A terrible story: He is dead

      Воцарившуюся в зале тишину разбавляли только негромко постукивающие на ветру деревянные таблички. Если бы не этот неровный сбивчивый ритм, Минхо бы подумал, что время остановилось. Все не отрываясь смотрели на него, а он уткнулся застывшим взглядом в пол, изо всех сил сжав челюсти и чувствуя, как от напряжения кровь приливает к лицу. — Чт… — Чан будто поперхнулся воздухом, — что ты сказал? Язык не слушался. Ощущение было такое, будто собственное тело его предает. — Я нашел его, — он хмуро сдвинул брови, чувствуя, как подрагивает голос, — говорил с ним. Губы Чана сжались в нить. Боковым зрением Минхо видел, как Феликс с Чанбином шокированно переглянулись, а Чонин сжал ладонью спинку кресла. — Он жив? — черные пронзительные глаза их лидера, должно быть, уже прожгли в Минхо дыру. — Боюсь, — Минхо горько усмехнулся, — на этот вопрос не так-то просто ответить. Он не мертв. Он… изменился. Его память уцелела, поэтому он все еще пытается защищать Круг. — Защищать нас? — Феликс взвился. — Ему самому нужна помощь и защита! Где он? Почему ты не привел ег… Должно быть, что-то переменилось в выражении лица Минхо, и Феликс осекся. Минхо сделал медленный глубокий вдох, прикрыв глаза. — Ты правда думаешь, что я не пытался? — ответил он тихо. — Как Джисон ушел от орды? — как водится, Чан спрашивал по существу. Основная проблема состояла в том, что у Минхо не было возможности соврать или увиливать от ответа — приказ сковывал его по рукам и ногам. — …не ушел, — он стиснул зубы, не позволяя себе продолжить. Чан сощурил глаза. — Минхо, что происходит? Я вижу, что ты не хочешь говорить, но все же делаешь это, — он поднялся со стула и шагнул навстречу. Несколько долгих мгновений он внимательно изучал лицо Минхо, а потом положил тяжелую ладонь ему на плечо. — Это Джисон? Он заставил тебя? Минхо не поднял головы. — То, что ты должен рассказать — правда? В горле першило, будто он начинал задыхаться. Потребность говорить постепенно становилась совершенно невыносимой. — Кх. Думаю, да. — Тогда не сопротивляйся. Я постараюсь понять. Минхо поднял на него тяжелый взгляд. Если и оставались хоть какие-то мизерные шансы получить помощь, это был Круг. Если ему откажут здесь, рассчитывать будет совершенно не на что. Как ни крути — в одиночку ему с этим совершенно точно не справиться, это стало ясно как день после их с Джисоном разговора. Несколько глубоких вздохов спустя он окончательно сдался. Рассказ получился довольно путанным и длинным, но он как мог старался донести важные детали о том, что произошло с Ханом после ухода из кампуса, что стало с его силами и что он собирался делать дальше. Минхо пытался обходить их личные взаимоотношения, но горечь и боль то и дело сочились из его скупых фраз. Он умолчал о схватке возле машины и надеялся, что Лэвен не выдаст его, потому что это было единственным, на что не распространялся приказ. Никто не проронил ни звука, пока он не закончил говорить, но Минхо видел, как они украдкой переглядывались. Тело непроизвольно напряглось, будто в ожидании удара в спину. Стоя в центре зала в гробовой тишине, он чувствовал себя как преступник, ожидающий приговора. Приговор Джисона распространялся на них обоих, никак иначе и быть не могло. — Джисон утверждает, что все мертвецы находятся под его контролем, так? — медленно спросил Чан. Именно этого Минхо и боялся. Было предельно ясно, куда ведет этот вопрос. Он нехотя кивнул. — Что ж, — Чан тяжело вздохнул, — думаю, ты понимаешь, что убийства — это не наш метод. Джисон и впрямь теперь не обязан подчиняться моим правилам. Но закон все еще существует. Если он пошел этой дорогой, я не смогу остаться в стороне. — Даже если это была самозащита?.. — Чонин произнес глухо, не поднимая взгляда. Чан чуть повернул голову в его сторону, между его бровей залегла складка, но ответа не последовало. — Минхо, позволь спросить, — он снова взглянул на него, — ты думаешь, Джисон может быть причастен к этим убийствам мятежных? Способен ли он на это в текущем состоянии? Смотреть ему в глаза было страшно, будто даже во взгляде Чан мог прочесть