A terrible story: He is dead

Горячий душ и кофе немного привели Минхо в чувство. Кислая кофейная горечь комком прокатилась по пищеводу, но все же принесла некоторое удовлетворение, перебивая привкус еще недавно стоявших в горле слез. Спустившись к машине и вновь сев за руль, он впервые проверил телефон. Оказалось, что Лэвен около часа назад оставил ему сообщение следующего содержания: «Сделаю все, что захочешь, только забери меня отсюда.» Минхо закатил глаза и бросил телефон на соседнее сиденье, не имея ни малейшего желания отвечать и уж тем более выполнять его просьбу. Не успел он вывернуть с парковки на дорогу, как телефон пиликнул. «Я вижу, что ты читаешь.» «Сынмин с утра предупредил меня, что если мы планируем пообщаться с той тхэджагви, нам лучше поторопиться, иначе мы рискуем никого там не застать.» «Так что хочешь не хочешь, тебе придется за мной приехать, хах.» Следующим сообщением он отправил смайлик дьяволенка. Минхо сердито потер глаза пальцами. Меньше всего ему сейчас хотелось с кем-либо взаимодействовать, тем более с кем-то, кто совершенно не способен держать рот на замке. Однако уже через два часа говорливый инкуб сидел на соседнем сиденье и вдохновенно вещал о том, как в храме с самого утра начались работы по восстановлению и уборке. — Признайся, все дело в том, что ты не хочешь помогать, да? — Чего? — Лэвен оскорбился. — Нет, дело в том, что Хенджина из себя выводит каждый мой чих. С утра мы уже трижды поругались. Ну как поругались… Скорее он в одностороннем порядке наезжал по поводу и без. Памятуя о вчерашнем настроении Хенджина, в это охотно верилось. — У тебя есть своя машина. Ты можешь уехать в любой момент вместо того, чтобы писать мне. — Ха, мое авто слишком приметное. Будет лучше, если оно не будет мелькать на трассе и подъездах к храму, — Лэвен опустил солнцезащитный козырек и аккуратно коснулся пальцем ресниц, будто что-то попало ему в глаз, глядя в зеркало. — Ты мог бы просто уехать. Он обернулся и внимательно посмотрел на Минхо. У внешних уголков его серых глаз по верхнему веку шли тонкие и ровные, едва заметные стрелки. По его хмурому лицу все было понятно без слов. Уехать он не мог. — … что именно тебе сказал Сынмин? — Он… — Лэвен вдруг озадаченно замолчал и отвел взгляд, — он увидел развилку в твоем будущем. Посмотрел, куда мы собирались ехать. Если я правильно понял, у мятежных откуда-то появилась информация, что та тхэджагви, Юн Сэкиль, контактировала с кем-то из ваших. Они придут за ней. — Значит, нас могут там встретить. — Потенциально. Поэтому лучше поторопиться. Лино… — Лэвен замялся и рассеянно потер шею, — а Сынмин и Хенджин… вместе? — Это не мое дело. Инкуб потупил взгляд, и Минхо немного смягчился. Влюбиться в Хенджина… парню можно было только посочувствовать. — Насколько мне известно, у них… особые отношения. В общем смысле — да. Можно сказать, что они вместе. На несколько минут воцарилась задумчивая тишина. — Тогда я не понимаю. Провидец же знает, что происходит, не может не знать. Но это абсолютно не укладывается… — А что происходит? — Минхо усмехнулся. Конечно, он догадывался, но не смог отказать себе в удовольствии подколоть его. Лэвен замолчал и отвернулся к окну. Кончики его ушей покраснели, почти сравнявшись по цвету с волосами. Вряд ли Лэвен представляет, на что Сынмин готов пойти ради Хенджина. — Лэвен, Сынмин не подросток, чтобы выяснять с тобой отношения. Он очень хорошо контролирует свои эмоции и поведение. И он очень сильно заботится о Хенджине. Инкуб слушал крайне сосредоточенно. — Я понимаю, правда, но… Даже так. Зачем ему вести себя так со мной? — судя по всему, он был растерян. — Как «так»? — Не знаю, — он неуверенно пожал плечом, — по-доброму. Мягко. Минхо вскинул бровь. — Без понятия. Замешательство Лэвена можно было понять — должно быть, он ожидал, что Сынмин, наоборот, постарается его поскорее спровадить. А выходило то, что выходило. Минхо даже вскользь подумал, что Сынмин, возможно пытается компенсировать норов Хенджина, вот только зачем? Чужая душа — потемки. — Ладно… не важно, — инкуб тряхнул головой. — Ты ездил к кампусу вчера? Нашел что-нибудь? — Его сожгли. — Ох… — Лэвен сдвинул широкие брови, — я опасался чего-то подобного. Что ж, видимо, у мятежных накопилось порядочно обид. А насчет Джисона узнал что-то? Имя отрикошетило внутри черепной коробки, но не подкосило, как до этого. Джисон… — Почти ничего. Нашел место, где он погиб. Тела там нет, похоже, его забрали. — Кто? — Откуда мне знать? — Минхо раздраженно повел плечом. — Может, мятежные или еще кто-то. А может — мертвецы. Не знаю. Не могу представить, с чего вдруг какому-то цзянши уносить его. Они же хуже зверей, дикие. Не понимают, что делают. А там даже нет его крови, как будто на него не нападали. В общем — не знаю. Он рассуждал рассеянно, будто говорил сам с собой, но Лэвен слушал очень внимательно. Когда Минхо закончил, тот еще какое-то время хмуро смотрел на дорогу, размышляя об услышанном. — Знаешь, — неуверенно начал он, — мне кажется, у меня есть догадка, кто мог забрать его. Минхо похолодел. Сердце взволнованно сжалось. — Что ты только что сказал? — он повернул побледневшее лицо к инкубу. — Погоди-погоди! — Лэвен поднял ладони. — Я все расскажу, а уже потом ты будешь делать какие-то выводы, окей? Минхо коротко кивнул, чувствуя, как деревенеют мышцы плеч. — Помнишь ночь нападения на кампус, когда в библиотеке был пожар, и ты атаковал Чанбина? — Конечно, — он ответил напряженно. — Мы с Хенджином пришли как раз в тот момент, когда тебя и Джисона отключили. Крис взял на руки Джисона, Феликс с Чонином вытаскивали Чанбина, Джинни бросился к тебе. И тогда Крис… — Лэвен запнулся. — Что? — Минхо еле держал себя в руках. Душа Хани вдруг взволнованно встрепенулась. — Крис сказал мне разобраться с девчонкой, которую ты обратил. Увидев, что Джисона вырубили, она почти сразу вскочила и дала деру, как ненормальная. Я за ней. Мы пробежали несколько стеллажей, потом по одному из книжных рядов до восточной стены. Я держал ее на мушке и готов был стрелять, когда она остановилась у окна, — он опустил голову и посмотрел на свои ладони, — но… она будто почувствовала и обернулась. На секунду… мне показалось, что в ее глазах мелькнула