Теперь Нацу любит Люси

Timbaland feat. One Republic – Apologize — Он ушел, — хрипло прошептала блондинка, вертя в руках недавно купленную в метро зажигалку. Лицо не выражало никаких эмоций, а глаза смотрели будто бы в никуда. Видок у нее, конечно, был так себе. — И ты его не остановила? Локсар попыталась поймать взгляд подруги, однако эта попытка не увенчалась успехом, так как девушка рассматривала белоснежный стол, кажется, находя его очень привлекательным. — Нет, — просто ответила Люси, наконец-то посмотрев на Джубию, и в ее взгляде синевласка не увидела ничего даже намекающего на ссору с близким человеком. Ни сожаления, ни расстройства — ни-че-го. Она сказала это «нет» так, будто бы Локсар предложила ей сходить погулять или же пойти в кино. Но это не просто какое-то незначительное событие в жизни. Это не обыденная прогулка или поход в кино. Это не то. — Люси, — начала девушка, коснувшись ее руки своей, пытаясь намекнуть ей, что зажигалку не мешало бы отложить. И блондинка этот намек поняла, тот час же отложив свою «игрушку». — Понимаешь, иногда... — Локсар замолчала, словно обдумывая свои дальнейшие слова. — Иногда приходится что-то менять. Менять в жизни. Или, может быть, в себе. Ради дорого тебе человека. — Но... — Не перебивай! — Локсар сильнее сжала ладонь девушки, и по ее голосу было слышно, что настроена она более чем серьезно. — Я знаю, знаю, что Нацу — дорогой и близкий тебе человек. Что бы ты мне сейчас не говорила, я знаю, что он — родной тебе человек, а ради родных людей можно засунуть свой характер знаешь куда? Можно простить все! Можно забыть все обиды, все измены, все ссоры, — Люси вырвала свою кисть из «захвата» подруги, с яростью смотря ей в глаза. «Не нравится — уходите! Не имею привычки кого-то держать!» — Вот оно что, — тихо начала Люси. — Я теперь поняла, почему у тебя с твоим Греем все идеально. Знаешь, почему? Потому что ты, Джубия, та еще терпила, — девушка пораженно посмотрела на подругу, не в силах сказать что-либо. — Прости, но я не разделяю твоей позиции, и думаю, что в жизни уж точно не надо ничего и никогда терпеть! Нужно быть самой собой, и если тебе что-то не нравится — не молчать, а говорить об этом! Если всё время так молчать, можно вообще прожить не своей жизнью, — слова сорвались с языка сами собой, и Хартфелия не смогла с этим ничего поделать. Забрав свою куртку со спинки стула, блондинка быстрым шагом удалилась из кафе, а по лицу Джубии покатились мелкие слезы. Синевласка никак не могла понять, почему лучшая подруга так упрямится очевидным вещам, и вообще является ли она теперь таковой? Ну вот, пободалась она рогами со своим ненаглядным из-за своей же прямоты. И что в этом хорошего? А если бы промолчала, кажись бы и было все нормально. И причем тут вообще Грей? Локсар еще несколько минут просидела в ступоре от недавно сказанных слов, а после медленно поднялась и направилась к выходу из кафе, по дороге послав ни в чем не повинного официанта, отчего у парнишки аж выпал поднос с недавно приготовленным кофе. «Молодые — горячие», — так всегда говорила мама Джубии, когда дочь рассказывала про очередную ссору Нацу и Люси, но сама девушка нисколько не разделяла ее мнения, считая это просто эгоистичными замашками, когда ни один, ни второй не хотят пойти друг другу навстречу.

