***
У невысокого дома стояли три тёмных силуэта. Городок спал, изредка в переулках раздавались кошачьи разборки, а в окнах потихоньку гас оранжевый свет. – Мы ведь живем совсем близко, – оценил расстояние Джордж, взглянув на вереницу невысоких домиков вдоль широкой улицы. – Можем заглядывать друг к другу намного чаще, – поддержал Фред. – Из окна видно крышу вашего магазинчика, – Бетти усмехнулась, вспоминая, как глупо выглядело со стороны ее стремление не смотреть в то окно, чтобы не видеть докучающие знакомые цвета их заведения. Близнецы подняли голову, всматриваясь в сумрачную стену дома, на котором застыли блики оранжевых фонарей. Было видно, что им совершенно не хотелось расставаться, и каждый пытался найти повод, чтобы задержаться подольше. Близилась полночь и новый день дышал им в спину, подгоняя скорее разойтись по домам. Близнецы переглянулись. Бетти заметила, что во взглядах их промелькнуло что–то знакомое, словно они замышляли очередную шалость. Джордж приблизился к ней и поцеловал, мягко притянув за подбородок. Элизабет взглянула на него, смущенная и в то же время очарованная, и обхватила ладонями его лицо, ласково проведя по щекам. Затем руки второго притянули ее за талию и уже его губы легли сверху, сплетая языки. Девушка скользнула рукой по его шее, мягко провела пальцем по мочке уха и притянула к себе за затылок. Когда она взглянула на них обоих, ступор заставил ее на мгновение забыть, что такое слова, и как они произносятся. Выглядело все это столь странно и непривычно, что казалось, будто бы это происходит не с ней. Почувствовав невероятный прилив возбуждения, собственного превосходства и стыда одновременно, Бетти расплылась в ехидной ухмылке. Не по отношению к Фреду и Джорджу, к ним она испытывала истинную нежность, но в отношении какой–то другой половины себя, которая давным давно не смогла привлечь даже одного единственного парня. А теперь она стоит рядом сразу с двумя, и оба целуют ее так чувственно и глубоко, что ноги подкашиваются от переполняющих ее эмоций. – Ты не против? – осторожно спросил Джордж, взволнованно закусив нижнюю губу. – Н–нет, – голос ее неожиданно для нее самой дрогнул. Бетти кашлянула и вытянула шею, пронзительно взглянув на них. – Вы оба для меня очень много значите. – Ты для нас тоже, – улыбнулся Фред, мягко коснувшись ее предплечья. Все трое облегчённо рассмеялись и напряжение спало. Фред принялся шутить, что, выглянув кто–нибудь в тот момент в окно, наверняка бы на следующий день смотрел на Элизабет таким взглядом, словно она на его глазах растлела несовершеннолетнего. После этого расстаться друг с другом оказалось немного легче, но мысли их все оставшееся до сна время были наполнены только друг другом.***
С наступлением осени Бетти окунулась в новый мир. Теперь ее жизнь состояла не из парт, учебников и пергаментов с перьями, а из кипы бумаг, попеременными вылазками в город и постоянным поиском, каким бы заклинанием предотвратить ту или иную проблему, связанную с маглами. Но приятнее всего в этом новом мире было ощущение небывалой лёгкости и свободы, чувства окрыления и влюблённости. Осень никогда не нравилась ей прежде, но теперь вся эта будничная рутина сопровождалась приятными завершениями сентябрьских дней. После работы она возвращалась домой, где ее ожидал очередной знак внимания, оказываемый Фредом и Джорджем с тех самых пор, как их отношения наладились. Элизабет убеждала их, что не нужно баловать ее, преподнося неожиданные, но приятные сюрпризы в виде самых различных мелочей. Это мог быть букет самых разных цветов от простых, но очаровательных ромашек, до прекраснейших белоснежных роз, на удивление без единой колючки. Порой она находила спрятанные мягкие игрушки под своими подушками, конфеты, шоколадки, печенье в шкафчиках кухни, в карманах одежды оказывались цветные