Гордые Бессмертные

      А ведь он знал... С первого взгляда Шэнь Цинцю видел эту чудовищную мешанину чувств в детских глазах. Этот ребёнок всегда пугал его до смерти!       Ло Бинхэ ничем не отличался от Цю Цзяньло.       Раздваивался, словно одержимый злым духом: жестокое обожание, заставляющее причинять боль, этим утверждая свою власть... Цю Цзяньло был таким...       «Уйдешь? Мне отрезать тебе ноги или убить?»       «Не смей смотреть на них, ты принадлежишь мне!»       «Ты улыбаешься... не мне?! Тебя стоит жестоко наказать за это!»       Шэнь Цинцю едва вырвался из чудовищной ловушки, уничтожив всё и вся! Священным огнём очистив свою душу, он не мог выносить даже тени симпатии. Она казалась ему путами, отзывалась болью глубоко внутри...       Тогда, выбирая новых учеников, лорды Цанцюн яростно сцепились из-за этого дитя. Его талант был огромен. Даже Лю Цингэ не смог устоять, хотя и не участвовал в споре. Натура бога войны не позволяла ему опуститься до подобного.       Шэнь Цинцю лишь криво усмехнулся и взглянул на Юэ Цинъюаня. В твоём королевстве, полном лицемерия и лжи, поднялся бунт?       Главе Цанцюн достаточно было нахмуриться, чтобы высокочтимые лорды осекшись, закрыли рты.       Лорд Цинцзин ненавидел каждого из них. Непререкаемый авторитет и слепое подчинение Юэ Цинъюаню этих... бешеных псов бросало Шэнь Цинцю в дрожь! Они называют это дружеским спором! Они называют Цанцюн семьёй! Какая... чудовищная ложь!       – Шиди Шэнь не желает взять учеников? – спросил глава Цанцюн с мягкой улыбкой.       Покажи в этот момент Шэнь Цинцю на мальчишку, и того с радостью отдадут на Цинцзин. Кто бы стал спорить с самим главой?       Но подумав о том, что ему предстоит возиться с... этим щенком... лорд Цинцзин содрогнулся. Ему хватало и того десятка, что он уже имел.       – Нет, – отвернулся заклинатель. – Тех, что возьмут наставники пика Цинцзин, достаточно.       Лорды воспрянули, продолжив спор. Мальчишку, перемазанного землёй, с грязными руками и лицом подняли наверх, поставив перед высочайшими особами секты.       – Как твоё имя? – спросил глава Юэ.       Шэнь Цинцю обернулся, от скуки взглянув в чёрные колодцы детских глаз. Они не отрывались от его лица. Со дна души заклинателя поднялся смутный страх. Сердце зашлось в оглушительном стуке, подпрыгнув к самому горлу.       Раньше никто не вызывал в нём такой тревоги.       – Ло Бинхэ, – звонко ответил мальчишка, опускаясь на колени и по-прежнему не сводя горящих глаз с Шэнь Цинцю. – Этот недостойный просит мастера Сюя взять его в ученики.       По рядам высокочтимых лордов прокатился разочарованный вздох. Да что за заклятье использует эта колючка Цинцзин?! Чем он привлекает свою удачу?!       Мастер Шэнь подумал, что нужно развернуться и немедленно уйти, холодно напомнив, что он не берёт учеников. Но он не мог вырваться из тьмы детских глаз. Они приковывали взгляд, завораживали, подчиняли. Шэнь Цинцю раскрыл рот и вздохнул для резкого «нет!», но вдруг услышал, как его собственные уста произносят:       «О? Молодой человек решил выбрать мастера сам? Ему придётся сильно постараться, чтобы этот учитель был доволен».       Мальчишка, вскочив, бросился к нему и сжал тонкими руками талию заклинателя. Он задыхался от счастья и без конца благодарил за оказанное доверие. В его чёрных глазах было столько обожания...       