”Что ж, вот и подтверждение адекватности запрета на чтение книг для эльфов”, — хмыкнул Умник, когда Гарри отстранился от хрипящего и пускающего слюни Добби — разум домовика и так был не самым сильным, а уж грубое психическое проникновение в него варп-колдуна и вовсе почти его сломило.
И Гарри был склонен согласиться со своим советником-тзинчитом. Потому что та лютая каша, что мальчик смог выудить из ушастой головы Добби, была прямо-таки затоплена всякой букинистической лабудой, основу которой составляли книжки о нем — Гарри Поттере, Мальчике-который-выжил, Избранном Герое Волшебного мира! Приправленная толикой учебников из школьной программы Хогвартса и дешевой бульварной чепухой, маггловского и волшебного происхождения — что вносило еще больший хаос!
Не тот благословенный и удивительный Хаос, что познал Гарри Поттер два года назад. А хаос с маленькой буквы, сиречь жалкий беспорядок, что царит в головах слишком слабых и ничтожных людей, неспособных принять варп без последствий для себя!
К тому же, разум ксеноса — так четверка голосов в его голове называла всех не-людей — сильно отличался от разума человека. А потому там, где во многом скептичная и циничная тварюшка Homo Sapiens “отфильтрует базар” и не станет верить каждому написанному слову — разум наивного эльфа будет воспринимать все за чистую монету.
”А с этой девкой можно работать”, — фыркнул Забияка, глядя на то, как Квинки вьётся вокруг связанного Добби.
”В любом войске Хаоса всегда есть умельцы, что делают из гордых и уверенных в своих убеждениях лоялистов послушных рабов. И это — не прибегая к мерзкому колдовству и подлым приёмчикам, заметьте!” — с превосходством фыркнул он.
”И у этой девки есть потенциал. Она может сгодиться на что-то большее, чем окопное мясо или подстилка для солдат”.
”С каких пор слуги Ненавистного Алого рассуждают о “подстилках”? Да вообще о сексе? Нонсенс, вот уж точно!” — несмотря на содержание, эта фраза Сластёны сопровождалась неким… восхищением?
”Хороший воин учитывает все аспекты Войны”, — “улыбнулся” в разуме Гарри во всю свою собачью пасть порождение Кхорна, явно наслаждаясь поднятой темой. И это явно был не секс.
”И там, где сраный лоялист увидит военное преступление, а ублюдочный слаанешит — простор для своих неуместных фантазий — я вижу один из элементов СНАБЖЕНИЯ!” — последнее слово он выделил.
”Войска Хаоса, даже те, что особо благословлены Кровавым Богом, состоят не только из Вознесенных Тьмой Астартес, но и из простых ничтожных смертных! А им нужна… мотивация. Мясо должно идти на битву, на безнадежные штурмы, зная, что выживших впереди ждут города, полные женщин и детей, которых можно жрать и насиловать в свое удовольствие! Мы этих жертв называем просто,” — расхохотался вдруг кхорнит.
”Фураж!”
”Глупо было даже предполагать что-либо интересное”, — разочарованно протянул Сластёна.
”Но эта эльфиечка действительно не промах”, — хмыкнул он.
”Поймала шпиона, предварительно обработала… Подучить её на… кхм, фуражира”, — фыркнул он, —
”и вообще будет незаменима!”
”Незаменимых не бывает”, — с усмешкой прокомментировал Умник.
”Но о её наказании, награждении и учебе мы подумаем после. Сейчас нужно решить — что делать с Малфоем?”
Гарри нахмурился. Действительно — что?
Обрывки памяти Добби, ментальные закладки и ловушки — последствия Клятвы своему хозяину — все это превращало домовика в практически бесполезную пустышку. Но не в том случае, если за дело брался демон Тзинча!
А потому основные вехи, пусть и в виде разрозненных видений, они-таки уловили.
...Человек — длинноволосый блондин с надменным лицом — Люциус Малфой. Ассоциации: боль, страх, ненависть!...