жестокую неутешительную правду. — Я… — он качнул головой, — не знаю. Не думаю, что он стал бы делать подобное. Чан продолжал не отрываясь смотреть на него. Он, вне всякого сомнения, почувствовал, что Минхо врет. — Чан, — с мольбой в голосе Минхо поднял глаза к его лицу, — пожалуйста. Прошу, дай мне разобраться. Пока их лидер молчал, напряженно размышляя над ситуацией, к ним прихрамывая подошел Лэвен и встал рядом с Минхо. — Если мое слово тут хоть чего-то стоит… — он невесело усмехнулся, — я прошу того же. Я узнаю, что смогу, об убитых, может, раздобуду контакты семей. Сынмин хмуро наблюдал за инкубом, склонив голову набок и скрестив руки на груди. — Я тоже хочу во всем разобраться, — негромко произнес Чонин и обессиленно опустился на пол возле стены. — Это же Джисон, — просто сказал Хенджин, покачав головой. Феликс с Чанбином подошли ближе, с надеждой глядя на Чана. — Ты не думаешь, — Минхо снова подал голос, — что черного и белого больше не осталось? Похоже, теперь нам придется иметь дело с оттенками серого. — Осторожнее с такими рассуждениями, — строго произнес Чан, глядя на него, — происходящее вовсе не новая норма, — он помолчал и после тяжелого вздоха продолжил, обращаясь уже ко всем. — Вы не должны ни в чем убеждать меня. Мы обязательно разберемся в случившемся, это наша прямая обязанность. И то, что Джисон сделал для нас всех, никто не забыл. — Спасибо. Я поговорю с ним… — начал Минхо, но Чан перебил его. — Нет. Может быть, ты еще не понял, но тот факт, что Джисон в открытую использует на тебя свою силу кое о чем говорит, — он потер глаза. — У него не осталось эмпатии, позволяющей понять, что такие действия аморальны. Тебе может казаться, что он не представляет для тебя опасности, но, уверяю тебя, это не так. Его следующий приказ может быть любым. Минхо молчал. — Подвергнуть себя такой опасности — твое решение, не мне решать за тебя. Однако пока ты остаешься частью Круга и возвращаешься сюда, последствия внушения Джисона могут сказаться на всех, — он кивнул на ребят, — не только на тебе. Этого я допустить не могу. Поэтому настоятельно рекомендую тебе воздержаться от любых контактов с ним, как минимум до тех пор, пока ситуация не прояснится. Рационально Минхо понимал, что Чан говорит правильные вещи, но глупое сердце слушать его доводы отказывалось. Больше не возвращаться к нему. Минхо противился одной этой мысли. Представлял ли Джисон потенциальную опасность для других? Он отвел хмурый взгляд в сторону. Да. Безусловно. Не было смысла врать себе. Его действия могли быть совершенно непредсказуемыми: даже если у него не было прямого намерения вредить, никто не мог знать, какими последствиями обернутся принятые им решения. — Минхо, — Чан негромко привлек его внимание, — мы пришли к взаимопониманию? Не поднимая глаз, тот лишь молча коротко кивнул. — Мне нужно твое обещание, что ты не подвергнешь Круг такой опасности. Он сжал челюсти. Чан смотрел прямо, терпеливо ожидая ответа. Как лидер он имел полное право затребовать подобное обещание, но проще ситуация от этого не становилась. Видя смятение на лице Минхо, Хенджин несмело шагнул к нему. Минхо поднял взгляд и обвел им притихших ребят. Каждый из них хотел помочь, это читалось во встревоженных и все же полных участия глазах. Круг всегда защищал его, теперь он должен был защитить их. — Я… я обещаю. Чан кивнул и немного сжал его плечо в знак поддержки. — Спасибо, — сказал он негромко и обернулся к остальным, — принимая во внимание новую информацию, нам нужно собрать так много сведений, как получится. Некоторым, несмотря на возросшие риски, придется отправиться в город, остальным — заниматься сбором информации от наших контактов дистанционно. Чем быстрее мы восстановим картину произошедшего — тем скорее выясним, кто стоит за этими убийствами. У нас есть адрес одного из мест преступления — мы с Минхо отправимся туда, выясним обстоятельства нападения. Феликс и Чанбин — как только появится информация о личностях погибших, узнайте что можете о семьях. Единственное — попрошу воздержаться от прямых контактов, лучше взаимодействуйте через посредников. Сынмин — попробуй найти какую-нибудь информацию о Джисоне. Встречи, развилки в ближайшем будущем, все, за что зацепится взгляд, даже косвенно связанное с ним. Хенджин — на тебе сбор информации с лояльных мятежных. Как и всегда — не теряйте бдительности. Ребята согласно закивали. — Думаю, я тоже отправлюсь в город. У меня есть несколько каналов, откуда можно будет раздобыть информацию, но нужна личная встреча, — произнес Лэвен, негромко кашлянув. — Нет, — Сынмин неожиданно включился в разговор, и инкуб озадаченно уставился на него, — ты получил травму. Тебе пока стоит остаться в храме. — Это ерунда, — фыркнул Лэвен, мельком взглянув на ногу, которую он частично держал на весу, — мне нужно будет только говорить, а не драт… — Ты останешься в храме, — твердо произнес Сынмин, приподняв бровь, и Лэвен, явно собиравшийся продолжать пререкаться, вдруг замолк. Чонин, до этого момента сидящий понуро склонив голову, повернулся к ним: — Чан, а можно я поеду с вами? — спросил он без особой надежды. — Лучше помоги Хенджину собрать информацию, — сухо ответил Чан, — если больше никаких вопросов нет — за дело. — Лэвен, — Сынмин указал глазами на дверь, — на пару слов. Инкуб в замешательстве последовал за мендо. Следом удалились Феликс и Чанбин, а потом и Хенджин увел Чонина, на котором буквально лица не было. Чан отошел к арке, которая вела на балкон, и тяжело вздохнул, задумчиво глядя на залитые закатным солнцем склоны гор. — Ты до сих пор не поговорил с Чонином? — Минхо прислонился к стене, скрестив руки на груди. — Не думаешь, что он сейчас нуждается в тебе больше, чем когда-либо? — И что мне сказать ему? — Чан ответил, не оборачиваясь. — Что перед лицом Совета он преступник? Что даже я ничего не смогу сделать, когда мятежные потребуют его выдачи? Нам этого не простят. Я ошибся, а расплачиваться будет он. Чуткий комочек внутри заворочался — душа Хани снова давала о себе знать. — Чан, — Минхо покачал головой, чувствуя мягкое тепло в груди, будто подсказывающее правильные слова, — ты думаешь, что он боится наказания, но самое страшное наказание для него — то, что ты от него отвернулся. Ты уверен, что ты хочешь заставлять его проходить через это в одиночку? На несколько секунд замерев, Чан неверяще взглянул на него. — Не ожидал услышать от тебя подобного. — Наверное, — Минхо неуверенно пожал плечом и машинально коснулся груди, — это не совсем мои слова. Мне кажется, так бы сказал Джисон. — Да. Да, наверное, сказал бы, — Чан встряхнул головой. — Я подумаю об этом. Спасибо.       Прогулка до города была долгой. Какое-то время они следовали вдоль трассы, затем через широкую полосу линий электропередач пробрались к тихой улочке промзоны и уже по ней направились к городу. Может быть, из-за того как они выстроили маршрут, может из-за общей тревожной обстановки им не встретилось ни души. Проулки были темны и безмолвны, неподвижны, словно время в них застыло. Где-то над головой мерно гудели кондиционеры, на отдалении был слышен шум автомобилей. Они с Чаном почти не разговаривали по дороге — каждый был глубоко погружен в свои мысли. Единственное, о чем Крис спросил его, когда они уже подходили к месту, где накануне была найдена одна из жертв: — Ты уверен, что сможешь оставаться объективным? Мне не хочется предполагать худшее, но что ты собираешься делать, если поймешь, что методы Джисона недопустимы? Минхо шагал, глядя под ноги. Несмотря на то, что он не хотел думать об этом, эти мысли все время вились где-то на задворках сознания. Во времена когда он руководствовался лишь рассудком, не примешивая к этому эмоции, его клятва Кругу была самым главным обязательством. Догматы, являвшиеся основой их небольшого сообщества не подлежали сомнению, — он и сам стремился защищать невиновных и охранять порядок. Его целью всегда было поддерживать мир для тех, кто готов был следовать простым и интуитивно понятным правилам. До момента, когда здравый смысл сдался на милость бушующих в нем новообретенных чувств, все было черным и белым. Все было предельно понятным. Приказы были однозначными и не вызывали вопросов. Не вызывали внутреннего