Хогвартс. Середина декабря 1992 года.
— Квинки в последнее время прям расцвела, — добродушно проговорил сморщенный старый домовик по имени Тинкер, протирая очередной кубок в Зале Наград. Частенько за эльфов Хогвартса это делали назначенные сюда на отработку ученики, но нынче таковых не оказалось — а потому школьная прислуга сама выполняла эту почетную обязанность. — Ушки пошли нежным пушком, глаза аж сверкают, а уж фигурка, ммм!.. Если бы старому Тинкеру было бы лет на сто поменьше, Тинкер бы своего шанса не упустил, да. Последнюю фразу домовик произнес, с намеком глянув на своего более молодого сородича — эльфа Ронки, что, покраснев до кончиков острых ушей, занимался той же работой, что и его напарник. — Квинки симпатичная, — только и смог ответить Ронки, краснея еще больше под понимающий хмык Тинкера. — Очень. — Симпатичная, фигуристая, умненькая и работящая! — наставительно поднял палец кверху Тинкер. — Ронки стоит поспешить, пока другие эльфы его не опередили. Например, я знаю, что Донки проявлял интерес к Квинки, — лукаво прищурился Тинкер, отчего его собеседник о чем-то хмуро задумался. На самом деле, на Квинки в последние полгода заглядывались почти все молодые домовики хогвартской общины. По неясным причинам молоденькая эльфийка, совсем недавно отметившая свое совершеннолетие — а значит, по меркам домовиков, еще не совсем “созревшая” в плане внешности — вдруг начала превращаться в удивительно красивую девушку! Не обошла эта волна восхищения и Ронки. Впрочем, он был довольно скромным домовым эльфом, а потому никогда не стремился особо выделяться среди сородичей. И уж тем более никогда и подумать не мог, что подобная красавица обратит внимание именно на него! А Квинки действительно уделяла ему небольшие — и незаметные остальным — знаки внимания. Начиная где-то с сентября она то стрельнет в сторону Ронки глазами, то будто бы невзначай дотронется до руки, то мило покраснеет, уловив его взгляд — в общем, выделяла на фоне остальных. Что одновременно удивляло Ронки, окрыляло и будоражило воображение! Так что слова Тинкера действительно затронули нечто в душе Ронки. Потому что если раньше он бы и не думал соперничать за внимание красавицы с такими авторитетными среди молодых эльфов домовиками, как Донки, то теперь, когда у него вроде как появились шансы… Он не собирался сдаваться! В эту ночь он вызвался дежурить в коридорах вне очереди, заменив одного из своих приятелей. Не в привычках домовиков было перебрасывать работу на других, но уж очень не любили хогвартские эльфы этих ночных дежурств! Во-первых, даже домовикам нужно иногда спать: меньше, чем людям, но все-таки нужно — а помимо дурацких бдений по ночам были еще и основные обязанности. Во-вторых, эльфы не любили двусмысленных ситуаций, в которые они частенько попадали, когда наловчившиеся обнаруживать слежку старшекурсники, пользуясь своим статусом “младших хозяев”, просто и без затей приказывали домовикам её прекратить. Что шло вразрез с указаниями руководства школы — а значит к нарушению одного из приказов! Кому понравится причинять самому себе боль только потому, что не смог ослушаться одного из Хозяев? Ведь ученики, достигшие шестнадцати лет, силой магии древнего замка тоже получали крохотную, но все же власть над прислугой! А значит, несчастные домовики вынуждены были потом наказывать себя за невыполнение какого-либо из повелений. Ну и в-третьих, домовые эльфы банально боялись привидений. Как бы глупо это ни звучало, но домовики не любили неупокоенных мертвецов во всех формах: будь то кровожадный инфернал или обычный миролюбивый призрак. А потому ни одному эльфу никогда не придет в голову соваться слишком глубоко в подземелья замка — в логово немертвых обитателей Хогвартса. А сами призраки старались лишний раз не оказываться в крыле замка, в котором располагалась кухня и каморки прислуги — по особой просьбе директоров школы. Днем школьные привидения не были особо активны: за исключением профессора Биннса и проказника Пивза, разумеется. А вот вечерами и особенно ночами наступало их время — и они выплывали из темных ниш и закутков на прогулку. Ронки иногда начинал гадать: почему директор не поручит патрулирование тем же привидениям? А потом вспоминал, что призраки — существа непредсказуемые, с разными характерами, привычками и недостатками, что были им присущи при жизни. Учителя и домовики связаны контрактом