в другую книгу, — сказал Годжо. — Хорошо. В какую? — Мина не сразу осознала, что звучит глупо. Какая разница, в какую. Но Годжо прошёл к кровати и подхватил томик «Стального алхимика». — Знаешь, эта мысль про равноценный обмен. Мне она не нравится, но это действительно работает. Если ты что-то приобрёл, то обязательно чего-то лишишься. И лишение это будет соизмеримо с приобретённым. Он отдал ей томик манги, а сам зашагал к выходу. Мина посмотрела на широкую спину, потом опустила взгляд на фотографию. Могла ли она подумать, что полюбит парнишку на снимке всем сердцем? Могла ли она подумать, что всем сердцем будет тосковать по тому, кто сделал этот снимок? Могла ли она подумать, что юность Годжо станет частью её жизни, а она — частью его юности? — Мина, — позвал её Годжо. — Что? — подняла она взгляд. — Пошли в кино, пока я здесь. А потом поедим. Ты говорила про какой-то китайский ресторанчик. Мина хотела сказать, что лучше бы Годжо поспал. Ведь только недавно приехал. Но он мальчик взрослый, сам знает, что ему надо. — Пошли, — улыбнулась Мина. И осторожно отложила в сторону томик манги и фотографию. Прошлое — это то, что никогда не вернёшь, как бы ни желал. То, что может тянуть назад. Но и то, благодаря чему каждый из них стал тем, кем является сейчас. Прошлое выткало их настоящих. Прошлое — это то, что сыграет с каждым из них в голодные игры. А пока… Пока Мина шагала бок о бок с Сатору и старалась наслаждаться моментом.