Не думаю, что в этом мире есть что-либо совершенное само по себе. Вот почему мы тянемся к тем, кто дополняет нас. © Итачи Учиха
***
По окончанию совета Хирузен отнёс Наруто в приют Конохи. В эту ночь пострадало множество семей, поэтому он был не единственным ребёнком, попавшим сюда. Передав младенца воспитателям, он заполнил все необходимые данные, прилагая к ним отчёт из госпиталя. Когда воспитатели приняли ребёнка, Хокаге покинул приют. Детское тело было слабым - самый значительный недостаток и самая скучная часть перерождения. Обычно, в первые годы жизни, Узумаки занимался тем, что изучал информацию о мире и своём окружении. В этом в значительной степени помогали Биджуу, расположенные в разных частях света: они делились историями, что пережили, пока он отсутствовал. В остальном же он был пленником инстинктов растущего и развивающегося организма. Вот и сейчас, пока старая картофелина заполняла его анкету, он удобно устроился на руках воспитателя и погрузился в сон, требуемый его организмом. Первые дни прошли спокойно. Наруто запомнил следы чакры всех, с кем контактировал и медленно изучал окружение. Воспитатели не были в курсе его «статуса», во всяком случае на данный момент, поэтому относились к нему так же, как и к другим детям. У Наруто же были определенные принципы. Один из них гласил: относись к людям так же, как они относятся к тебе. Поэтому пока воспитатели были милы с ним, он отвечал взаимностью. Он не кричал, спокойно спал всю ночь и одновременно ходил в туалет по большой и маленькой нужде, не вынуждая постоянно менять ему пеленки. Пожалуй, на взгляд не знающих истину нянек, он был идеальным младенцем.***
За прошедшие три месяца ничего особо не изменилось. Наруто все так же общался с Биджуу, а те рассказывали ему интересные случаи, которые застали. Так Наруто узнал, что Гьюки дружит со своим джинчурики, а остальные предпочитают с ними в контакт не вступать. Самым знаменательным событием последних трёх месяцев стал разговор Наруто и Шукаку. Тануки долго не выдавал своего положения, стесняясь насмешек братьев и сестры. Лишь когда Наруто заверил его, что он может поделиться с ним, пообещав не рассказывать даже Кураме, Тануки согласился. Тогда выяснилось, что Шукаку заключён в ещё нерождённого младенца. Его запечатали в ребёнка, находившегося в утробе женщины. При том, что такая техника сама по себе невероятно опасна и требует шесть Мастеров фуина, печать накладывал даже не Узумаки. Естественно, по словам Тануки, что как и все Биджуу разбирался в фуиндзюцу, печать была ненадёжна и нестабильна. А срок родов, между тем, подходил… — Я не знаю, что мне делать, — печально поделился Песчаный Демон. — Если ребёнок, дай Ками, и выживет, то вынашивающая точно нет. Кроме того, печать неправильная. Я, хоть и имею представление о фуине благодаря тебе, понятия не имею, как она будет работать. —Это действительно большая проблема, — задумчиво произнес блондин. — Пока я не могу попасть даже в своё подсознание, не говоря уж о нашем общем. Да и не знаю, как это осуществить, когда каждый из вас запечатан. Поэтому я пока не могу ничем помочь. Дождись его рождения, а затем свяжись со мной, там по ситуации посмотрим. По возможности стабилизируй состояние, если ситуация выйдет из под контроля. Я знаю, что ты в обиде на людей - все мы. Но Шу, это детёныш, он ещё ничего не сделал, так что… дай ему шанс. — Я постараюсь… — в какой-то степени смиренно ответил Тануки. — Обиды всегда сложно простить, но я уверен, что пока ты здесь, все можно исправить. Я верю, скоро мир, как и понятия джинчуурики, сильно изменятся. — было понятно даже по мысленной речи - Шукаку улыбался. — Спасибо, Шу, — Наруто улыбнулся тоже. — До скорого, брат. — Повеселитесь там с Нии-саном, братишка, — попрощался однохвостый перед тем, как оборвать связь.***
Девятнадцатого января* Шукаку снова вышел на связь. Как он и предполагал, мать сосуда погибла при родах. Сам же ребёнок был недоношен, а оттого слаб. Чакра Биджуу была готова выйти из-под контроля и забурлить, разбегаясь по каналам чакры. Это бы неминуемо привело к сожжению чакро-каналов без возможности восстановления, а следовательно к инвалидности и неспособности использовать чакру вообще. Или, что более вероятно, к смерти сосуда. Шукаку, к счастью, вовремя попридержал свою энергию, запирая её за ненадежной печатью. Когда всё было закончено, и жизни ребёнка более ничего не угрожало, он связался с Наруто, описывая сложившуюся ситуацию. Когда Тануки более подробно описал печать и её воздействие на носителя, Узумаки потребовалось время, чтобы все обдумать. В результате он смог более менее описать ситуацию, в которой находится Шукаку. Печать лишь условность, она не даёт Буджуу вырваться или забрать его силой. При этом взаимодействие между ним и его носителем остаётся таким же, как у Наруто и Ку, будто печати с клеткой вообще не существует. И это самый лучший из возможных, расклад. Иными словами, при должном обучении и доверии между этими двумя, они могут стать непобедимым дуэтом. Описав эту перспективу, Наруто очень настойчиво попросил Шукаку подружиться со своим носителем. Также, подключившись к общему «каналу» связи, он предложил и остальным Биджуу наладить связь со своими подопечными. Гьюки даже с радостью поделился несколькими советами на этот счёт. Они согласились, и Наруто обещал встретиться со всеми ними, когда контакт будет налажен, а Гаара подрастет достаточно, чтобы овладеть погружением во внутренний мир. Шукаку даже пообещал обучать своего джинчуурики, чтобы это произошло быстрее. Впрочем, каждому Биджуу - за исключением Курамы - есть чему научить своего подопечного.***
