Глава 7. Первый поцелуй
30 марта 2021 г. в 02:26
Шэнь Цзю было шестнадцать...
Совсем недавно прибыв в Цанцюн, он ещё не получил другого имени. Только через год юнец станет Шэнь Цинцю. И пусть по какому-то наитию в этом имени есть иероглиф «Цю», он примет его. Ведь разве Цю не был его проклятием?
Он ещё не умел скрывать своих чувств. Юноша ненавидел учеников Цинцзин, но ещё больше он ненавидел Байчжань. Те кичились своим юным гением, что в четырнадцать лет закончил основы и поднялся на Ваньцзянь за своим магическим мечом. Их высокомерие дошло до того, что этого мальчишку, этого Лю Цингэ прозвали богом войны!
Шэнь Цзю был вполне успешен в освоении пути, но в бесконечном самобичевании всё время сравнивал себя с другими.
Пик Ста Битв славился сильными мечниками. Во всей Цанцюн не было более свирепых противников, оттого и соревнования двенадцати пиков Цанцюн традиционно проводил Байчжань.
По его варварским законам любой ученик, победивший лорда, мог занять это место. И Лю Цингэ, возможно, через год или два обретёт достаточно сил.
Шэнь Цзю никогда не переоценивал своих возможностей. Даже под градом насмешек, стихавших лишь в присутствии Юэ Цинъюаня, он не желал бы скрестить мечи с гением Байчжань.
Это вышло случайно. Поспорив, главы пиков решили сразиться, выставив друг против друга лучших учеников. Шэнь Цзю не повезло числиться таковым. Лорд Цинцзин всегда выделял его из толпы других, в конце концов, он был его единственным личным учеником. Сыграл ли в этом свою роль будущий глава Цанцюн или его собственная редкостная красота?
Стоя на боевой площадке и изо всех сил пытаясь выровнять дыхание, Шэнь Цзю не знал, кого винить. Он никогда не видел лица Лю Цингэ. Но то, что он о нём знал, будило страх.
Даже слыша это имя, он испытывал ненависть и... зависть. Каких успехов добился бы этот Шэнь, не потеряй он столько времени в поместье Цю!
Он боялся. Боялся так, что едва мог справиться с дрожью.
Лю Цингэ, встав напротив, нахмурился. Это... просто смешно! Щенок, трясущийся от страха с обычной тренировочной полоской стали?! Лицо ученика Байчжань побелело от унижения. Он взглянул в глаза лорда своего пика, но непреклонное выражение не оставляло выбора. Святые небеса, ему бы невзначай не прихлопнуть эту... колючку Цинцзин.
Вспомнив прозвище, которым его называли на родном пике, Лю Цингэ криво усмехнулся.
Юэ Цинъюань не мог сдержать восхищённого вздоха. Его младший брат... Он и впрямь не знал человека прекрасней. Высокий, изящный и нежный, словно экзотический цветок, словно хрупкая фарфоровая статуэтка, даже с мечом в руках и испуганным лицом был похож на божество.
Шэнь Цзю вздохнул и взял себя в руки. Хватит! Страх ничего не может изменить. Он не смог бы противостоять этому человеку даже с настоящим магическим мечом. Эта полоска стали сломается от первого же удара. Но он сделает всё, что в его силах!
Он поднял голову и взглянул в чёрные глаза ученика Байчжань.
Лю Цингэ неспроста называли богом войны. Редкостная суровая красота заставила Шэнь Цзю задохнуться. В лучах солнца по смуглой коже рассыпались золотые искры. Чуть удлинённые глаза обрамляли густые ресницы. Широкие мужественные брови придавали взгляду выразительность и строгость. Чёткий абрис алых губ был надменен. Гибкий и тонкий, словно молодой леопард, он крепко держал в руках меч.
Подойдя так близко, что между ними не осталось и шага, Лю Цингэ тихо произнес:
– Признаю несправедливость данного соревнования. Мы не равны. Ударишь первым. Этот Лю постарается не ранить твоё красивое лицо.
Губа Шэнь Цзю дёрнулась. Он побелел от ярости и обиды. О чём он говорит?!
– Тц! – Отступил он назад. – Не смей недооценивать противника!
Лю Цингэ, нахмурившись, вздохнул.
– Ты мне не противник.
Эти жестокие слова ранили в самое сердце. Казалось, никогда ещё не слышал он оскорбления чудовищней. Понимая их справедливость, Шэнь Цзю не мог принять подобного.
Не противник?! Это ещё нужно доказать!