...Предмет — черная тонкая тетрадка с неразборчивой надписью — “злая вещь”! Ассоциации: ужас, зло, смерть…
...Хозяин Люциус… Хочет убрать вещь из дома… Обыски… Уизли!... Гарри Поттер в Хогвартсе! Нельзя допустить…
”Злая вещь”, да?” — задумчиво протянул тзинчит, в очередной раз прогоняя перед глазами отрывки видений, что они выудили из разрушенного разума эльфа.
”Мне одному кажется, что Люциус Малфой сам не осознает степень “злобности” этой вещи?”
”Домовики — куда чувствительней к магии, чем люди”, — вдруг высказался Сластёна, что до этого с любопытством наблюдал за тем, как Гарри задумчиво оттягивает длинное ухо полубессознательного Добби.
”И наверняка могут ощущать тени грядущего — особенно если это что-то нехорошее. Так что этот убогий вполне мог почуять что-то и ринуться “спасать” своего кумира”. — рассмеялся демон.
”Логические выкладки от слаанешита — это нечто”, — усмехнулся на это Умник.
”Но нужно что-то решать. Уже очень скоро “злая вещь” окажется в школе — а мы практически не представляем, что же это! Помимо того, что это старый черный дневник”.
Гарри вновь ощутил знакомое шевеление, исходящее от шрама, после чего его пронзило чувство… будто он уже видел этот дневник из воспоминаний Добби! Более того — держал его в руках!
Дернув головой, мальчик какое-то время пытался прислушаться к своим ощущениям, в надежде снова уловить отголоски мыслей обитателя шрама. Но тщетно! Самостоятельно это вряд ли можно было провернуть — а потому…
Он усмехнулся. Все же придется серьезно поговорить с Умником — уж этот-то точно сможет помочь в деле установления истины. Ну, или запутает все еще больше — тут как повезет.
Вообще, опытным путем и редкими намеками того же Умника Поттер выяснил, если обратиться к кому-то из духов-советчиков индивидуально, остальные их беседы не услышат. Это в самом начале, пока четверка демонов была еще слишком слаба, а Гарри — неопытен, им всем приходилось пользоваться исключительно “общим каналом”, но теперь…
Теперь юный Поттер предпочитал некоторые темы поднимать только с некоторыми своими внутренними голосами по отдельности.
— Квинки, — обратился он, наконец, к своей личной рабыне. — Этого, — кивок в сторону покачивающегося и мотающего головой, будто в припадке, Добби, — перенести в старый сарай на задворках дома мистера Принстона. В дальнюю каморку. Свяжи и наблюдай, чтобы не сбежал.
Мистер Принстон, нелюдимый старик, до недавнего времени жил на другом конце Литтл-Уингинга. Но прошедшей весной он скончался, а его родственники не спешили предъявлять права на имущество — по неясным причинам. А потому Гарри безо всякого зазрения совести облюбовал участок Принстона под свои нужды: тайный склад краденых вещей, нычка с принадлежностями для ритуалов, зельями и сомнительными ингредиентами. Благо, располагался участок на самой окраине, у начала обширных лугов и полей, перемежающихся рощами.
Ну и, в перспективе — это было место под ритуалы. Последнее, правда, было под вопросом: дом находился в подвешенном состоянии, в любой момент у него могли появиться новые владельцы — так что оставлять там какие-либо явные следы пока не стоило.
Шрам, к удивлению Гарри, снова шевельнулся, выдавая мальчику четкую и здравую идею. А именно — выкупить дом и использовать его уже без оглядки на предполагаемых владельцев.
Но это было дело перспективы. А сейчас Гарри хотел разобраться с текущими делами.
Кстати…
— Квинки, — произнес мальчик, дёрнутый внезапным порывом. — А принеси-ка мне те… “ненужные” вещи из тайника Дурслей, — усмехнулся он.
Фулгрим довольно ухнул, терзая внутренности лежащей перед ним крысиной тушки. Гарри могло показаться, но вроде бы на клюве птицы виднелись странные зазубрины, похожие на зубы. Но он предпочел игнорировать это — были дела и поважнее.
Например, восстановившаяся наконец-то переписка с друзьями: стоило нейтрализовать вредительского домовика, воровавшего письма — и они посыпались потоком..