пластмассовые колечки и бисерные браслеты с разными надписями, которые забавляли ее, когда она цеплялась за них взглядом на работе. Они виделись почти каждый день, делились всем, чем только могли, проводили друг с другом столько времени, сколько оно могло им позволить. Они словно никогда не знали друг друга до этого, болтая в объятиях друг друга до поздней ночи пока глаза их не начинали слипаться. Фред рассказал, что оказывается их галстуки, рубашки и свитера все до единого были подписаны их матерью, чтобы не перепутать. – Наверное, она думала, что мы тоже друг друга путаем, – усмехнулся Джордж. – Признаюсь, я был плохим мальчиком и иногда надевал галстук Джорджа, – откровенно признался Фред. – Хотите сказать, вы до сих пор этого не делаете? – Бетти хихикнула и опустилась на пол, вздернув их носки, на которых были выведены первые буквы их имени. – Вошло в привычку, – невозмутимо пожал плечами младший из братьев. Фред и Джордж всегда проявляли особую вежливость к Сэмюэлю - дедушке Бетти. Они интересовались о его делах и передавали ему привет, когда Бетти ездила к нему на выходные или по вечерам. Была среди их разговоров и такая тема, которой они старались по возможности не касаться. Близнецы замечали, что Элизабет неприятно любимое упоминание о ее родителях. Она хмурилась, отвечала неохотно и без особого энтузиазма, после чего все их вопросы сошли на нет. И так было ясно, что их отношения к жизни Элизабет не относятся, а от их решения теперь уже ничего не зависит. В один из дней, ребята засиделись так долго, что Бетти предложила им остаться на ночь. Это стало новым витком в их отношениях, ведь никогда ранее им не приходилось решать, кто с кем будет спать. А такой вопрос возникал в силу того, что кровать в квартире Элизабет была не такой уж и большой, чтобы уместить их втроем. Конечно, если они бы легли туда, словно кегли в ряд, то, конечно бы, поместились. Но Фред и Джордж вместе занимали куда больше места, от чего находиться втроем на одной кровати им было тесно и весьма неудобно. А спать по отдельности казалось им моветоном в сложившихся обстоятельствах, поэтому по началу они тянули жребий, пока не попробовали применить чары увеличения, после чего кровать стала занимать практически все свободное пространство спальни Элизабет. В другой раз они требовали, чтобы Бетти осталась на все выходные у них. Но их кровати были еще меньше и приходилось соединять их особыми чарами, которые иногда не выдерживали до утра и кто-нибудь оказывался на полу, обескураженный и растерянный. Иногда близнецы затевали спор, без которого жизнь их казалась им скучна и однообразно. Проигравший спал на диване в гостиной, а победитель занимал почетное место рядом с Элизабет, которая не одобряла судьбу проигравшего. Конечно, ей было мало внимания одного, когда она теперь знала каково это - получать его от обоих. Она чувствовала, что становится разнеженной и избалованной, но Фреду и Джорджу это было лишь на руку. Им нравилось, что оно одинаково неравнодушна к ним обоим. Никто из них больше ни разу не касался темы их отношений. Это просто происходило само собой. Их устраивало то, что между ними происходит. По правде говоря, им было просто до жути хорошо вместе, и они не понимали, как им удавалось жить без этого раньше. Сентябрь прошел в ласках и поцелуях, в заботе друг о друге перед рабочими днями и по их завершении. Они делали друг другу вкусные горячие напитки, угощали друг друга сладостями, делали столько комплиментов, сколько в жизни не слышали ни от кого другого. Бархатный сезон, думалось Бетти, не зря назывался именно так. Это было похоже на удивительную сказку, в которую ей с трудом верилось, когда она просыпалась по ночам одна. Но затем Фред и Джордж вновь появлялись в ее жизни, охватывая ее невероятным вихрем чудесных эмоций, счастья и радости. Разве