Ты единственный в своем роде, единственный, кто так играет мне на нервах. © Нара Шикамару
***
Первое, что чувствует Узумаки, когда вновь начинает ощущать себя, это холод. Удивительно, думает он, ведь все палаты в госпитале Узушио оборудованы системой отопления. На самом деле, продолжает размышлять он, вопрос об отоплении был первым, о чем он позаботился при строительстве острова, ведь Узушиогакуре славился своим холодным и жестким климатом. Затем его накрыли звуки. Голоса. Он слышал нечёткие, обрывистые фразы, слушая, но не улавливая смысла. За слухом вернулось и зрение. Сначала силуэты были мутными, но пару минут спустя он уже смог четко видеть. Его положили к женщине в руки. Это, очевидно, была его мать. Сверху послышался голос, принадлежащий отцу. Переведя взгляд на этого человека, Узумаки был немало удивлён. Перед ним был блондин с голубыми глазами и чертами лица напоминающими его собственные. Это точно был потомок Народа Солнца. Намикадзе? Без сомнений. Но что Намикадзе делает в Узушио? Возможно, на них напали. Тогда понятно, почему они пришли за помощью именно к Узумаки. Во время своего посещения клана Намикадзе он сам предложил помощь клана в случае нужды. Но что могло случиться? Как их нашли? Без подробной карты и знания того, что именно ты ищешь, отыскать Намикадзе Ичизоку было просто невозможно!***
Новоперерожденный отвлёкся от своих мыслей, почувствовав, что падает, но его тут же перехватили. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. И тогда он осознал, что находится на руках ещё незнакомого ему человека. Посмотрев вниз, он увидел обезглавленное тело, по-видимому принадлежащее его акушерки. Это, несомненно, заставляло насторожиться. Узумаки ещё никого не знал в этой жизни. Ну, он конечно уже определил, кто его мать и отец, но вот стороны «своих» и «чужих» пока не знал. Хотя было очевидно, что человек, держащий его сейчас, был из «чужих». Как минимум потому, что в данный конкретный момент обвешивал его взрыв-печатями. Узумаки прислушался, пытаясь уловить нить разговора, но быстро отринул эту идею. Ничего полезного это дать не могло, с учетом того, что он уже прослушал половину. Единственное полезное, что он смог уловить, было слово «джинчуурики». Что такое джинчуурики? Человеческая жертва, что бы это могло значить? Он не имел понятия. У него было недостаточно данных, а спросить или найти самому он пока не мог. Все, что он мог сейчас, это запомнить отпечаток чакры того человека, что беспощадно подкинул его в воздух. К счастью для него, падение закончилось благополучно: Намикадзе поймал его, тут же перенося в другое место. Он оказался в уютной детской. Вероятно, его будущий дом. Спустя несколько минут к нему присоединилась мать. И тогда по округе разлилась страшная мощь. Давление чакры ощущалось так, будто целая армия направила свою неудержимую Ки на тебя одного. Или, как если бы ты впервые столкнулся с объемом чакры Биджуу. Последняя мысль заставила его замереть. Теперь, когда он подумал об этом, то смог вполне точно определить, что мощная чакра исходила от Курамы. И Лис явно был в бешенстве.***
Дальнейшие события развивались с небывалой скоростью. Очевидно, шло сражение. И они были не в Узушио. Узумаки понял это, когда смог наконец прийти в себя и начать отчетливо различать отпечатки чакры тех, кто находился поблизости. Но с этим он разберётся позже. Сейчас сотни шиноби боролись с Лисом, применяя всевозможные техники своего арсенала, начиная от любимой Тобирамы и Наруто «Теневого Клонирования» и заканчивая мощнейшими «Водяными Драконами». Курама, по природе своей был больше расположен к огню, за что его нередко называли «Огненным Демоном». Поэтому неудивительно, что техники Катона не использовались. Не хотелось бы нанести ещё больше урона деревне, которую и так почти на половину разрушили. Возвращаясь к Катону, становилось понятно, почему Учиха попросили держаться в стороне. Когда он уловил отпечаток чакры этого клана, Узумаки смог предположить, что находится в Конохе. Ну, во всяком случае он надеялся, что это так, а не то, что клан решил «съехать» и основать свою собственную деревню. Он отчетливо чувствовал чакру Учиха, но она не высвобождалась, давая понимание, что они не используют техники. Скорее всего они были направлены на эвакуацию жителей в убежище. С другой стороны вставал вопрос о наличии Мангеке в деревне. Если был хоть один Учиха, развивший свой Шаринган до этой ступени, он мог бы запросто успокоить Кураму. Все же у Лиса была отвратительная сопротивляемость гендзюцу. И, хотя наличие Мангеке было отличным преимуществом, было бы даже лучше, если бы в деревне не было его