* * *
Итачи прислонился спиной к холодной каменной стене пещеры, где находился. Его лицо было слишком бледным для здорового человека, но он и не был в норме. Его чёрные глаза расфокусировано смотрели вперед, словно хотели прожечь дыру в противоположной каменной стене. Плащ с символами акацуки был сброшен на неком подобии кровати, что стояло около входа в его комнату. И никто никогда не догадается, но… Учиха не мог находиться в полной темноте, поэтому в помещении всегда горела лампа или свеча. Хоть что-то, что может дать слабую иллюзию света. Затылком он прислонился к холодной поверхности, желая замедлить бешено бьющееся сердце и тяжёлое грудное дыхание. Его волосы прилипли к влажной шее, а глаза ещё иногда дико смотрели куда-то в пустоту. — Ха…хаа… Он никак не мог понять, почему это происходит. Почему даже после ухода из деревни, после вступления в Акацуки, где ему часто приходилось выполнять задания высшей сложности, после целых пяти лет…почему один и тот же сон преследовал его словно худший из кошмаров. Ему казалось, что хуже ада для него не будет… Его дыхание наконец пришло в норму и шиноби сумел подавить ком в горле от начинающегося приступа паники из-за того, что он, возможно, снова увидит этой ночью. На негнущихся от усталость ногах парень свалился на твёрдую кровать, больше похожую на грязную и старую кушетку, почти сразу отрубаясь и погружаясь в свой персональный ад…* * *
Сначала была полная темнота. Ледяной мрак. Не было ничего не слышно и не видно. Верно. Всё именно так всегда и начиналось. Сначала Итачи не мог видеть — он был погружён в беспросветный мрак. Его глаза не были способны даже различить его же руки, от которых так мерзко пахло железом. А потом…потом пространство озарялось необъяснимым светом и теперь он не был во мраке. Нет. Теперь, когда локация и сцена во сне поменялась, то он ощущал легкий ветерок, что трепал его волосы, собранные в низкий хвост. Солнце дарило свои тёплые золотистые лучи земле и её людям, позволяя тем вдоволь насладиться теплом древнего светила. Трава под руками мягко шелестела, блистая ярко-изумрудным цветом и показывала драгоценные капельки росы, что ещё не успели упасть на землю. Итачи лежал на траве, облокачиваясь спиной на огромный дуб, чьи массивные ветви с большими листочками создавали тенёк для тех, кто пожелал бы передохнуть в такой чудесный день. На одной из веток пели птицы, насвистывая невообразимую мелодию природы, так приятно ласкающую слух Учихи. А потом…потом ему на лицо ложилась тень. Каждый раз, вот уже пять лет подряд, каждый чёртов день. И открывая глаза, Итачи видел перед собой размытый силуэт девушки. Он никак не мог разглядеть её лица, но каждый сон она протягивала ему руку. Её кожа была очень теплой. Она протягивала ему свою руку со словами, которые он хотел услышать наяву, хоть и понимал, что это невозможно. Он сам постарался, чтобы это стало невозможным. — Пойдём? — Её голос напоминал ему голос его матери — такой же нежный и искренний. И каждый раз он не мог сдержать глупого вопроса, словно ребёнок. — К-куда…? И тогда неизвестная девушка клала свои теплые ладони на его плечи, согревая его прохладную кожу даже через одежду. И тут же, каждый раз, он лично мог видеть, как ладонь, полностью замаранные чёрной кровью его семьи очищались. Кровь, застывшая тяжким грехом на его руках, исчезала на глазах, превращаясь в золотую пыль. Итачи смотрел на неё всегда так поражено, так и хотелось спросить — Она тоже это видит? Однако девушка лишь улыбалась ему. Вот ещё кое-что: из её лицо н мог видеть только улыбку, даже глаза были для него тайной, как и остальное… Итачи даже не мог сказать точно, какие волосы у его незнакомой знакомой. — Пора домой, Итачи. — Её смех раздавался перезвонам колокольчиков в его голове. — Тебя уже заждались! А потом мир вокруг