мольба. Что-то человеческое. И я не смог. Опустил пистолет. Вампирша сиганула в окно. Когда шел назад, подумал, что у меня скорее всего разыгралось воображение, но вокруг мертвецов было пруд пруди, какая разница — одним больше, одним меньше. А если мне тогда не показалось, у нее хотя бы оставались какие-то шансы. Крис даже ничего не спросил, только мельком взглянул на меня, и я просто кивнул. Не, ну а что? В конце концов, я никаких обещаний ему не давал, и подчиняться приказам был не обязан. Вроде бы. Минхо сидел, как громом пораженный и смотрел прямо перед собой. Они уже остановились по адресу, который ранее назвал Лэвен, но Минхо не мог даже пошевелиться. А вдруг он прав? Что если Ван каким-то чудом уцелела среди этой бойни, в толпе живых мертвецов, потому что ее приняли за свою? Если она забрала Хани… Может, даже пыталась ему помочь? Голова начала гудеть от множащихся вопросов и предположений. Но самый важный вопрос вторил все громче и громче. Куда? Куда она забрала его? Он поверил Лэвену так легко и быстро, что это пугало. А причина была до смешного очевидной: эта версия давала ему крохотный глоток надежды. — Почему ты не сказал раньше? — в голосе была плохо сдерживаемая злость. — Если честно, — между его бровей появилась складка, — я все же боялся отхватить от Криса. Ха, да я понятия не имею, как у вас карается неповиновение. К тому же, я даже не подозревал, что это может быть важно. Сделав глубокий вдох, Минхо склонил голову и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. — Я… сам не знаю. Но, возможно, твоя догадка верна, — он процедил сквозь зубы и потер переносицу. — Я все объясню Чану. Насчет этого можешь не переживать. — Буду благодарен. Лэвен помолчал, а потом вдруг тихо проговорил: — Мне хочется надеяться, что ты найдешь его. Что ему еще можно как-то помочь. Джисон не заслужил всего этого. — Это уж точно, — Минхо выдернул ключ зажигания и, выходя из машины, строго бросил, — пошли. Обветшалый двухэтажный особняк, адрес которого назвал Лэвен, находился в тупике, на крошечном пятачке с одним выездом. Паршиво: если их застанут врасплох, то смогут перекрыть дорогу, и тогда они уже никуда не уедут. Минхо окинул дом беглым взглядом, бесшумно подошел к двери и аккуратно надавил на нее ладонью. Закрыто, окна целы. Хорошо, возможно, еще не слишком поздно. Обогнув дом, он обнаружил узкий проулок, ведущий на соседнюю улицу, и, немного поколебавшись, перегнал автомобиль туда. Звериная интуиция по-кошачьи выгибала спину колесом и топорщила шерсть, предчувствуя стремительно приближающиеся неприятности. Никаких магазинов и парковок поблизости не было — значит и камер не должно было быть. Само собой, за домом могли наблюдать с помощью сверхъестественных сил, но для начала стоило отмести очевидные варианты. Вернувшись ко входу, Минхо аккуратно постучал. Лэвен стоял неподалеку, так же, как и он, напряженно вслушиваясь в происходящее за дверью. Полы его пиджака немного топорщились из-за кобуры. За дверью раздался шум, защелкали замки. Минхо отошел на полшага назад, готовясь реагировать быстро. К счастью, не пришлось. Дверь отворилась совсем немного, и в щели показалось худое вытянутое лицо с сигаретой в зубах. Женщина подслеповато сощурилась, разглядывая гостей. — Кто такие? — она смерила недовольным взглядом Лэвена, а когда вернулась глазами к лицу Минхо, будто приросла к полу. — Ты?.. Страх сверкнул в ее глазах как молния, искажая лицо, и Минхо внезапно вспомнил, кто она. Тхэджагви из бывшей группы Чанбина. Имени он тогда не запомнил, но вот это перекошенное от страха лицо и большие карие глаза, в ужасе смотрящие на него — в памяти все же отпечатались. Сэкиль попыталась захлопнуть дверь, но Минхо успел просунуть руку в щель, обхватив дверной косяк, так что она приложила дверью внешнюю сторону его ладони, и он сдавленно зашипел. — Пожалуйста, мы только хотим поговорить, — взмолился он. — Так ты говорить умеешь? Вот так новости, — судя по выражению лица, она пыталась оценить свои шансы закрыть дверь и избежать этого разговора. Шансы объективно были нулевыми, — черт тебя дери… Заходите. Минхо еще раз оглянулся по сторонам, но на улице никого, кроме них, не было, и вошел внутрь. Дом изнутри напоминал помойку. Пока они шли по коридору, Минхо хмуро отмечал количество дверей, пытаясь понять планировку. Слишком много комнат. Из комнаты в торце должен быть выход на задний двор, а та, чьи окна выходят на проулок, должна располагаться справа, ближе к задней части дома. Скорее всего самая последняя. Обнаружив в предполагаемой двери щель света, он немного успокоился. — Ну? — они вошли в большую, какого-то грязно-цыплячьего цвета комнату, с низким столом в центре. Сэкиль выбросила даже наполовину не выкуренную сигарету в переполненную окурками пепельницу, и трясущимися руками достала из пачки новую. — Хотя я знаю, зачем ты здесь. Должно быть, события пятидесятилетней давности были слишком свежи в ее памяти. Она, очевидно, боялась Минхо. — Дело в том мальчике, так? Что приходил недавно. И что ты хочешь от меня? Минхо почти не слушал ее, его взгляд замер на светящейся лампочке пожарной сигнализации под самым потолком, у дверного проема. Учитывая, что сигаретный дым забивался в нос так, что дышать было трудно, — датчик выглядел совершенно нелепо. Подумав, он подошел к столу и, наклонившись, взял двумя пальцами еще дымящийся окурок. Сэкиль шарахнулась от него в сторону. — Извините за беспокойство, — ровно начал он, подходя к дверному проему, — на самом деле, мы только хотели убедиться, что у вас все в порядке. — Минхо приметил у покосившегося шкафа табуретку, поставил под датчиком и, проверив на прочность, аккуратно встал на нее. Он провел дымящейся сигаретой у сетчатых отверстий возле белой пластиковой таблетки. Конечно, ничего не произошло. Лэвен и Сэкиль смотрели на него во все глаза. — Знаете, — он аккуратно открутил внешний пластиковый корпус, разглядывая микросхему и отодвигая тонкие провода, — времена нынче неспокойные, нужно заботиться друг о друге, — шайба на блоке обработки сигналов отсутствовала, но вместо нее среди резисторов был посажен на клей небольшой черный прямоугольный брусочек, провода от которого, судя по всему, уходили к батарее. На