владельца. Узумаки не понаслышке знал, насколько это обоюдоострый меч. Поэтому, если в клане таких не было, это означало, что Коноха, он решил остановиться на варианте, что находится именно в ней, справлялась со своей задачей, сохраняя мир между кланами. Если это действительно так, что ж, это приносило Узумаки только облегчение. Тем временем вернулся его отец. Он говорил о чем-то с матерью, но Узумаки был настолько погружён в свои мысли, что совершенно все прослушал. Потом его неожиданно подхватили на руки, вместе с его матерью, после чего переместили на какую-то поляну. Оглядевшись, Узумаки увидел бушевавшего Ку, находившегося в опасной близости к его нежному, незащищенному телу. Что за чертовщина тут творится?! Почему они решили, что взять младенца на поле боя будет хорошей идеей? От всех тех мыслей, что переполняли его голову, он совершенно забыл, что может мысленно связаться с Курамой. Поэтому, он просто лежал на появившемся из неоткуда алтаре и наблюдал, как его мать связывает Лиса цепями. Десять штук! Отличная работа, мама! Узумаки могут гордиться тобой! Когда его отец начал складывать печати, Узумаки стало тревожно. Во-первых, он знал эти печати. Шинигами сам оставил их в его книге. Но почему эта техника, столь могущественная, оказалась за пределами деревни? Нет, он конечно не был жадным или что-то в этом роде, но… Шинигами выбрал его клан для покровительства, поэтому он и позволил им призывать. Но был ли он снисходителен с другими призывающими? Во-вторых, эта техника была убийственной. Любой, кто призывал Бога Смерти, умирал. Но если при этом просьбу Узумаки он выполнить мог, окажет ли он подобную честь остальным призывателям? И сделает ли так, как они хотят? Или перевернёт их собственные слова, заставив отчаянно сожалеть в последние мгновения своей жизни? Узумаки не знал. Единственное, что он отчетливо понимал, это то, что если он не выйдет из своих мыслей и не начнёт вникать в ситуацию, все это плохо кончится. Как раз в этот момент появился призрачный образ Бога Смерти. Узумаки успел перехватить просьбу его отца и ментально закричал, установив связь со старым другом: — Нет, стой, — услышал призванный у себя в голове, — другой план! Другой план! — Хах, — усмехнулся мысленно Шинигами, — давно не виделись, Узумаки. — Да-да, привет, — перерожденный выдохнул, поняв, что поспешных действий не будет, — не запечатывай Ку внутри меня. Просто перенести его внутрь моего подсознания. Иначе я ещё долго не смогу сломать эту печать, а значит… сам понимаешь. — Он не будет вырываться? — Нет, я налажу ментальную связь, как только ты закончишь. — Хорошо, — вздохнул Шинигами и сделал паузу, прежде чем продолжить, — но ты же понимаешь, что этот человек все равно умрет? Такова цена моего вызова. — Я… да, — Узумаки тяжело вздохнул, — да, я понимаю. Но, судя по состоянию чакры моей матери, ей тоже недолго осталось, лишь считанные мгновенья. Я не думаю, что они хотели бы прожить жизнь друг без друга, я чувствую силу их любви. А мне не так уж и нужны родители. Все же я достаточно долго жил и могу справиться сам. В крайнем случае у меня есть Ку. — Что ж, хорошо, — Шинигами начал перемещать Биджуу, — удачи тебе. Зови, если что, — улыбнувшись и подмигнув на прощание, Бог Смерти растворился в воздухе. — Так, Ку, это я, не дергайся, — моментально сказал Узумаки, когда почувствовал что Лис, не обнаруживший клетку, попытался вырваться. — Узумаки? Брат? — Курама выглядел потрясённым, если опираться на тон его голоса. — Да, я, погоди секунду, с родителями попрощаюсь, а потом вернусь к тебе. — … я надеюсь, ты вырастешь таким же великим человеком, каким был твой двоюродный пра-прадедушка Наруто… — о, исходя из речи его мамы, он понял, что она правнучка Мэзэнори, все же он был главой клана, а значит сам Узумаки мог быть только его потомком, — … прости, Минато, я забрала все твоё время. — Ничего, — старший блондин улыбнулся, — слушай свою болтливую маму, Наруто. — о, его зовут так же, как и в прошлой жизни! Вот повезло! — И помни, мы очень-очень любим тебя! На этом два тела окончательно ослабели и замертво упали на землю. Что ж, единственная хорошая новость в том, что они ушли вместе, не страдая от потери друг друга.***
