Гордые Бессмертные

      Шан Цинхуа вдруг покраснел. Разве правильно вот так бросаться с объятиями на повелителя Ледяной Пустоши? Даже если он вернулся с жестокой войны с Восточным Княжеством... Даже если он сам притащил тебя во дворец, безжалостно выдернув из постели в одном белье и одеяле. Ах, как славно, что в одеяле! Здесь было по-прежнему холодно! Лорд Аньдин не выносил холод.       Испугавшись своей дерзости, он разжал объятия, собираясь упасть на колени и просить прощения. Разве то, что они сейчас наедине даёт ему право оскорблять древнего демона неуважением? Тем более, что Мобэй Цзюнь не терпел чужих прикосновений. Тому юноше, подаренному ему для гарема одним из придворных, он, наверное, снёс бы голову, не повисни на руке короля Шан Цинхуа.       Мобэй Цзюнь нахмурился. Разве может этот хрупкий человек понять его чувства? Его терзания? Он – король Ледяной Пустоши! Но у него слабеют колени, когда он видит выражение боли на бледном лице Шан Цинхуа. Ему на самом деле страшно представить, насколько хрупок человек. Он и подумать не мог, что тот может... умереть. Ведь между демонами сила – одно из важнейших составляющих. Как же иначе сказать, что тебе кто-то нравится, не ударив его?       А он бы хотел говорить это Шан Цинхуа как можно чаще. Как странно... Этот человек и впрямь ему... дорог.       С самого детства, пережив чудовищное предательство, ледяной демон не позволял себе любить, взращивая в душе чувство ненависти и равнодушия.       Но хрупкий лорд Аньдин разбил ледяные доспехи его сердца, прочно поселившись в нём.       На самом деле, всё не так уж плохо. Думал Шан Цинхуа. Даже если он и обнял своего ледяного короля, тот, притащив его сюда, бросил на постель. Поэтому, на самом-то деле, обнимая его, он стоял на коленях!       В задумчивости лорд Аньдин убрал за ухо прядь волос. Распущенные, они рассыпались, чуть растрёпанные со сна, закрывали плечи и спину. Их стремительный рост порой приводил его в отчаяние. Даже сейчас они достигали талии.       Мобей Цзюнь запустил пальцы в ароматную прохладу шёлковых чёрных нитей. Они пахли миром людей – травой и соснами. И он, затаивший зло на весь людской род, искренне полюбил этот аромат.       Шан Цинхуа никогда не переставал удивляться этому ледяному чудовищу. Он едва не умер от страха, когда встретил его впервые. В те давние времена он был учеником внешнего круга пика Аньдин. Ему едва исполнилось шестнадцать. Хрупкий и тонкий, словно тростинка, он часто подвергался издевательствам со стороны соучеников. Ненавидел своё положение, но, вспоминая прошлую жизнь бродячего пса, тот голод и невыносимое одиночество, через которые ему пришлось пройти, смирялся. Шан Цинхуа прикладывал множество сил, чтобы добиться успеха! И сейчас его единственной целью было попасть во внутренний круг учеников.       В тот раз они везли повозку с книгами для пика Цинцзин. И Шан Цинхуа, как не странно, был в центре внимания, злословя насчёт старшего ученика этого пика. Единственное, что он умел действительно хорошо – выуживать крупицы правды в мутной воде сплетен. Он ненавидел пики Цинцзин и Байчжань до зубовного скрежета. Даже ученики внешнего круга этих гор обладали таким высокомерием, словно вот-вот готовились вознестись. Когда по Цанцюн поползли скабрёзные слухи о вспыхнувшей любви между Лю Цингэ и Шэнь Цинцю, Шан Цинхуа оказался тем, кто всегда знал «правду». С его прекрасных губ слетали такие подробности, что у остальных ещё долго горели уши.       Они двигались по горной дороге, хохоча над рассказом о том, как на празднике Весны¹ эти двое не поделили шёлковый фонарь и им пришлось писать желание на одном. А затем вместе запускать его в небеса.       – Что ты загадал? – Спросил Лю Цингэ против всяких правил.       – С какой стати ты спрашиваешь? – Вспылил Шэнь Цинцю, покраснев.       Лю Цингэ рассмеялся, тихо сказав, что он-то загадал Шэнь Цинцю. В ответ старший ученик Цинцзин оттолкнул его и вовсе залившись, как маков цвет.       Но Шан Цинхуа-то видел, как этот ядовитый цветок своим изящным почерком и впрямь выводит имя Лю Цингэ!       Их смех оборвался, когда повозка прочно застряла в колее. С недовольным бурчанием они спустились с телеги, заглядывая вниз. Шан Цинхуа в мгновение ока спрыгнул на землю.       – Смотрите! Что это такое?! – Дрожащим голосом спросил он, указывая на клубы густого тумана впереди.       В его ледяной глубине покачивался тонкий высокий силуэт.       Ученики обнажили мечи, собираясь бороться за свою жизнь. Только Шан Цинхуа своим тонким чутьём определив, насколько это опасно, в испуге забился под телегу.       Душераздирающие крики пронзали его паническим страхом. Ученик Аньдин зажал уши, сжавшись в комок.       Но когда к его ногам потекла густая, алая кровь, он закричал. Вылетев из своего ненадёжного укрытия, словно стрела, спущенная с тетивы, Шан Цинхуа упал на колени у ног силуэта в чёрном плаще, пропитанном кровью. Алые капли стекали с его пальцев и широких меховых рукавов..       Он и не помнил, что тогда твердил, прося о пощаде. Ужас то и дело взрывался в голове, заставляя рыдать, обняв колени чудовища.       Может быть, именно страх позволил ему увидеть едва уловимую слабость – демон был ранен. И Шан Цинхуа обещал оказать ему помощь...       Это было так давно....       Лорд Аньдин вскинул взгляд на лицо Мобэй Цзюня. Чёрные брови ледяного демона были нахмурены. С тех пор, как Шан Цинхуа едва не умер от его удара на Собрании Союза Бессмертных, король ни разу не ударил его и вот так сводил брови видя даже тень страха на лице человека.       Шан Цинхуа не знал, как это объяснить. Даже несмотря на то, что их связывало, он не смел поверить, что этот демон... может беспокоиться о нём.       После того, как смертельно раненый на Собрании Союза Бессмертных Шан Цинхуа вернулся в Цанцюн, Мобэй Цзюнь не появлялся почти два года. Хотя маленький заклинатель иногда чувствовал странный озноб... это был страх. Всего лишь страх...       Но однажды поутру Шан Цинхуа, проснувшись, неожиданно обнаружил себя в объятиях ледяного демона. Его мир разбился в осколки! Мобэй Цзюнь сжимал его так крепко, что выбраться из его рук не представлялось возможным. Зубы лорда Аньдин выбивали дробь, а тело сотрясала дрожь.       – Ваше Величество... – Всхлипнул он наконец, утыкаясь лицом в постель.       Шан Цинхуа не мог разобраться в этом калейдоскопе чувств. Он был чудовищно напуган его появлением, настолько, что душа тонула в горьком отчаянии. Хотелось рыдать и выть от этого страха, от того, что всё вновь вернулось на свои круги. Вот сейчас этот прекрасный демон откроет свои синие ледяные глаза и многострадальная голова этого лорда вновь подвергнется немалому испытанию на прочность...       Невыносимо!       Рискуя разбудить это чудовище, Шан Цинхуа повернулся на другой бок. Видеть это лицо он не мог.       Но... Мобэй Цзюнь ведь не дал ему умереть. Ведь он всё же подбросил его раненное тело на ступени Цюндин...       Это никак не укладывалось в голове! Как и эта внезапная нежность, поразившая его. Неужели, он и дальше должен длить это предательство, подвергая опасности собственную секту? Да, здесь ему было совсем не легко. Но до поступления в Цанцюн он и вовсе жил, словно брошенный пёс... Ведь он поклялся больше никогда... Ах, да что же это?! Отчего же его дух так слаб?! Почему же он не в силах покончить с этим?! Покончить с собой?!..       