Тренировочный меч не мог наносить настоящих ударов. Он содержал лишь малую толику магии. Чтобы ранить кого-то уровня Лю Цингэ, ему пришлось бы развеять душу, вложив её в удар. Да, у него был один-единственный шанс выйти из этой схватки достойно.
Шэнь Цзю, нахмурившись, поклонился. Юэ Цинъюань неспроста был его старшим братом. Ученик внутреннего круга Цинцзин имел неограниченный доступ к знаниям секты. И сейчас он собирался использовать самое сильное из них.
Беда была в том, что Шэнь Цзю никогда не пытался применить его на практике. Малейшая ошибка могла стоить жизни. Он закрыл глаза и представил нужное заклинание. Совсем недавно юноша изучил эту технику, позволяющую не чертить символы на поверхности, а наносить их воображением на призрачную ткань воздуха.
Меч взвился к небесам, вращаясь. Лю Цингэ с интересом взглянул на него, приготовившись раскрыть барьер. Этот мальчишка прав. Нельзя недооценивать противника.
Шэнь Цзю, наполнив сталь мощью, распахнул сияющие глаза и обрушил оружие на соперника. Барьер, установленный учеником Байчжань, был разрушен. Грозовая мощь столпом упала к ногам юного бога войны. Он грациозно увернулся, взметнувшись к облакам, отбив меч в сторону юного заклинателя. Его белый ханьфу тлел, покрывшись чёрным узором. Дыхание на мгновение прервалось.
Святые небеса! Он и представить себе не мог, что этот юнец так серьёзно воспримет столь незначительный бой. В конце концов, они ведь не на Собрании Союза Бессмертных! К чему так выкладываться?! Кому ты там что пытался доказать?!
Лю Цингэ отразил тренировочный меч, развернув его стремительный полёт к Шэнь Цзю. Поглощённый техникой управления тот не способен был установить барьер. От огромной духовной силы, что влил в клинок ученик Цинцзин и резкого удара Чэнлуаня Лю Цингэ, полоска тренировочной стали разбилась, и её смертоносные осколки устремились к юноше.
Шэнь Цзю только и успел, что закрыть лицо руками. Он чувствовал, как осколки вспарывают кожу. Один из них вонзился в плечо так глубоко и больно, что юноша, побелев, едва удержался на ногах. Если бы не сильные руки, поддержавшие его и защитившие от смертоносных стрел, он мог бы умереть.
Дрожа, Шэнь Цзю прижался к плечу спасшего его человека. Отчего-то он был уверен, что это Юэ Цинъюань. Но вдруг понял, что этот человек пахнет совсем иначе.
Он чувствовал, как сильная рука сжимается на его талии и распахнул глаза.
Лицо Шэнь Цзю стремительно теряло краски. В цуне от него был Лю Цингэ. Значит, это он спас его и поддержал?! Эй, не шути так!
Юноша вывернулся из рук ученика Байчжань, но тут же упал на колени. Он готов был разрыдаться от подобного унижения. Зачем?! Зачем ты сделал это, чёртов бог войны?! Кто позволил тебе прикасаться ко мне на глазах у всех?!
Как теперь он сможет смыть это пятно? Сколько времени ему придётся потратить в бессмысленных битвах с Лю Цингэ, чтобы унять новый град насмешек? Шэнь Цзю на мгновение зажмурился от досады. Да лучше бы его пронзило насквозь!
Он не смел поднять взгляд. Предрекая себе горькую судьбу изгоя, ещё более горькую, чем уже была, Шэнь Цзю так и не увидел странного выражения в глазах Лю Цингэ. Как и тонкой струйки крови, которую юноша не мог проглотить.
Побледнев от боли, ученик Цинцзин упал в руки будущего главы Цанцюн.
Рана не нанесла ему значительных повреждений. Спустя несколько дней он мог беспрепятственно продолжать тренировки.
Шэнь Цзю слышал за спиной смешки и тихий шёпот. Мышцы спины сводило от насмешливых взглядов. Это невозможно вынести! Как?! Как ему доказать, что он может быть достойным противником?! Лю Цингэ и смотреть на него не желал... Да и сам ученик Цинцзин не мог совладать с дрожью, когда видел его. Он всё больше погружался в пучину ненависти к себе, ненависти к тем, кто его окружал.
И когда это давление стало и впрямь непосильным, он, спустившись в городок у подножия пика Байчжань, не нашёл ничего лучше, чем алкоголь.
Горький хмель не просто притупил его отчаяние и страх, но и вселил бесшабашную отвагу.
Лю Цингэ? К чёрту Лю Цингэ! Сегодня он задаст ему такую трёпку, что тот никогда не забудет! Бог войны! Смешно! Кто это тут бог... войны?! Кто?..