Шэнь Цинцю почувствовал как обрывается сердце, ухает в пустоту. Что это такое?! Он не собирался соглашаться! Он никогда никому не позволял прикасаться к себе! Тем не менее послушно принимал объятия этого черноглазого отродья! Лорд Цинцзин ненавидел детей. Всех до одного. В его тяжёлом детстве он никогда не встречал более жестоких и лицемерных тварей! Ещё тогда он старался им навредить, уничтожить, растоптать! Если бы не они, Ци-гэ никогда бы не бросился под ноги скакуна! Если бы не они, сяо Цзю никогда бы не применил магический удар, спасая его! И не попал в руки молодого господина Цю...       Он ненавидел детей за годы насилия, что ему пришлось пережить. За свои переломанные ноги; за щиколотки и запястья, изувеченные верёвками! За свою хрупкую спину, шрамы на которой он смог излечить спустя много лет, обретя силу заклинателя...       Шэнь Цинцю ненавидел весь мир... за то, что в его жизни был Цю Цзяньло.       Ло Бинхэ смотрел на него с обожанием и этот взгляд пугал Шэнь Цинцю до смерти! Уж лучше откровенная ненависть!       В первую встречу учитель опрокинул на маленькую голову ребёнка горячий чай.       – Ученик смеет относиться к учителю без должного почтения? Кто позволил тебе прикасаться ко мне? Нарушения правил секты Цанцюн чревато тяжёлым наказанием. Ты будешь стоять на коленях до самого рассвета.       Да. Пусть его глаза будут полны ненависти. С ненавистью Шэнь Цинцю умел жить. Любовь же... порождала в нём страх.       Не смотри на меня! Никогда не смотри на меня... с обожанием!       Шэнь Цинцю прерывисто вздохнул, распивая очередной кувшин вина. До того, как они отправятся в путь ещё достаточно времени. Сегодня воспоминания были особенно болезненны. Мальчишка во всём виноват сам! Разве не пытался этот Шэнь изжить чудовищное упрямство? Он ни разу не наказал его без вины! Ло Бинхэ ни разу не пострадал всерьёз!       Этот мятежный щенок отчаянно лез под ноги, куда бы лорд Цинцзин не ступил! Он не желал становиться сильнее, без конца рыдая и моля о пощаде! Выводил его из себя, получая наказание за наказанием! Шэнь Цинцю боролся четыре года! Четыре года... до тех пор, пока не случилась та чудовищная история в Шуанху, перевернувшая его жизнь. История, после которой он на несколько лет сбежал в пещеры Линси...       Наверное, Шэнь Цинцю и впрямь был жесток. Он никогда не останавливал учеников, что издевались над Ло Бинхэ. Мастер считал, что подобное не может ему повредить. В конце концов, бессмертный заклинатель должен быть силён телом и духом, а такое отношение закаляет характер. Он не вступился за него ни единого раза.       Ло Бинхэ никак не мог достичь необходимого уровня. Но лорд Цинцзин, не выносивший слабости, не находил причин.       В день отъезда в Шуанху Шэнь Цинцю, сияя, словно божество, спустился по белокаменным широким ступеням к подножию пика. Ленты цвета цин реяли на ветру, высокая серебряная гуань сверкала на солнце, оттеняя шелковистую кожу. Белый бумажный веер с изображением бамбука удобно лежал в изящной ладони.       Ло Бинхэ, нёсший в экипаж заклинательский нефритовый ларец, увидев учителя, оцепенел, не в силах оторвать взгляда, полного восхищения.       Шэнь Цинцю прошёл мимо, словно никого рядом вовсе нет. За четыре года Ло Бинхэ не удостоился ни единой улыбки мастера. Ни единого слова одобрения или похвалы...       Мальчишка опустил голову, сцепив зубы. В тот первый день, униженный в своих лучших чувствах, он не мог унять слёз. Неужели, восхищение – это плохо? Разве не должен ученик относиться к учителю с почтением и любовью? Почему же мастер Шэнь не выносит его присутствия? Разве кто-нибудь в Цанцюн любит его больше?!       Он не мог заставить себя ненавидеть этого человека. Перенося чудовищную жестокость и безжалостные оскорбления, он замирал в восхищении каждый раз, когда видел Шэнь Цинцю. Его светлый образ, осиянный солнечными лучами; горьковатый аромат хризантем; лёгкий шёлк ханьфу, реющий на ветру; очередной веер в тонких длинных пальцах... снились ему ночами.       