сопротивления. Чан всегда был безусловно справедлив, он никогда не подводил его. Он всегда боролся за правое дело. Почему же теперь все внутри противилось каждому его слову? Чан, как и прежде, ставил во главу угла общее благо. Но что Минхо будет делать, если общее благо и благо Джисона окажутся на противоположных чашах весов? Что если тот, кого он стремился оберегать больше всех на свете, вдруг сам станет угрозой? В самом начале их знакомства он как-то пригрозил Хану, что если тот отберет чью-то жизнь, Минхо придется убить его собственными руками. Сейчас эти слова казались совершенно пустыми. — Я не знаю. Чан долго молчал, вглядываясь в поглощенный темнотой тенистый бульвар, к которому они приближались. Мокрый асфальт масляно блестел в свете тусклых желтых фонарей. — Очень надеюсь, что до этого не дойдет. — Что будет, — Минхо прочистил горло, — если выяснится, что это его рук дело? — Минхо… — Чан покачал головой. — Что будет с ним? — Ты думаешь, что он в этом замешан? — Чан обеспокоенно обернулся на отдаленный звук металлического скрежета, ненадолго разрывая зрительный контакт. — Я ничего не думаю, — Минхо тоже взглянул в том направлении. Должно быть, лязг издавали жестяные ставни заводского здания, — просто хочу знать, чего ожидать. — Если выяснится, что это его рук дело, — он шумно выдохнул, — я должен буду принять меры. Нужно будет найти его и обезвредить, подавить его силу, возможно, вернуть в храм или другое безопасное место, спрятать и попытаться помочь, если это возможно. Нужно будет установить, какова природа его текущего состояния и обратимо ли это. — В твоем плане фигурируют несколько сотен мертвецов, которые будут драться за него? — Минхо бросил на него мрачный взгляд. — Придется быть изобретательными. Пока убийства не связаны с ним напрямую, такой план еще может сработать, но если его участие каким-то образом всплывет наружу — подключится Совет. А если в процессе выяснится, на что Джисон способен… Он медленно покачал головой. — Ты сможешь защитить его от Совета? — прямо спросил Минхо. Чан тяжело смотрел в ответ, нахмурив широкие брови. — Нет. Не смогу. Если я получу прямое распоряжение, я ничего не смогу сделать, чтобы помочь ему. — Если Совет выйдет на него, что тогда? — Минхо схватил Чана за плечо и развернул к себе, останавливая. Тот тяжело вздохнул, глядя в полное тревоги лицо Минхо. — Семеро погибших. Ты знаешь процедуру. «Восемь» — про себя поправил Минхо. Возможно даже девять или десять — судьба мятежных возле парка оставалась неизвестна. Впрочем, это уже вряд ли сыграет какую-то роль. Мера наказания в любом случае будет самой жестокой. Заходили желваки. Он отвел задумчивый взгляд в сторону. Рука, стискивавшая плечо Чана, расслабилась и упала, пальцы сжались в кулак. — Послушай, — Чан заглянул в его лицо, — не пытайся предусмотреть все. Давай разбираться со всем постепенно. Минхо мрачно кивнул. Они пересекли бульвар и вышли к старому парку. Основная широкая аллея была освещена, поэтому Минхо машинально предположил, что им нужна одна из боковых тропинок, где от любопытных глаз за густой растительностью и при почти полном отсутствии фонарей легко было спрятать тело, однако Чан уверенно пошел по главной аллее. В центре парка располагался большой круглый фонтан, от которого крестом расходились дороги. Сам фонтан не работал, но мягкая подсветка была включена и отбрасывала теплые отсветы на небольшую мощеную брусчаткой площадь. — Тело нашли здесь? — озадаченно спросил Минхо. — Да, — Чан осторожно обошел фонтан и присел на корточки, — в этом самом месте. Минхо подошел к нему. На шлифованном мраморном борте фонтана прямо напротив Чана была грязная бурая полоса, а ниже, на брусчатке виднелась небольшая лужица застывшей крови. Минхо присел и потянул носом: жертвой был мужчина средних лет, не телесный дух — скорее оборотень, судя по слабым мускусным нотам, примешавшимся к металлическому запаху крови — средних размеров травоядное. По борту шли черные подтеки, густая жидкость почти затвердела и поблескивала словно гудрон. Проведя по кромке, Минхо поднес руку к глазам и растер комковатую