Через час, пропитанный сладким цветочным дурманом, едва держась на ногах, он оглушительно стучал в дверь старшего ученика Байчжань.
Открыв дверь, Лю Цингэ застыл на пороге. Видеть мертвецки пьяного Шэнь Цзю ему ещё не приходилось.
Ученик Байчжань был одет только в белые штаны, видимо едва закончив тренировку. Его обнажённая сильная грудь, на которой он так и не успел запахнуть исподнюю рубаху, блестела от пота.
– Эй... Как тебя там... Цингэ... Ты! Ты мне должен!.. Должен мне бой...
Шэнь Цзю никак не мог совладать с этим проклятым внезапным косноязычием! Что бы он ни говорил, превращалось в невнятную кашу! К тому же он без конца запинался и... даже время от времени... икал! Ему самому было смешно. Привалившись спиной к дверному проёму, он закрыл ладонью глаза и расхохотался.
– Да что ты... стоишь? – спросил он остолбеневшего Лю Цингэ. – Бери свой... свой меч... И идём. Идём... Туда.
Он указал рукой на густой лес. Под его высокоствольными соснами собирались вечерние синие тени. Лю Цингэ знал, что там и впрямь есть площадка, на которой без свидетелей решали свои споры ученики, но эта... пьяная колючка-то откуда о ней услышал? Или не колючка? Репей?
– Да пошли! – Шэнь Цинцю попытался схватить его за руку, но промахнулся и, покачнувшись, уткнулся губами в обнажённое плечо.
Лю Цингэ, схватив его за плечи, оттолкнул. Его чёрные глаза пылали яростью. Да что он себе позволяет?! Совсем рехнулся?! Напился до скотского состояния, вернулся в секту, где алкоголь под запретом! Хватило же ему бесстыдства и смелости явиться на Байчжань! Ещё и оскорблять его подобной дерзостью! Цингэ?! Да как он смеет! Кто позволил ему подобную фамильярность?! Или он решил, что неудачный бой даёт ему право вести себя так, словно они делили бамбуковых лошадок*?!
Шэнь Цзю медленно сполз на землю. Его пробирала дрожь. Он протрезвел достаточно, чтобы понять, что от такого проступка его не спасёт Юэ Цинъюань. Не спасёт никто. Он навлёк на себя ещё худший позор. За такое нарушение правил лорд Цинцзин на три дня поставит его на колени в главном зале Цюндин, каждый день избивая палками.
Представив, что его ждёт, Шэнь Цзю почувствовал, как защипало глаза. Он опустил голову. Только этого ещё не хватало. Словно мало ему предстоит перенести! Этот старый дьявол с Цинцзин безжалостен и жесток. Он не поскупится на душевные муки! Если это тело и не пострадает, останется ли Шэнь Цзю в здравом рассудке после назначенного испытания?
Лю Цингэ смотрел на него сверху вниз. Хрупкий цветок Цинцзин казался сломленным. Стоит оттолкнуть его, оставив за дверью... Для того, чтобы проучить эту колючку, ему ничего не нужно делать.
Шэнь Цзю вполне способен наказать себя сам.
Лю Цингэ коснулся кожи плеча. Место, куда этот пьяный вьюн ткнулся губами, горело огнём. Юного бога войны бросило в дрожь от собственных мыслей: такая нежная кожа... неужели у мужчины и впрямь может такая быть?
– Хорошо, – произнёс Лю Цингэ. – Подожди.
Он затянул пояс исподней рубахи, надел ханьфу и, взяв в руки меч, вышел за порог.
Шэнь Цзю уже поднялся на ноги. На его серьёзном лице было лёгкое недоверие. Он согласился? Лю Цингэ согласился... сразиться с ним?
Юный бог войны кивнул, приглашая следовать за собой. Прогорела бы палочка благовоний, пока они шли к тайной площадке Байчжань. Шэнь Цзю чувствовал, как поднимается к горлу тошнота. Наверное он зря выпил столько вина... В конце концов, его организм ужасно переносит эту дрянь!
Пройдя по едва заметной тропе сквозь густую лесную чащу, они вышли к берегу горного озера. Шэнь Цзю не удержался от восхищённого вздоха. Со всех сторон это место обступал лес. Впереди из чистейших голубых вод выступали высокие рифы, поросшие странным зелёным растением. В эту горловину довольно сложно было пробраться.
Сквозь деревья просачивался алый свет заходящего солнца. В его лучах лицо Лю Цингэ казалось смущённым.
Шэнь Цзю подошёл к воде и стал стягивать одежду.
– Ты! Ты что делаешь? – завопил ученик Байчжань и впрямь покраснев.