За те три года, что прошли с момента его перерождения, для него ничего не изменилось. Во внешнем мире может и были какие волнения, но Наруто ещё не покидал территории приюта, поэтому ориентировался по здешней атмосфере. Его статус все ещё был засекречен для его воспитателей, поэтому он все ещё был милым карапузом для них. Недавно прошёл его день рождения, совмещённый с не очень приятным фестивалем в честь заточения Ку. Шукаку передавал, что у Гаары все в порядке, он растёт умным и активным ребёнком, а Тануки его тщательно защищает. В январе ему будет три, и Шукаку планирует впервые связаться с ним, чтобы наладить контакт. Остальные тоже делились своими успехами на данном поприще. Особенно горд был Исобу, чей джинчурики стал активно прогрессировать с тех пор, как они наладили контакт, правда иногда жаловался, что тот не вышел ростом**. Помимо этого Узумаки наконец был готов погрузиться в свой внутренний мир! Это заняло у него на год больше, чем он планировал, но все же на десятилетия раньше, чем это обычно происходит.***
Узумаки прекрасно знал, как он выглядит. Это была неизменная константа всех его перерождений. Поэтому, он даже не обратил внимание на своё отражение на водной глади, символизирующей его чакру в подсознании. Само подсознание было чистым и светлым, внутри было просторно и везде была вода. Она была не только на полу, но и на стенах, создавая своеобразные «зеркальные» коридоры. В самом большом зале на полу развалился Лис. Не будучи запечатанным, в привычном смысле этого слова, он был таким же хозяином этого места, как и Наруто, деля с ним его права. Поэтому было не удивительно, что он «на воображал» себе кучу подушек, на которых с комфортом устроился. И, когда «хозяин» этого места вошёл, Ку, в отличии от него, заметил внешний вид блондина. Лис изо всех сил сдерживал смех, представляя реакцию своего брата, но держался, только широко скалясь. Сам же Наруто восклицал о том, как Кьюби вырос с их последней встречи, не считая день запечатывания. В конце концов Лис не выдержал и раскатисто рассмеялся. Даже не так, он хохотал, перекатившись на бок и не в силах остановиться. Слёзы выступили на глазах и покатились вниз, исчезая в густой рыжей шерсти. Дыхание сбилось, а кончики девяти хвостов подрагивали в такт грудной клетки. Живот свело, поэтому он зажал его лапами, сотрясаясь в непрекращающемся веселье. Он долго не мог остановиться, а Наруто был в таком замешательстве, что даже не пытался привести его в чувство. Когда же он очнулся и все же спросил, что происходит, Лис, задыхаясь, указал лапой на воду. Узумаки перевёл взгляд под ноги и начал рассматривать своё отражение на предмет веселья Лиса. Все было как обычно. Золотистые колючие волосы, голубые глаза, шрамы на каждой щеке, две руки, две но… Подождите! Шрамы на каждой щеке?! Узумаки вернул взгляд к своему лицу, в шоке и недоумении смотря, как его отражение проводит по гладким симметричным полосам с двух сторон его лица, под громкий смех Курамы, наблюдающем за ним. — Ками! Что это за убожество на моем лице?! — все никак не придя в себя, взвизгнул Наруто. — А мне кажется, тебе идёт! — хрюкнул Курама. Наруто перевёл сердитый взгляд на брата, смотря, как он постепенно успокаивается. Когда Лис окончательно закончил и сделал несколько глубоких, судорожных вздохов, он продолжил. — Вероятно, это влияние моей чакры на твою мать. В отличии от многих других куноичи, что прекращают использование чакры во время беременности, ввиду её нестабильности, твоя мать продолжала создавать фуин. Неугомонная Узумаки… — закончил разъяснение Курама. — Тебе правда не нравится? — Не, ну если так подумать… — после небольшой паузы начал Наруто, — это даже прикольно. Хоть какое-то разнообразие, после череды одинаковых лиц. Да и мы теперь как настоящие братья! — Мы и так настоящие братья, Нару, — снисходительно, но с теплотой ответил Лис. — Интересно, а Гаару тоже угораздило перенять черты Шу? Это было бы забавно! — Да, у него на лице родимые пятна, как у Шукаку. — Что, серьезно?! — вскрикнул удивленный блондин. — Нет, я шучу, — посмеиваясь сказал Лис, — но было бы забавно, согласись? — Ага! — тоже посмеивался Узумаки. Внутри приюта Конохи царил мир. Впрочем, это ненадолго…