Дорогой Зла

      Ну что сказать? Такого солнечного, такого теплого и в то же время — удивительного места Гарри не видел никогда в своей жизни!       Вытянутая вверх конструкция, составленная будто из нескольких домов, поставленных друг на друга в форме расширяющейся к верху пирамиды — у магглов что-то подобное можно было встретить разве что у крепко сидящего на веществах архитектора-авангардиста. А учитывая, что все это было сконструировано и скреплено не сталью и бетоном, а деревянными балками и бельевыми веревками, к тому же явственно шаталось и поскрипывало на ветру, существованию сего сооружения было одно-единственное объяснение.       Магия.       — Кушай, Гарри! — по-доброму улыбнулась полноватая рыжая женщина — уже знакомая ему миссис Молли Уизли — подкладывая мальчику еще картофельного пюре. — Ты такой бледненький, тебе надо больше есть!       Гарри закашлялся, пытаясь скрыть смех — оправдание у миссис Уизли было так себе. Было видно, что ей просто нравится заботиться и закармливать до полного одурения всех окружающих — что собственных детей, что чужих. Потому что “бледненький” Гарри Поттер был в достаточной степени развит и даже слегка мускулист для своего возраста — и вообще выглядел на все четырнадцать лет в свои реальные двенадцать! И не “бледненький”, а обладатель кожи благородного, аристократического мраморного оттенка. Понимать надо!       Но он все равно с удовольствием уплетал стряпню миссис Уизли за обе щеки: готовила она, как и тётушка Петуния, бесподобно! Вот только, в отличие от последней, не корчила презрительные гримасы, показывая всем видом, что каждый кусочек будет записан в длинный список бесконечных “долгов” племянника перед родственниками.       Пищу семейство Уизли принимало чаще всего совместно. Что и неудивительно: учитывая летнее столпотворение в их доме, готовить каждому члену семьи отдельно у миссис Уизли просто не хватило бы ни времени, ни продуктов — не говоря уж про силы!       Впрочем, все равно её еда отличалась невероятным разнообразием и качеством. Читал Гарри пару лет назад сказку “Хоббит” — так вот Уизли чертовски напоминали мальчику этих самих хоббитов. Начиная от того, что жили в “Норе” и заканчивая тем, что на все эти английские приемы еды типа второго завтрака, лэнча, обеда, файф-о-клока, ужина и так далее у них всегда было, что перекусить. И на каждый Молли умудрялась приготовить что-то пусть простенькое, но особенное и очень вкусное!       В общем, юному Поттеру в доме рыжего семейства нравилось. Тем более, что помимо вкусной еды здесь было весело и очень интересно! Причем, Гарри-двенадцатилетний пацан и Гарри-колдун Хаоса были заинтригованы одинаково сильно!       Странной конструкцией дома с извилистыми переходами, деревянными люками и шаткой галереей между боковыми крыльями. Механизмами, что обнаружились в гараже Артура Уизли помимо летающего автомобиля, — все явно либо уже как-то заколдованы, либо готовились быть заколдованными. Странными и жу-у-утко секретными экспериментами близнецов Уизли, которые те порою вынуждены были проводить вне дома, на берегу безымянной речки или в дальней рощице, подальше от взоров как местных магглов, так и их грозной матери.       А еще был упырь на чердаке, садовые гномы в огороде, феи в той же рощице неподалеку — и многое другое! Например, разговоры и споры, которым Гарри невольно стал свидетелем.       Этим летом проведать родителей приехал Билл — старший из детей Уизли. И Гарри этот парень понравился!       Спокойный, взвешенный, с длинными рыжими волосами, собранными в роскошный конский хвост, спускающийся до плеч, он обычно не вступал в какие-либо споры и рассуждения за столом — предпочитал молча и с явным удовольствием поглощать материнскую стряпню. Как выяснил Гарри, Билл работал на банк “Гринготтс” разрушителем проклятий. Причем — в египетском отделении банка. То есть находился в постоянных разъездах по всей Северной Африке, жил в палатках, носился по пустыням и лазал в заброшенные гробницы и сокровищницы. И тот факт, что ему доставляет удовольствие просто спокойно сидеть на светлой родительской кухне и есть нормальную горячую пищу, тем более приготовленную матерью, был вполне понятен.       