В первый момент Гарри чуть было не ринулся к участку Принстона, в слепом стремлении медленно расчленить Добби — на этот раз ведомый всеми своими духами-советчиками сразу!
Потому что новости, что он пропустил, и сейчас вынужден был наверстывать, были как минимум любопытны. А как максимум — впечатляли! Ведь, как оказалось, у Малфоя с Уизли были неприятности. И пришли они совершенно с другой стороны, нежели все ожидали!
Точнее, ожидаемые неприятности тоже были: что у Рона, что у Малфоя состоялся напряженный разговор с отцами — им обоим не очень понравился круг общения сыновей. И если младший Уизли в своих письмах многословно и возмущенно (то есть с кучей клякс) описывал спор с отцом на эту тему, то Драко сдержанно пообещал рассказать подробности при личной встрече.
Но этих проблем Гарри ожидал: он еще в поезде, когда ехал в Хогвартс, уловил, что Люциус Малфой и Артур Уизли недолюбливают друг друга. Мягко говоря. Теперь же этот конфликт начал обрастать подробностями.
Первой причиной неприязни был, конечно же, краеугольный спор волшебников в последние сто-сто пятьдесят лет. То есть — по поводу отношения к магглам! Вылившийся в несколько вооруженных противостояний в течение одного двадцатого века в одной только Европе. Последний локальный конфликт как раз и был тем самым Восстанием Того-Кого-Нельзя-Называть, в котором Малфои с Уизли сражались по разные стороны баррикад.
Учитывая, что Люциус Малфой, несмотря на проигрыш Темного Лорда, в итоге сумел банально откупиться от послевоенного суда, злость Уизли к нему понятна. Возмущение от того, что один из ненавистных Пожирателей сумел с легкостью избежать правосудия, и банальная зависть к
настолько огромному богатству и влиянию Люциуса, что тому достаточно было дать на лапу нескольким чиновникам Визенгамота, чтобы те отпустили, по сути, военного преступника!
Люциус же Малфой ненавидел и презирал “предателя крови” Уизли ровно за противоположное. За поражение, за позорное судилище каких-то нищебродов — и над кем?! Над ним, величественным и благороднейшим Малфоем! Которое, к тому же, продолжилось столь же унизительными допросами и обысками в последующие годы — и это несмотря на то, что у него жена, маленький ребенок дома, да дела в конце концов!
В общем, это была та самая взаимная
неудовлетворенность войной, как назвал её Сластёна и которую упоминал Забияка ранее. Многие участники этого противостояния, с обеих сторон, остались недовольны его результатами. В их числе — Артур Уизли и Люциус Малфой, что продолжали делать друг другу гадости до сих пор с завидным постоянством.
”Глупцы! Слабаки! Ничтожества!!” — раздавался в голове Гарри рев Забияки.
”Эти ублюдки должны были сражаться до конца! До последнего бойца, последнего мужчины, женщины и ребенка!”
— Темный Лорд погиб, — пожал плечами Гарри отстраненно.
”Значит, нужно было взять поместье мордредова Люциуса Малфоя штурмом, ведь защиты Волан-де-Морта на нем уже не было! Прикончить его, порвать на куски! А перед этим — разложить его бледную женушку и отыметь всем штурмовым отрядом! Размозжить головенку его новорожденного сына об угол — после чего затолкать его мозги в глотку отцу! Чтобы это ничтожество видело, каким слабаком он был, раз прятался за спину своего гребанного Лорда!” — исходил безумной злобой демон Кхорна.
Гарри вздрогнул и поперхнулся — больно уж яркие картины рисовал в его воображении Забияка. Но осаживать кхорнита не стал — все же тот озвучивал то, что чувствовал через варп. То, что витало еле уловимыми миазмами неоформленных мыслей и подсознательных порывов в Имматериуме, не сумев воплотиться в реальности — и потому выливаясь в подспудную ненависть между двумя семьями, главы которых видели друг в друге квинтессенцию своих неприятностей и воплощение вражеской идеологии.