***

The Weeknd – Wicked Games — Нежнее, — требовательно прошептала Люси, накрывая губы парня своими. Почти невесомо, будто бы если кто-то из них будет ближе, то все — мир разрушится. Его язык такой мягкий, податливый. И это пленило. Медленно изучить его подбородок своими зубами. Сильнее вжаться в его бедра своими, чтобы почувствовать его желание. И пускай, что еще в джинсах. Сильнее прижать к себе такую строптивую, непослушную. Чтобы чувствовать ее грудь на своей. Сжать в руках упругие ягодицы еще теснее. Еще ближе. Нет, это далеко не нежно. Это грязно. Укусить его острый кадык. Пройтись губами почти рядом со шрамом. И снова вернуться к губам. Оттянуть нижнюю, укусить за язык, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Врезаться в какой-то косяк огромного дома, не отпуская его шеи. Спина не железная — заныла, но сразу же успокоилась, почувствовав широкую ладонь. Почему на ней так много одежды? Это же бесит! В такой момент это определенно бесит! Встретиться с мягкой, не застеленной еще с утра, кроватью. Говорить в этот момент было просто невозможно, поэтому, чтобы выразить свои мысли, Хартфелия начала пинаться. Нацу на секунду отпрянул от нее, посмотрев в глаза. Люси начала часто-часто моргать, наконец-то поняв, что все это — сон. И никого рядом с ней нет. Никто не целует ее, никто не обнимает, а рядом лишь холодная подушка, потому что на ней этой ночью никто не спал. Нет, без него совсем неплохо. Она же сильная и вполне сможет прожить без него. Эта квартира была какой-то особенной до этого момента. Таким местом, возвращаться в которое хотелось снова и снова. Порой она чем-то напоминала дом. То ли из-за уютной обстановки, то ли еще из-за чего-то. Нацу рассказывал, что когда-то давно купил ее, просто чтобы не останавливаться в гостинице. То есть не заморачивался ни с выбором района, ни с площадью, ни с другими факторами, которые могли бы повлиять на решение о покупке. Но сейчас Люси с полной уверенностью могла сказать, что ее эта квартира больше не держит, и оставаться в ней она больше не желает. А еще ей хотелось просто разнести здесь все к чертям собачьим! Хартфелия безжизненно потянулась, встав с кровати. Хорошенько пнув ни в чем не повинную мебель, отчего та слегка скрипнула, девушка скрылась в ванной. Надо же, прямо ирония судьбы. Вот на полке, приделанной к средних размеров зеркалу, лежит его зажигалка. А сам ведь говорил, что бросит. Уже было прикоснувшись к своей зубной щетке, блондинку словно током ударило. Она в ужасе отдернула трясущуюся руку от одиноко лежащего предмета туалета, прикрыв ладонью рот. Нет, это просто издевательство!.. Они же вдвоем пользовались одной зубной щеткой, а значит, он тоже прикасался к ней. Значит, она пахнет им, и пускай у Люси не такой нюх, как у какой-нибудь обученной овчарки из полиции, она точно знала — щетка пахнет им. Сердце у девушки готово было разорваться на маленькие кусочки от таких, казалось бы, незначительных мелочей, напоминающих о нем. Хотелось забыть все и забыться самой... Ей было настолько хреново. Сейчас Хартфелия испытывала такие противоречивые чувства, что, с одной стороны, ей хотелось найти его, подойти и, может быть, даже обнять, но с другой же... Хотелось просто уничтожить его, забыть все, связанное с ним. Как? Как он мог попросить такое? Когда она заводила разговор о детях, он говорил, что еще не время и все такое, а сейчас... Сейчас ему захотелось. Словно маленькому капризному ребенку захотелось поиграть с пупсом сейчас же, и ни минутой позже! «Вот только Нацу не может понять, что ребенок — это не игрушка», — подумалось Люси, прежде чем она сжала в своих ладонях стеклянный стакан, в котором стояла та самая щетка. Секунду помедлив, девушка со всей силы кинула емкость в то самое зеркало, отчего то с характерным звуком разбилось на тысячи маленьких осколков.

