Бар, собранный из воспоминаний

Рассматривая маленькую каплю, которая иногда вибрировала из-за начала разговора, я невольно чувствовал себя лишним. Ощущение подслушивания чьего-то разговора, будучи не знакомым с, непосредственно, собеседниками, било по мне плетью, хотя раньше я такого за собой не замечал. Мне было глубоко все равно на то, что обо мне подумают и как поступят, в случае конфликта, но сейчас я на чужой территории и инстинкт самосохранения, который давно умер во мне, пустил корни. «Да ты представь, как это было бы мерзко, ха-ха-ха, фу», — первые слова, которые я услышал после того, как вставил каплю в ухо. Боясь прервать или обозначить свое присутствие, я невольно задержал дыхание. «Не думаю, что это мерзко, вечно ты преувеличиваешь», — скучающим, надменным голосом ответили на тот, более весёлый. «Я бы посмотрел на тебя, если бы с Сакусой поехал ты, а не я. Он же вообще к этому мусору не притрагивается», — от знакомой фамилии я вздрогнул. Все тот же весёлый голос приобрел краски раздражения. Сколько вообще на линии людей? «Вы такие умные, обсуждаете Сакусу, когда он может спокойно тоже слушать вас, как и все остальные», — третий, иной голос. Спокойный и уверенный, который вселял некую безопасность. Именно таким был голос Осаму. Уверенным и безопасным, но как бы мне не хотелось, это был не Саму. «Да ты думаешь, он нас хоть раз слушал? Не думаю», — взъерошенный голос, сбитый, ощущение, будто он бежал несколько километров подряд. «Слушайте, а вы в курсе, новенький уже тут?», — и снова весёлый голос раздался громче всех или это он сам по себе громкий? «Да. Он тут», — дрожь, и мысли все спутались, что даже цепочка рассуждений распалась и все голоса в голове перепутались. Сакуса. «А говорили, что не слушает, идиоты», — кажется, это был новый голос или нет, мысли не могли собраться воедино. Не выдержав такого объёма новой информации, я вынул каплю из уха и сгорбился, поудобнее усиживаясь на барном стуле. Стрелки пробили девять вечера, а я ещё не разобрался с местом жительства, сумка с вещами покоилась в комнате отдыха, никого из исполнителей до сих пор не было и меня начала утягивать, в свои тугие лианы, паника. Настоящая, ничем не сравнимая, паника. С момента, когда мы с Саму приступили к работе, как исполнители, паника покинула меня и задворки моего подсознания не давали проходу не только негативным эмоциям, но и позитивным, в принципе. Я не видел смысла смешивать какие-то человеческие принципы с своими обязанностями, прекрасно осознавая, что на работе всю человечность я терял. Работа — это мой корм, обитель, надежда, семья. Работа — это моя жизнь. И я не мог позволить ей рушится. Не мог позволить что-то изменить в ней или впустить туда новые лица. Это мой маленький мир и я жил в нем уже десять лет. Теперь, спустя несколько дней размышлений, которые давили меня ещё по пути в Токио, я понял, почему меня решили молча выкинуть из родной префектуры. Я бы ни за что не дал Осаму уйти. Ни за что бы не дал ему выбрать не правильный вариант. Выбрать не ту дорогу. И Саму это понимал. Кита это понимал. Все понимали. Я был двигателем дуэта Мия. Был эмоцией, энергией, чем угодно. Но я делал все, для нас. Для него. И пока я выстраивал эту неустойчивую пирамиду, Саму решил, что оно ему не нужно. И я ведь не в праве его за это винить. Каждый человек ищет в жизни свой путь. А Саму, повинуясь моей прихоти, выбрал путь братьев Мия. Но никак не свой. — Ты чего такой? — незаметно подкравшийся Ноя, похлопал меня по плечу. — Задумался, когда должны прийти исполни– — Хей-Хей-Хей, Нишиноя-я-я, — тот самый весёлый голос из линии. — Я хотел тебе сказать, что они уже пришли. Обернувшись, я заметил группу людей в чёрных костюмах с все такими же, уже давящими на глаза, золотыми вставками. — А это наш новенький? Привет-привет, — размашистой походкой ко мне направился мужчина, лет двадцати пяти с, странно