Так что недовольство тем, что их дети вдруг нашли друг с другом общий язык, было вполне ожидаемо. Правда, к недовольству того же Забияки, отцы Рона и Драко оказались, все же, людьми достаточно цивилизованными — а потому никаких особо радикальных наказаний для мальчиков не последовало. Уизли вообще писал, что отец провел беседу с ним очень аккуратно, если не сказать — неуверенно. Будто пытался выяснить, не попал ли “малыш Ронникинс” в плохую компанию, не принудили ли его.
Звучало это, на первый взгляд, смешно. Но, с другой стороны, ожидаемо: отец семейства Уизли попросту не мог поверить, что его сын дружит с Драко Малфоем — сыном того самого Малфоя!
Что там думал Люциус, пока было неизвестно. Но вряд ли его реакция сильно отличалась от той, что проявил Уизли.
Так вот — это были “ожидаемые” проблемы Рона и Драко. Что касается “неожиданных” — то они прилетели… барабанная дробь… от семейства Маклаггенов! Которое, внезапно для всех, выкатило судебный иск против семейств Уизли и Малфой!
А вот этот момент куда подробней и обстоятельней описал в письмах Драко. И выходило, что претензия эта скорее била не по ним двоим, а по Дамблдору, как директору школы! Ведь это в её стенах был организован “бандитский притон, где из учеников обманом вытягивают деньги” и в коридорах которой “малолетние преступники нападают на беззащитных школьников”!
Гарри с расширившимися от изумления глазами читал ту галиматью, что пересказывал младший Малфой со слов своего отца, который, в свою очередь, прочел её в официальном уведомлении Министерства Магии.
При взгляде на дату письма мальчик во второй раз пережил приступ жгучей злобы в отношении Добби: оно было датировано тремя неделями ранее, то есть все интересные события либо уже произошли, либо вот-вот произойдут. Все же мордредов домовик легко отделался — нужно было попозже придумать, как сделать так, чтобы он еще не раз и не два пожалел о своей “попытке спасения” в отношении Гарри Поттера!
С трудом подавив поднявшуюся в душе ярость, он вернулся к остальным письмам. И лишь к самой полуночи был отвлечен насмешливым хмыком Сластёны в голове:
”Кстати. С Днем Рождения, Гарри!” — пропел тот.
— О. И правда, — устало протерев глаза, ответил мальчик. Он прочитал почти все письма от Рона и Драко, начав читать послания Гермионы. — А ведь еще нужно ответы написать… — протянул он.
”С этим стоит поспешить”, — “кивнул” Умник.
”Иначе близнецы Уизли реально припрутся на Тисовую в летающем автомобиле, как утверждает Рональд… Вот кстати!”, — внезапно оживился он.
”Было бы неплохо покопаться в этом механизме. Интересно: что использовалось для зачарования машины?”
— Но в вашем же мире не было проблем с тем, чтобы заколдовать технику и даже модернизировать её при помощи колдовства? — с интересом проговорил Гарри, чуть стряхнув сонливость.
Действительно: духи-советчики частенько показывали ему видения грозных механизмов, искаженных Хаосом, получивших новые свойства и даже — иногда — что-то наподобие своей собственной злой воли. Вот только те машины соприкоснулись с варпом и подвергались целенаправленному колдовству. Здесь же…
”Надо смотреть предметно”, — протянул Умник.
”Что за магия, что за автомобиль, что с его Духом Машины...”
— Духом Машины? — заинтересовался Гарри.
”Да”, — подтвердил тзинчит.
”Здесь, в закрытом от варпа мире, Машинных Духов не так уж много — но они есть, это точно! Пусть и слабенькие”, — уточнил он.
”А уж в зачарованной машине и вовсе сами Боги велели пребывать одному из них”.
Мальчик кивнул, принимая информацию к сведению. Действительно, будет любопытно покопаться в нутрянке автомобиля Уизли. Кто знает, что удастся найти?
Устало вздохнув, Гарри посмотрел на оставшиеся письма. После чего зачерпнул из варпа немного энергии, чтобы отогнать сон и взбодриться. Раньше он это делал почти неосознанно, посредством голосов в своей голове. Но теперь, когда Неделимый принял Поттера за своего, он и сам мог справиться.