со школой, а потому навредить или проигнорировать проблемы учеников не смогут. Но кто может знать, что придет на ум скучающему сотни лет призраку? Да и попробуй заставь мертвых, но все таких же гордых аристократов вроде сэра Николаса или Кровавого Барона, нянчиться с живыми детьми, которых они не считали себе ровней. Половина привидений Хогвартса предпочитали буквально “умирать” со скуки, но не поступаться гордостью! Ронки вздохнул и поежился, стараясь поглубже забиться в нишу за массивными доспехами. У домовика должна быть очень веская причина, чтобы добровольно выйти вместо кого-то на такое дежурство. И у него причина была! Квинки впервые напрямую призналась ему в своей симпатии! И даже пригласила Ронки на свидание во время дежурства. Более того: каким-то образом устроила все так, что наблюдали они за соседними участками замка. Сказать, что Ронки волновался — значит ничего не сказать. Еще бы: темный заброшенный класс, тишина — и он наедине с красавицей Квинки! У кого угодно сердце зайдется лихорадочным стуком. И вот он под покровом невидимости пробирается в условленное место. Воровато оглядев коридор у входа в указанный Квинки класс, он толкает рукой дубовую дверь — и та беззвучно отворяется, пропуская домовика внутрь. — Квинки? — неуверенно спросил он темноту. И уже через пару мгновений получил ответ: — Квинки тут! Иди сюда, Ронки, — раздается из дальнего конца класса приглушенный шепот. Бесшумно ступая, домовик прошел туда — к пыльному витражному окну, в которое бил толстый столб лунного света. Там обнаружилась и Квинки. Которая, лукаво сверкнув на него глазами, хихикнула: — Ронки покраснел. Да так, что даже в темноте видно! — Э-это так лунный свет лег, — еще больше смутился Ронки, чуть опуская под насмешливым взглядом девушки уши. И вдруг внезапно произнес: — И… и Квинки очень красивая! Эльфийка вновь хихикнула и чуть придвинулась к нему: — Так, может, тогда поцелуешь Квинки? Сглотнув и глубоко вздохнув, Ронки сделал шаг вперед и неловко обнял Квинки. После чего замешкался на пару секунд… и почувствовал, как девушка в его руках сама впилась жадным поцелуем в его губы! В первые секунды Ронки попросту опешил. Среди домовиков не были привычны какие-то особо страстные любовные игры — а потому он был прямо таки ошеломлен и дезориентирован тем пылом, с которым на него накинулась Квинки! Но когда озорной язычок лизнул его ухо — а они у эльфов невероятно чувствительны — Ронки перестал колебаться. “У губ Квинки очень странный привкус”, — вот последняя осознанная мысль Ронки в ту ночь… Квинки лишь приглушенно пискнула, когда Ронки, с совершенно остекленевшим взглядом, развернул её и грубо наклонил, прислонив грудью к стоящей тут же старой пыльной парте. После чего попросту задрал подол её наволочки и резко ввел в вагину член! Зелье, которое хозяин сцедил с собственных клыков и повелел Квинки натереть язык за час до собственно действа, начало действовать и на неё. Но все равно домовичка всхлипнула от резкой боли — это был её самый первый раз! А потому столь грубое и жесткое проникновение на мгновение сдернуло с Квинки пелену дурманящего действия афродизиака, заставив беспомощно забиться в попытке отодвинуться от причиняющего боль инструмента, что с размеренной безжалостностью двигался внутри неё. Но Ронки, уже совершенно ничего не соображающий под действием яда Слаанеш, лишь с рыком схватил Квинки за шею и с силой прижал к парте, начав двигаться еще мощнее и резче! Но постепенно всхлипы домовички сменились приглушенными стонами — и вот уже она сама начинает приподнимать попку, поднимаясь на мыски, чтобы еще чуть глубже насадиться на член Ронки! По её ногам стекала кровь вперемежку с вагинальным соком — обильным и постоянным потоком, почти противореча эльфийской физиологии. Впрочем, яд с клыков её хозяина мог творить и не такое. Наконец, Ронки с каким-то животным рыком сделал несколько резких толчков и навалился на Квинки, содрогаясь всем телом — он кончил прямо в Квинки, заполняя её лоно горячим семенем. Какое-то время они застыли, тяжело дыша — а потом Ронки с хлюпаньем вынул из неё член, а сама Квинки без сил сползла на пол. Так как хозяин пометил Квинки своими странными знаками, а потом еще и проверял на ней действие яда со своих клыков, на неё это жуткое зелье действовало слабее других. Вот и сейчас, несмотря на то, что дозу розового афродизиака они получили одинаковую, Квинки