Тут на поляну прибежал отряд, возглавляемый стариком с посохом. Он подхватил младенца и, отдав приказ забрать тела, направился в сторону деревни. Оставив ребёнка в больнице, он ушёл. — Ну что ж, — вернулся к разговору с Лисом блондин, когда его начали осматривать медсестры, — давно не виделись, брат! Рад новой встречи с тобой, хоть и при таких странных обстоятельствах. — Да, Наруто, — Курама хихикнул на его имени, — я тоже скучал, братишка. — Расскажешь мне, почему ты был заперт в моей маме, а после тебя пытались запереть во мне? И Курама пустился в долгий рассказ о джинчурики и всех тех событиях, которые произошли за время его отсутствия. — Да, не ожидал я такого от своих учеников. Тобираме, должно быть было очень тяжело… — Да, с тех пор он перестал улыбаться и показывать какие-либо эмоции. За это его прозвали «Ледяным Вторым Хокаге», — Лис замолчал, погружаясь в свои воспоминания, — с того дня он стал довольно строг в вопросе подготовки юных шиноби. — Не хотел повторения случившегося… — Да, хотя я не знаю, насколько сильно и упорно нужно тренироваться, чтобы достичь твоего уровня! — Хах, и то верно. Но и ни один шиноби в здравом уме не пойдёт против целой армии! — Я бы поспорил. Твой отец стал известным именно за это, — Лис усмехнулся. — И то верно. Ну, про битву Мадары и Хаширамы я знал, так что этим ты меня не удивил… — Этот проклятый Учиха, — в гневе взревел Лис, — посмел подчинить меня! — Ну, его вины в этом нет. Отчасти… — Что ты имеешь ввиду? — Зецу, — всего одно слово, произнесенное блондином, дало ответ на многие вопросы. — Что ж, ладно, возможно я его прощу. Но только потому, что он был твоим учеником. А ты бы не стал обучать кого попало. — Хорошо, с этим разобрались. Теперь Хаширама. Не ожидал, что он решит подчинить Биджуу и заточить их в живом сосуде. Чем он руководствовался? — Не знаю, ну и кашу же заварили твои ученики! — Это точно… Кстати, а что с Узушио? Довольно странно, что мама будучи Химе оказалась здесь, а не на острове. — Узушио было разрушено, Наруто, — грустно сказал Курама, — мне очень жаль… Лис рассказал о предательстве и нападении и о том, что все оставшиеся Узумаки разбрелись по свету. Наруто мог лишь надеяться, что все спрятанные от лишних глаз места выстояли. Он пообещал сам себе, что непременно навестит остров, как только представится возможность.***
Вскоре вернулся тот старик, что забрал его с поляны. Курама услужливо подсказал, что это был Хирузен Сарутоби, предшественник его отца на посту Хокаге или по-просту — Третий. Он забрал его с собой и отправился в резиденцию, наполовину разрушенную, но все ещё стоящую. В более менее целой комнате собралось множество людей. Наруто предположил, что это были главы Кланов. Курама подтвердил его догадку и перечислил всех, кого знал, пока те усаживались. После этого начались дискуссии на тему того, кто будет следующим Хокаге, в результате чего на это место решили вернуть Хирузена. — Теперь, — начал вещать Хокаге, — пора обсудить вопрос джинчуурики… Споры были долгими и Наруто совсем не нравилось, что он слышал. Некоторые хотели заполучить «оружие деревни» себе, некоторые хотели оставить его на произвол судьбы. Хьюга, к бесконечному удивлению Наруто, вообще поддержали идею о перезапечатывании «демона» в более подходящий сосуд. Только Учиха Фугаку, будучи другом его отца, действовал действительно в его интересах, стараясь позаботиться о нем, а не о силе джинчуурики, «благополучии деревни» и ещё Ками знает чем. Он хотел дать ему дом и семью, и Наруто был действительно благодарен ему. Все же как бы не сложилась судьба Мадары и Изуны, они оставили после себя благородный и честный клан. В конце концов обсуждения затянулись, и вот, наконец, было принято решение. — Джинчуурики будет отправлен в приют под именем Узумаки Наруто, дабы «обезопасить» его от врагов Четвёртого, — Наруто четко слышал всю желчь, отвращение и ехидство в голосе говорившего Данзо. — Также, всем запрещается говорить ему о том, кто его родители и о его статусе в деревне. — всем главам пришлось согласиться, после чего они покинули собрание. В комнате остались только Хокаге и его советники. — Помимо всего этого, будет поставлен ряд закладок: на верность деревне и Хокаге, на глупость, медленное развитие и неусидчивость. Узумаки всегда были гиперактивны, поэтому вопросов не возникнет. — сказал твёрдо Данзо, и Хирузен с ним согласился. — Ку, ты знаешь, что делать, — твёрдо произнес Наруто. Когда Данзо приблизился к нему и установил все эти отвратительные закладки, добавив одну от себя: на верность ему, Лис тут же выжег их своей ядовитой чакры. Эти старые картофелины даже ничего не заметили. — Что ж, решили сделать из меня дурака? О-о-о, вы проиграли, даже не достигнув стартовой линии, — Наруто злобно захихикал, и Курама присоединился к нему. — Хотели получить дурака? Вы его получите, уж не сомневайтесь в этом. Только последствия могут оказаться совсем не такими, какими вы их себе представляете! Вы даже не представляете, на какой ад вы только что подписались… Уж Узумаки Наруто точно вам это покажет!