– Собираюсь освежиться, – будничным тоном ответил тот. – Меня мутит... Цингэ... Подожди... Я быстро!
Лю Цингэ чувствовал, как в нём нарастает ярость. Что за дурак!
– А ты что, покраснел? – пьяно усмехнулся Шэнь Цзю. – Мы же оба мужчины, чего тебе стесняться?
Ученик Байчжань побледнел от гнева. Стесняться? Что он, надкушенный персик**, чтобы смутиться, увидев чужое тело?
Шэнь Цзю вошёл в воду по грудь, когда Лю Цингэ, стремительно сбросив ханьфу и сапоги, ринулся следом. Он вспомнил, отчего они никогда не пытались купаться в этом месте – рифы были полны ядовитого мха.
Он успел как раз вовремя. Перехватив юнца за талию, ученик Байчжань оттащил его от опасного места и потянул на берег.
– Эй! – попытался вырваться тот.
Его кожа и впрямь нежнее шёлка. Не удержался от постыдной мысли Лю Цингэ. Его мозолистая грубая ладонь лежала на животе Шэнь Цзю, чувствуя, как напрягаются сильные мышцы.
Ученик Байчжань грубо выволок его на берег и разжал руки.
– Это растение ядовито. Здесь нельзя заходить в воду.
Шэнь Цзю откинулся на спину и смотрел на него снизу вверх, приоткрыв рот. Его изумительное лицо, освещённое последними лучами, тонкая стройная шея, сильное гибкое тело, по которому невольно скользил взгляд, было похоже на распустившийся цветок, покрытый утренней росой.
Залившись краской, Лю Цингэ отвернулся и сквозь зубы процедил.
– Оденься! Или ты говорил о другом сражении?
Шэнь Цзю судорожно вздохнул и мгновенно поднялся на ноги. Он чувствовал себя гораздо лучше и трезвее. Но слова, брошенные учеником Байчжань, не укладывались в его голове.
– О чём ты говоришь? – спросил Шэнь Цзю. – Разве ты знаешь, как иначе...
Лю Цингэ развернулся. На мгновение гнев захлестнул разум и рука стиснула тонкую шею ученика Цинцзин.
– В твоей голове вообще нет приличных мыслей? – прошипел он в ярости.
Захват был слишком слаб, чтобы повредить. После него и следов не останется.
– Ты весь вымок из-за меня. – заметил Шэнь Цзю невпопад.
Он так и был обнажён. Взгляд Лю Цингэ невольно скользил по его белой фарфоровой коже. Почему так хочется прикоснуться к нему? Это какие-то чары?
– Ну и что? – спросил ученик Байчжань холодно, склонившись к его лицу так близко, что почувствовал сладкий запах цветочного вина.
Шэнь Цзю застыл. С этим богом войны точно не всё в порядке! Алкоголь с новой силой взорвался в голове безумной идеей. Протянув руки, Шэнь Цзю обвил шею Лю Цингэ и впился в сурово сжатые губы жадным поцелуем.
Тот от неожиданности разъял пальцы, позволил вторженцу проникнуть в нежную глубину рта, соприкоснуться языками.
Лю Цингэ впервые подвергся подобному испытанию. Он знал, что должен отстраниться, избить этого пьяного болвана до бесчувствия, чтобы никогда больше он не смел тянуть свои липкие руки к его телу!
Но прежде, чем сделал хотя бы шаг в этом направлении, Шэнь Цзю отпрянул сам и стал стремительно одеваться. Кажется, шутка не задалась... Его лицо пылало от стыда. Он думал, Лю Цингэ оттолкнёт его... Думал, что... Но тому, кажется, по нраву такие забавы?..
– Знаешь что, – выдавил бог войны, – если ты пришёл выяснить отношения, это стоит делать честным путём, а не использовать подлые трюки.
Шэнь Цзю не мог поднять головы. Ученик Байчжань был прав. И это было ужасающе.
– Я больше никогда не отправлюсь с тобой на битву, если ты будешь пьян. Встретимся через три дня на южном склоне Цинцзин перед закатом. Там пустынно и роща не менее густа. Надеюсь, ты будешь честнее.
Шэнь Цзю кивнул. Сейчас он всё равно не смог бы поднять взгляда.
_________
*Зелёные сливы и бамбуковые лошадки – идиома о детской непосредственности и чистоте, о дружбе или влюбленных, которые дружили с детства.
**В китайском языке существует несколько выражений, которые используют для обозначения гомосексуальных отношений: «разделить персик» (分桃) или «остатки персика» (余桃), «Лун Ян» (龙阳), «оторванный рукав» (断袖), «заяц» (兔儿), «утка» (鸭子) и другие.