Билл вмешался в спор остальных Уизли всего один-единственный раз. Когда Артур с Перси вновь насели на Рона по поводу его общения с младшим Малфоем.       — ...Более того! — распалившись, вещал Перси — третий сын Молли и Артура, с постным лицом и в строгих роговых очках. — Ты не только грубишь старшекурсникам, что делают тебе совершенно справедливые замечания! Ты еще и позволил этому скользкому Малфою втянуть тебя в криминальную историю с Маклаггеном! Ты!...       — Довольно! — внезапно вмешался Билл, оторвавшись от еды и хмуро глянув на среднего брата, отчего Перси осекся и закашлялся. — Себя-то послушай! “Криминальная история”, как же! Да Рону с Малфоем надо медаль давать за эту “историю”. Потому что Маклаггена мечтали проучить еще в мое время, когда он был мелким! А судя по тому, что эта мразь на старших курсах начала к девушкам приставать — и вовсе, маловато ему досталось!       Артур был не столь агрессивен в этих спорах, лишь мямлил что-то невразумительное вроде “ну, сынок, ты понимаешь” или “это же как-то неправильно” и прочий несвязный бред. А уж после выпада старшего сына в адрес Перси и вовсе увел разговор в сторону, натравив на Билла Молли. Которая тут же начала приставать к нему на тему длинной прически и серьги в ухе.       — Мам! — настала очередь уже Биллу обороняться. — Нормальная прическа, модная! Вон, Гарри такую же носит — ему ты ничего не говоришь!       — Это другое! — непреклонно отрезала миссис Уизли. После чего, не став пояснять что конкретно “другое” она имела ввиду, продолжила наступление на старшего сына с предложением “быстренько обкорнать эти патлы, чтобы на человека стал похож”.       Гарри нравились эти перепалки. Было в них что-то такое… живое и яркое. То, чего в семье тех же Дурслей никогда не было. Его дядя и тётя всегда обсуждали либо работу Вернона, либо соседские сплетни, либо вовсе погоду. Или на пару расхваливали “нашего гениального Даддипусика”, одновременно проезжаясь на тему “бесполезного и бесталанного нахлебника Поттера”.       Последнее, правда, они уже себе не позволяли. Тот вооруженный нейтралитет, что установился между ними, до сих пор действовал только потому, что Дурсли инстинктивно чувствовали угрозу со стороны племянника и не спешили лезть под опускающуюся гильотину. Сам же Гарри не хотел лишнего внимания со стороны волшебников — а оно будет гарантировано, если он навредит родственникам напрямую!       А лето продолжалось! Август в этом году был теплым и солнечным — что для старушки Англии было далеко не частым явлением. Гарри наслаждался каникулами, гонял вместе с Уизли садовых гномов, бегал купаться на речку, играл в квиддич с Роном, близнецами и даже Джинни — та все же смогла преодолеть свое смущение и выйти из комнаты пред очи “великого Гарри Поттера”. Смущение, которое слетало с неё полностью, стоило девочке сесть на метлу и взмыть в воздух!       В какой-то момент их игр Гарри с легкой снисходительностью даже отдал ей свой “Нимбус-2000”, заявив, что так они немного уравняют шансы. Джинни на эту фразу только прищурилась, но метлу взяла. И соревнование пошло куда интересней…       Вообще, окружающие жутко поражались тому, что Гарри вытворял на метле! Чего стоил его финт, когда он свечой взмыл вверх, подтянулся и встал на кончик метлы, вертикально парящей на огромной высоте, а потом, когда она все же ухнула вниз, невероятным финтом схватил её в процессе свободного полета и вышел из пике у самой земли!       Если честно, после такого даже близнецам нечего было сказать — настолько они были впечатлены. Рон даже начал приводить примеры различных звезд международного квиддичного спорта — но быстро сбился, поняв, что даже самым отбитым из них никогда и в голову не придет вытворять подобное.       К их обсуждению присоединился Билл, что, увидев их художества в небесах, прибежал к полю… и увидел финал трюка Поттера. После чего лишь хмыкнул и покачал головой, не став ничего говорить про самоубийственные выкрутасы Гарри. Лишь пояснил:       — Такой выход из пике все же есть в мировой практике, — уточнил он слова Рона. — И это, кстати, приемчик из арсенала как раз-таки ловцов. Называется Финт Вронского — из восточноевропейской квиддичной школы.       — Да? И как он применяется? — заинтересовался Гарри.       — Изначально Йозеф Вронский использовал этот финт как способ молниеносно схватить снитч, если тот появился у самой земли — с тогдашним уровнем зачарования мётел это было невероятным по сложности выполнения и жутко опасным трюком! Многие излишне самоуверенные игроки поплатились своим здоровьем и жизнью, пытаясь его воспроизвести. Но позже, когда начали выходить линейки “Харрикейнов” и “Нимбусов”, — поднял палец Билл, — появился еще один способ его применения. Обман вражеского ловца.       Он сделал паузу на пару секунд, пока они дошли до заросшей диким виноградом беседки в дальнем конце сада Норы и расселись на лавочках внутри. Воровато оглядевшись, он вынул из кармана куртки... маггловскую зажигалку и пачку сигарет “Camel”.       — Так, малышня, — взяв сигарету в рот, он строго посмотрел на окруживших его ребят, указав в их сторону пальцем. — Про это — не слова матери! Всем это ясно? — особенно пристально посмотрел Билл на близнецов.       — Конечно!       — Замётано!       — Мы — могила!       — Ни слова!...       — ...Ни полслова!       — Ладно-ладно! — со смехом поднял Билл руки в сдающемся жесте. — Понял, надеюсь на вас.       — Так что там с обманом ловца? — с горящими глазами спросила Джинни, скинув сандалии и усевшись на лавке с поджатыми под себя ногами.       — Ах, да, — кивнул Билл, затянувшись сигаретой и откинувшись на спинку лавки. — В начале XX века квиддичный спорт пережил настоящий бум! Мётлы стали совершенствоваться с удивительной скоростью, появлялись все новые модели — и теперь Финт Вронского могли воспроизвести очень и очень многие. Просто на ресурсах самой метлы. Но этот прием по-прежнему считался весьма сложным и опасным — да и сейчас считается, — пристальный взгляд на Поттера, который сделал вид, что не понял, что он значит. — Несмотря на это, приём стали не только воспроизводить, но и разрабатывать приемы против него. Например, в Германии и тогдашней Австро-Венгрии горделиво заявляли, что научились противостоять “Финту”, изобретя прием Тень Вронского. Суть: преследование ловца, словно тень, и сбивание его с траектории, когда он пикирует за снитчем.       Странно хмыкнув, Билл продолжил:       — Но очень быстро этим ребятам доказали, что расчеты и хвастовство — это одно. А талант — это талант! — снова поднял он палец, будто обозначая важность сказанного. — В один прекрасный день сын Вронского — Янек Вронский — вышел на поле против сборной Германии и в финале игры совершил фирменный семейный трюк. Все думали — и немецкий ловец тоже — что он просто углядел снитч. Ну немец четко и отработанно нырнул следом за Янеком, пытаясь применить их хваленую “Тень”. А тот, вместо того, чтобы ухватить снитч, продолжал нестись к земле — и резко вышел из пике у самой травы! Германский ловец слишком поздно осознал обман — или вовсе не осознал — а потому разбился насмерть!       Все вздрогнули от последней резкой фразы Билла. Кроме Гарри, который что-то подобное и предполагал.       — В общем, — развел руками старший отпрыск Уизли, докурив и потушив сигарету, — с тех пор этот Финт известен именно как обманный. А австро-германскую школу квиддича тогда знатно щелкнули по носу! Некоторые особо отбитые фанаты квиддича даже говорят, что германские волшебники развязали Первую Мировую Войну наравне с магглами, чтобы поквитаться с наглыми поляками — но это чушь собачья, на мой взгляд, — развел Билл руками.       — Какую-какую войну? — непонимающе захлопал глазами Рон. На это Билл только усмехнулся и покачал головой:       — Повышай уровень кругозора, братишка! Вон, Гарри поспрашивай, он же с магглами живет, — кивнул он в сторону Поттера, который недовольно нахмурился. Напоминание про Дурслей его разозлило!       Но квиддич был лишь одним из развлечений в Норе — и тем, что радовало Гарри в первую очередь как мальчишку. А вот как варп-колдуна его заинтересовало другое…       ”Садовые гномы, значит”, — протянул Умник, пока Гарри рассматривал поднятое за пятку существо. Тварюшка напоминала картофелину или клубень с ножками и ручками — Поттер видел подобные изображения в учебниках Хогвартса и на упаковке китайского бальзама, что был в аптечке тёти Петунии. Вот только первые назывались мандрагорами, а вторые — Женьшенем и к садовым гномам отношения не имели. ”Занятные тварюшки. Разумные при этом!”       “То есть, в теории, они сойдут вместо книззлов?” — заинтересовался Гарри.       ”Даже лучше!” — воодушевленно воскликнул Умник. ”Книззлы, хоть и ограниченно разумны, но все же являются животными. Эти же… существа”, — снова пристальный взгляд на гнома, что вяло вертелся в хватке мальчика, пытаясь вырваться, — ”обладают интеллектом куда более приближенным к человеческому или эльфийскому”.       Гарри кивнул сам себе, пристально взглядываясь в широкие глаза пойманного существа. А потом, в соответствии с инструкцией миссис Уизли, перехватил ножки садового гнома и, хорошенько раскрутив, отправил его в полет за границы огорода. Но сделал себе пометку: выяснить, с какой стороны эти тварюшки приходят в сад рыжего семейства. Возможно, стоило нанести им визит?       С последним, кстати, придется поспешить: вскорости намечался коллективный поход в Косой переулок, после чего последует разбор покупок и прочие заботы. Так что Поттер, посовещавшись со своими голосами в голове, решил, что тянуть не стоило.              Та самая дальняя рощица, в которой Фред с Джорджем варили свои зелья и проводили иные эксперименты, была выбрана ими не зря. Она располагалась за излучиной речушки, неподалеку от которой стояла Нора, и пряталась между нагромождением камней, сваленных у подножия какого-то холма оползнем, и глубоким оврагом, заросшим деревьями. Увидеть, чем там занимаются, было нельзя не то что от дома Уизли, но даже стоя совсем рядом — настолько это было буреломное и густо заросшее место!       Но то-то и оно, что заросшим этот мини-лесок был только по периметру, со стороны как раз того оврага, через который в него можно было попасть. Не зная пути и тайных тропинок, что то ли нашли, то ли проделали близнецы, проникнуть в рощу со стороны проселочной дороги было крайне затруднительно. С другой стороны эту лесополосу, как уже говорилось, перекрывал завал из покореженных корней и груд булыжников, оставшихся после оползня.       Гарри шел уверенно и почти не глядя под ноги: способность видеть в темноте и предвидение мелких событий давали возможность для этого. В походном рюкзаке, что он реквизировал в гараже мистера Уизли, вяло копошились сразу шестеро садовых гномов, которых он предварительно приложил Конфундусом.       ”Не получится”, — без предупреждения внезапно произнес Умник, когда Поттер уже заканчивал расчерчивание ритуальной фигуры на земле. Гарри аж запнулся от неожиданности, но тзинчит все же изволил пояснить: ”Просто взять и призвать демона, пусть даже с жертвами из условно-разумных существ, нельзя. Точнее, можно”, — хмыкнул он. ”Только толку от этого?”       ”Наш Умничка имеет ввиду”, — вздохнул Сластёна, — ”что, даже если у тебя получится призвать демонетку...”       ”Не если, а когда”, — поправил его Умник.       ”Ну да, было бы глупо сомневаться в талантах нашего Гаррички”, — хихикнул слаанешит, отчего Гарри одновременно покраснел и горделиво подбоченился. ”Смысл же в том, что призвать демона, особенно низшего, достаточно легко. Трудно его удержать!”       ”Пф! Пролей кровь за Кхорна и призови парочку кровопускателей!” — “посоветовал” Забияка. ”Вот уж кто сам прекрасно себя обеспечит энергией для того, чтобы оставаться в реальности — в отличие от изнеженных слизняков из царства Жаждущей Суки!”       ”Скорей уж, они обеспечат нам неприятности”, — огрызнулся Сластёна.       ”В любом случае”, — в очередной раз пресек нарастающую перепалку Умник, — ”чтобы демон мог долго находиться вне Имматериума, нужно его постоянно поддерживать. Необходим якорь, постоянно заряжаемый энергией, либо полноценный варп-разлом. Это касается даже мелких демонов”.       Гарри какое-то время раскладывал припасенные ингредиенты и вытаскивал оглушенных гномов, молча обдумывая полученную информацию. А потом спросил:       — А Снот?...       ”У него есть свой алтарь, мальчик мой”, — прогудел молчавший до этого Добряк. ”Преподобный Энди и его паства достойно проводят богослужения во имя Нургла, даже создали полноценный алтарь. А потому, пока они продолжают в том же духе, маленький нурглинг получит возможность находиться в реальности. А там, глядишь, пробоина в варп у алтаря стабилизируется”, — довольно чавкнул он, видимо усмехнувшись, — ”и этот мир станет для Снота постоянным приютом”.       — Жаль, — вздохнул Гарри. А он-то размечтался…       ”О, не беспокойся!” — хохотнул в его голове Сластёна. ”Очень скоро, если мой расчет верен, у Слаанеш тоже появится алтарь в этом мире и мы сможем призывать кого и сколько захотим!”       ”Пока же ты можешь просто принести Богам жертвы, чтобы приобрести новые Дары”, — вкрадчиво произнес Умник. ”Сам Великий Эфир твой союзник — так воспользуйся Его благосклонностью!”       Гарри в ответ кивнул и вытянул перед собой ладони, на которых покоился его кинжал.       Вообще, если в целом не придираться, по длине этот клинок уже мог претендовать на звание очень короткого меча. От прежнего ножика в нем мало что осталось.       Когда-то этот кинжал был длиной дай Боги, с ладонь взрослого мужчины — это без учета рукояти — со стандартной односторонней заточкой и специальными зазубринами на обороте. Сталь — тоже обычная для таких ножей, с матовым покрытием. Видимо вороненая, Гарри в этом не разбирался. Рукоять — желтоватая кость с серебряным украшением на конце в виде птичьей головы. В общем, пусть красивая и достаточно дорогая, но совершенно заурядная маггловская вещь.       Теперь же длиной лезвие насчитывало почти полтора фута в длину, воронение — если это было оно — превратилось в странный багряный налёт. Чуть отвести глаза — и казалось, что этот налёт течёт и меняется, что на нем возникают и пропадают чудовищные знаки, щупальца и даже лица, а вдоль режущей кромки вьется призрачный чёрный дымок. Но стоит снова перевести взгляд на лезвие — и перед тобой снова почти обычный клинок. Почти.       Форма была практически такой же, как и раньше — прямая, чуть изгибающаяся на конце, с зазубринами на обороте. Кончик лезвия начал приобретать форму полумесяца, как у скимитара, но пока еще, как понял Гарри, до конца не сформировался. Кость рукояти покрылась красными прожилками — как будто её только что вынули из еще живого кровоточащего тела. Серебряная голова птицы обзавелась изогнутыми рогами, зубами в разинутом клюве и двумя алыми глазами-рубинами, что так же, как и лезвие, источали потусторонний дымок.       А еще клинок периодически пел!       Наверное, обычный человек или даже обученный маг начали бы сходить с ума, едва прислушавшись к этому “пению”. Но не Гарри, что, прикрыв глаза, с удовольствием слушал этот жуткий и липкий шепот. То сам Хаос говорил с ним через его кинжал!       — Что это? — удивился мальчик, когда в потустороннем шепоте ему послышались отдельные звуки. Вполне различимые, яркие “голоса” отдельных душ! И это были отнюдь не привычные духи-советчики.       ...Больно… Как больно!... Шерстка плавится… — пронзительно мяукали несколько голосов, очень похожие на кошачьи.       ...Мамочка, мама, где ты?!... Мне так больно, так плохо… Мамочка, забери меня отсюда!... — тоненько блеял другой голосок, пульсируя нестерпимой мукой внутри кинжала.       Третий голос вовсе беспрестанно выл, изредка прерываясь на безумный смех и заковыристые ругательства.       ”Этот кинжал… Точнее, уже короткий меч”, — хмыкнул Умник, поясняя. ”Он хранит в себе все те души, чьи жизни оборвал. Они вынуждены вечно томиться внутри этого артефакта — до тех пор, пока он не будет уничтожен”.       — Ну да, — кивнул сам себе Гарри, вновь и вновь вслушиваясь в плач и стоны своих жертв. — Несколько книззлов, тот наркоман, жеребенок единорога в Запретном лесу… Но погоди, — встряхнулся мальчик. — Последних двоих я посвятил Кхорну и Слаанеш — разве их души не должны отправиться к ним?       ”И да, и нет”, — в узнаваемой манере ответил тзинчит. ”Какая-то частичка их духовной силы действительно отправилась Богам. Но души, что ты исторг из тел, сама суть принесенных в жертву — они принадлежат тебе! Заключенные в клетку твоего оружия — они останутся твоими пленниками, которым однажды может найтись применение”.       ”Трофеи!” — рыкнул Забияка. ”Они все проиграли в схватке, что называется “выживание” — а ты выиграл! Их судьба — стать твоими трофеями! Vae Victis! Горе побежденным!”       Гарри снова кивнул. Теперь Боги Хаоса говорят ясно.       