лишь сильно возбудилась, тогда как Ронки уже почти не осознавал себя! Планировалось, что Квинки соблазнит Ронки, введя через поцелуй порцию яда Слаанеш — а после этого, когда он устанет и выдохнется, потеряв сознание, эльфийка принесет его в лабораторию хозяина, в качестве жертвы. И вроде как план удался! Квинки уже хотела повернуться к потерявшему сознание Ронки — даже кое-как встала на дрожащих ногах — но тут же поняла, что несколько недооценила своего невольного партнера! Потому что он навалился на неё со спины, опрокидывая уже на пол. Попка Квинки оказалась задрана кверху, лицо уперлось в паркет, а руки заломлены за спину! — Нет, не туда! — в панике успела пропищать домовичка, когда поняла, что перевозбужденный и невменяемый Ронки ошибся отверстием. И теперь пытался проникнуть в её анус! Захлебываясь плачем, Квинки пыталась сбросить с себя совершенно обезумевшего насильника, что упрямо и жестко удерживал её в одном положении, продолжая попытки протаранить судорожно сжатую задницу домовички. В какой-то момент он грубо ухватил девушку за ухо — как уже говорилось, это было очень чувствительное место у эльфов — и выкрутил его! Квинки чуть не рехнулась от боли, даже на мгновение потеряла сознание — и этого хватило Ронки, чтобы наконец-то войти в зад своей жертвы! Резкая, обжигающая боль вновь заставила Квинки прийти в себя и тоненько заплакать: её мучитель и не думал останавливаться! Все закончилось только спустя несколько часов, после того как Ронки, уже пускающий розовую пену изо рта, просто повалился на неё в очередных оргазмических судорогах. К тому времени Квинки уже сама чуть ли не теряла сознание поочередно от накатывающих оргазмов и лютой боли в развороченных постоянными соитиями обоих своих отверстиях. Кое-как поднявшись на дрожащих ногах, всхлипывая и утирая поочередно то слезы, то покрывающие её кровь и сперму, Квинки, взяла бессознательного Ронки за руку и перенеслась в логово хозяина.Хогвартс, лаборатория Гарри. За несколько дней до Рождества 1992 года. Снова Поттер.
Квинки выглядела помятой: синяки на ушах и обнаженных участках рук, какая-то общая бледность и еле заметные следы засохшей крови на ногах — такой она предстала перед Гарри в тот день, когда притащила жертву для планируемого ритуала. ”Что ж, видимо надо еще поэкспериментировать с дозировкой яда”, — вздохнул Умник, комментируя увиденное. ”Мы несколько… не рассчитали”. ”От неё прямо-таки пахнет сексом и насилием!” — удовлетворенно прошипел Сластёна, будто бы втягивая воздух через нос. ”Жаль, насилие было не совсем полноценным”. “В каком смысле неполноценным?” — Гарри постарался скрыть смущение от поднятой темы деловитым тоном. ”Если бы Квинки была полностью невинной жертвой, напоровшейся на настоящего насильника — эманации были бы совсем другие”, — с удовольствием пояснил слаанешит. ”А так… Она сама накачала этого Ронки мощным афродизиаком, отчего тот на неё накинулся. И в процессе, к тому же, получала удовольствие! Тоже вкусно и сладко — НО! — по-другому”. “Ты прямо все нюансы ощущаешь”, — удивился Гарри. ”Ипостась Слаанеш — все оттенки ощущений! Тебе еще предстоит все их познать. Жаль, нескоро...” — грустно вздохнул Сластёна. ”Гнусность! Обман!! Мордредова магия!!!” — бесился на краю сознания Забияка. Его в сложившейся ситуации раздражало буквально все! Начиная от “нечестного” способа добычи жертвы для ритуала, заканчивая самим ритуалом — колдовство же в чистом виде! А уж учитывая, что куратором и возможным выгодополучателем в нем окажется Умник — и вовсе бесило кхорнита! ”Пора начинать!” — прошелестел демон Тзинча, игнорируя вопли Забияки. ”Скоро Гермиона явится в назначенное место — к тому времени все приготовления должны завершиться”. При упоминании подруги Гарри немного судорожно вздохнул: он не был до конца уверен в своем решении втянуть Грейнджер в ритуал с жертвоприношением. Точнее, в нужности этого шага он не сомневался: ему позарез нужен был соратник, что был бы целиком и полностью посвящен в его секреты. Но вот в готовности самой Грейнджер… Тряхнув головой, мальчик отринул сомнения. Жребий брошен — и отступать было поздно! Тем более, что, по их с Умником расчетам, все должно было пройти гладко. Гермиона явилась на условное место ровно в тот момент, когда они уже закончили напитывать ритуальный круг энергией варпа и привязали бессознательную жертву в её середине. Махнув рукой