моментально менялся, но это только сильнее пугало Учиху. Теперь он не был около деревьев, нет. Он стоял на земле, а перед глазами… Да. Перед глазами был его дом. Дом, что был уничтожен им же. Было жутко страшно даже дышать воздухом рядом с ним. Итачи хотел скрыться воронами оттуда как можно дальше, но…ему не позволили. Его ладонь схватили двумя женскими и с весёлым смехом проговорили: — Неужели стесняешься? — А потом девушка поворачивалась куда-то влево. И когда он понимал, на кого она смотрит, то не мог поверить своим глазам. Ни каким образомподобное не могло быть правдой. — Хэй! А смотрите кто тут у нас? — Её голос, как и руки не позволяли ему сбежать. Уйти из этой опасной реальности. Опасной для его рассудка. А перед ним была…его семья. Его, понимаете?! Мама, которая так гордилась своим старшим сыном и всегда верила в то, что он преодолеет всякие препятствия на своём пути… Самый близкий человек, человек, который дал ему жизнь. Микото мягко улыбалась ему, словно и не было той ночи, когда он отрубил ей голову. Учиха сверкала глазами, находясь в объятьях любимого мужа. Её счастье ощущалось даже в десяти метрах. Словно…словно Итачи и правда имел право ощущать такое. Отец, что всегда был готов дать ему совет. Родитель, который был для него настоящим героем. Фугаку одобрительно кивал головой, смотря прямо на своего сына. Глава Учих был непривычно улыбчивым. А ещё…ещё…перед Итачи был… Саске. Мальчишка с чёрными глазами смущённо улыбался, когда отец нежно гладил его голову, и что-то верещал матери и отцу. Его руки что-то активно выписывали в воздухе, видимо, не хватало слов, чтобы он мог описать свои эмоции. Что-то мокрое скатилось по щеке Учихи. Потом снова и снова. — Хэй~ — Тёплые женские руки аккуратно убирали слёзы с лица, а потом понимающе гладили его по голове, словно маленького мальчика. — Неужели ты заставишь их ждать так долго? И как только она говорила эти слова, Саске, его очаровательный милый братик, бросался бегом, бежал прямо к своему старшему брату. Его губы расстёгивались в счастливой улыбке, а детский голосок лепетал: — Старший братик! Братик Итачи! — Тот не успел ничего сделать, как оказался повален на землю, всё ещё не веря в происходящее. К его лицу приблизилось лицо любимого брата, чьи глаза задорно сверкали и искрились. В руках он держал какой-то сверток, который так трепетно ребёнок прижимал к груди. — Ах, старший братик! Смотри-смотри! — Саске разворачивал свёрток, а там…там был детский рисунок. — Это мы все! Красиво же, правда? Да? Да? — Итачи глядел на рисунок и не мог сдержать дрожи в теле. Рисунок? Нет… Это будущее, которое он сам уничтожил. На картине был нарисован он, а рядом…рядом его младший братик, а их самих обнимали родители. Вот она — мечта. Недостижимая и далёкая мечта о прошлом. — Ах! Старший брат? Тебе не нравится? Хочешь принесу бумагу сам нарисуешь? А хочешь ещё что-то? Эй, Итачи? Ты это чего? — Детские ладошки аккуратно хлопали его по лицу, не позволяя себе отойти от старшего брата. Итачи и правда не заметил, как снова начал плакать. Господи, неужели…неужели, если бы он не выполнил приказа деревни, то…то всё было бы так? — Нет, Саске. Твой рисунок невероятен. — Он сгрёб брата в объятия, не желая вообще менять что-либо в тот момент. — Очень красиво. Микото и Фугаку обнимались, стоя в метре от них. Итачи видел любовь по отношению к себе в глазах родителей. Он поднялся с земли вместе с братом на руках и подошёл к ним. Ему было по-настоящему жутко смотреть в глаза тем, чьи предсмертные крики он слышал. Саске норовисто перелез из рук брата в руки отца, но вот руку брата не отпустил. Итачи удивлённо посмотрел на ребёнка. А тот состроил обиженную моську и весело проговорил: — А как же обнимашки? Мам, ну хоть ты скажи ему! Старший брат, так не делается вообще-то. — Его