Гордые Бессмертные

      Когда мастер Чжу открыл глаза, первым, кого он увидел, был Инь Бай Ху. Старик словно стал моложе. Его глаза блестели таким восторгом, что заклинатель был всерьёз озадачен. Сколько же он спал, чтобы пропустить такие перемены?       Переживания о прошлом и горести этим утром были похожи на плывущие облака¹. Может быть, счастливое лицо старого слуги так приободрило Чжу Луна? Или Юэ Цинъюань, чья энергия и холодный аромат заснеженных горных вершин ещё витали в этой комнате?       Никаких ограничений передвижения не было. Мастер Чжу мог спокойно передвигаться по хребту Тяньгун. В письме на чайном столике глава Цанцюн просил быть осторожнее лишь с пиком Байчжань из-за опасных магических зверей, которых разводил Лю Цингэ.       – Хм, – улыбнулся Шэнь Цинцю задумчиво. – Однажды лорд Байчжань, вернувшийся из далёких северных лесов, принёс маленького белого лисёнка, которого гордо назвал Вэй-да Сюэ Ху Ли²...       Очнувшись, Шэнь Цинцю замолчал, поняв, что сболтнул лишнего. Брови старого слуги поползли вверх. Он едва сдержал возглас удивления. Инь Бай Ху всегда подозревал, что этот прекрасный заклинатель вовсе не тот, за кого себя выдает! Почти семь лет назад в секте Цанцюн погиб второй лорд. И эта девушка... кажется, Инъин, подозревает мастера в том, что он и есть небезызвестный Шэнь Цинцю.э! Ах, если бы это было так! Если бы только они могли остаться здесь навсегда! Сюэ Ху Ли... она... прекрасна! Это старый лис успел разглядеть.       Оставшись один, Шэнь Цинцю всё же решился на пресловутую травяную ванну. Он успел позабыть, каким удивительным эффектом обладают средства с Цаньцао. Неспроста лорд Му прослыл гением.       Опустившись на стул, дабы расчесать длинные волосы, заклинатель замер. Этот гребень из ароматного сандалового дерева ему подарил Ци-гэ в те далёкие времена, когда они были детьми. Шэнь Цинцю берёг его, словно сокровище. Он пронёс его через все невзгоды: пожар в поместье Цю, годы скитаний с У Янцзы, тревоги пика Цинцзин...       Тонкие пальцы дрожали, когда он взял гребень в руки. Почему эта вещь здесь? Неужели, Юэ Цинъюань забыл? Или... наоборот? Значит, он подозревает этого Чжу в том, что он – Шэнь Цинцю? Или старший брат расчёсывал им собственные волосы и позабыл здесь?       В глубокой задумчивости Чжу Лун проводил гребнем по шелковистым прядям так же, как это когда-то делал Шэнь Цинцю. Но осознал это, только услышав за спиной тихий выдох. Вздрогнув, мастер Чжу обернулся. Там никого не было. Так и не заколов гуань и не затянув ханьфу, он поспешил вслед этому звуку, успев увидеть полу бамбуково-зелёного шёлка. Нин Инъин?       Плохо! В прошлом, едва поступив в Цанцюн, юная ученица часто оставалась в Бамбуковой Хижине. Она тысячи раз видела, как учитель расчёсывает волосы! Боги, ведь здесь любая мелочь может выдать лорда Цинцзин!       Шэнь Цинцю вновь впал в уныние, вспомнив о своей преступной связи с Ло Бинхэ. Святые небеса, неужели в тот момент рассудок покинул его? Как он мог использовать ученика... для собственных утех?!       Наверное, стоило бы сбежать? Юэ Цинъюань и подумать не мог, что привёз в Цанцюн страшное бедствие! Ведь и Шэнь Цинцю, м Чжу Лун – истинное несчастье!       Заклинатель так и стоял в лунных вратах³, когда услышал возмущённый голос Лю Цингэ.       – Глава Юэ должен её остановить! Девчонка не слушает ни меня, ни главу клана Лю, презрев семейные узы, но она никогда не посмеет нарушить запрет главы Цанцюн!       – Шиди Лю, – устало ответил Юэ Цинъюань, – пусть Лю Минъянь и адепт секты, можем ли мы мешать её решению? Она долго боролась за право быть рядом с Ло Бинхэ, к чему же ты удерживаешь её? Разве окажись ты в подобном положении, мы бы смогли тебя остановить?       Шэнь Цинцю прислонился к тёмному дереву узорчатых врат. Вот как? Ло Бинхэ не теряет времени. Этот Шэнь, наверное и впрямь был для него лишь развлечением... Значит прекрасная Лю Минъянь решила последовать за главой Дворца Хуаньхуа? На месте Лю Цингэ он бы тоже был обеспокоен.       При встрече Шэнь Цинцю обязательно потребует с этого щенка ответа за свои действия! Даже если ему придётся сражаться с ним насмерть! Чем же демон мог привлечь эту прекрасную воительницу? И зачем? Разве Сяо Гунчжу не была влюблена в Ло Бинхэ? Или этот демонический ублюдок решил обзавестись... гаремом, словно какой-нибудь император?       Он уже собирался вернуться в комнату, когда глава Цанцюн и лорд Байчжань неожиданно появились перед его взором.       Юэ Цинъюань приветственно кивнул, спросив, всё ли устраивает мастера Чжу. Тот только и мог выдавить слова благодарности, покраснев до корней волос. Теперь они будут думать, что он... подслушивал?       Глава Цанцюн тут же поспешил по своим делам, и взгляд Шэнь Цинцю невольно остановился на суровом лице бога войны. Внезапно он осознал, что за странное выражение видит и в мгновение ока побледнел.       – Мастер Чжу искусен в смене лиц, – произнёс Лю Цингэ, склонившись к его уху.       Тот, объятый внезапной слабостью, не мог даже отпрянуть. Тонкие пальцы сильнее сжали ароматное сандаловое дерево гребня и тонкие зубцы больно впились в ладонь. Ах, ведь Лю Цингэ видел его лицо! Как и Нин Инъин. Как и Мин Фань... Почему же этот Шэнь был так глуп и не использовал одну маску?!       Лю Цингэ пропустил сквозь пальцы прядь волос Шэнь Цинцю.       – Мастер Чжу ещё не оправился после болезни? Лю поможет ему расчесать волосы.       Воспользовавшись замешательством заклинателя, удивлённо распахнувшего свои огромные чёрные глаза, которые то и дело светлели до оттенка ночных волн, Лю Цингэ подхватил его на руки и через несколько шагов опустил на стул.       Шэнь Цинцю так и не смог выдавить и слова, послушно выпустив из тонких пальцев сандаловый гребень. Лорд Байчжань узнал его? Узнал Шэнь Цинцю? Или ему... приглянулся Чжу Лун?       Бог войны, наверное, часто расчёсывал волосы Янь-эр... Его движения были пронизаны нежностью, от которой Шэнь Цинцю задыхался. Зачем? Разве его ненависть угасла? Разве он не говорил, что больше не желает знать его?       Разве Лю Цингэ не жаждал его смерти? Зачем же сейчас он так осторожен и нежен?       Шэнь Цинцю сцепил руки. Они дрожали так, что он не смог бы поднять и чашки чая.       Лорд Байчжань закончил, скрепив волосы гуань и повязав ленту. Шэнь Цинцю едва дышал, пытаясь совладать с собственным сердцем. Каждый раз Лю Цингэ делал вид, что между ними не было ссор. Каждый раз Шэнь Цинцю прощал его...       – Мастер Чжу и впрямь вступил в сговор с демоном? – тихо спросил Лю Цингэ.       Острая боль пронзила сердце заклинателя. Может быть, всё дело в этом? Никто и не думал, что Чжу Лун может быть умершим семь лет назад лордом Цинцзин. Разве выразив сочувствие, притворившись, что Цанцюн на его стороне, Лю Цингэ или Юэ Цинъюаню не проще было бы выяснить правду?       