Квинки, Гарри послал её за Грейнджер — и вот девочка уже стоит с одного края начертанной на полу звезды Хаоса. — В крыле Рейвенкло переполох, — тут же проговорила она, с любопытством глядя на привязанного по центру фигуры домовика. — Шум, гам, учителя не разрешают пройти в некоторые коридоры в той стороне. А еще, кажется, я видела парочку авроров, — нахмурилась она. — Это случайно не из-за тебя, Гарри? — чуть прищурила она глаза. — Если ты о том, что кто-то ищет пропавшего домовика — то нет, тот шум не из-за этого, — отмахнулся Гарри. На это Гермиона лишь хмыкнула — она заметила, что её лучший друг ускользнул от прямого ответа на вопрос. Но не стала акцентировать на этом внимание — Гарри прекрасно видел, что она и так все поняла. Девочке вообще нравилась эта игра “я знаю, что ты знаешь, что я знаю” — она добавляла некой… пикантности в их дружбу. Как и многие другие “игры”. — Ладно, — нейтрально проговорила Грейнджер, снова переводя любопытный взгляд на связанного домовика. — Так это и есть… то, о чем мы говорили, — чуть нервно сглотнула она. Положа руку на сердце, конкретики в подобных “разговорах” не было — но, опять же, они с Гарри на удивление тонко чувствовали и понимали друг друга! А потому, несмотря на то, что Поттер ни слова про жертвоприношение не говорил, Гермиона уже успела подготовиться и мысленно свыкнуться с мыслью о подобном. К облегчению самого Гарри. — Да, это оно, — снова не дал прямого ответа он. — Моя… помощница, — кивнул он в сторону скромно стоящей неподалеку Квинки, — пострадала от его рук. Так что я решил использовать этого домовика в качестве учебного пособия для тебя, Гермиона, — как можно более искренне улыбнулся он. — И… и мне придется его… того? — разом севшим голосом спросила девочка. Внезапно накативший страх заставил её руки дрожать. И неудивительно! Одно дело мысленно готовиться к убийству живого существа и уговаривать себя, что это вполне приемлемая цена за то невероятное Знание, крохотный краешек которого она увидела — и совсем другое действительно, без дураков, готовиться к этому самому убийству! — Суть варпа — изменения и искажения, — заговорил Гарри с подсказками Умника. — Тот Океан, что ты видела, постоянно меняется, постоянно находится в движении — и чтобы поставить его мощь себе на службу, нужно уметь лавировать между Его волнами, подстраиваться под потоки там где это требуется, пересекать их или вовсе идти наперекор! Понимание, когда и как поменять свое движение сквозь Великий Эфир — таков Путь Тзинча. — А если ты беспокоишься насчет гибели этого… существа, — продолжил Гарри, мельком глянув на распятого посреди ритуального круга эльфа, — то не стоит. Во-первых, он заслужил свою участь, а во-вторых — кто сказал, что его ждет смерть? — Но жертвоприношение — это же?.. — удивленно начала Гермиона, но была прервана взмахом руки Поттера. — Смерть — это конец. Финиш, окончательный итог. Она может принести пользу… а может понапрасну угробить ценный ресурс, — туманно выразился он. — Этот же домовик сегодня не умрет… в общепринятом смысле. Он станет нашим подношением самим Переменам! Будет Их воплощением. Станет Ими! Грейнджер осторожно кивнула, не совсем понимая, что имеет ввиду Гарри, но принимая это. — Возьми, — протянул он Гермионе какой-то вытянутый предмет. Рассмотрев его как следует, девочка сначала удивленно вскинула брови, а потом побледнела. В её руках оказался увесистый маггловский молоток — видимо, украденный из каморки Филча. — Чтобы ускорить перемены и создать нечто новое, самый лучший способ — разрушить все старое, — проникновенно глянув в глаза подруге, произнес тем временем Поттер. — Все, что от тебя требуется — это вместе со мной подготовить тело этого домовика к принятию изменений, слегка… размяв его кости. “То есть — переломав их”, — в какой-то прострации подумала Гермиона, переведя взгляд на приходящего в себя домовика. Девочка не была глупой, а потому отдавала себе отчет, что предлагаемая Гарри магия — это те самые Темные искусства, что находились постоянно на слуху на их факультете и в обществе волшебников вообще. Злая, запретная магия — от неё веяло чем-то ужасным, запретным, нечистым! Но Гермиона Грейнджер понимала также, что уже не в силах отказаться от того могущества, той удивительно притягательной власти, что давало владение этой магией. Но мучить живое и разумное существо… Тогда-то в её голове раздался шелестящий