торце был слегка выступающий цилиндр с мембраной. Прослушка. Он поманил к себе Лэвена и отдал ему сигарету и крышку. — Говорят, в этом районе обычно тихо, — подцепив ногтем жучок, Минхо отцепил его от микросхемы, оборвал провода и показал Сэкиль, — но лучше перестраховаться. Пальцы сжали брусок, пластик треснул и раскрошился. — Думаю, вы догадываетесь, что это такое. — Но как, когда… — она испуганно смотрела на Минхо, а потом вдруг застыла, ее глаза расфокусировались и помутнели. — Что с ней? — Лэвен испуганно заглянул в ее лицо, Минхо слез с табуретки и подошел к окну, отодвигая пыльную замызганную штору. На небольшом, заваленном мусором заднем дворе было тихо. Пока что. — Она что-то видит. Что-то изменилось. — Кха… — Сэкиль закашлялась и вышла из транса, — Проваливайте! Если бы вы не приехали, ничего этого бы не случилось! Чертов черный кошак, ты вечно приносишь с собой одни беды. — Боюсь, вы ошибаетесь. Должно быть, вы не знаете, но за несколько последних дней произошло очень многое. — Какое мне дело? Если вас тут не будет — меня не тронут! — Снова неверно, — тон Минхо был ледяным, — вы правда думаете, что вас прослушивали друзья? Вы уже предали мятежных однажды, и не так давно помогли законному. Они об этом знают. Останетесь здесь — ничего хорошего вас не ждет. Сверкая глазами и сжав тонкие губы, она упрямо уставилась на Минхо. — Прошу, проявите благоразумие. У нас очень мало времени. — С чего вдруг кому-то вроде тебя помогать мне? Чуть помедлив, Минхо покачал головой. — Дело не в вас. Вы не ошиблись насчет причины моего визита. — И что ты хочешь? Будешь просить меня посмотреть его судьбу, как он смотрел твою? — Нет, я… — Минхо на миг растерялся, услышав это, — с ним кое-что произошло. — Очень жаль, — она покачала головой, — он показался мне светлой душой. — Кхм, в любом случае, — Минхо нахмурился и прочистил горло, — нужно принять решение. Если не доверяете мне, взгляните сами, вы ведь можете посмотреть чуть дальше и проверить, что произойдет с вами, если вы останетесь здесь? Скрестив руки на груди, женщина хмыкнула, но все же прикрыла глаза, судя по всему, бегло изучая варианты. Через пару минут ее лицо побледнело, а загнанный взгляд метнулся к Минхо. Тот только вопросительно поднял бровь. Из прихожей раздались тяжелые удары в дверь. — … ладно. Я поеду с вами. Сейчас, — она торопливо проковыляла мимо них в соседнюю комнату и вернулась с небольшим рюкзаком за плечами. — С заднего двора можно пройти в переулок? — Минхо торопливо распахнул окно и посмотрел вниз. Невысоко. — Да, — тхэджагви нервно выглянула в коридор — удары повторились. — Вы знали? — Лэвен указал на рюкзак. — Когда обладаешь силами вроде моих — привыкаешь готовиться к самому худшему. Они выбрались на задний двор, оттуда через узкую прореху в разросшемся шиповнике выскользнули на боковую улицу и, убедившись, что остались незамеченными, торопливо направились к автомобилю. К счастью, те, кто пришли за Сэкиль, не блистали стратегическим мышлением, поэтому возле вольво никто не ждал. Наверное до них дошло, что что-то не так, когда они услышали удаляющийся рев мотора, но это уже было неважно — к моменту, когда преследователи расселись бы по авто, вывернули из тупика и сделали крюк — машины Минхо бы и след простыл. — Так значит… — неуверенно начал Минхо, когда они отъехали достаточно далеко, чтобы не опасаться погони. — Джисон попросил вас показать ему мою судьбу? — Именно так. Сказал, что должен во что бы то ни стало спасти тебя. И согласился заплатить за это. Зачем, Хани… Костяшки на руле побелели. — И что вы увидели? — Ничего хорошего, — Сэкиль хмуро смотрела в окно. — Что ты навсегда станешь пантерой и будешь служить ему, пока не сдохнешь, вот что. Если честно, я удивлена, что ты до сих пор ходишь на своих двоих. Когда он приезжал ко мне, тебе оставались считанные часы, но, судя по всему, малец что-то придумал, и ты сохранил человечность? Она смерила его с ног до головы пытливым взглядом темных глаз. — Да… — по спине ползли мурашки, — да, придумал. — Видимо, обошлось ему это недешево? — она не отводила взгляд, и Минхо сжал губы, не собираясь отвечать. Тягостное молчание давило на уши. — Я был тем, кто привез его к вам в прошлый раз. Когда он вышел из дома, то был совершенно разбит. Может, вы сказали ему что-то еще? — Лэвен неуверенно подал голос с заднего сиденья в воцарившейся напряженной тишине. Сэкиль фыркнула: — Что Ли Минхо не сможет никогда полюбить никого, кроме него, если полностью не вернуть ему способность чувствовать. — Не понимаю… — пробормотал Лэвен, — разве это плохо? Когда тебя любят? В зеркале заднего вида бледным пятном в обрамлении рыжих волос висело понурое лицо инкуба. Он явно думал о чем-то своем. — Вовсе нет, — голос Сэкиль вдруг смягчился, — думаю, кому-то важнее быть любимым, а кому-то — любить. Джисон считал нечестным отбирать у любимого человека выбор, только и всего. Минхо закусил губу. Этот разговор приносил странное болезненное удовлетворение — он будто расчесывал начавшую затягиваться рану. Если раньше он не смел говорить о нем, боялся его имени — то теперь он хотел слышать его так часто, как только возможно, вспоминать до мельчайших деталей все, что произошло. — Вы видели что-нибудь о нем самом? — Только его значение в твоей жизни, — она покачала головой и, отвечая на незаданный вопрос, продолжила, — ключевое значение. Я еще не встречала душ, переплетенных настолько сильно. — Он говорил что-либо о своих способностях? — Минхо понимал, что из-за его несдержанности это все больше напоминает допрос, но не мог заставить себя действовать иначе. Все сказанное в той комнате скорее всего было подслушано. А значит, необходимо было понять, какая информация утекла. — Сказал, что инкуб, — она безразлично пожала плечами. — Он вообще не интересовался ничем о себе, так что не волнуйся, все его секреты остались при нем, если ты об этом переживаешь. Минхо продолжал задавать вопросы до самого храма, но с какой бы стороны он не пытался подобраться, по всему выходило, что Сэкиль понятия не имела о реальных способностях Джисона. Зато те, кто подслушивал, похоже, знали об их отношениях в деталях. Оставалось надеяться, что они не смогут это использовать. Лэвен как-то