смесь пальцами. Даже сейчас от нее несло гнилой мертвечиной — этот запах ни с чем нельзя было спутать. Он перегнулся через борт, собираясь сполоснуть руку, и вдруг заметил на темном мраморном дне несколько тонких желтоватых шипов. Аккуратно засучив рукав и погрузив руку в воду, он выудил один из них — надтреснутый костяной иглоподобный зуб вне всяких сомнений принадлежал цзянши. Окинув взглядом аллею, он прикинул в уме — до дороги от фонтана максимум метров сто. Можно допустить, что парк был малолюден, что машины поблизости проезжали не так уж часто, но даже так: нападать в просматриваемом со всех сторон месте под ярким светом фонарей — крайне нетипично для ночных тварей. — Тебе не кажется странным выбор зоны для охоты? Это не похоже на обычное нападение цзянши. Если тело оставили здесь на самом видном месте… — Значит хотели, чтобы его точно нашли. Я согласен. Минхо обошел вокруг, внимательно присматриваясь к земле и газону. Он знал, как выглядят следы восставших, но тут не было ничего подобного. Поковыряв носком ботинка брусчатку возле фонтана, Минхо без особых усилий вытащил один довольно крупный камень. Вампиры не убивали мгновенно, как правило они наоборот старались растянуть время агонии, но если жертва все это время оставалась в сознании, куда делись следы борьбы? Неужели мятежный не пытался защищаться даже самыми простыми подручными способами? — Он не боролся. Возможно, его принесли сюда уже после… — Или ему сказали не сопротивляться. Минхо осекся. Чан напряженно смотрел на него. — Пока что мне очень не нравится то, что я тут вижу, — он покачал головой. Минхо обвел площадь растерянным взглядом. На мгновение перед его глазами вспышкой возникла сцена: мужчина безвольно, словно кукла, сидит, прислонившись к холодному мрамору, над ним нависает мертвец. Светящиеся голубые глаза отчужденно наблюдают за ними со стороны, бледные губы приоткрываются лишь на мгновение, чтобы отдать короткий беззвучный приказ. «Убей.» По спине пробежали мурашки. Он не стал бы. Без чувств ему оставалось руководствоваться только строгой логикой. Зачем ему было делать подобное, для чего? У него должна была быть причина. Но какая причина могла бы оправдать это в глазах Круга? Минхо скользнул взглядом по Чану, сосредоточенно изучающему черные подтеки. Будь это причастные к засаде на трассе или мародерству кампуса, убийцы, преступники, даже тогда… Внезапная трель звонка заставила его вздрогнуть и эхом прокатилась по застывшему парку. — Да, — чуть замешкавшись он ответил. Чан устремил к нему внимательный взгляд. — Есть новости, — раздался в трубке торопливый голос Феликса, — наверное я сейчас поступаю не лучшим образом, но я хочу, чтобы ты узнал первым. Минхо незаметно убавил громкость, не сводя непроницаемого взгляда с Чана. — Я слушаю. — Хенджин нашел информацию о четырех жертвах вампиров. Мы раздобыли контакты… С группой одного из них даже удалось пообщаться. Минхо, то, что я сейчас скажу, тебе не понравится. В общем… — он шумно выдохнул, — все убитые принадлежат маленьким безвредным группам либо одиночки. Единственное, что их объединяет — то, что они мятежные. Дальше… хуже. Мы подняли архивы. Никто из них не был замечен в правонарушениях, они никогда не выступали против законных и в целом держались в стороне. У некоторых из них были семьи. Воздух загустел в легких. Минхо сжал губы и медленно вдохнул через нос. — Я догадываюсь, о чем ты думал тогда в храме, — Феликс понизил голос, — что, возможно, была какая-то причина, возможно, с этими мятежными что-то было не так. Что он таким образом пытался нас защитить. Отчасти я и сам надеялся на это. Но… Сейчас я не понимаю, что происходит. Они не были ни в чем виновны, насколько я могу судить из той информации, которая у меня есть. Я очень не хочу верить в это, но если Джисон в самом деле это сделал, то у меня нет ничего в его защиту. Он замолчал. Молчал и Минхо, пытаясь осмыслить услышанное. — А больше всего я боюсь… — Феликс замялся, — боюсь обнаружить, что защищать нужно не его. Снова воцарилась тишина. В глазах Чана проскользнуло подозрение, должно быть, Минхо все же не