можно было испытывать что-то другое, находясь рядом с теми, кто относился с таким обожанием и трепетностью, что в ответ хотелось дарить лишь двойне больше чувств и ощущений. Но вскоре на смену ему пришел сезон холодов и дождей. Октябрь немного пошатнул идиллию их тройственного союза, привнеся остроту и терпкость в их отношения. – Опять ты, – возмущенно вздохнул Джордж, вытянув короткую спичку, – так не честно. Ты третий день подряд спишь с Бет. – Во–первых, не с Бет, а рядом с Бет, – поправил его Фред с победной улыбкой на лице. – Во-вторых, что тебе мешает быть немного удачливее? – Да спите вы уже по–очереди, – встала Бетти, вынув из их рук спички. – Я скоро куплю тебе сюда кровать размером с комнату, чтобы мы перестали заниматься херней вместо того, чем бы нам следовало заниматься, – прошипел Джордж. Он схватил подушку и вышел из спальни, демонстративно поерзав на скрипучем диване. Бетти хотела было пойти за ним, но Фред потянул ее к себе, касаясь горячим дыханием ее спины. Элизабет тихо рассмеялась, чувствуя, куда скользнули его руки. Его пальцы касались ее кожи, щекотя обнажённые участки, забираясь под краешки одежды. Парень привстал, прижавшись к ней так близко, что она почувствовала, как напряглось все его тело. Он развернул ее лицом к себе, обнял за плечи и усадил на кровать, мягко толкнув на постель. Бетти откинулась на спину, а Фред умостился у нее между ног, тесно прижавшись коленом. Нагнувшись, он коснулся своим дыханием ее шеи, потерся щекой о ее кожу, мягкую, словно из шелка, и поцеловал мочку уха, от чего с губ Элизабет непроизвольно сорвалось прерывистое дыхание, большее похожее на протяжный стон. – И вообще, знаете, что… Они обернулись на дверь. В проходе стоял Джордж, водрузив указательный палец к потолку. Он так и застыл на месте с приоткрытым ртом, не сводя глаз с Элизабет под его братом. Девушка легонько оттолкнула его от себя, чувствуя, словно что–то подобное им уже приходилось пережить. – Так, – спокойно протянула она, встав с постели и усадив Джорджа рядом с собой и Фредом, – только давайте без глупостей. Взяв их обоих за руки, она перевела взгляд с одного на второго. – Этого мы не учли, правда? – спросила девушка, глядя на их растерянные лица. Джордж смотрел прямо перед собой и взгляд его упирался в живот Элизабет. Она пыталась привлечь его внимание, но тот упрямо и как-то обиженно продолжал пялиться в одну точку. Фред по привычке покусывал губы, истязав те уже чуть ли не до крови, взгляд его метался от лица брата к лицу Бетти. Она пыталась подобрать слова, но мысли ее путались, и она не знала, с чего начать, и что вообще говорить в такой ситуации. – Ты будешь выбирать кого–то из нас? – первым нарушил молчание Фред. – Никого из вас я выбирать не буду, – спокойно ответила девушка. – А я не буду с ним спать, – с омерзением фыркнул Джордж. – А что не так? – возмутился вдруг старший, едва не подпрыгнув на месте. – Ты что, меня стесняешься? Родного брата? – Извращенец. – От извращенца слышу. – Хватит! – воскликнула Бетти. – Перестаньте. Никто ни с кем спать не будет. – Всмысле?! – Фред опустился перед ней на колени, воззрив недовольный взгляд, и пнул ногой брата, рассерженно на него зыркнув. – Вам что, совсем плевать на мои чувства? В голосе его был слышен явный сарказм, однако Джорджу было не до шуток. Бетти провела ладонью по его подбородку, поцеловав в скулу, и взглянула на него. – Думаешь, я предпочту тебя твоему брату? – теперь ухмылка спала с лица Фреда. Девушка перевела взгляд на него и тоже чмокнула в губы. – И тебя тоже. – Стой, ты сейчас про какого–то нашего третьего брата говоришь? – Фред забавно нахмурился, сдвинув брови. Бетти облегченно вздохнула, что хотя бы он пытается не обращать в драму происходящее. – Рано или поздно это все равно бы случилось, – сказал Джордж, взглянув на обоих. – Я не