совсем притих и всю дорогу молчал, глядя в окно, а по приезде торопливо кивнул Минхо и полностью погруженный в свои мысли куда-то ушел. Он явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке, и, откровенно говоря, Минхо на его месте, наверное, давно бы уехал. Должно быть, Лэвен и сам уже не раз думал об этом, но все еще сомневался: может, надеялся, что для него тут и правда найдется место, тогда как Хенджин изо всех сил старался убедить его в абсолютно противоположном. Они с Сэкиль сразу отправились к Чану, в дальнюю часть центрального здания, где в одном из укромных углов за ветхой ширмой он соорудил себе какое-то подобие импровизированного кабинета. История Минхо не стала для Чана неожиданностью — очевидно, Сынмин предупредил его — однако он все равно смотрел строго и хмуро, будто Минхо испытывал его терпение своими своевольными выходками. Скорее всего, так оно и было. Не успел Минхо углубиться в рассказ, как к ним прибежал запыхавшийся Чанбин, и Сэкиль, прежде напряженная и резкая, внезапно подобрела и мягко улыбнулась ему, отчего вокруг ее глаз появились лучики морщинок. Изначально было понятно, что Чан не прогонит ее, но после этого уверенность окрепла окончательно. Чанбин был рад и немного смущен, хоть и старался оставаться сдержанным, и взгляд Чана, наблюдавшего за ним, постепенно теплел. Во дворе, несмотря на промозглую погоду, было оживленно. Ребята перетаскивали от здания к зданию ящики и коробки, где-то в глубине жилых корпусов звонко стучали молотками, Хоа и Мэй носились друг за другом по саду, шлепая по ногам короткими метлами, которыми они собирали в большие пестреющие кучи опавшую оранжево-красную листву, а Тхэбэк зарылся в ворох листьев так, что только голова и виляющий хвост остались торчать снаружи. Кольнула совесть: Минхо знал, что его помощь наверняка нужна здесь, но понятия не имел, как бороться с навязчивым желанием сесть в машину и снова уехать, ведь, оставаясь тут, он ни на шаг не приближался к ответам на вопросы, которые, не давая даже секундной передышки, терзали его разум. Где Хани? Что с ним? Можно ли ему помочь? Постепенно в нем крепло осознание, что без этих ответов ему не то, что покоя не найти, ему даже дышать, как сейчас, через раз. Он побрел мимо жилых зданий, рассеянно наблюдая за общей суетой, и вдруг наткнулся взглядом на каркас пристройки, которой еще вчера тут не было. С торца дома появилась сколоченная из тонких деревянных реек беседка с покатой крышей. Минхо подошел поближе и обнаружил сидящего на земле Хенджина, в задумчивости крутящего в руках какой-то сверток. — О! Стоять! — он просиял. — Как кстати, что ты здесь, мне как раз нужна помощь. Даже не думай свалить, не выйдет. Хенджин был в приподнятом настроении: возможно, его так увлекло то, чем он занимался, а может, причина была в чем-то еще, но Минхо было приятно видеть его таким. — Лезь туда, — его палец указал вертикально вверх, где у стены дома сходились балки крыши. — Что, прямо наверх? — конструкция из реек не выглядела надежной. — Ну ты кот или нет? — Хенджин усмехнулся. — Но вообще там у стены есть лестница. Забравшись по грубой деревянной стремянке, Минхо осмотрел работу Хенджина. Опоры были сколочены не совсем ровно и не очень-то крепко, но он явно старался. — Подай-ка молоток, — попросил Минхо, — что ты строишь? — Вот! — он развернул сверток и в его руках оказалась сложенная аккуратной стопкой плотная полупрозрачная пленка. О, вот оно что. Он хотел построить маленькую теплицу. — Здорово, — Минхо протянул руку, — давай сюда. Хенджин вручил ему молоток и пленку и принялся закреплять один из ее краев внизу, а Минхо как мог незаметно старался подправить эту конструкцию, чтобы она не обвалилась прямо на их головы. — Там за стеной печь, мне кажется, тут должно быть достаточно тепло, — Хенджин фыркал и корпел, забивая маленькие гвоздики, — как думаешь? — Да, место что надо. — А еще я нашел в кладовке несколько старых горшков, некоторые треснутые, но на первое время пойдет. Выходит, не зря забирал семена. — Ага. Закрепив очередной участок, Минхо взглянул на Хенджина — тот увлеченно мурлыкал что-то себе под нос, качая в такт головой и раскладывая землю по горшкам совком. На его щеке была темная, будто сажевая полоса — наверное, он поправлял волосы и случайно мазнул по лицу рукавицей. Внутри вдруг стало тепло и как-то немного тесно, как бывает когда вдыхаешь полную грудь воздуха. Минхо украдкой улыбнулся. Они провозились с теплицей несколько часов, но получилось вполне прилично. Конечно, с оранжереей в кампусе было не сравнить, но в этой было что-то уютное и индивидуально нелепое, так что Минхо решил, что ему все же нравится результат. Когда они закончили, Хенджин как ужаленный убежал, бросив, что остался последний штрих, а Минхо прислонился спиной к стене, размышляя о том, что на то время, пока они работали вместе, свербящее чувство, разъедающее его изнутри, как будто притупилось. С Хенджином рядом было комфортнее… На несколько градусов теплее, как если бы он был маленьким обогревателем в огромной холодной квартире. Или кружкой с чаем, о которую можно погреть замерзшие руки. С ним было спокойнее. Конечно, не так спокойно, как раньше, до того, как все это произошло, но все же выть от безысходности хотелось немного меньше. — Вау? Вы это сами сделали? — Хоуту вошла в теплицу, аккуратно отодвинув пленку у входа, и стала озираться по сторонам. Следом за ней вошел невозможно гордый Хенджин. — Ага, — он покивал головой, — скажи, круто? — Круто, — мятежная улыбнулась и села на корточки, разглядывая горшки, — дай угадаю… — Ну да, — потянул Хенджин, — все правильно, я думал, вдруг ты можешь, не знаю, помахать руками, и они все возьмут и вырастут? Для наглядности он изобразил руками несколько хаотичных магических пассов. — Могу, — Хоуту вдруг залихватски подмигнула Минхо и обернулась к Хенджину, хитро сощурившись, — а что я за это получу? — О, точно, — он вмиг подобрался и сделал серьезное лицо, — сейчас… — Да брось, — она поднялась на ноги и подойдя к нему, легонько толкнула его плечом, — я шучу, ща все будет. Пройдя в центр теплицы, она присела и, закрыв глаза, коснулась ладонью земли. В ушах зазвенело, Минхо почувствовал, как чужая магия сгущается