голос, что вкрадчиво произнес: ”На перепутье никогда не знаешь, какой путь приведет тебя к победе, а какой — к поражению. Но так ли велика меж ними разница?” — спросил он девочку. “Ну… поражение — это плохо”, — даже не удивившись странному мысленному собеседнику, ответила Гермиона. “А победа — наоборот, хорошо. Разве нет?” ”Смотря с какой стороны посмотреть. Но даже если рассматривать твои победу или поражение — не все меряется такими банальными понятиями, как “хорошо” или “плохо”. Есть совершенно невообразимая палитра оттенков и полутонов, зависящих от угла зрения, освещения и даже субъективной оценки”, — прошелестел голос. ”Самая блистательная победа подчас скучна и сера, как пепел, вкус которого имеет”, — хмыкнул он. ”А иные поражения открывают настолько невероятные перспективы, что дух захватывает! Так что стоит ли полагаться на столь примитивный моральный компас, содержащий лишь два направления? Что есть “хорошо” или “плохо”, когда есть “интригующе”, “загадочно”, “занятно” или просто ”интересно”? “Выгодно”, наконец?” Гермиона перестала обращать внимание на окружающую действительность: на Гарри, что деловито перепроверял варп-путы на их будущей жертве, на саму жертву, которая еле-еле могла пока осознать где находится — яд Слаанеш имел ощутимые последствия. Она полностью погрузилась в мысли и ощущения от бурлящего вокруг Океана энергии — того самого Океана, которого ей так не хватало с первого её погружения в его волны! А голос все говорил и говорил, плетя вокруг девочки паутину слов и образов, правды и полуправды: ”Ты с детства желала этого! Будучи лучше, умнее и способней всех вокруг — ты не получала причитающегося тебе уважения, признания и власти, что просто обязаны быть у таких как ты!” — гораздо громче и настойчивей твердил голос, чей шепот уже не напоминал шелест прибоя — скорей ревущий ураган. ”И вот, осталось сделать один-единственный шаг — ничтожный, простой шаг к твоей мечте — и ты еще колеблешься?!” Гермиона выгнулась дугой, как в первый раз, когда её взору открылся сам варп — и девочку затрясло в припадке! Образы прошлого и возможного будущего заполнили её разум. Непонимание, презрение и насмешка в глазах окружающих — этих ничтожеств, что не понимали и не принимали её истинный гений! Тех, кто был достоин разве что целовать её след, ибо сами они не могли вообразить и четверти из того, что способна была осознать и понять она! Будущее: серенький муж, серая работа, серое жилище, серая жизнь… Принятие того, что её гений, целеустремленный и яркий ум не нужны миру, в котором правят посредственности! Опустившиеся руки, неопрятный вид, множество вопящих детей и пустой, равнодушный взгляд... — НЕТ! — закричала она, закрывая ладошками глаза и падая на колени, содрогаясь в рыданиях. — Не хочу! Я не могу так! ”Тогда возьми сей молот”, — обратил голос её внимание на молоток, валяющийся на полу, — ”И начни ковать свое будущее прямо сейчас! Изменить свой путь может каждый — но не каждый решится!” Грейнджер раздраженно утерла слезы, шмыгнула носом и, скрипнув зубами, встала. В её руке был зажат молоток. Гарри начал зачитывать какие-то жуткие заклинания и литании на непонятном языке, но Гермиона уже не обращала на это внимание: голос в голове вел её, подсказывал и направлял. Она не отступит, она сама выкует свою жизнь и судьбу! После первых ударов молотка, сопровождаемых влажным хрустом костей — все же домовые эльфы были куда хрупче людей, а потому даже тринадцатилетняя девочка могла с одного удара ломать им хребты — её едва не стошнило прямо на пол. Вид того, как деформируются бледные ноги несчастного эльфа, как появляются отвратительные гематомы на месте сломанных костей, и кровавая каша там, где до этого были тонкие пальцы — было поначалу тяжело. Но уже после третьего удара образы Перемен в её жизни полностью затмили девочке взор — и дальше она уже продолжала безо всяких рефлексий, даже не слушая приглушенных кляпом воплей и хрипов жертвы.Хогвартс. Январь 1993 года. Кабинет директора (опять).