Вынув всех садовых гномов на начерченную прямо на земле восьмиконечную звезду, мальчик немного подумал… и добавил к символам, что чередовались меж её лучей, символы Кхорна, Нургла и Тзинча, в довесок к уже имеющимуся символу Слаанеш. Впрочем, последний все равно оставался самым крупным и находился в самом центре — но таким образом обряд уже нельзя было назвать чисто слаанешитским, хоть Та-Что-Жаждет в нем славилась первой. Просто славили её посредством Хаоса Неделимого…              ”Могло быть и хуже”, — хихикнул Сластёна через два дня, когда Гарри вместе с Уизли выбрался в Лондон: за покупками к школе.       ”Стоило оставить все, как есть”, — осуждающе “покачал головой” Добряк. ”Зубы и сами бы приняли нужную форму под действием энтропии Хаоса и просто самой природы. Ничего не нужно было бы делать — просто подождать — и они бы источали яд не хуже нынешних...”       ”Да что ты понимаешь!” — презрительно фыркнул в ответ слаанешит, в то время как Гарри пытался одновременно отвечать на вопросы окружающих и при этом держать рот максимально прикрытым. ”Конечно, если зубы сгниют, тем более под влиянием энтропии, ядом они тоже будут истекать. Вот только выглядеть это будет… фу, мерзость!” — будто передернуло демона.       ”Главная мерзость здесь — это ты!” — прорычал Забияка. ”Что это за дерьмо? Что за отвратительная халтура?! Такими клыками ни порвать никого, ни нормально что-то откусить!”       А обсуждали они новый дар Богов Хаоса — в данном случае, как понял Гарри, конкретно Слаанеш. Змеиные клыки!       Тонкие, длинные, в выдвинутом состоянии они занимали почти весь рот мальчика, когда тот распахивал его во всю ширь. А распахнуть он его мог теперь о-очень широко — эта способность шла в комплекте с клыками.       Разумеется, клыки могли убираться внутрь верхней челюсти: туда, где располагались лицевые пазухи Поттера, ныне заполненные не соплями, а розово-фиолетовым ядом. Но Гарри пока очень плохо контролировал свою новую мутацию, а потому старался просто поменьше открывать рот, боясь разоблачения.       Но в целом новое приобретение нравилось мальчику — особенно яд. Как уже выяснили они со Сластёной опытным путем, это вещество в разных концентрациях могло служить в качестве совершенно разных препаратов: легкий наркотик, афродизиак, любовное зелье и собственно смертельный яд.       Правда, Забияке эта мутация не понравилась — он бы предпочел что-то вроде зубов крупного хищника или кабаньих клыков. Добряк ворчал, но в принципе был равнодушен, а Умник и вовсе непонятно что думал.       А еще Поттер явственно уловил исходящие от пятого своего спутника — того, что сидел в шраме — волны удивления и даже возмущения наличию у мальчика змеиных клыков. Но на фоне остальных проблем, особенно связанных с самими клыками, эта новость была совсем уж ничтожной. Ну разве что Гарри в очередной раз напомнил себе поговорить с Умником на тему странного шрама и его обитателя.       Косой переулок встретил их куда большим оживлением, нежели помнил Гарри по прошлому разу. Конечно, он мог ошибаться, но интуиция вкупе с невероятной памятью подсказывали: что-то было не так!       Не то “не так”, как в случае опасности, а “не так” — в смысле “не так, как обычно”. И очень скоро до Гарри дошло!       “Точно! Миссис Уизли же специально на этот день подгадала выход за покупками!” — мысленно шлепнул себя по лбу Гарри, глядя на толпу возле книжного магазина “Флориш и Блоттс”. Каждый здесь тянул шею, чтобы взглянуть — что там внутри — а висящее возбуждение можно было черпать ложкой. “Там же сегодня выступает этот, как его… который автор новых учебников по ЗОТИ”.       ”Гилдерой Локхарт”, — пропел Сластёна. ”Кстати, писака что надо!”       ”Писака-наебака!” — яростно сплюнул на это демон Кхорна. ”Вы действительно верите, что вся та чушь, что он накорябал в своих мусорных книжонках — правда?!”       ”Разумеется нет”, — прошелестел голос Умника. ”Он явно трус и лжец — но лжец талантливый!” — довольно протянул он. ”Весьма и весьма талантливый!”       ”Рыбак рыбака видит издалека!” — скрежетнул зубами Забияка и замолчал.       А тем временем у них появилась возможность пройти внутрь магазина — как выяснилось, огромная очередь и толпа собрались непосредственно к столу, где блондинистый Локхарт раздавал автографы.       ”О, да!” — чуть ли не пародируя Сластёну, простонал от удовольствия Умник. ”Я чувствую его...”       "Ты еще добавь “внутри себя” — и картина будет полная, а-ха-ха!” — заржал слаанешит.       ”Тщеславие прямо хлещет из него!” — не обращая внимания на ёрничающего Сластёну, продолжил “принюхиваться” тзинчит. ”Настолько раздутое эго, настолько огромное самолюбование! Пожирающая душу жажда дешевой славы и известности! Сладостный нектар...”       ”О, в этом ты прав!” — согласился все же Сластёна. ”Такой красавчик, умеет писать красивые слова, да и обходительный к тому же”, — эта фраза сопровождалась сценой, где Гилдерой, за которым они наблюдали из дальнего угла торгового зала, деликатно поцеловал воздух над ручкой какой-то пожилой дамы, отчего та прямо зарделась. ”Но при этом чертовски слабый маг”, — тоже “принюхавшись” вынес вердикт слаанешит. ”Наверняка и происхождение с богатством не блещут — такая несправедливость! Неудивительно, что он начал искать способ утолить свою жажду… иным путем”.       Зал “Флориш и Блоттс” представлял собой высокое прямоугольное помещение, уставленное книжными стеллажами, сгруппированными по предметам и направлениям. Сбоку от входа располагалась стойка касс, а напротив был установлен длинный стол, за которым, собственно, и восседал Гилдерой Локхарт в окружении своих улыбающихся и подмигивающих портретов. На уровне второго этажа вдоль стен тянулась открытая галерея, тоже уставленная стеллажами — там-то Гарри и расположился, с безопасного расстояния разглядывая толпу внизу.       — Любуешься, Поттер? — протяжно сказал кто-то рядом. Обернувшись, Гарри увидел Драко Малфоя, что так же лениво привалился к перилам галереи слева от него.       — Ага, — ответил Гарри. — Вот интересно, — хмыкнул он, — а все эти женщины, — обвел он ладонью зал, — действительно верят в то дерьмо, что написано в его книжонках?       — Пф! — презрительно скривился Малфой. — Отец говорит, что все эти старые перечницы собрались тут не потому, что верят или не верят. Просто с нормальными мужиками им ничего не светит — вот они и растекаются лужицами перед балаболами вроде Локхарта, — фыркнул он.       Гарри так понял, что Драко сам не очень понимает смысл процитированной фразы, но не упускает случая сказать что-то с умным видом. Поттер и сам бы не осознал смысла — но, проинструктированный Сластёной, все же понял, что имел ввиду Малфой-старший.       А вот, кстати…       — Кстати, как разговор с отцом прошел? — чуть тише спросил Гарри, отслеживая всеми своими чувствами окружающее пространство. Что интересно — клыки ему уже совсем не мешали.       — Ну… так, — скривился Малфой, почему-то почесывая поясницу и задницу. Было видно, что “разговор” был не особенно конструктивный. — Запретить общаться с Уизли он мне не смог. Точнее — я просто вывернул все таким образом, что это издержки общения с тобой. Под честное слово, что в конце концов перетяну тебя в “правильное общество”, — фыркнул Драко, снова скривившись. — Но и то хлеб, — невесело усмехнулся блондин. — В начале он и вовсе слушать ничего не хотел.       Поттер понимающе кивнул, не став расспрашивать подробно. И так понятно: Люциус Малфой был тем еще домашним тираном. И, скорее всего, в первую очередь Драко знатно досталось на орехи! И только потом состоялся нормальный конструктивный диалог.       — Но увлечение шахматами он, на удивление, одобрил, — вдруг хмыкнул Малфой. — Даже обещал проспонсировать путешествие группы учеников Хогвартса на всеевропейский волшебный шахматный турнир. Он пройдет во Франции весной, — пояснил он.       — “Группу”? — хмыкнул Гарри. — Это значит, что вы с Роном возьметесь создавать шахматный клуб?       — Именно, — просто ответил Драко.       — Но ты же в квиддич хотел начать играть? Со мной! — лукаво прищурился Гарри, высунув кончик языка и чуть приспуская Приворотный Взгляд       — Я… э-э… Да! — тут же пошел красными пятнами Малфой, бегая взглядом по залу, чтобы не встречаться глазами с мордредовым Поттером. — Ну я… думаю… смогу… О, смотри, отец Уизли с моим сцепился! — перенаправил внимание собеседника Драко, вызвав досаду и одновременно усмешку у Гарри.       