смехотворно-серьёзное личико вызвало у всех смешок. — А что такого? Пап, ну ты скажи Итачи! Фугаку по-доброму усмехнулся, притягивая к себе старшего сына. Его большая ладонь аккуратно прижала к себе Итачи. Его глаза расширились, а сердце билось часто-часто. С другой стороны его обняла мама. А на шею снова залез братец. Фугаку чуть хрипло сказал так, чтобы они слышали это: — Я очень горд, что вы — мои сыновья. Итачи вздрогнул. Это слишком. Он убил их всех. Он лишил их жизни. Он — предатель клана, так почему? Почему?! — Всё хорошо. — Снова тот девчачий голос. — Ты наконец вернулся домой. — Д-да… И именно в тот момент, когда он говорил «да», прямо перед его глазами весь этот рай рвался, словно бумага, по неровным линиям. Мир снова чернел и сколько бы Итачи не бежал вперёд, всё равно не мог догнать ту далёкую счастливую реальность. — Почему…? В мраке он падал на колени, пряча голову руками. Хотелось умереть. Очень хотелось. — Вернитесь! — Его голос ему уже не принадлежал. Неужели он не имел права насладиться теплом чуть больше? Совсем чуть-чуть… И в тогда перед ним вновь была та девушка. Она плакала. Её слёзы кровью капали в темноту комнаты. Она вся дрожала, а её губы не улыбались. Не было былого веселья. — Ты… — Итачи не представлял, кто перед ним. Почему именно из-за неё ему дали увидеть то, чего никогда. Никогда, чёрт возьми, не будет. Её ладони снова оказались на его лице, что пугало Учиху. Он дёрнулся, но это не возымело никакого эффекта. — Кто ты? В этот миг она мотала головой, отказываясь отвечать на его вопрос. — Прости меня… Макато… — Что…? — …***
Он проснулся. Его глаза плакали. Выплескивали боль, которая уже заполнила всю душу. Его руки всё ещё помнили тепло от объятий. И это было больно. Было страшно, жутко и так ужасно осознавать, что он сам лишил себя всего этого, ради блага деревни. Ему требовалось около двух часов, чтобы просто-напросто заставить себя снова хотеть жить. Хотеть снова дышать и видеть. Потому что… Он точно знал, что жить ему не хотелось. Ни капли.* * *
Кимико вздрогнула, ощущая, как свиток за пазухой странно засветился. От него исходил тёмно-зелёный в перемешку с алым цвет. Синие глаза внимательно вглядывались в свиток, примерном гадая причину, по которой ей так скоро начали отправлять известия. Сделав остановку, куноичи расположилась на мягкой траве, давая себе маленькую передышку. Свиток лежал перед ней и всё ещё светился незнакомым светом. — И что же могло произойти за те полдня, что меня не было? Руки вновь стали склыдывать уже знакомую печать, которую Кимико знала наизусть ещё лет в пять. Большие пальцы, мизинцы, приложить к груди, изобразить шар. Всё. Из запечатанного листа папируса показался хрустальный шар, из которого на неё смотрел старейшина Дакимото, Фугаку Учиха с Микото и Кишимото-сан, с необыкновенно перепуганным выражением на лице. — Кимико-сама! Свершилось! — Глава, грядёт нечто великое! — Кимико, происходит нечто очень странное. — Фугаку серьёзно смотрел на знакомую через шар. — Что…? Кишимото-сан прокашлялся и объяснил панику говоривших. — Кимико-сама… На центральном апостоле чакры проявились символы трёх кланов и символ нерушимой клятвы. — … — Кимико… — Учиха подозрительно замолчал. — Ты что-то об этом знаешь? — М? Не совсем… — А если и не совсем? — Кажется, старая Миоко говорила о встрече спустя тысячу лет? Что ж…думаю срок подходит к концу. Она замолчала, размышляя об этом. Что готовит им судьба. И как им быть готовыми к этому дару? — …Макато… — Кто это, Кимико? — Не знаю. Просто вдруг пришло на ум это имя. — Это было правдой. Имя и впрямь всплыло в голове очень внезапно. И Кимико бы, пожалуй, от всего сердца пожелала бы, чтобы переродившиеся сыновья мудреца снова не впали в проклятье. Иначе… Иначе её клану не останется выбора, как вмешаться… Продолжение следует…