в воздухе и обступает его, и инстинктивно отошел немного назад, в угол. Хоуту быстро шевелила губами, но этот шепот больше напоминал шелест листьев, чем человеческую речь. Один за другим в горшках проклевывались ярко салатовые ростки, и словно в ускоренной съемке стрелами устремлялись вверх, разворачивая свежие блестящие листья. Минхо почувствовал прикосновение к ноге и чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности — его колена касалась молодая лоза, поднявшаяся из земли. Он отошел чуть в сторону и она обвилась вокруг одной из опорных балок поднимаясь вверх до самой крыши, и распуская десятки крохотных белых цветков, похожих на звездочки. Такие же лозы появились в других углах теплицы, сходясь под потолком в подобие плетеного купола. Распахнув раскосые зеленые глаза, Хоуту придирчиво осмотрела результат своего труда, а потом оглянулась на Хенджина: — Что скажешь? Годится? Тот восхищенно разглядывал растения, задрав голову, и чуть не светился от счастья. — Это… невероятно красиво, спасибо! — он помялся на месте. — Не знаю, что я могу сделать в качестве благодарности, но если что-то… — Ничего не надо! Я была рада помочь, — девушка довольно заулыбалась. — Но все же… — его прервал оклик. — Хенджин? Ты здесь? Из-за пленки был виден только темный приближающийся силуэт снаружи. — Нет-нет-нет, еще рано! — он запаниковал и метнулся ко входу, но опоздал: Сынмин уже заглянул внутрь, да так и замер, не решаясь войти. — Оу. — Давай уже, заходи, что теперь, — Хенджин накрыл глаза рукой и ворчливо продолжил, — хоть вид сделай, что удивлен. Сынмин осторожно переступил порог и зачарованно уставился на молодые растения в горшках. В его глазах загорелись искорки недоверчивой радости. Именно поэтому Минхо назвал их отношения особыми. Они влияли друг на друга. — Но я и правда удивлен, — полный сдержанного обожания взгляд Сынмина вернулся к порозовевшему до кончиков ушей Хенджину. — Как вам удалось?.. — Да делов-то… Сынмин не дал ему закончить, шагнул вперед и бережно заключил его в объятия, а потом украдкой поцеловал куда-то в ухо, смутив Хенджина еще сильнее. — Спасибо. Это очень много для меня значит. Такие проявления чувств были крайне нехарактерны для них обоих, в особенности для Сынмина, поэтому Минхо ощущал себя так, словно подглядывает за чем-то очень личным, не предназначенным для его глаз. И все же он не мог не отметить, как очаровательно неловко они тянулись друг к другу. Не он один чувствовал себя лишним, Хоуту тоже переминалась с ноги на ногу, и поглядывала в сторону выхода, будто спрашивая: «можно я уже пойду?» Снаружи снова мелькнула тень и Минхо чертыхнулся про себя, заметив красное пятно. Ничем хорошим это закончиться не могло. Осторожно отодвинув кусок пленки, прикрывающей вход, в теплицу заглянул Лэвен, да так и замер, наткнувшись глазами на Хенджина и сразу опустив взгляд. — О, извините, я… Не прошло и мгновения, как Хенджин отскочил от Сынмина. Его настроение сменилось на кардинально противоположное моментально — губы сжались, а глаза стали жесткими. — Какого. Черта. Ты. Тут. Забыл? — он процедил сквозь зубы. — Я думал, может, тут нужна помощь. Прости. — Как видишь, без тебя обошлись. — Вижу, — его сбитый с толку взгляд бегло окинул теплицу, — очень краси… — Почему ты вообще до сих пор здесь? Почему не вернулся в город? — Хенджин… — Сынмин мягко коснулся его плеча, но тот не отреагировал, а только продолжил нападать. — Когда до тебя уже дойдет, инкубу здесь не место! Никто не будет тебя кормить. Лэвен слегка сощурился, а его губы искривились в подобии усмешки. — Неужели? Хенджин подвис на секунду, и вдруг на его лице мелькнул неподдельный испуг. Он шагнул вперед и едва слышно угрожающе прошептал: — Не смей. Какое-то время они буравили друг друга взглядами, потом Лэвен грустно улыбнулся и с наигранным весельем шутливо обратился к Хоуту: — Что скажешь? — Э, нет, — мятежная нервно рассмеялась в ответ, — прости, рыжуля, но я предпочитаю девушек. Она сочувствующе похлопала его по плечу и проскользнула мимо него на улицу. Откровенно говоря, Минхо с удовольствием бы последовал ее примеру, потому что принимать участие в этой перепалке у него не было никакого желания. — Невероятно, — лицо Хенджина ожесточилось еще пуще прежнего, он сжал кулаки и выплевывал слова будто яд, явно намереваясь задеть Лэвена как можно сильнее. — Пойди поспрашивай остальных. Такому, как ты, должно быть, не привыкать предлагать подобное… — Хенджин! — Сынмин строго прервал его, не дав ему продолжить. Стало тихо. Вряд ли Хенджин в полной мере отдавал себе отчет о том, что он говорит, его почти трясло от гнева. Единственное, чего Минхо никак не мог взять в толк — так это из-за чего он так разозлился. Инкуб не сделал ничего, но Хенджину, похоже, достаточно было одного факта его существования, чтобы выйти из себя. С лица Лэвена исчезли абсолютно все эмоции. Он смотрел на Хенджина отчужденно и тяжело, полностью замкнувшись в себе, и тот, не выдержав этого взгляда, опустил голову. Лэвен молчал еще несколько долгих мгновений, а потом тоже отвел глаза. — Ну да, — он произнес бесцветно и вышел из теплицы. Они остались втроем в напряженной тишине. Хенджин не шевелился, так и стоял склонив голову, только его плечи вздымались от частого рассерженного дыхания. — Напрасно ты так жесток к нему, — Сынмин задумчиво подал голос, поправив очки, — он ведь ласковый и добрый мальчик. Вздрогнув, Хенджин шокированно уставился на него. Казалось, он хотел что-то сказать, но не смог справиться с собой, его губы задрожали, и он, не разбирая дороги, вышел на улицу. Тяжело вздохнув, Сынмин прикрыл глаза. Подобного рода конфликты были совершенно чужды Минхо. А хуже всего было то, что он очень хотел помочь Хенджину, но понятия не имел, как. В былые времена он бы просто отстранился, отошел в сторону, не желая принимать в этой драме участия, но сейчас почему-то чувствовал, что оставить Хенджина без поддержки было бы неправильно. Лэвена почему-то тоже было жаль. — Я пойму, если ты не захочешь отвечать, но… — он начал неуверенно, — что между вами происходит? Присев возле горшков, Сынмин аккуратно погладил пальцами узкий зеленый листочек. — Он забрал семена из кампуса, ведь так? — Да. С нескрываемой