Мастер Чжу поднялся. Он чувствовал себя смертельно больным, обречённым на смерть. Поправив ханьфу и затянув пояс, он накинул на плечи плащ, привычно скрыв лицо в его тени.       – Нет, – ответил он холодно, полагая, что этот вопрос будет задан ещё ни единожды.       Ему стоит быть осторожнее. Этот Шэнь едва ли выдержит ещё одну сцену подобной близости. За столько лет он так устал от беспросветного одиночества, от существования, где твоя жизнь не стоит и ляна⁴ серебром! Чжу Лун – всего лишь крыса, что не видит дальше одного цуня⁵... Святые небеса, он едва не поверил!       Веки Шэнь Цинцю покраснели. Он не поднимал головы и плеч. Хотелось, сомкнув ресницы, забиться в темноту и, свернувшись, забыться в глубоком беспробудном сне. Он выдохнул, направляясь прочь.       Никто не ограничивал Чжу Луна в передвижениях. Он мог подняться на самую вершину пика и... броситься вниз. Цюндин оканчивался отвесной скалой, взрезающей облака. Там часто стоял густой туман. Там влажный ледяной воздух так свеж, что им почти невозможно дышать. Шэнь Цинцю тянуло туда. Никто не смеет нарушить скорбную ветреную тишину. Она подстать его больной душе – одинока...       Лю Цингэ безмолвно следовал за ним по пятам. Узника и впрямь никто не ограничивал... Но никто не обещал свободы.       Шэнь Цинцю и не думал, что его поведение вызвало бы недоумение у кого угодно. Он слишком глубоко погрузился в собственные чувства.       Лю Цингэ с удивлением смотрел в спину странного гостя. Впервые на Цюндин, но сразу отыскал путь на вершину, словно бывал здесь десятки раз?       Ступени покрылись лучистой изморозью, хрустко ломающейся под лёгкими шагами. Утопая во мгле облаков, Чжу Лун уверенно шёл к обрыву. Лю Цингэ не выдержал, перехватив его за плечо.       Нахмурившись, тот взглянул из тени капюшона. И то ли это была игра света, то ли туман, но это лицо принадлежало Шэнь Цинцю! С дрожью лорд Байчжань откинул меха с бледных черт. Его горячая ладонь опустилась на изгиб шеи мастера Чжу.       Мгновение.       Лицо вновь стало чужим. Пальцы Лю Цингэ ощутимо дрожали на белой нефритовой шее заклинателя. Ему показалось? Он видел лишь то, что хотел? Бог войны чувствовал незнакомое заклятие в его крови.       – Цинцю... – прошептал он тихо и ветер тут же подхватил его слова, унося их вдаль.       Мастер Чжу и впрямь поднял голову. Его глаза слезились на этом пронзительном ледяном ветру.       Или причина в другом?       Лицо Чжу Луна не отличалось цветом от снега вокруг. Только губы уходили в синеву. Ему было холодно. Он не мог сдержать слёз, что срывались с ресниц звонкими льдинками. Это так унизительно! Так постыдно! Почему он никак не может унять этот поток?! Почему каждый раз Лю Цингэ видит его слабым?!       Лорд Байчжань оглянулся, ища спасительное тепло. Туман стал таким густым, что покинуть это место не представлялось возможным. Он знал, что в пятидесяти шагах находится павильон. Потянув заклинателя за собой, бог войны двинулся к теплу. Ему казалось, он видит трепетный огонёк впереди. Но внезапная слабость вновь накрыла Шэнь Цинцю с головой. В глазах воцарилась тьма и он благодарно провалился в её объятия.       Лю Цингэ подхватил пленника на руки. Начиналась метель. Он шёл, проваливаясь глубоко в снег. Усилившийся ветер бил в лицо, царапая острым льдистым снегом. Он словно вновь оказался в северных краях...       