***

Нацу по природе своей был вспыльчив, а особенно сейчас, когда у него в жизни итак не все гладко, так еще и этот сраный ключ не хотел поворачиваться. Психанув, парень проломил кулаком место рядом с ручкой. Дверь тут была так себе и, честно говоря, держалась на «соплях», поэтому Драгнилу не составило особого труда открыть ее с той стороны. Хартфелия вздрогнула всем телом, когда услышала чьи-то шаги. Представления насчет того, кто бы это мог быть, девушка не имела. Да и тем более, как это возможно — ведь она закрыла дверь на щеколду? Тут раздался кашель, и Люси сразу же узнала нежданного гостя. Это был он. Табун мурашек пробежал по всему телу. Потушив недокуренную сигарету в чашке для кофе, блондинка, ничуть не смутившаяся появлением парня, направилась туда, откуда доносился шорох. Нацу присел на карточки перед тумбочкой в спальне, что-то доставая из нее и перекладывая в свою спортивную сумку «Nike». Как оказалось, прямоугольные предметы в черных чехлах были автоматами. — Что-то забыл? Парень даже не обернулся на саркастичную речь, чувствуя на себе прожигающий взгляд карих глаз. Решив не разжигать итак не потушенный между ними пожар, он ничего не ответил, молча продолжив свои действия. Размеренным шагом блондинка подошла к нему сзади, так же, как и он, присев на корточки. Обняв мощные плечи, она прислонилась к широкой спине, заметив на ней совсем свежие царапины. — Что, опять трахался со своими шлюхами? — на этот вопрос Саламандр предпочел ответить лишь короткой ухмылкой, мол, не опять, а снова. — Да я просто тебя ненавижу, — ее шепот прозвучал прямо над ухом. Носом парень уловил едкий запах сигарет, значащий, что она опять закурила. Слегка прикусив мочку его уха, она добавила: — Драгнил. — Взаимно, — хрипло выплюнул Нацу, вполоборота поворачиваясь к девушке. Ладонью он коснулся ее головы, заправляя за ухо выбившуюся прядь. — Руку убери, — раздраженно цыкнула Люси, отворачивая от него голову. — И да, бриллианты свои не забудь, — поднявшись, она, ничуть не смутившись его пронзающего взгляда, вытащила из ушей все серьги-гвоздики: три с левого уха и одну с правого. Порвала цепочку с кулоном. Собрав всю бижутерию себе в ладонь, Хартфелия бросила украшения в поднявшегося парня. — Себе оставь, — он сделал ровно три больших шага в сторону девушки, отчего та попятилась назад, пока не достигла преграды в виде бетонной стены. — А то на что будешь жить-то без меня? Ты ведь ничего не знаешь, ничего не умеешь. — Ошибаешься, — с напором ответила Люси, которой от такой опасной близости стало не по себе. Надо бы поскорее со всем этим завязывать, ведь блондинка знала, чем это может закончиться! Нацу на нее так смотрел впервые, однако нужно быть дураком, чтобы не понять, что этот взгляд мог значить только одно — парень в ярости. Прикрыв руками свою грудь, она захотела отодвинуться, но тело розоволосого не дало такой простор действиям, лишь сильнее прижав девушку к стене. Слегка приподняв Люси, Нацу вжался своими бедрами в ее. Все, теперь она зафиксирована, и можно убрать уже так надоевшие ему руки. Чего он там не видел? Ухватившись за ее запястья, он начал разводить их в стороны. Лицо Хартфелии скривилось, когда Драгнил накрыл своими большими ладонями ее груди, слегка сжав их. Вот это наслаждение. От одной только мысли, что он был с другой девушкой, Люси выворачивало на все сто процентов. Она с раздражением отвернула голову, как только почувствовала его прикосновения. Все мышцы тела напряглись. Нацу ближе придвинулся к ней, уже чувствуя её пресс своим торсом. — Запомни, пожалуйста, — нагнувшись к ее лицу, произнес парень, от которого так же, как и от нее самой, несло недавно выкуренными сигаретами. — Это тело, — Драгнил обвел взглядом тело девушки, — могу трогать только я. — Он плавно переместил одну ладонь с груди на шею. — И я клянусь тебе, застрелю любого, кто хоть пальцем прикоснется к тебе, — Люси спрятала полные ужаса и страха глаза под своей челкой, но сейчас ей казалось, что она перед ним как на ладони. Тяжело дыша через рот, она попыталась еще сильнее вжаться в стенку, хотя куда еще больше? Их губы соприкоснулись, но поцелуя не получилось. Будто бы они садомазохисты. Мучали сами себя. — На эти волосы могу смотреть только я, — он провел другой ладонью по ее спутанным волосам, как бы прочесывая их. В последний раз коснувшись своим лбом ее, Нацу отпрянул и, подобрав свою сумку с пола, удалился, оставляя Хартфелию наедине с самой собой. А Люси сползла вниз по этой злополучной стенке, глотая очередной тяжелой ком в горле. Почему-то вспомнилось, что как-то раз Леви говорила ей о том, что физическая измена — вовсе не измена. Гораздо обиднее и больнее, когда твой парень/девушка уходит от тебя к другому человеку навсегда, чтобы постоянно быть вместе, общаться, чему-то радоваться и, так же вместе, делить горе. На что блондинка коротко усмехнулась, представляя, что бы она сделала с Нацу, если бы он ей изменил. Тогда, полгода назад, девушка бы с точностью до одной сотой ответила, что Драгнил никогда и ни за что не изменит ей, ведь он любит ее. Однако, это было тогда. А сейчас... Сейчас любит ли он ее?