— ...Таким образом, что же мы видим? — голос, которым все это произносилось, прямо-таки сочился холодной насмешкой. Под стать голосу было и выражение лица говорившего: высокого бледного длинноволосого блондина в дорогой черной с изумрудным отливом мантии, аристократично опирающегося на трость с серебряным набалдашником в виде головы змеи — Люциуса Малфоя. — Нападения на школьников. В общей сложности три жертвы, включая один смертельный исход… — Ты забыл книззла, Люциус, — ровно произнес стоящий тут же Северус Снейп. — Мерлин премудрый! — досадливо отмахнулся Малфой. — По сравнению с озвученным мною, одна-единственная окаменевшая кошка — сущий пустяк! Труп, директор Дамблдор, — ощерившись, прошипел блондин, глядя на хмуро сидящего за своим столом директора. — Девочка с Рейвенкло, как её там… Сесилия Джонс, — чуть замешкался он, вспоминая. — Магглорожденная, между прочим, — как-то даже издевательски пропел Люциус. — Если следовать вашей извечной логике, вы уже должны были раструбить на всю волшебную Британию об этом вопиющем случае! Но что же я вижу? — спросил он, разводя руками. — Вы, пользуясь отсутствием у родителей девочки доступа в наш мир, просто замалчиваете её смерть. И после этого еще смеете лить грязь на порядочных граждан!.. — Это ты-то порядочный гражданин, Малфой?! — раздался от входа в кабинет директора желчный скрипучий голос. Все повернулись к его источнику и обнаружили возле двери аврора Аластора Муди со стоящей рядом с ним девушкой-стажером Нимфадорой Тонкс. — Ты, мерзкий, скользкий темный колдун!.. — Еще слово, мистер Муди — и я вынужден буду подать иск в Визенгамот о защите чести и достоинства, — холодно парировал Малфой. — У вас есть какие-то доказательства? — едко произнес он. Муди резко скакнул вперед, мгновенно сблизившись с изумленным блондином, что не успел даже сомкнуть руку на навершии трости — там он прятал палочку. Секунда — и покалеченный аврор, пристально, с расстояния в десяток сантиметров, пялится своим волшебным глазом прямо в лицо Люциуса. Следующая секунда — он злобно скрипит зубами и отстраняется. — Нет, — сквозь зубы цедит Муди, как обычно бесцеремонно плюхаясь в гостевое кресло. — Но как только они появятся… — зловеще протянул он, вновь многозначительно оборачиваясь на Малфоя. — Тебе лучше сразу начать полоскать рот, Малфой — дементорам, знаешь ли, твое зловонное дыхание при поцелуе может аппетит испортить! — Как появятся — тогда и поговорим, — со смесью презрения и опаски ответил блондин и поспешил откланяться. Когда за старшим Малфоем закрылась дверь, директор откинулся на спинку кресла, усталым жестом снял свои знаменитые очки-половинки и потер пальцами переносицу. — Уже завтра “Ежедневный Пророк” раструбит о происшествиях в школе на всю магическую Британию, — наконец, произнес он, водружая очки на нос. — И потому мне срочно нужно… — Что нужно, Альбус?! — злобно прошипел Муди, прерывая директора. — В Министерство? Свою жопу прикрывать?! Да ты!.. — Аластор! — произнес в ответ Дамблдор таким тоном, что даже яростный и битый аврор счел за лучшее заткнуться. — Ты хоть понимаешь, ЧТО поставлено на кон?! Ты осознаешь, ЧТО произойдет, если я потеряю хоть одну из текущих своих позиций?! Да Мордред с ним даже с возвращением Темного Лорда! — хлопнул он ладонью по столу. Никто особо не обратил на то, что обычно предельно вежливый Альбус Дамблдор позволил себе выругаться — это уже прошло в разделе “незначительные мелочи”. — Не понадобится никакого Темного Лорда — вот что произойдет! — отрезал он. — Все те, кто не был замечен среди активных сторонников Тьмы в последнюю войну, но сочувствовал идеям Пожирателей — они вылезут наружу! И все по новой, — устало рухнул он на кресло и прикрыл глаза. — Пропаганда, истерия, ненависть между теми, кто ранее были просто добрыми соседями… Преследования, чистки, насилие — и единственный способ этому помешать будет силовой вариант! — Не вижу в этом ничего плохого, — проворчал Аластор, поняв уже впрочем, что в очередной раз проиграл Дамблдору в словесной баталии. — О, да, — грустно покачал головой директор. — После чего уже нас — то есть Орден Феникса и всех, кто сочувствует нашим идеям — объявят аналогом Пожирателей, убийцами, террористами и разжигателями войны. Отличный план, Аластор! Просто прекрасный! В этот самый момент хмурый взгляд Муди пересекся с холодным и равнодушным — Снейпа. И между ними на миг промелькнуло что-то вроде… понимания друг друга. Впрочем, только на мгновение. — Но, профессор… — робко подала голос Тонкс. — Что же нам тогда делать? Мы… мы без вас… А тут василиск и предположительно дух Темного Лорда… — Я искренне надеюсь на ваши таланты и… благоразумие, — выразительно перевел он взгляд со Снейпа на Муди. Отчего последний досадливо поморщился. — Ладно, ладно… Постараюсь