знаю… наверное, я все еще не готов к такому. – И что ты предлагаешь? – сощурившись, спросил старший из братьев, облокотившись на колени девушки, которая села рядом с Джорджем. – Трахаться по отдельности? – Фред! – рассерженно воскликнули оба и парень отпрянул от неожиданности. – Вы тут решайте, сами знаете, я любитель всяких экспериментов, а я пока пойду выпью чего–нибудь. Он поднялся с пола, подтянув сползшие джинсы, и скрылся на кухне, зазвенев бутылками и стаканами. Джордж и Бетти переглянулись. Он потер уставшие веки, взметнув брови на средину лба. – Кажется, у меня есть одна идея, – вдруг осенило Элизабет, и она подскочила с кровати, потянув парня вслед за собой. – О, вы уже созрели, – улыбнулся Фред, жмурясь от крепости напитка. Кажется, он где–то раздобыл огневиски. – Какого черта ты пьёшь посреди недели? – возмутился Джордж, отобрав у него стакан. Кажется, его немного приободрило, что все они покинули спальню. – А мне завтра за двоих прикажешь работать? Фред закатил глаза, проворчав себе под нос что–то неразборчивое. Он метнул взгляд на Элизабет и вздернул бровь. – Слышал, у тебя там родилась какая–то идея? Не поделишься? Она кивнула, загадочно улыбнувшись. – Будете действовать на ощупь, – проворковала она и ловко вытащила палочку, навязав им на глаза плотные повязки. – Я ослеп! Я ослеп! – завизжал Фред, снося все у себя под ногами. Девушка рассмеялась и подбежала к нему, хватая за талию, чтобы тот прекратил мельтешить. Она утянула его за собой и взяла Джорджа за руку, ведя обоих обратно в спальню. Усадив их на кровать она поцеловала сначала одного, затем второго. У Фреда губы горчили, а у Джорджа остались сладкими после какао. Девушка поднялась и скинула с себя футболку, немного занервничав. Взяв обоих за руки, она положила их ладони на свою грудь. Челюсть Фреда отпала, а Джордж потянулся к ней всем телом. Она обняла его, держась за макушку его мягких волос. Стало тепло, словно все ее тело окунулось в ванну из парного молока. Произошло что–то невероятное. Кожу начало обжигать горячим дыханием чувственных поцелуев. Подушечки пальцев исследовали складочки ее тела. Губы касались ее живота, плеч и груди. Она тянулась к ним. К ним обоим. Они забыли о неудобствах. Ощущения близости заставило их только сильнее прижаться друг к другу. Комнату заполнило учащенное дыхание, тихий смех и звуки влажных поцелуев. Элизабет предстала перед ними во всем своем откровении, не лишенная торжествующего чувства, чувства власти над ними. Она словно кукловод тянула за ниточки и они подчинялись ей. Однако, закрывая глаза, она напрочь теряла контроль над собой, чувствуя, что роли сменяются и теперь они шефствуют над ней, переходя всяческие границы дозволенного. Девушка коснулась ладонью лица Фреда, мягко провела по щеке и стянула повязку с его глаз. Томный взгляд с нотками бесовщины устремился на нее, не стесняясь пристального внимания. Она улыбнулась ему, так же лукаво и самозабвенно. Они перешагнули порог, обратного пути не было. Бетти повернулась к Джорджу, снимая повязку и с его глаз. Глаза на его румяном лице горели. Он поднялся повыше, чтобы дотянуться до ее чувственных губ, накрывая своими. Окутанные единой мелодией, они переплели свои тела в музыку. Это звучало красиво. Впервые в жизни песня, спетая ими в унисон, так обжигала сердца. Их пальцы, словно смычки, касались изящной скрипки, выплетая из–под натянутых струн протяжные стоны. Гармония их тел очаровывала. Яркими вспышками проскальзывали завершающие партии их симфонии. Бетти казалось, что они были способны пробудить в ней такой звук, такие эмоции, от которых перед глазами становилось темно, в ушах стоял шум, а тело сводило судорогой расползающейся по всем нервным окончаниям. Она была неумелым дирижером, пытаясь извлечь мелодичность из их партии под названием близость. Получалось