Гордые Бессмертные

      Шэнь Цинцю со страхом закончил чтение предсказания и запер свиток в одном из многочисленных ящичков стола. Значит, новый ученик станет причиной гибели мира бессмертных и его собственной смерти?       Тогда, выходом будет не брать больше никого. У него ведь и так накопился целый десяток, перешедший от наставников пика. Остаётся лишь надеяться, что среди них нет того, о ком идёт речь в этом таинственном бумажном свитке.       Лорд Цинцзин провёл множество часов в библиотеках, пока не разобрался окончательно в том, что действительно произошло в Ихэюань. Так ли сильна его вина? Так ли ужасно пострадал Лю Цингэ, чтобы возненавидеть его?       То, что он прочёл, наполняло его болью и ужасом.       Шэнь Цинцю был виновен... Виновен в ужасающем преступлении, смыть которое могла лишь его смерть – войдя под барьер испытания Ихэюань с чужим именем в руках, пытаясь оказать Лю Цингэ помощь, влив свою ци, он обрёк его на вечные муки чужих чувств! Ненависти, которая не принадлежит лорду Байчжань. Она была частью этого чудовища, чьего имени Шэнь Цинцю не помнил. Замкнув в едином испытании Лю Цингэ и призрака будущего, он слил их воедино.       Предсказание говорило о жестокой смерти. О том, что этот Шэнь никогда не вступит в следующее перерождение оттого, что его тело будет разорвано на куски...       К ночным кошмарам добавился ещё один. В нём заклинатель без конца пытался бежать от незнакомца в чёрном, но на его пути был лишь пепел и обожжённая земля пика Цинцзин. Чудовище, лица которого Шэнь Цинцю не мог разглядеть, догнав, опускал руку ему на плечо и боль взрывалась в теле оглушительным звоном...       После этих снов лорд Цинцзин просыпался от собственного крика.       К несчастью, он не помнил того, что значилось на бамбуковой табличке испытания Ихэюань. Но должен был это узнать!       После очередного собрания пиков Шэнь Цинцю осмелился остановить Лю Цингэ и взглянуть в его лицо.       – Шиди Лю, ты сказал, что на бамбуковой табличке Ихэюань не было твоего имени. Но разве ты видел её?       Бог войны уставился на него с лёгкой усмешкой, чуть склонив голову на бок.       – Ну и что? – спросил он равнодушно.       – Шиди Лю... помнит имя? – тихо, с надеждой спросил лорд Цинцзин. Кадык нервно подскочил, когда он замолчал.       – Ну и что, если так? – мрачно, нехотя ответил лорд Байчжань. – Думаешь, я скажу тебе? Послушай, Шэнь Цинцю, ты...       Он вдруг замолчал, словно понял, что этот разговор безнадёжен.       – Я давно его позабыл, – добавил бог войны ледяным тоном.       Пальцы лорда Цинцзин, удерживающие его за рукав ханьфу, бессильно разжались. Да, разумеется. Ведь прошло столько лет. Было глупо надеяться. Прерывисто вздохнув, Шэнь Цинцю кивнул, а затем двинулся прочь.       С каждым разом видеть Лю Цингэ было всё больнее. Пальцы дрожали от желания прикоснуться к любимому лицу, ощутить нежность кожи, мягкость губ, тепло больших надёжных рук. Но в тёмных глазах бога войны не было ничего, кроме презрения и ненависти. И в этом был виноват сам Шэнь Цинцю.       Напиваясь в городских тавернах, лорд Цинцзин всё чаще ночевал в Домах Увеселений. Не хватало духу вернуться в пустой дом. Казалось, в его тенях он видит отблески пламени или белый дым. Из тёмных углов то и дело смотрели обгоревшие маски поместья Цю, тянулись изящные белые руки в чёрных ханьфу, впивались в плечи и бёдра, разрывая тело на куски.       Одной из таких ночей, перед самым отбором учеников, Лю Цингэ, прознав от адептов Байчжань, что лорд Цинцзин, не имея стыда, посмел остаться под кровом Дома Увеселений, бросился в погоню. Стерпеть подобного оскорбления доброго имени родной секты бог войны никак не мог.       Ворвавшись в комнату и увидев полуобнажённого Шэнь Цинцю в окружении девушек, лорд Байчжань вышел из себя, обнажив меч.       С криками ужаса юные девы бросились прочь. Лорд Цинцзин расчехлил клинок в ответ и нахмурился.       – Каким ветром тебя сюда принесло? – спросил он сквозь зубы.       – Смеешь спрашивать? – прошипел в ответ Лю Цингэ. – Лорд прославленной на весь мир секты, бессмертный мастер, ночует в объятиях продажных женщин! Да твою совесть пожрали свиньи?!       – Хм? – усмехнулся Шэнь Цинцю. – Неужто тебя обуяла ревность? Если так...       Договорить он не успел. Лю Цингэ, уязвлённый до глубины души, бросился в атаку. С трудом отбив меч, Шэнь Цинцю не смог избежать скользящего удара, пропоровшего кожу груди под плотной жемчужиной соска.       