нежностью он молча рассматривал стоящие в ряд потертые горшки с едва распустившимися растениями. Когда Минхо уже совсем отчаялся получить ответ, он все же проговорил: — Думаю, каждый из нас сейчас готовится встретиться со своими демонами и страхами лицом к лицу. Конечно, Минхо предпочел бы менее туманное объяснение, но это было бы не в духе Сынмина. — Ты знаешь, куда он пошел? — Да. Как и всегда, когда он не может найти покоя, к воде. Благодарно кивнув, Минхо уже собирался выходить, когда Сынмин вновь окликнул его. — Минхо. Если позволишь совет… Не стремись решать его проблемы. Дай ему время и просто будь рядом. С этим ему нужно разобраться самостоятельно. Много ли толку от нахождения рядом? Почему не помочь, если будет такая возможность? Он спрашивал сам себя, торопливо спускаясь через редкий лес к низине, к узкой горной речке. След Хенджина нашелся быстро: он, похоже, был слишком расстроен и погружен в свои мысли, чтобы соблюдать осторожность. Совет Сынмина расходился с рациональным подходом Минхо, однако Минхо лишь предполагал, как стоит поступить, тогда как Сынмин знал наверняка. Дорога круто шла под гору, и скоро в нос ударил свежий запах речной воды и сладковатый аромат отсыревшего дерева, а затем за мелкой молодой порослью показался извилистый берег и сам Хенджин. Он стоял у воды и сердито швырял мелкую гальку в стремительно несущуюся реку. Мало-помалу начинало смеркаться и холодать, и вечно мерзнущему Хенджину, импульсивно убежавшему в лес в тонкой рубашке, наверняка уже становилось некомфортно. Минхо подошел ближе и молча сел на корточки, разглядывая цветные обтесанные камешки. Хенджин погрузился глубоко в размышления и не заметил, как тот оказался рядом, поэтому вздрогнул от неожиданности. — Ха? Почему ты пошел за мной? — Да просто так, — Минхо пожал плечом и протянул ему несколько плоских камней на ладони. — Ты же знаешь, что я не умею, — он взял один и повертел в руках. — Ну и ладно, бросай, как умеешь. Как тебе нравится. Он с подозрением сощурился. — Если это какая-то сложная аллегория на построение отношений — сразу говорю, я не в духе. — Это просто камень, — Минхо мягко улыбнулся. — Тогда… — он что есть сил замахнулся и швырнул его в реку, — пусть катится к черту! Камень плашмя плюхнулся в воду, поднимая брызги. Хенджин задумчиво уставился туда, где по темно-синей воде расходились неровные из-за течения круги. — Иногда я думаю, — он проговорил рассеянно и передернул плечами, — что лучше бы я вообще не выходил на берег. Ветер трепал его черные, непривычно короткие волосы. Вся его тонкая вытянутая фигура казалась неустойчивой и ломкой. Знать бы, что творится у него на душе. О чем он переживает. Почему его глаза теперь под стать воде синие, холодные и беспокойные. Ты же чувствуешь, что нужно сделать? Выпустив камешки, Минхо подошел к нему сзади и осторожно обнял. Он мелко дрожал от холода, хотя пытался не подавать виду, но, почувствовав тепло, все же сдался и после секундной заминки прижался к нему спиной. Минхо крепко обвил его руками вокруг талии. — Почему? — он пристроил подбородок на его плече, рассеянно глядя на реку. — Там было проще. Почти не было страшно и больно. Было спокойнее. — А как насчет радости? — Ну… — Хенджин задумался, накрывая руки Минхо своими, — иногда бывало. Раз в несколько лет появлялись люди с необычными просьбами. Это было интересно. На суше тоже, знаешь ли, не так уж много поводов для веселья. — Разве тебе не было одиноко? Все, что у тебя было — чужие бесконечные требования. — Одиноко… мне было не с чем сравнить. Но там все хотя бы было понятно. Знаю, то, что я постоянно говорю о контрактах и сделках, многим кажется нелепым и смешным, но так уж это смешно на самом деле? Все заключают негласные сделки, только в моем случае есть услуга и есть цена, а в вашем… скажем, представь, что ты купил кофе, а в стакане вместо него оказался песок. А на следующий день тебе вдобавок позвонили и попросили доплатить. Вот как выглядят ваши «контракты» для меня. Если цена не озвучена — это не значит, что ее нет, это значит, что она все время меняется. Если не озвучена услуга — никто не получает то, чего хочет. Тогда какой в этом смысл? Он наконец перестал дрожать, но Минхо не отпустил его, наоборот прижал к себе крепче. Почему? Потому что ему так хотелось. — А если то, что тебе предлагают, — не обмен, а подарок? — Ха, — он хмыкнул, — неспроста у людей есть поговорка: дороже всего обходится то, что достается якобы даром. Вместо конкретной договоренности вы возлагаете друг на друга туманные ожидания. И чем больше стараетесь, тем больше они растут день ото дня. Мне иногда кажется, что люди себя теряют, пытаясь соответствовать чужим ожиданиям. Я не хочу попасть в эту ловушку. Поэтому и подарков не хочу. Тем более таких, за которые мне ни в жизнь не расплатиться. — Ты сейчас говоришь о чем-то конкретном? Минхо почувствовал грудью его тяжелый вздох. — Если честно, об этом мне совсем не хочется говорить. — Тогда не будем. Хенджин задумчиво гладил его по рукам. — Ты замечаешь, как постепенно меняешься, Лино? — Мои чувства изменились. Я пытаюсь разобраться, как сосуществовать с ними. Какое-то время они стояли, слушая шипение и плеск воды. — Ты узнал что-то новое сегодня? Ну… о нем? — О Хани? Хенджин в ответ мягко сжал его ладонь. — Да. Помнишь, я говорил, что его забрали? Лэвен сегодня признался мне, что отпустил Ван тогда в библиотеке. — Что?! И он рассказал об этом только сейчас? — Он не мог знать всего. В любом случае, если Джисона забрала она, может он… Ну не знаю… Крутанувшись в кольце рук, Хенджин оказался с ним лицом к лицу. — … боюсь на что-то надеяться, но как бы ни старался, не могу заставить себя перестать. — Знаю. Так и должно быть, — Хенджин скользнул ладонями по плечам и обнял его так крепко, что ребра затрещали, — все правильно. Минхо устало уткнулся лбом ему в плечо. Они помолчали. Казалось, груз, все это время давивший на плечи, стал немного легче, разделенный на двоих. — О. А ты уже говорил с Тао о Ван? — Нет. Почему с ним? — Они вроде встречались. Думаю, если кто-то и сможет нам помочь, то это он. Идем скорее, нельзя терять время, — Хенджин мягко разомкнул объятья и поспешил в сторону храма, потянув Минхо за собой.       