Зеленые глаза мальчика зловеще полыхнули в темноте, после чего он с удвоенным усердием принялся разбирать вновь обретенные письма и одновременно подбирая слова для ответа всем друзьям…
Саут-Хеленс. Безымянная многоэтажка на окраине.
Меган стояла на балконе голышом и курила. Минута за минутой, сигарета за сигаретой — не заботясь о том, что её кто-нибудь увидит. Во-первых, с этой стороны к многоэтажке примыкала другая такая же. А во-вторых, сейчас был пятый час утра — рассвет только-только разгорался.
Впрочем, черные тучи, что заполонили небосвод со вчерашнего дня, и не думали расходиться — а потому “разгорался” рассвет очень и очень неспешно. Прибавить к этому плотную застройку — и станет понятно, что в получившемся мраке вряд ли кто-то разглядит голые сиськи полицейской, что облокотилась о бортик балкона и отстраненно наслаждалась легким ветерком, обдувающим обнаженную кожу, разгоряченную ночью безудержного секса.
Да уж, секса…
Меган устало прикрыла глаза и, запрокинув голову, выпустила струйку дыма. Так хорошо — по-настоящему, без дураков, хорошо — она давно себя не чувствовала! Будто из неё вынули какой-то мешающий стержень, ноющую занозу. Будто после долгого сидения в неудобной позе удалось, наконец-то, с наслаждением вытянуть ноги. Будто…
Она могла придумывать сравнения до бесконечности. Но как только её мысли пытались соскочить с этого ленивого перебирания синонимов к её нынешнему состоянию на что-нибудь более практичное, мозг категорически отказывался работать. Впервые за очень и очень долгое время ей никуда не хотелось бежать, что-либо делать, решать или с чем-то разбираться. И думать — тоже не хотелось.
Впервые в жизни она была
удовлетворена. Полностью, до дна, от макушки до кончиков пальцев — все заполнило это состояние
довольства! Состояние, смывающее накопившуюся усталость и напряжение: как физическое, так и психологическое.
С нескрываемым удовольствием затянувшись последний раз, Меган щелчком пальцев отправила сигарету в полет вниз с балкона, а сама, потягиваясь, будто довольная кошка, вернулась в комнату. Туда, где на продавленном раскладном диване, под тонким покрывалом, свернулась и сладко спала её любовница.
Потерев переносицу, полицейская подумала, что удовольствие удовольствием, но все же нужно каким-то образом сосредотачиваться и собирать мысли в кучку. В голове билось понимание, что произошедшее — ненормально! Так не бывает, чтобы она пошла в свой выходной на свалку проведать местных чудиков из странной секты — а потом очухалась в маленькой квартирке на окраине городка в объятиях непонятно кем нанятой проститутки. С которой потом всю ночь кувыркалась как сумасшедшая!
Хотя, десять лет без намека на какие-либо отношения и даже просто ни к чему не обязывающий секс, и кому угодно резьбу сорвет. И тем не менее, оставалось куча вопросов…
Постепенно состояние расслабленной бездумной неги стало уступать привычкам офицера полиции. Присев на край разложенного дивана, стараясь не разбудить спящую любовницу, Меган задумалась.
Что последнее она помнила перед тем, как очнулась с этой… Хелен, кажется?
Конечно, это могло ей привидеться или вовсе присниться — но она четко помнила мальчика. Точно, мальчика на вид лет четырнадцати*, с черными, будто смоль, волосами до плеч, изумительно-зелеными глазами, белоснежной кожей и ангельски-красивым личиком.
Она нахмурилась и тряхнула головой.
“Походу, реально почудилось”, — подумала полицейская, пытаясь в темноте квартиры разглядеть свою одежду. “Действительно, сексуальная неудовлетворенность играет с человеком злые шутки — уже начинаю воображать черноволосых ангелочков с дьявольским взглядом изумрудных глаз. Ладно, с женщиной переспать — еще куда ни шло”, — тут Меган покосилась на посапывающую рядом Хелен. “Но фантазировать о малолетних смазливых пацанах — уже за гранью...”
Тут бритая девушка под покрывалом заворочалась и глухо простонала:
— Детка, ложись спать. Такая рань — куда ты вскочила?