А ведь эти же изящные руки безжалостно стягивали тело Ло Бинхэ верёвками, лёгким движением кисти опускали плеть на его плечи и спину... Ло Бинхэ, на могиле матери поклявшийся никогда не проливать слёз, не мог сдержаться, умоляя о пощаде.       – Не можешь справиться с обычной верёвкой? – рычал мастер. – Жалкое отродье!       Никто никогда не заботился о Ло Бинхэ. Никто не пытался лечить его раны. Издеваясь, его выгоняли из спальных комнат и мальчишке приходилось ночевать под открытым небом. Постепенно он перебрался в дровяной сарай. Там можно было укрыться от ветра и дождя...       У Ло Бинхэ не было времени развиваться. Юноша тратил его в непосильном труде и залечивании ран.       Старшие ученики придумывали всё новые унижения и издевательства, смеясь над его умершей матерью и над тем, что он не знает, кто его отец... Доводя до исступлённой ярости. Ло Бинхэ пережил чудовищные часы душевной боли, когда потерял единственную память о той женщине, которая относилась к нему с теплотой. Старший ученик лорда Цинцзин Мин Фань отшвырнул кулон с богиней Гуаньинь далеко в заросли деревьев. Ло Бинхэ потратил на его поиски неделю, день за днём осматривая то место... Но найти сокровище так и не смог.       Ло Бинхэ ненавидел Мин Фаня. Ненавидел чудовищно, до смерти!       Когда Шэнь Цинцю покидал поле его зрения, он ненавидел и его.       Но вот, стоило этому изящному божеству ступить в лучи утреннего солнца, ученик забыл, как дышать.       Из десяти нужных скакунов у них было лишь девять. Побелевшие губы Ло Бинхэ дрожали от нового унижения. В клубах пыли, поднявшихся под копытами лошадей других учеников, он не мог сохранить достоинство. Его душил кашель, а из покрасневших глаз текли слёзы.       В этом аду Цинцзин у него был лишь один друг... Только шицзе Нин...       Шэнь Цинцю высокомерно опустился на мягкие подушки экипажа. Благовония создавали приятную атмосферу благодатного тепла, а опущенные портьеры – приятный полумрак. Лорду Цинцзин мешал только шум детских голосов. Из всех учеников он мог терпеть только старшего – Мин Фаня, которому уже исполнилось шестнадцать, и милую юную Нин Инъин... она была его единственной слабостью.       Шэнь Цинцю любил всех представительниц женского пола. Такие мягкие и нежные, они были его спасением от горьких мыслей и липких чужих рук с раннего детства.       Адепты Цинцзин никак не могли тронуться в путь и Шэнь Цинцю медленно закипал от гнева. Уже готовый рявкнуть что-нибудь оскорбительное, он приподнял веером тяжёлую ткань и наткнулся на взволнованное личико Нин Инъин. Его сердце невольно смягчилось при виде очаровательных ямочек на щеках.       – Инъин? Что случилось? – спросил он тихо.       – Учитель, посмотрите, что они творят! Шисюны опять издеваются над А-Ло!       Шэнь Цинцю холодно взглянул на тонущую в пыли фигурку ученика.       – Ну и что? – спросил он, нахмурившись. – Мастер должен пригласить его в экипаж?       Нин Инъин всегда была дерзка и остра на язык.       – Инъин может предложить ему ехать позади.       Шэнь Цинцю задохнулся от возмущения.       – Нин Инъин! – бросил он зло. – Назови мне правило 238 секты Цанцюн!       Ученица, потупившись, хлопала длинными ресницами и молчала.       – Ло Бинхэ! – рявкнул лорд Цинцзин.       Ученики замерли, вытянувшись в струну. Юный герой с несчастным видом двинулся к экипажу под насмешливыми взглядами старших учеников.       – Правило 238 секты Цанцюн? – спросил мастер, по-прежнему глядя на Нин Инъин.       – Ученикам мужского пола запрещено приближаться к ученицам на расстояние ближе двух чи*.       