Шан Цинхуа подтянул колени к груди. Его острые позвонки обозначились сквозь тонкий лён рубахи. Мобэй Цзюнь вздохнул, неожиданно прижав его к себе. Маленький лорд утонул в его руках, распахнув взгляд. Что это... Что? Что это ещё такое?!       Лорду Аньдин не были в новинку отношения между мужчинами. Подобное встречалось и в Цанцюн. А в Царстве Демонов и вовсе едва ли не на каждом шагу...       Но он никак не мог поверить... Может быть... Может быть ледяной демон позабыл снять с перевязи меч? Он протянул руку к твёрдому предмету, уткнувшемуся в его бедро.       Это рукоять! Это всего лишь рукоять! Да и что ещё это может быть?! Это же Мобэй Цзюнь! Ха-ха... Ха...       Его ладонь, наконец, опустилась на причину... неудобства. Закрытая тонким слоем гладкой ткани, форма явственно говорила о своём назначении. Рукоять... М-да. Несомненно, рукоять. Он слегка сжал пальцы, услышав позади лёгкий вздох.       Шан Цинхуа отдёрнул руку. Его зубы стучали так, что слышал весь Тяньгун. Осторожно повернув голову, он уставился в лицо Мобэй Цзюня. Синие глаза ледяного демона были открыты.       Лорд Аньдин почувствовал, как земля под ним проваливается в ледяной ад. Только бы в одиночестве! Взмолился он в душе, залившись краской стыда.       Мобэй Цзюнь склонился над ним, почти касаясь губами лица. Позабыв вдохнуть, Шан Цинхуа зажмурился. Ох...       – И? – Спросил ледяной демон. – Будешь продолжать?       Лорд Аньдин отчаянно мотал головой. Он хотел бы оправдаться, но даже не мог дышать!       Мобэй Цзюнь нахмурился, отчего у маленького лорда чуть не остановилось сердце.       За эти два года Мобэй Цзюнь встретил в Бесконечной Бездне человека с кровью демона. Глядя на него, он смог многое узнать. Этот юнец, насмешливый и любопытный, рассказал ему о таком, что... В это невозможно было поверить! Люди не выносят боли и холода? И ещё... они и впрямь могут от этого умереть?.. Он должен быть неж-ным... Мобэй Цзюнь долго не мог понять этого слова. Должен заботиться о человеке... И... доставлять удовольствие?       Мобэй Цзюнь накрыл губы Шан Цинхуа поцелуем. Быть нежным... это так?       – ...! – Испуганно промолчал лорд Аньдин.       Он замер. По его щекам вновь разлился румянец. А затем прохладная ладонь ледяного демона, проникнув под ленту штанов, потянулась к его естеству.       Шан Цинхуа вздрогнул в его руках, пытаясь выскользнуть прочь. Мобэй Цзюнь чуть отстранился, глядя в его лицо.       – Ваше... Ваше величество! Нет... Н-не нужно... Не нужно этого делать!       – Хм. – Произнёс ледяной демон.       Их анатомия в данный момент отличалась и размером и твёрдостью. Прохладные пальцы заскользили дальше, наткнувшись на перламутровое пульсирующее от страха кольцо мышц. Шан Цинхуа выгнулся, издав сдержанный всхлип.       Лорд Аньдин глотал слёзы, моля, чтобы небесные молнии немедленно поразили этот проклятый пик! Да как такое можно даже представить?! Ледяной демон столько раз избивал его до смерти, а теперь в нём вдруг проснулось желание обладать этим телом?! Так не бывает! Кто внушил ему подобную мысль?! Где он столкнулся с этим?! Да этот демон был девственен, словно... Словно...       Он вскрикнул, задохнувшись – Мобэй Цзюнь проник в глубины его тела, исследуя неизведанные территории. Обнаружив тугой узелок, он надавил на него, вызвав волну странных ощущений.       Прекрасное лицо ледяного демона накрыла тень удивления. Он мягко скользил вдоль этой точки, не в силах определить, что за выражение легло на лицо Шан Цинхуа.       – Это больно? – Спросил он тихо.       