не убить эту гадюку при первой же возможности. — Если сможете, мистер Муди. Если сможете, — ядовито заметил Северус в ответ. В тот же вечер снова настала очередь Тонкс патрулировать коридоры. Еще бы, после произошедшего! Тот случай две недели назад, чуть ли не в канун Рождества, сильно всколыхнул как школу, так и многих в Министерстве! Все же, как бы ни относилась сама Тонкс к чиновничьему аппарату волшебников, был у британского магического правительства один пунктик, образовавшийся еще в XIX веке: дети. А потому учет убывающих и прибывающих детей всех возрастов, сословий и чистоты крови велся очень строго! А потому пропажу несчастной магглорожденной Сесилии сразу же обнаружили — она же не явилась вместе с Хогвартс-экспрессом, как было заявлено руководством школы. Хотя, как со вздохом призналась все же себе девушка, скорее уж обнаружилась пропажа полукровки Чжоу Чанг — подруги этой Джонс, что оказалась рядом с ней в момент нападения василиска, но отделалась “простым” окаменением, в точности как до этого миссис Норрис и первокурсник Колин Криви. Виной тому были странные розовые, со стразами и удивительной формы очки. Как выяснилось, девочки отняли их ранее у первокурсницы Полумны Лавгуд — странной девочки с потусторонним взглядом, опознавшей свои “астрально-спектральные очки” в находке и рассказавшей, что их ранее унесли некие “нарглы”. Тонкс не знала — да и знать не хотела — что за нарглы сподвигли Чжоу Чанг и других старших девочек красть вещи и, судя по всему, откровенно издеваться над странненькой Лавгуд. Но факт оставался фактом: удивительные и на вид самые обычные, пусть вычурные, темные очки спасли воровку Чанг от взгляда василиска. А вот её подругу Сесилию Джонс, что в тот момент была без них — нет. В общем, проблем у них сейчас было полно! И, пожалуй, Люциус Малфой был наименьшей из них. Тонкс почти не сомневалась, что уж с нападками продажных журналюг и чинушей Дамблдор справится на высший балл! Вопрос в том, смогут ли они продержаться до тех пор, пока он не освободится от своих дел в Министерстве? Впрочем, их было как минимум трое: её наставник Аластор Муди, она сама и… И Снейп. Спина Тонкс пошла мурашками. Конечно, профес… то есть, просто мистер Снейп — так он просил его теперь называть — вызывал у любого выпускника Хогвартса её поколения и парочки предыдущих лишь гримасу ужаса и оторопь. Но, как с удивлением признала Тонкс уже постфактум, он был не лишен некоего… стиля. Жуткий тип. Но харизматичный, чего уж там! Тонкс хихикнула, поняв, что на полном серьезе оценивает Снейпа — ненавистного большинству студентов Хога Северуса Снейпа — как самого обычного человека. И это было тем более забавно, учитывая, что она сама вернулась в школу, оконченную каких-то полгода назад, чтобы выслушивать нынешних младшекурсников с их страхом и ненавистью к Ужасу Подземелий! А ведь она даже пробилась в свое время на особые курсы по зельям*, на которые Снейп по блату не брал никого и никогда — даже своих разлюбезных слизеринцев! Учитывая её неуклюжесть — вовсе чудо! А еще… Её размышления были прерваны каким-то странным шумом в конце коридора, будто кто-то очень шумно и смачно пускал газы. Она дернулась, неловко развернулась вокруг своей оси и, запутавшись в полах мантии, с приглушенным писком рухнула на землю… ...Рухнула бы, если бы чьи-то сильные руки не подхватили её под мышки и не оттащили в ближайшую нишу, опрокинув по пути стоящие в ней доспехи. А уже в следующее мгновение коридор залила волна желто-зеленого, мерзко пахнущего навоза! — Это что, навозная бомба массового поражения? — ошарашенно произнесла Тонкс, непроизвольно затыкая нос, не обращая внимания, что по прежнему находится в объятиях своего спасителя от участи оказаться изгвазданной в куче говна. — Близнецы Уизли, — прошипел холодный и довольно злой голос над её головой. — Мордред дери этих домовиков с их боязнью темноты! Помогай они нам по-настоящему, эти два вредителя не могли бы изобретать всякую подпольную вредоносную дрянь. И уж тем более безнаказанно применять её! — А… А почему вы их не преследуете… мистер Снейп? — запрокинула Тонкс голову, глядя на человека, что продолжал машинально обнимать её за талию. — Потому что нужно дождаться, когда навоз засохнет — уже встречался с их сумрачным рыжим гением… — фыркнул Снейп — а это был именно он — и осекся. Руки на талии Тонкс тут же разжались, а