Шэнь Цинцю кивнул.       – Как же он поедет позади?       В огромных глазах ученицы застыли слёзы. Такого мастер Шэнь стерпеть не мог.       – Хорошо, – выдохнул заклинатель. – Инъин может отдать этому ученику своего скакуна и ехать с учителем в экипаже.       Инъин уже радостно закивала, но Ло Бинхэ, покраснев, жестом остановил её и тихо произнес с дрожью в голосе:       – Шицзе Нин не может ехать с мастером. Это запрещено правилом 74.       – Ты готов бежать следом всю дорогу? – прошипел Шэнь Цинцю.       Его гнев достиг небес. Да как это отродье смеет спорить?!       Ло Бинхэ поклонился.       – Этот ученик заслуживает такого наказания. Он был непочтителен и посмел перечить мастеру.       Но тому в голову пришла другая идея.       – Садись, – мрачно произнёс Шэнь Цинцю.       Ло Бинхэ онемел. Что это значит? Садиться в экипаж? Ему?! Нин Инъин приободрившись, подтолкнула его к открытой двери.       Мальчишка, сжавшись, опустился на циновку у ног учителя и процессия, наконец-то, тронулась в путь.       – Значит, нефритовая кожа ученика Ло не способна выдержать пятьдесят плетей? – спросил мастер через некоторое время.       Мальчишка покраснел. Его тело до сих пор было покрыто синяками и словно горело огнём. Опустив голову, Ло Бинхэ едва слышно прошептал:       – Это неправда.       – Вот как? – отозвался Шэнь Цинцю, прикусив гарду веера. – Стало быть, этот ученик совершенно здоров?       – Да, учитель, – судорожно вздохнул тот.       – О? Ты, очевидно, лжёшь! Может быть, мастер должен лучше заботиться о тебе? Мне необходимо убедиться. Раздевайся.       Ло Бинхэ взглянул на него с недоумением. Что? Раздеваться?! Здесь?!       – У-учитель! – вздрогнул юнец.       – Что не так? – спросил тот, чуть склонившись к нему. – Кого тебе здесь стесняться?       Мальчишка задрожал.       – Учитель... Учитель... Вы и вправду хотите осмотреть мои раны? – переспросил он охрипшим от страха голосом.       Шэнь Цинцю нахмурился.       – Моих предыдущих слов недостаточно? – разозлился он. – Почему этот мастер должен повторять тебе дважды каждое слово?!       Ло Бинхэ икнул и стал торопливо, неловко снимать одежду. Лорд Цинцзин по-прежнему не мог понять причину того, почему это тело так слабо? Почему при таком огромном таланте, он застрял на первых ступенях?! Этого нельзя допустить! У Шэнь Цинцю не может быть бездарных учеников!       Белую, словно молоко, кожу юноши покрывали ссадины и кровоподтёки.       Ученик неуверенно что-то промямлил, сомневаясь, стоит ли снимать штаны.       – Ну же, – поторопил Шэнь Цинцю.       Когда мальчишка, алея от стыда, уселся к нему спиной в позу медитации, Шэнь Цинцю поразился его прозрачной худобе. Тело, включая бёдра и икры, было покрыто синяками. Неужели, это и впрямь зашло так далеко, что по Цанцюн поползли грязные слухи?       Стоило учителю прикоснуться к его спине, Ло Бинхэ подскочил на пару цуней вверх.       – Прекрати дёргаться! – прошипел мастер.       Он опустил ладонь на напряжённую спину ученика и пропустил энергию сквозь слабое тело. В нём не было повреждений. Меридианы искрились силой и мощью, ядро находилось на стадии уплотнения. Всё было правильно. Всё шло так, как и должно. Но процесс был сильно замедлен. Что-то мешало этому паршивцу взять необходимый темп. Это что-то смутно чувствовалось в его крови, ясная ци словно была пронизана иной энергией, названия которой Шэнь Цинцю не знал.       Он вздохнул. Нужно пригласить шиди Му. С этим позором лорда Цинцзин необходимо что-то делать.       Он отнял руку и приказал ученику одеться. ________ *Чи – мера длины. 33 см.