Лорд Аньдин выдохнул сквозь зубы. Ха-ха... Так дело в этом? Он решил, что эта пытка гораздо изощрённее побоев? Он кивнул.       Как ни странно, Мобэй Цзюнь тут же отпустил его. – И что нужно, чтобы это стало приятным? – Спросил он, озадачив лорда Аньдин так, что тот долго не мог произнести и слова, немо открывая рот.       Мобэй Цзюнь нахмурился, а затем вновь накрыл поцелуем его дрожащие губы. Боги, да что происходит с этим безумцем?! Он и впрямь?.. Ледяной король... Этот прекрасный сильный демон... Он испытывает к нему... Он желает его?!       Это было так неожиданно. В его груди стремительно набухал бутон, готовый распуститься в любой момент горькими слезами. Шан Цинхуа... никто никогда не любил. Несмотря на его красоту и мягкость, никто не защищал его от других... Но в последнее время лорду Аньдин сопутствовала необъяснимая удача – словно высшие силы оберегали его от любой опасности.       Теперь он знал, что за высшие силы это были. Его ладонь, дрожа, опустилась на плечо ледяного короля, а язык робко коснулся языка Мобэй Цзюня, углубив поцелуй.       Тому явно нравилась новая забава. Нравилось, как пахнет этот человек, нравилась его нежная обжигающая кожа. И этот вкус... Шан Цинхуа и сам не понял, как это случилось. Неужели в его голове всё это время была мысль о... подобном! Да разве мог он даже мечтать о том, что это древнее, прекрасное существо посмотрит на него с симпатией?!       Мобэй Цзюнь был на удивление любопытен. Скользнув вниз, он с упоением целовал его нежную мягкую шею, оставляя влажный след.       – Ваше Величество... кто... кто сказал вам, что этим... этим можно заниматься с мужчинами? – Тихо спросил Шан Цинхуа.       Он тут же слегка вскрикнул – Мобэй Цзюнь слегка укусил его, добравшись до ключиц.       – М? – Поинтересовался Мобэй Цзюнь.       – А... Ваше Ве... Величество... Вы... Вы занимались этим с... ним?.. – Задыхаясь от собственной дерзости, спросил Шан Цинхуа.       Тот задумался, оторвавшись от лакомства. В голове хрупкого лорда промчались тысячи мыслей. Почему он молчит?!       – Нет. – Ответил тот наконец, переворачиваясь на спину. А затем неожиданно добавил. – Услышать иное – больно?       Шан Цинхуа открыл от удивления рот. Ледяной демон и впрямь изменился. Что с ним произошло?! Он никак не мог понять, он желает, чтобы ему было больно или старается этого избежать?       Лорд Аньдин привстал, заглядывая в синие глаза. Его длинные волосы, соскользнув с плеча, падали на обнажённую грудь Мобэй Цзюня, бледные соски которого мгновенно сжались в плотные зёрнышки от такой ласки. Вздохнув, ледяной демон пропустил его шёлковые пряди сквозь пальцы.       – Больно. – Прошептал Шан Цинхуа. – Очень больно...       – Я больше не хочу причинять тебе боль. – Ответил Мобэй Цзюнь. – Мне приятно делать это с тобой. Я хочу... любить тебя.       Он произнёс это с такой странной вопросительной интонацией, что лорд Аньдин не удержался от своей очаровательной улыбки. Боги, он же понятия не имеет, о чём говорит!       – Ваше Величество знает, как это... происходит? – Прошептал он.       Тот в ответ опустил ладони на его бёдра и усадил сверху. Шан Цинхуа покраснел, словно маки, почувствовав каменную твёрдость ледяного короля.       Тот в ответ лишь приподнял бровь.       В ту ночь Мобэй Цзюнь был призван в Царство Демонов, но лорд Аньдин ещё долго не мог прийти в себя. Если бы не это, его ледяной король... он... он и впрямь мог бы взять его? _____________ ¹В 15-й день 1-го месяца по лунному календарю в Китае отмечают праздник фонарей (кит. трад. 元宵節, упр. 元宵节, пиньинь Yuánxiāojié, палл. Юаньсяоцзе), знаменующий собой окончание праздника Весны или традиционного Нового года.