В последние дни Тао большую часть своего времени проводил в жилых комнатах. Он трудился почти без перерывов, чтобы сделать пребывание остальных в этом месте максимально комфортным. Дело было в его силе и уникальной способности устраивать уют там, где это сложно даже вообразить. Он, конечно, не создавал материю из воздуха, но, как дух-хранитель очага, умел прекрасно организовывать пространство, играл светом, запахами и температурой, зачаровывал неживые объекты так, что они приносили радость и успокоение тем, кто ими пользуется. Словом, во многом благодаря ему жилые комнаты за несколько дней превратились из пустующих затхлых коробок в скромные уютные спальни. И пусть он сам всегда стеснялся своих сил, завидуя тем, кто обладает боевыми талантами, в данной ситуации его помощь трудно было переоценить. С того самого случая в библиотеке, когда Тао задирал Джисона, он немного побаивался Минхо, и старался лишний раз не отсвечивать, поэтому сейчас с ним говорил Хенджин, а Минхо с непроницаемым лицом стоял возле двери, скрестив руки на груди. — Правильно ли я понимаю, что Ван… жива? — Тао шептал, склонившись к Хенджину и опасливо озираясь по сторонам. В соседних комнатах мог кто-то быть, и из-за слишком тонких перегородок ему приходилось предусмотрительно понижать голос. — Мы пока не знаем этого наверняка, но хотим выяснить. Поэтому подумай хорошенько, куда она могла отправиться? — М-м, — Тао нахмурился, — кроме кампуса ничего не приходит в голову. — Это не то. — Тс-с! — Хенджин шикнул на Минхо и снова обернулся к пареньку. — Подумай как следует, ладно? Может быть, у нее была семья или друзья в городе? Какие-то любимые места, может, что-то из маршрутов ваших свиданий? На несколько минут он задумался, нервно кусая губы. Потом вдруг боязливо покосился на Минхо и поспешно отвел глаза, и тот сразу понял: он что-то знает. — А вы сможете ей помочь? Хенджин переглянулся с Минхо. — Видишь ли, — осторожно начал он, — мы не знаем точно, в каком она состоянии. Даже если она жива, сохранила ли рассудок, опасна ли она для окружающих, нападет на нас или нет. Не хочу врать, поэтому ты должен знать, что никакого способа повернуть вспять обращение в цзянши у нас на данный момент нет. Тао задумчиво молчал, не поднимая глаз. — Тогда, может быть, вы хотя бы постараетесь ее не убивать, если все же найдете? — он посмотрел прямо на Минхо. — Конечно, если не возникнет крайней необходимости, мы не станем… — Хенджин начал говорить, но паренек все еще сверлил глазами Минхо, по-видимому расценивая его как наибольшую угрозу. — Хорошо. Я сделаю все возможное. Судя по всему, его спокойный тон в какой-то степени убедил Тао. — Ладно, — он снова повернулся к Хенджину, — семьи у нее не было, друзей вне кампуса — тоже. Но было одно место, которое она мне как-то показала. Она сказала тогда, что это единственное место, где было тихо, когда она еще не научилась контролировать свои силы и слышала всех животных подряд. — Что за место? — Минхо поторопил его. — Парк, — он пожал плечами, — заброшенный парк аттракционов.       Получив от Тао примерный адрес, они отправились в путь. Чана в известность решили не ставить, небезосновательно полагая, что он не допустит риска вновь повстречаться с ордой. Минхо, откровенно говоря, и Хенджина брать с собой отказывался, но: — Ага, черта с два я отпущу тебя туда одного! Кроме того, я давал тебе слово, что мы найдем Джисона, так что смирись. Уважай мое обещание. Спорить с Хенджином было невозможно, так что в конечном итоге он и правда смирился. К парку подъезжали осторожно, последние два километра прошли пешком через лес просто на всякий случай. Уже на подходе к территории стало ясно, что с этим местом что-то не в порядке. Здесь было не просто тихо — тут стояла гробовая тишина. Не было пения птиц, не шумел ветер, словно стоял полный штиль, редкий рев моторов от проезжающих неподалеку автомобилей тоже пропал, стоило им только углубиться в лес от дороги. Территорию окружал условный забор из ржавой покосившейся сетки, который они перемахнули без труда. Первое, что искал Минхо, и что сложнее всего было пропустить — это следы орды. Увы, их здесь не было — это стало очевидно почти сразу. На территории, на первый взгляд, не было ни души: ни живой, ни мертвой. Отсутствие мертвецов, впрочем, еще не означало, что Джисона и Ван там не было, они могли сбежать и прятаться. Минхо хрустнул шеей, пытаясь прогнать струящуюся вдоль позвоночника тревогу и отправился искать. В парке было несколько крупных аттракционов: классическая карусель с изодранной полосатой крышей и раскуроченными разбитыми лошадьми, чьи неестественно искаженные силуэты в наступающем сумраке наводили на мысли о гигантской уродливой музыкальной шкатулке; заваленный разбитыми машинками участок для детского картинга; высохшая, замусоренная черная дыра бассейна, оставшаяся от какого-то водного аттракциона, и ржавое, опасно покосившееся колесо обозрения. Кроме этого, если верить карте у входа, в глубине парка был небольшой крытый театр, а неподалеку от него пустующий зал бывшего кафе и несколько мелких хозяйственных зданий. Бассейн и картинг были ближе всего. В целом, кроме куч мусора и отработавших свое пробитых лодочек, смотреть там было особо не на что. Тишина стояла такая, что уши закладывало. Не надо было приезжать сюда. — Лино… — Хенджин звучал неуверенно, — мне кажется с этим местом что-то не так. — Да. Я понимаю, о чем ты. Пока они шли к колесу обозрения, Минхо все время оборачивался: его не покидало липкое навязчивое чувство, что кто-то наблюдает за ними, но сколько бы он ни вглядывался в кусты и безмолвный лес, в черные силуэты кривых детских качелей, в выбитые окна зданий — никакого движения не было. Как раз наоборот, картинка была абсолютно статичной. Неестественно статичной. Он в очередной раз поежился. Хенджин шел, обхватив себя руками, и старался держаться поближе к Минхо, но по нему все равно было заметно, что ему максимально некомфортно здесь. Поверни назад, любимый, пожалуйста… У колеса они заметили, что им стало тяжелее дышать. Воздуха не то, чтобы не хватало, но они будто дышали через тряпку, прилагая дополнительное усилие. В этот момент Минхо осознал еще одну деталь — запахов