Меган хотела было что-то ответить, но в последний момент передумала. Она вспомнила, что у неё законные выходные, которые в кои-то веки можно посвятить себе и только себе.
“К дьяволу все!” — решительно сказала себе женщина, юркнула под бочок любовнице и прикрыла глаза. Что бы все это ни значило — она подумает об этом завтра. То есть, уже сегодня — но уж точно после того, как выспится.
— Если честно, детка, то ты просто огонь, — фыркнув, развязным голоском произнесла Хелен, неспешно одеваясь. — Такой жаркой ночки у меня давненько не было — а я, поверь, знаю о чем говорю!
Меган не ответила, лежа на диване и смоля очередную сигаретку, — на этот раз она не стала даже выходить на балкон. Её взгляд уперся в то, что в темноте она до этого не замечала.
У неё появились татуировки!
— Откуда это? — вдруг хмуро проговорила она, приподняв одну из своих грудей.
— Ха-ха! — высунув язык, хохотнула проститутка. — Ну не знаю, подруга. Может, от мамы с папой наследственность. Может, от Господа Бога с матушкой природой. А может, просто молока в детстве много пила — мне моя мамаша говорила, что от этого тоже такие дойки могут вырасти…
— Я не про это, — хмуро ответила женщина. — А вот про это! — и, ткнув пальцем символ, вытатуированный аккурат вокруг соска, она провела ладонью вдоль дорожки других значков, поменьше, что спускалась прямо к промежности. Где, немного уходя под лобковые волосы, красовался такой же знак, как и на её сиськах.
— Э, подруга, — удивленно оглянулась на неё Хелен — она как раз сидела с треснутым зеркалом в руках и пыталась обновить макияж. — Откуда я знаю, где и зачем ты татухи набила? К тому же, они явно на тебе давно. Вон, — облизнувшись, кивнула она на лобок Меган, — на них даже волосня успела вырасти.
Женщина несколько раз моргнула, уставившись пустым взглядом на собственную промежность. Она уже спросила у Хелен, какой сегодня день — и получалось, что в “храме” преподобного Энди она отключилась вчера. Откуда тогда…
— А Энди… — зацепилась она за первое попавшееся имя. — Энди ничего не говорил насчет, э-э… этого? — подняла она взгляд на проститутку в отчаянной надежде понять, что произошло. И продолжает происходить. — Я же правильно поняла — ты подружка этого стрёмного святоши?
— Ага, типа того, — равнодушно отозвалась Хелен. — Только после того, как он стал “святошей”, как ты говоришь, я ему больше не “подружка”, — фыркнула она. — Совсем кукухой поехал со своим богомольем — обмазывается говном и не моется, как долбанный святой отшельник. Да и денег у него нет, — скривилась она. — Жаль, конечно, — вдруг вздохнула она. — У нас на районе они с Мартином были единственные нормальные парни. Энди я даже пару раз дала просто так — он милый… был, — уточнила Хелен.
— Погоди-ка, — сжала переносицу Меган. — Что значит — нет денег? А тебя он как нанял тогда? Зачем — тоже вопрос, но без денег…
— Так эт' не он нанял, — удивилась девушка. — Он только сказал, что в его квартирке человек в моей… “помощи” нуждается, — усмехнулась она. — А бабки мне дал твой племяш!
— Племяш? — Меган опять перестала что-либо понимать.
— Ну да, — пожала плечами Хелен, продолжая попытки поправить макияж. — Пацанёнок такой симпатичный. Лет четырнадцать, волосы — прям как у белоснежки, черные. На лицо — сущий ангелочек! А уж зеленые глазищи — вообще чума! Будь он чуть постарше, так бы и облизала всего…
Меган уже не слушала. В голове стало на удивление пусто. Лишь одна мысль билась в ней:
“Не показалось!... Не показалось!!...
Не показалось!!!”...
Снова Поттер.
Кто-то вспомнит поговорку о том, что в гостях хорошо — но дома лучше. И тут же получит в морду от Гарри Джеймса Поттера! Потому что эта поговорка в его случае действовала с точностью, да наоборот.