уложенными, пепельными волосами, — я — Бокуто Котаро. Это, — он перевел свою, я должен заметить, сильную руку на человека чуть пониже и с самодовольной улыбкой, — Ойкава Тоору, тоже человечек по обмену, так, вот это, — снова рваное движение в сторону уже другого человека, что стоял поодаль с смеряющим взглядом, — его напарник, который приехал вместе с ним — Ивайзуми Хаджиме, а это наши гости, мой хороший друг — Куроо Тетсуро и его знакомый Дайшо Сугуро, но он, — резкий взгляд в сторону зеленоволосого, который мне свои взглядом напоминал змею, не сулил ему ничего хорошего, кажется, за секунду вся доброжелательность Бокуто исчезла, — уже уходит. — Не обращай внимания, — Ноя устало вздохнул, — он всегда такой активный, но, я бы не злил его на твоём месте, говорят, что он тот ещё монстр. — Это не вся наша команда, — голос подал тот, что был поодаль, кажется, Ивайзуми? — многие в разъездах на заданиях, но, в основном, все тут временно. — Понятно. Я — Мия Атсуму. — Тебе уже выдали каплю? — на сей раз голос подал Ойкава. — Да. — Отлично. О, босс, здравствуйте, — Ойкава слегка повернулся влево, приятно улыбаясь. — Добрый вечер всем, — он вышел из комнаты отдыха, сложа руки за спиной, а за ним вышел более враждебный, чем обычно, Сакуса, — вижу все в сборе. — Хэй, босс, вы уже определили новичка в комнату? — после такого личного вопроса я слегка дернулся и непонимающе посмотрел то на Бокуто, то на босса. Комната? — а…эм, у нас в префектуре ради удобства, так как нас могут вырвать среди ночи на работу, все живут в одном здании, просто в разных комнатах. Что-то типо общаги, но чище и дороже. На слово «чище» Сакуса лишь фыркнул и показательно нахмурился, высказывая, видимо, свое «фи» по этому поводу. — Мы ещё не обсуждали сей вопрос, но раз уж он поднят — скажу. Да, все исполнители живут в одном месте, оно находится в пяти минутах ходьбы отсюда, думаю, ребята тебе покажут. Сейчас сходи за вещами, чтобы не забыть и раз уж вы познакомились, я не буду тратить время и перейду к делу, — кто-то сзади зашушукался, видимо, сейчас не только у Инаризаки дела плохи. — Для начала я бы хотел уточнить, Ойкава и Ивайзуми вам осталось неделю здесь отработать, я прав? — слаженный кивок обоих, — хорошо, значит на вас будет отработка точки около частного сектора, в последнее время слишком много там зафиксировано активностей, Бокуто, на тебе патруль других точек бара и проверь, пожалуйста, как там Акааши на северной части, в последнее время он перестал отвечать на сообщения. — Да, босс, — пропустив тот момент, когда лицо Бокуто приобрело серьёзность и холод, а увидев его, до ужаса загоняющий, взгляд, сильно поежился и поставил себе пометку, что, все-таки, злить его не стоит. — Отлично. Куроо, какими судьбами? Как ваша с Козуме компания? — Все прекрасно, я принёс новый контракт на этот месяц, Кенма решил внести пару изменений в согласовании. — Хорошо, после этого зайдёте ко мне в кабинет, мы это обсудим. Сейчас, Бокуто, отведи Мию в его новое место жительства и не пугай разными байками. Сакуса, ты за мной. — Да. — бросив напоследок смертоностный взгляд в мою сторону, Сакуса развернулся и ушёл в том же направлении, откуда пришёл, не дожидаясь босса. — Ну, что ж, новичок, пошли. Побывав в такой атмосфере, невольно начинаешь сравнивать её с той — родной, из которой тебя вырвали и насильно заставили сидеть тут. Она не была натянутой, нет, но что-то в ней было эдакое. Пугающее и безопасное одновременно. Отвергающее и втягивающее. Я привык к мутным лицам, опасным взглядам, блеску крови и нового оружия. Привык к конфликтам с сокамандниками и разделению выпивки после тяжёлого дня. И, казалось, что здесь все то же самое. Но, что-то было не то. Оно было не родным, отчего все старые, давно забытые, убитые и человеческие чувства стали разрастаться с огромной скоростью, заполняя все внутри и не давая лишнего глотка воздуха.