Он содрогнулся.       – Ты! Совсем обезумел?! – вскипел лорд Цинцзин.       Но Лю Цингэ вовсе не собирался останавливаться, вливая в Чэнлуань духовные силы. Понимая, что этот удар сотрёт с лица земли Дом Цветов, Шэнь Цинцю запаниковал.       – Да зачем ты явился?! – крикнул он возмущённо. Ненавидит его! Мешает его жизни! Язвит! А потом мчится по пятам, стоит этому Шэню покинуть пик!       – Ты немедленно вернёшься со мной в Цанцюн! – ответил тот, сверкая глазами.       – Неужели шиди Лю готов заменить собой этих прекрасных созданий? – не удержался Шэнь Цинцю от ядовитого, колкого замечания.       Лицо Лю Цингэ помрачнело. Он окинул взглядом хрупкий силуэт с головы до ног, и лорд Цинцзин почувствовал, как по телу бежит дрожь.       – Хм, – тихо хмыкнул лорд Байчжань, пристально вглядываясь в алый след на груди соперника.       Пока Шэнь Цинцю пытался разгадать это таинственное «хм», в комнате появился Юэ Цинъюань. Впервые лорд Цинцзин видел, чтобы глаза главы Цанцюн пылали таким гневом. Виновато вложив в ножны клинок, он поклонился и поспешил одеться.       Не понадобилось ни единого слова.       На следующий день на испытание Цанцюн явились сотни юных соискателей. Шэнь Цинцю, по понятным причинам, и не думал о новых учениках. Он явился, когда солнце стояло в зените, откликнувшись на талисман главы Юэ. Среди бессмертных шёл ожесточённый спор. С трудом подавив зевоту, заклинатель взглянул на площадку. Его пробрала ледяная дрожь, едва он подумал, что тот, кого ему прочил предсказатель Ихэюань, может быть здесь.       Лю Цингэ смотрел на Шэнь Цинцю с подозрением, пристальным, пронзительным взглядом, но молчал...       А затем этот мальчишка, повалившийся ниц... Ло Бинхэ. Его нового ученика звали Ло Бинхэ. С первых минут, с того мгновения, как на его плечи обрушилось это имя, Шэнь Цинцю понял, что Ло Бинхэ и есть его смерть. С этим ребёнком ему предстояло бороться за собственную жизнь. Убить его, пока он ещё мал! Так лорд Цинцзин думал целых четыре года, измываясь над ним. Жестоко карая за каждую провинность.       – Не можешь повторить? Как же ты слаб. Может быть, постояв ночь на коленях, ты станешь сильнее?       Он изводил нового ученика так изощрённо, что по Цанцюн поползли слухи о чудовищной жестокости мастера. Юэ Цинъюань бледнел от гнева, слыша их. Но только однажды, перед поездкой в Шуанху, старший брат разозлился всерьёз, высказав порицание, глубоко уязвившее лорда Цинцзин.       За три дня до этого на одной из тренировок Шэнь Цинцю лично явился проверить навыки своих учеников. Сильнейшие в поколении Цинцзин, они выстроились, приветствуя его. Нин Инъин была напугана. Маленькая ученица мастера Сюя, единственный человек во всей Цанцюн, кому было дозволено прикасаться к нему, обхватив руками, уткнулась в грудь Шэнь Цинцю. Только усилие воли удерживало её от горьких слёз.       – Что случилось, Инъин? – спросил он встревоженно, осторожно поглаживая её по спине.       Но девчонка не осмелилась ответить, чувствуя как мрачный взгляд обсидиановых глаз уткнулся в спину. Только и смогла тихо прошептать: «А-Ло».       Глаза Шэнь Цинцю наполнились алым шёлком* гнева. Сколько раз он просил Нин Инъин не приближаться к этому ублюдку! Но то и дело натыкался на эту шепчущуюся парочку!       Ло Бинхэ упрямо сжал губы и опустил голову под тяжёлым взглядом наставника. Ему было так больно, что сердце готово было разорваться.       Этот человек... точно Шэнь Цинцю?       Ло Бинхэ встретил мастера Сюя впервые, когда ему едва исполнилось пять. Упрямый мальчишка, росший, словно сорная трава, без малейшей заботы и тепла, он, словно бродячий пёс, сторонился других. Пока его не приютила прачка богатой семьи. Тогда с ним и случилась беда...       Мастер Шэнь был юн, ещё не носил гуань. Умирая от скуки, выслушал он жалобу богатого городского торговца. Избавить от призраков мёртвецов колодец во дворе? Легко! А зачем вы сбрасывали их туда, господин Чжан?       Юный Шэнь Цинцю был колюч и ядовит. Улыбка хозяина поместья всё больше походила на оскал. В то мгновение он рад был скинуть в колодец и самого заклинателя.       – Там утонул... мой маленький сын, – ответил он тихо.       Шэнь Цинцю расхохотался в ответ на эту очевидную ложь. Но больше ничего не сказал. Войдя во двор, он несказанно удивился и впрямь увидев там мальчишку лет пяти. Но это дитя вовсе не было призраком. Грязный, исхудавший, со следами побоев на теле, ребёнок, дрожа от страха, пытался отползти от края колодца, натягивая верёвку, которой был привязан.       – Это и есть ваш маленький сын? – усмехнулся Шэнь Цинцю. Тогда в душе повидавшего немало жестокости заклинателя впервые проснулось сочувствие.       Мастер Чжан досадливо цокнул. Он ведь сказал убрать это отродье с глаз!       Ученик Цинцзин взглянул в глаза хозяину поместья.       – Если мастер Чжан не прекратит убийств, призраки никогда не исчезнут.       – Нет здесь никаких убийств! – взорвался тот. – Это рабы! Всего лишь рабы, которые умерли во время наказаний!       По спине Шэнь Цинцю пробежала ледяная дрожь. На лице заходили желваки от ярости. Всего лишь рабы? Не так давно этот Шэнь и сам был таким рабом.       – Этот мальчишка – тоже?       – О, Чжан думал, что призрак заберёт его! Что этого будет достаточно!       Мальчишка, шмыгнув носом, испуганно уставился на незнакомца огромными чёрными глазами. Этот прекрасный человек... защищает его?!       Шэнь Цинцю краем глаза заметил худую высокую женщину, с беспокойством наблюдающую из-за угла. Подойдя, он одним ударом меча перерубил верёвку и подтолкнул дитя по направлению к незнакомке.       – Мастер Чжан больше никогда не посмеет так поступать, – сурово взглянув в лицо хозяину поместья, произнёс заклинатель. Тот с трудом сглотнул и закивал, словно курица, часто и быстро:       – Как скажет мастер Шэнь! Этот Чжан будет заботиться о них!       – Только бы они смогли пережить эту заботу, – процедил сквозь зубы Шэнь Цинцю.       Призрак оказался озлобленным и полным ярости. Ученик Цинцзин не отказался бы от помощи более сильного мечника. В одиноких тренировках, когда некому прикрыть спину, он чувствовал себя затерянным в тумане прошлого...       Ло Бинхэ, так долго мечтавший о встрече с мастером Сюя, поклявшийся найти его во что бы то ни стало, никак не мог поверить, что злобный эгуй перед ним и есть тот человек, спасший его когда-то от лютого призрака. Он готов был возненавидеть Шэнь Цинцю всей душой, но никак не мог забыть светлого образа.       Конечно, ребёнок не ждал, что лорд Цинцзин вспомнит грязного бродягу. Не мог надеяться даже на то, что в памяти заклинателя вообще сохранился тот случай. Но не был готов к тому, что Шэнь Цинцю будет так жесток и беспощаден. Ло Бинхэ стоял на коленях без воды и еды, стоял на цепях, раня нежную кожу, был сотни раз наказан плетью и тонкими бамбуковыми палками, спал под открытым небом, иногда простужаясь так сильно, что не мог говорить...       Даже сейчас, после драки в роще на склоне Цинцзин, у него была повреждена рука. Как горько... Он потерял подвеску Гуаньинь, подаренную ему приёмной матерью, разочаровался в добром отношении этого прекрасного небожителя, к тому же никак не мог продвинуться в собственном обучении, не стал сильнее!       Шэнь Цинцю, отправив всех прочь, остановился напротив ученика. Ло Бинхэ исполнилось четырнадцать. Несмотря на свой редкий талант, он был ужасно слаб. Мастер Шэнь метался между ненавистью, вызванной предсказанием, и добрым именем пика Цинцзин.       – Ты так и не стал сильнее? – спросил он.       Мрачный взгляд обсидиановых глаз остановился на прекрасном лице, светлея. Ло Бинхэ не мог ненавидеть Шэнь Цинцю, смотря в его глаза!       – Доставай меч. Этот мастер желает посмотреть, чему ты научился, – рассвирипев, произнёс лорд Цинцзин.       Побледнев, но не сказав и слова, Ло Бинхэ сжал рукоять тренировочного меча обеими руками. Повреждённые пальцы не слушались его. О том, чтобы в полную силу управлять ци, не могло быть и речи. Обида душила юношу, то и дело выплёскиваясь в вены.       В таком состоянии оглянуться не успеешь, как схватишь искажение ци и умрёшь.       Обнаружив, что юный ученик стал даже слабее, чем прежде, Шэнь Цинцю впал в ярость. Он схватил его за плечо и потащил к дровяному сараю. Глаза юноши были полны боли и ужаса. Он не ослышался?! Пятьдесят ударов плетью?!       Мастер Шэнь не стал терять времени даром, скрутив мальчишку тугими узлами. Ученики, злобно скалящиеся ещё несколько мгновений назад, ринулись прочь, стоило взметнуться шёлковой плети. Учитель вымещал свою злость, не сдерживаясь. Даже голос Мин Фаня, оставшегося, чтобы отсчитывать удары, дрожал.       Ло Бинхэ вздрагивал от каждого щелчка. Его спина и плечи покрылись сетью алых кровавых рубцов. Когда наказание было завершено, Шэнь Цинцю, швырнув плеть, покинул сарай, приказав запереть ученика.       А затем... затем призрак Шуанху разбил мир заклинателя в осколки. _______ *Идиома о ярости, злобе.