тут не было. Он потер рукой металлический поручень и понюхал пальцы, зачерпнул песка и растер его в ладони — не пахло ничем. От Хенджина по-прежнему тянуло чем-то нежно-сладким, но кроме этого — ничего. Чем глубже они заходили в парк, тем явственнее ощущался зуд где-то под кожей. Такое мерзкое чувство, когда тебе некомфортно в собственном теле, словно что-то постоянно то тут, то там колет и касается, заставляя дергаться и напряженно озираться по сторонам. Вместе с тем, все четче становилось ощущение, что это то самое место. Ты где-то рядом, я чувствую. Нет. Ты ошибаешься. — Мне плохо здесь, — голос Хенджина в давящей тишине прозвучал беззащитно и жалобно. Его покрасневшие глаза выглядели больными и остекленевшими. — Знаю. Пожалуйста, прости, но я должен продолжить искать. Хочешь, я отведу тебя обратно к машине? — Нет, — он упрямо затряс головой, — нет, я не оставлю тебя одного. У карусели стало ощутимо морозить, хотя температура вроде бы не изменилась, Хенджин стучал зубами и все время спотыкался, так что Минхо взял его за руку и подтянул поближе к себе. Он и сам постоянно вздрагивал — нервы были на взводе, и с каждой минутой, проведенной в этом месте, становилось только хуже. Пульсирующий ком в горле мешал дышать, между лопатками выступил холодный пот. Дверь и окна кафе были забиты фанерой, но через щели были видны наваленные кучей старые автоматы для продажи конфет. Последним в их развлекательной программе было здание театра. На фоне прозрачно-фиолетового неба здание зияло как провал. Хенджин шел к нему медленно и неохотно, будто борясь сам собой и тихо всхлипывая. Умоляю. Дай мне найти тебя. Хоть какой-то знак, что-нибудь, прошу. Поверни назад сейчас же! Уходи отсюда! Ветхие двери отворились беззвучно, впуская их в затхлый миниатюрный зал. Кресла стояли относительно ровными рядами до самой сцены, закулисье которой было скрыто тяжелыми, грязно-бордовыми портьерами в несколько слоев. Сердце сбито зачастило. Хенджин остановился у входа, съехал по стене и закрыл голову руками, делая частые резкие вдохи. — Осталось совсем немного, хорошо? — Минхо присел напротив и прижал его голову к своей груди, чувствуя, как необъяснимый страх сжимает его собственный желудок безжалостным спазмом. — Мы скоро вернемся в машину, только потерпи еще чуть-чуть. Намертво вцепившись руками в его кофту, Хенджин отрицательно замотал головой. — Пожалуйста, Лино, я не могу идти дальше… Не надо. — Тогда подожди меня здесь, ладно? — Нет! — он почти закричал, испуганно и отчаянно, цепляясь руками за Минхо. — Не уходи… — Ты будешь видеть меня все время, ладно? Просто сядь сюда, — он под локти подвел его к одному из боковых сидений, — смотри на меня. — Лино… — Знаю, но я должен. Пожалуйста, прости меня. Страх становился все сильнее с каждой секундой, душил, сдавливая горло, перекрывая воздух. Минхо под удаляющийся сбивчивый плач побежал мимо рядов, скользя по вереницам поднятых сидений торопливым взглядом. Несколько раз он оборачивался: Хенджин сидел, вцепившись руками в спинку переднего кресла и неотрывно следил за ним. Его лицо было мокрым от слез и до смерти перепуганным. На негнущихся ногах Минхо поднялся на сцену и бегло осмотрел кулисы. Площадка подмостка была совсем крошечной — прятаться, кроме угловой каморки, там было особо негде — однако стоило ему лишь на мгновение скрыться из виду, как Хенджин начал тихо и надломленно повторять его имя: — Ли… Лино? Ли…но! Минхо выглянул из-за штор, но Хенджин уже не смотрел на него: он сложился пополам и рыдал, прижавшись головой к коленям. Его почти не было видно, по залу эхом разносился лишь его сдавленный голос. Лицо вдруг обдало жаром, грудь сдавило — Минхо так и замер на сцене с расширившимися от ужаса глазами — на него обрушился безжалостный и совершенно отчетливый страх собственной смерти. Он опустил голову и взглянул на свои руки. Кожа покрылась мурашками, пальцы дрожали. Его звериная суть уже не просто кричала об опасности, она, обезумев, билась в груди, раздирая ребра изнутри. Он внезапно понял, что все это время смерть окружала его: он легкомысленно проходил сквозь нее, прикасался к ней, дышал ею. Прямо сейчас она шептала что-то ему на ухо, занося руку для последнего удара. Минхо не боялся за себя, не боялся никогда прежде, но трепетная и беззащитная душа Хани, которую он носил у сердца, содрогалась и металась в панике. Погибну я — погибнешь и ты. Ты предупреждал, а я подвел тебя. Он упал на четвереньки, из последних сил упираясь трясущимися руками, на старый продавленный паркет закапали слезы. Страх поглотил его полностью. На спину давило что-то чудовищное, прижимало к полу, стремясь размазать его как мелкое отвратительное насекомое. Именно так он себя и ощущал. Свернулся в клубок, пытаясь как-то защитить грудь и сжав зубы так сильно, что челюсть свело резкой болью, а во рту появился привкус крови. Это конец. Конец для них обоих. Ему не выкарабкаться. Боковое зрение уловило смазанный шатающийся силуэт. — Лино… Посмотри на меня, — Хенджин невесомо коснулся его лица, с трудом сдерживая всхлипы, — нельзя тут оставаться… Он не без труда закинул его руку себе на плечо. — Поднимайся, пожалуйста… Нужно уйти отсюда. Почему-то от его слов и прикосновений становилось только хуже. Он еще рассчитывал выбраться? Все уже кончено. Минхо вдохнул поглубже и, зажмурившись, выкрикнул: — Хани! На что он надеялся и надеялся ли вообще — непонятно, но когда он открыл глаза и мутно взглянул поверх плеча Хенджина на зрительный зал, прежний страх жалкой тенью ушел на второй план. На него смотрели десятки светящихся багровых глаз. В изломанных позах мертвецы сидели прямо в креслах. В каждом кресле, ряд за рядом до самого выхода. Их клыкастые пасти были распахнуты в уродливом подобии чудовищных улыбок. Но не это было худшим. Не это заставило сердце Минхо заледенеть от ужаса и разбиться вдребезги. В третьем ряду, прямо по центру сидел темный силуэт. Как зияющая дыра, он был словно вырезан, вырван с клочьями из этой реальности. Один взгляд на эту жуткую противоестественную прореху парализовал сознание и уничтожал волю. Оттуда, из глубин чернеющей бездны на Минхо смотрели льдисто-голубые светящиеся глаза. Безразличные глаза его любимого человека.