Малфой оставался Малфоем. Даже выбитый из колеи, он способен был повернуть любой разговор по той колее, которую сам выберет. Это действительно восхищало! Поттер в очередной раз понял, что не ошибся с выбором друзей.       А внизу тем временем действительно разгорался экшн. Или махач — так это радостно назвал Забияка. Вначале это просто была перебранка на повышенных тонах: Артур Уизли что-то сказал Люциусу, Малфой-старший надменно процедил в ответ что-то презрительное — Гарри даже мог примерно представить, что конкретно они друг другу сказали. В общем, слово за слово, и вот отец рыжего семейства в порыве чувств толкает высокого блондина. А тот в ответ угощает Уизли своей тростью в плечо. Драка началась!       — Ух… — раздался рядом с ними изумленный голос. — Я даже не знаю: пойти присоединиться или попытаться их разнять?       Говорившим оказался не кто иной, как Рон Уизли, с расширившимися от удивления глазами смотрящий за разворачивающейся битвой и чешущий затылок.       — Вперед, Уизли. С песней — так, кажется, у магглов говорят? — фыркнул в ответ Драко. — Но только без меня! О, — глянув куда-то в сторону входа в магазин, протянул он и оттолкнулся от перил, выпрямляясь. — Пойду-ка я, пожалуй, маму найду. Скоро сюда явно нагрянет патруль из ДМП** — нужно предупредить её насчет того, что отца нужно вытаскивать из этого… инцидента.       — Уже? — удивился Гарри, переводя взгляд на то, куда смотрел Драко. И увидел Гермиону Грейнджер, что как раз вошла внутрь магазина в компании по-магловски одетых мужчины и женщины — видимо родителей. — Оу, — протянул он понимающе.       — Именно, — усмехнулся в ответ Драко. — Ничего не имею против этой конкретной гр… Грейнджер, — в последний момент поправился он. — Но если отец увидит меня в компании не только Уизли, но и в её — боюсь, меня самого вы уже в Хогвартсе не увидите.       — Скорей уж в гробу, — невесело скривился Рон.       — Сечешь, Уизли. Ну все, я пошел, — и Драко Малфой достаточно споро ринулся куда-то вдоль галереи. К двум же гриффиндорцам уже поднималась их подруга.       — Привет, ребята! — весело поприветствовала друзей Гермиона, по очереди обняв обоих. — У меня куча новостей!...       При этом она кинула мимолетный взгляд на Гарри и подмигнула. Он улыбнулся в ответ.       Было понятно, что было множество других, куда более важных новостей, чем она сейчас им озвучит. Того сорта новостей, о которых не принято распространяться вслух.       Снова улыбнувшись, Гарри включился в общую беседу. Было такое чувство, что опостылевшие каникулы закончились именно сейчас — в тот момент, когда он снова воссоединился с друзьями в волшебном мире и начал обсуждать по-настоящему важные вещи!       Наверное, для детей его возраста было ненормально так думать, но Гарри Поттер действительно радовался, что отдых закончился — и скоро пора будет ехать в школу. Несмотря на то, что не было изнуряющей домашки, гнусных наездов Снейпа и тотального контроля со всех сторон — в школе ему нравилось куда больше, чем в доме дяди и тёти.       Да и то: сколько там было интересного!       Например, Гарри точно знал, что зеркало Еиналеж с растворенным в нем Философским камнем — ну или Камнем Душ, как его назвала четверка духов, — по-прежнему находилось в замке.       Что он не исследовал и четверти потайных ходов в Хогвартсе — и их тайн, конечно же. Что уж говорить про катакомбы, лишь первый уровень которых он открыл!       Ну и, конечно, он хотел проникнуть на кухню. Обиталище домовиков Хогвартса влекло его, как невиданное фруктовое древо — количеством сладких плодов, которые можно сорвать и съесть! И нет, речь шла отнюдь не о еде, которую готовят эльфы. А о самих эльфах.       Одна рабыня у него есть. Второй же домовик в его распоряжении…       Гарри нахмурился. Со вторым нужно было что-то срочно решать. Потому что вечно держать его в чужом сарае было нельзя — Квинки скоро будет вынуждена накрепко прописаться в Хогвартсе, все же учебный год на носу! Приглядывать за ним она не сможет.       У мальчика на лице невольно расползлась коварная улыбка, удивившая заметившую это Гермиону. У него появилась идея, как использовать полубезумного Добби в своих планах. Он еще обратится к варпу и найдет оптимальный вариант — но общий план уже был.       В конце концов, Умник много раз повторял: Хаос даст ответы на все вопросы...