сам мрачный зельевар отшагнул назад, вглубь ниши. — Мисс Тонкс, — этим тоном можно было потопить пару “Титаников” — в нём был холод сразу нескольких огромных айсбергов. — Что вы здесь делаете? — Патрулирую! — даже возмутилась Тонкс. А то это не очевидно! — И, между прочим, шеф должен был вам об этом сказать. — Неужели? — приподнял брови зельевар, что, несмотря на темноту коридора, явственно виднелся в полумраке благодаря рассеянному лунному свету и бледной коже. — Мне он ничего не сказал. — Ну, шеф!.. — скрипнула зубами Тонкс. Но быстро взяла себя в руки и перешла в наступление: — А вы тоже хорош! Вместо того, чтобы провоцировать его, могли бы подыграть и немного снизить напряжение между вами! Мы тут василиска, убивающего детей, караулим! А вы!.. — Мисс Тонкс… — даже опешил зельевар. — Просто Тонкс, — пожала плечами девушка, отчего Снейп удивленно вскинул брови. Она сама же отвернулась, пряча внезапно нахлынувший румянец. После чего пояснила: — Все эти “мисс” звучат либо будто я снова в школе за партой на вашем уроке, либо будто я уже перезревшая старая дева. Так что просто — Тонкс! — выделила она. После чего, не заботясь о том, застыл навоз или нет, ринулась прочь по коридору. Оставив профессора Северуса Снейпа в весьма расстроенных чувствах. Определенно, настолько идиотской и противоречивой ситуации в Хогвартсе давно не случалось! А уже на следующий день… ничего не произошло. Не было ни министерского расследования, ни статей в “Ежедневном Пророке”. Ничего! Можно было подумать, что Дамблдор, отправившийся накануне в Министерство, принял меры. Но ничего не произошло и еще через день, и еще, и через неделю… Наступил февраль. Как знала Тонкс — отчего злилась и скрежетала зубами — родителям Сесилии Джонс поправили воспоминания таким образом, будто у них никогда и не было дочери. Стандартная процедура в отношении родителей магглорожденных. Но как же мерзко от такого было на душе! Иногда в такие моменты Тонкс ненавидела свою работу… Но она ничего не могла сделать. Оставалось только смириться и… И надеяться на гений Дамблдора и собственные навыки. Потому что первый обещал благотворные и справедливые перемены, а последние готовы были вступиться за эти самые перемены! Никаких карательных мер в их отношении — как и нападений василиска, чье место выхода из Тайной Комнаты они также пытались обнаружить — по-прежнему не случилось. Что одновременно настораживало и воодушевляло. В один из дней в преддверии Дня Святого Валентина — который традиционно отмечался в Хогвартсе — она решила по старой памяти заглянуть на кухню и взять себе вкусняшек. Ну и проведать домовиков, что любому хаффлпаффцу со временем становятся если не друзьями, то приятелями точно. Интересно, что у них поменялось за эти полгода? Замкнутое, специфическое общество эльфов было просто кладезем для мелодрам любовного и не очень толка! Но когда Тонкс уже вошла в помещение кухни, пощекотав грушу на одной из картин в подземелье Хаффлпаффа, её встретил отнюдь не гомон домовиков и звон кастрюль. Знакомый холодный голос Снейпа шипел в полумраке кухни: — То есть, среди домовых эльфов тоже наметились пропавшие — и вы при этом молчали?! — Старый Кипер даже не подумал, что пропажа пары домовиков заинтересует волшебников, — покачал головой старый домовой эльф с длинной седой бородой и опирающийся на трость. — Но пропали всего двое: Ронки и Пинки. Они могли просто уйти, не уведомляя об этом, — нахмурился старик. — Могли… Но это позор для всех хороших домовиков! Ох уж эти “права”, выдуманные глупыми людьми! — чуть ли не сплюнул он. — Испокон веков домовые эльфы служили волшебникам и думать не думали куда-то сбегать, а еще… — Меня интересует, можете ли вы поспрашивать в других колониях домовиков о пропаже эльфа по имени Добби, — процедил Снейп. — Мы можем, — вздохнул старейшина. — Мы рады помочь Хогвартсу и профессору Снейпу. — Я благодарен, — чуть склонил голову Снейп, после чего развернулся… и встретился взглядом с Тонкс. — А-а… э-э… я за вкусняшками, — улыбаясь, вжала голову в плечи Тонкс. Но зельевар лишь хмыкнул и произнес: — Отлично, мисс Тонкс. Кажется, я нашел помощника в своем расследовании. Все равно вам, похоже, делать нечего! Тонкс горестно вздохнула. Это была фирменная фраза Снейпа, с которой он ловил девушку еще в её бытность студенткой Хога, когда она бродила по ночам по коридорам. Обычно это заканчивалось отработками…