Пятьдесят шагов... Если он ошибётся, они упадут вниз. Лю Цингэ выдохнул и, прижав к себе драгоценную ношу, положился на чутьё.       Спустя долгие минуты, за которые успела бы сгореть палочка благовоний, бог войны достиг дверей павильона.       Вот он – «Ясная Осень».       Разведя огонь в жаровнях, бог войны укутал мастера Чжу в тёплые одеяла. Этот дом был копией Бамбуковой Хижины и Лю Цингэ прекрасно знал, где лежат лекарства. Юэ Цинъюань всегда был внимателен к мелочам. Пилюли оказались на месте. Заставив проглотить несколько штук разволновавшегося мастера, лорд Байчжань обнял его, уютно устроившись рядом.       Осторожно проведя тонкими пальцами по губам мастера Чжу, Лю Цингэ застыл. Это было лицо Шэнь Цинцю. Измождённое лихорадкой, бледное, полное боли и... такое родное лицо...       – Цинцю... – выдохнул он, прижимая его к себе.       Все эти годы после его смерти лорд Байчжань желал лишь одного – чтобы этот человек был жив! Теперь, когда желание исполнилось, он не мог выпустить Шэнь Цинцю из объятий, не мог надышаться тонким ошеломительным ароматом хризантем. Значит, он не ошибся. Ни в первый раз, ни в те редкие встречи...       Шэнь Цинцю уткнулся лицом в широкое плечо Лю Цингэ. Его дыхание выровнялось, стало глубоким и спокойным. Только иногда подрагивали пальцы. Такие тонкие и нервные... Лю Цингэ помнил, как порхали они перламутровыми мотыльками над струнами цинь. Помнил, как сжимали они чашу вина на том единственном празднике фонарей, где они смогли не поссориться. Дыхание Шэнь Цинцю было сладким, а на губах ещё сохранился вкус вина... Он не верил, что это действительно происходило. Может быть, Лю Цингэ видел его во сне в эти ужасные годы?       Помнил он и то, как жестоко были искалечены эти нежные пальцы... в пещерах Линси. Позже, сколько бы раз не сталкивался он с Шэнь Цинцю на собрании двенадцати пиков, они всегда были неловки, раскрывая веер, словно так и остались сломанными... Даже в провинциальной гостинице и в садах Ихэюань... пальцы всегда выдавали лорда Цинцзин.       Лю Цингэ сжал его руку в своей, пропуская энергию сквозь тело. Шэнь Цинцю пылал, объятый лихорадкой.       Выдохнув, лорд Байчжань опустил подбородок на макушку заклинателя. Его ядро... оно осталось в том же состоянии. Если позволить ему и дальше использовать ци, он умрёт со дня на день. Духовные каналы истощились...       Неужели это Лю Цингэ стал невольной причиной остановки его развития? Неужели Шэнь Цинцю настолько невыносимо было жить после пещер Духа, что он решил... умереть?       Лорд Байчжань продолжал делиться энергией.       Узнай он, что хрупкий заклинатель жив лишь потому, что Юэ Цинъюань целую ночь был рядом, его отчаянный крик содрогнул бы хребет Тяньгун. __________ ¹浮云朝露 (fú yún zhāo lù) — плывущие облака и утренняя роса. Оброзно о чём-то преходящим, эфемерном. ²​偉大雪狐​狸 (wěi dà xuě hú li) – великий снежный лис. ³Лунные врата – это те самые полукруглые резные арки между комнатами и в архитектуре садов. По поверьям, такая форма отгоняла злых духов. ⁴До начала 20 века из серебра не чеканили монеты, его использовали в виде слитков лян. 1 лян – примерно 31,25 грамма, он равнялся 1200 медным монетам. ⁵鼠目寸光 (shǔ mù cùn guāng) — крыса не видит дальше одного цуня. Идиома о ограниченности ума, узком кругозоре.