После того, как он написал наконец-то друзьям, и описал (без особых подробностей, впрочем) причину своего молчания — близнецы Уизли все же отказались от своей сумасбродной идеи лететь на отцовском автомобиле выручать Поттера. Но, правильно поняв пару намеков, что Гарри оставил в письме Рону, его все же пригласили в Нору — дом семейства Уизли!
Встречу он назначил неподалеку от железнодорожной станции Литтл-Уингинга — в стороне от дома Дурслей, с расчетом на то, чтобы обитатели их респектабельного района не увидели ничего лишнего. Например, экстравагантно наряженных девочек в ночнушках и резиновых сапогах!
Нет, тогда, год назад на вокзале “Кингс-Кросс”, на Уизли были наложены магглоотталкивающие чары, это он знал. Но мало ли! Судя по рассказам Рона, его отец Артур — а именно он должен был встретить Гарри на машине — личность увлекающаяся и порой рассеянная. Так что кто его знает: начнет еще громко удивляться каким-нибудь маггловским реалиям посреди Тисовой улицы, на глазах соседей — при этом забыв наложить маскировку. Гарри аж передернуло от такой картины!
Хотя…
Он усмехнулся и покачал головой. Когда-нибудь он все-таки провернет что-то подобное — больно уж хотелось посмотреть на рожу тётушки, когда соседи увидят её в компании с
ненормальными! Но не сегодня.
Артур был
очень рад познакомиться с Гарри! Ему даже не было нужды об этом говорить — а повторил он это раз пять — все было ясно и так. Так широко и искренне улыбаться, так долго трясти руку может только человек, которому
действительно очень приятно с кем-то познакомиться.
Вместе с Артуром приехал встречать Гарри и Рон — как, собственно, основная приглашающая сторона. Похлопав друг друга по плечам, они поздоровались и уселись на заднее место в салон — и машина тронулась.
”Фордик марки “Англия”, — проинформировал всех Умник.
”Наиболее известная его модель — 105Е. Производился в 60-х, так что Уизли покупал явно подержанное авто”.
”Для подержанного авто он очень неплохо сохранился”, — хмыкнул Сластёна.
”Зачем мы вообще куда-то едем?” — снова, как и несколько часов до этого, начал ныть Добряк.
”Сорвались с места, понеслись в непонятном направлении — к чему эта суета? Не лучше ли было спокойно переждать лето, доделать текущие дела...”
”Ага, опять тащиться на ту мусорку, слушать бормотание этого унылого святоши и его грязных прихлебателей”, — фыркнул Сластёна.
”А тут — приключения, игры, развлечения! Вперед — ветер в лицо-о!” — пропел он фразу из какой-то песни, которую Гарри не знал.
”Твои жалкие потуги в интриганство меня смешат, гнилушка”, — надменно хмыкнул Умник.
”Так топорно намекать, что тебе просто хочется покрутиться в компании культистов Нергала — смешно!”
”Мы наконец-то оторвали свои задницы от кроватки и начали чем-то заниматься!” — одобрительно рыкнул Забияка.
”Так что эти два отродья правы — заткни пасть, трухлявый, пока я её тебе не заткнул!”
Добряк обиженно засопел, но все же ныть перестал. Чем очень сильно порадовал как Гарри, так и остальных духов.
Всю дорогу Артур Уизли спрашивал буквально обо всем вокруг, радостно тыкая пальцем в разные стороны. То его удивит строительный кран, то бензовоз, то восхитит полицейская сирена — когда он узнал, что такое “полиция” и для чего им сирены, он почему-то и вовсе расхохотался!
С Роном они тоже поболтали во время дороги — в основном про то, как они проводят лето, квиддич и… ну разумеется шахматы! Правда, еще одной темой стали Маклаггены и их нелепый иск.
— О, не беспокойся, Гарри, — тут же утратив всю веселость, проговорил мистер Уизли. — Мы разрешили этот вопрос… Определенным способом.
Отчего-то тон Артура был очень недовольным. Хотя, казалось бы, радоваться надо, что мордредовы Маклаггены, не самая богатая, но все же влиятельная семья волшебников, не затаскали Уизли по судам и не заставили выплачивать штрафы — для бюджета рыжего семейства, и так не особенно густого — это было бы катастрофично!