рвано, ноты беспорядочно соскальзывали со струн и она думала, что не быть ей первой скрипкой в их симфоническом оркестре. Но Фред и Джордж любили ее так сильно, так трогательно и трепетно направляли ее, давая понять, что она все делает правильно, что по итогу получилось не совсем складно, но с такой чувственностью, что ей позавидовал бы весь мир. Все закончилось и наступила мертвая тишина, какая бывает в просторных залах, когда зрители покидают свои места, а музыканты складывают свои инструменты. Лишь палочки остались в их руках. Однако волшебные, не дирижерские. Они в миг расправили складки постели, дали ей высохнуть и сузиться до своих размеров. Глядя на лежавшую рядом Элизабет, запрокинувшую руки вверх по кровати с прикрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице, Джорджу казалось, что коснуться ее сейчас – значило опорочить невинность. Такой чистой и нетронутой казалась она ему в своей очаровательной наготе. Фреду же хотелось касаться ее снова и снова. Он сгорал от нетерпения вновь разрушить ее одиночество, нагло вторгшись в тесное пространство ее утонченных линий, а затем корить себя за лишенный покой ее неприкосновенной безупречности. Казалось, им была дарована вечность в те мгновения, когда тягучая нега переполняла их с ног до головы. Постепенно напряжение спало, оставив после себя лишь прогретый их пылкими телами воздух. Бетти поднялась, приоткрыв окно, чтобы впустить свежесть и дать миру почувствовать запах их любви. В тот день звезды сияли по особенному прекрасно, но их улыбки сияли еще ярче и еще прекраснее.***
Бетти проснулась, когда близнецов уже не было рядом. Она подумала было, что проспала, но на самом деле они просто ушли раньше, оставив после себя запах приготовленного для нее завтрака. Остался и привычный для них запах хвои, грязными пятнами ложащийся на запах смятой постели, теплых подушек и одеял. Девушка зарылась в них, чувствуя, как вновь засыпает. Открыв глаза, она села на кровати, оглядевшись. Прошлой ночью здесь царил хаос. Приятный хаос. Она опустила взгляд на свое обнаженное тело. На нем местами остались крохотные покрасневшие отметины, словно Фред и Джордж древними рунами вывели на ней свои имена. Она рассмеялась и поднялась с кровати, собираясь в новый день. Не успела она насладиться жизнью, как ей пришлось столкнуться с не самым приятным человеком, который так и норовил омрачить ее будни. Грегор залетел в ее кабинет, скинув кипу бумаг, без объяснений и слов приветствия. Он одарил ее своим привычным надменным высокомерным взглядом, глядя на Элизабет, что напевала себе под нос незатейливую мелодию. – Чего это ты такая счастливая сегодня? – пренебрежительно бросил он, краем глаза взглянув на пространство вокруг нее. Не было ли чего такого, что могло бы поспособствовать ее приподнятому настроению. – А что, счастье уже не вяжется с твоей картиной мира? – усмехнувшись, ответила девушка. – Ну не в утро понедельника же, – голос его прозвучал так, словно он прошипел эту фразу на змеином. – Напомни–ка на какой факультет тебя отправила распределяющая шляпа? – Слизерин, – горделиво ответил Грегор. – Как я сразу не догадалась, – саркастично парировала Элизабет. – Так вот, факультет не определяет твой характер на всю оставшуюся жизнь. Не обязательно оставаться таким засранцем после школы. Грегор втянул подбородок, словно перед ним появилось что–то столь неприятное, от чего находиться здесь не приносило ему особого удовольствия. Он гневно фыркнул и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета. Бетти изобразила победный танец, и приступила к заполнению дел маглов, по которым уже были решены вопросы. Никто и ничто не могло омрачить ее настроение в тот момент. А если бы кто-то и попытался, ее мысли, словно защитный патронус, не дали бы пробить прочную стену, сотканную из безмерного счастья.