Впрочем, Гарри подозревал, что причиной недовольства старшего Уизли был Люциус Малфой. Наверняка блондинистый лордик не только самолично порешал все проблемы с Маклаггенами, при помощи авторитета и банального подкупа — но и попутно вдосталь потоптался по гордости и самооценке Артура. Который, по понятным причинам, методы Малфоя позволить себе не мог.
Но это были сугубо проблемы самого Артура Уизли — с Гарри было довольно и того, что его друзей больше не будут ни в чем обвинять и за них можно не опасаться.
Мыслями он перескочил с двух своих друзей мужского пола на четвертого участника их маленького приятельского кружка — Гермиону.
Грейнджер, исполняя просьбу Гарри, самостоятельно никаких практик варп-колдовства не применяла. Ну, по крайней мере, она так писала. Более того — она всерьез взялась подтягивать пропущенные за год в Хогвартсе маггловские науки, отставив всё волшебное в стороне. Ну, точнее большую его часть…
Гермиона писала, что развитие разума, позволяющее делать несколько дел одновременно, анализировать настоящее и частично предсказывать будущее, — у неё идет на “ура!” Так что её родители, которые и раньше ужасно гордились своей умницей-дочуркой, теперь вообще выпали в осадок, признавая, что “от этой магии тоже есть толк”. Потому что их двенадцатилетняя дочь за один месяц освоила не только всю программу первого класса средней школы, но и взялась за второй!
Гарри широко улыбался, читая радостно-горделивые строчки из писем подруги, и искренне радовался за девочку. А с другой стороны одновременно прикидывал, насколько это все выгодно ему самому.
А тем временем голубой фордик выехал за границы Литтл-Уингинга, с противоложной стороны от шоссе, что вело в Саут-Хеленс. В какой-то момент на машину опустилась какая-то странная пелена…
”Невидимость?” — как-то даже радостно воскликнул Умник.
”Удивительно! Хотя, обычные дезиллюминационные чары, встроенные в какой-нибудь артефакт...”
Дальше бормотание тзинчита Гарри не слушал. Потому что, стоило им стать невидимыми — как машина взлетела!
— Ого! — восхищенно воскликнул мальчик. — А вы полны сюрпризов, мистер Уизли!
— Эм… — чуть смутился мужчина. — Так, ничего особенного, на самом-то деле. Только… могу я попросить? — чуть обернулся он на мальчишек. — Не могли бы вы… не рассказывать Молли об этом? Да и вообще, — тут он сглотнул, — кому-либо.
Гарри удивленно вскинул брови, а Рон понимающе хмыкнул. Поттер сделал себе пометку позже расспросить друга на эту тему.
А уже через двадцать минут полета они спикировали на проселочную дорогу, недалеко от дорожного знака с названием населенного пункта: Оттери-сент-Кечпоул.
”Мы выехали по северной дороге, а прилетели на южное побережье Англии”, — задумчиво пробормотал Сластёна.
”Артур явно заметает следы”.
“Что-то с его машиной все же не так”, — пришел к выводу Гарри. “Кажется, было в прочтенных нами книгах что-то на тему зачарования маггловских механизмов и “Статуте Секретности” — но что конкретно, не помню”.
”Зачарование маггловских механизмов запрещено законом, за исключением ряда случаев. От трех до пяти лет в Азкабане”, — прокомментировал Умник.
”Так что этого Уизли можно понять: приличному джентльмену и почтенному отцу семейства уж точно не хочется попасть в каталажку!”
”Рисковое хобби”, — усмехнулся Сластёна.
”Этот “почтенный отец семейства” больше смахивает на адреналинозависимого авантюриста!”
Гарри хмыкнул, но ничего не ответил.
А тем временем “адреналинозависимый авантюрист” свернул на боковое ответвление дороги, ведущее…
К дому. Ну или нагромождению домов, стен, крыш и стропил — это было больше похоже на достоверное описание странного строения.
— Добро пожаловать в Нору! — торжественно провозгласил Артур Уизли.