смог сохранить лицо. — Я не знаю, — негромко продолжил Феликс, — чего я жду от тебя, просто… Просто мне страшно. Чанбин сказал позвонить сначала тебе, я бы, наверное, сам не решился. Боюсь, это не получится скрыть, и Круг скоро узнает обо всем, так что… у тебя есть совсем немного форы. — Спасибо, — глухо ответил Минхо и отключился. Чан продолжал сверлить его взглядом. Значит, это был худший сценарий. Наихудший из возможных. Минхо сокрушенно склонил голову. — Что они узнали? — подал голос Чан. Мысли были сумбурными. Одна за другой они проносились в голове быстрее, чем их можно было бы обработать. Внешняя угроза в лице мятежных не пропала. Если Круг снова начнет сражаться с ордой, пытаясь остановить Джисона — коса найдет на камень. Если каким-то образом все же удастся подавить его силу и лишить его контроля над мертвецами — в городе начнется хаос. В попытке помочь ему Круг лишится сильного союзника и скорее всего понесет потери, а после будет вынужден противостоять и мятежным, и нежити. Но Чан не пойдет на сделку с совестью и не оставит все как есть. — Минхо. Если Джисона все же удастся отделить от орды, но о том, что он сделал, узнают — Совет потребует выдать его. Если кто-то раскопает всю правду о его способностях — на него объявят охоту. И без подконтрольных ему мертвецов он останется беззащитен. Круг не защитит его от Совета. Не будет иметь никакого значения, можно ли ему помочь или нет, если его приговорят к упокоению. — Ответь на мой вопрос, — в голосе Чана прозвучала стальная нота. Минхо поднял на него напряженный взгляд. — Чуть раньше ты спросил меня, смогу ли я остаться объективным, — он сжал челюсти. — Кажется, теперь я готов ответить. Чан слегка прищурился. — У меня не получается, — Минхо сдвинул брови. — Прости. Это слишком. Я не могу дать ему пострадать. — О чем ты говоришь? Я бы никогда… — Ты не хочешь навредить ему, я знаю. Но твои действия, даже благонамеренные, могут привести к необратимым последствиям. — Ты предлагаешь проигнорировать это? — Чан обвел рукой следы преступления. — Моя обязанность — защищать этих людей, но Джисон один из нас. Он в Круге. Он — моя ответственность. Минхо невесело усмехнулся и устало потер лицо руками. — Ты не понимаешь, не так ли? Ты хочешь, чтобы я как и прежде был беспристрастен и следовал приказам, охранял закон. Но ты не знаешь, — он коснулся ладонью груди и понизил голос, — что это такое, когда суть твоего любимого человека бьется в груди. Ты не знаешь, как тяжела его душа. Не знаешь, что это такое — ощущать его… каждое мгновение, каждую секунду. Замечать среди своих его мысли. Чувствовать, как ему что-то нравится. Испытывать его эмоции. Я знаю, что для Джисона еще ничего не потеряно, потому что его душа живет во мне. Лицо Чана дрогнуло. — Я не стану рисковать им и тебе не позволю. — Что ты такое говоришь… — Чан произнес тихо. Между его бровей залегла глубокая складка. — Послушай себя! Я хочу помочь. Почему ты говоришь так, будто я основная угроза для него? Минхо отвернулся в сторону, закусив губу, и шумно выдохнул. Ему придется это сделать. Иначе Чан не отступится. — Потому что сейчас так и есть, — произнес он и медленно повернул к нему лицо. — Но я лишу тебя преимущества. Если вы пойдете за ним, он будет готов. Я предупрежу его. Если придется, я буду драться за него. Отступись. Чан будто потерял дар речи. Он смотрел на Минхо с выражением неверия на лице. Боль в его глазах ранила их обоих. — Ты дал мне обещание. Сказал, что не подвергнешь Круг опасности… — он поднялся на ноги. — Я не нарушу его. — Если ты снова отправишься к Джисону… — Чан покачал головой. — Я больше не смогу вернуться в Круг. Он замолчал, чувствуя, как вина сдавливает внутренности. Чан растерянно отступил на шаг назад. — Значит, ты уходишь?.. Сейчас? Минхо смотрел в потухшие глаза лидера и не мог найти в себе сил, чтобы ответить, поэтому только кивнул. — Минхо… — Чан обхватил его предплечье и, приблизившись, едва слышно произнес: — Это ошибка. Ступишь на этот путь, и обратной дороги не будет. Хотел бы он сказать, что уверен в том, что поступает верно. Хотел бы все объяснить. — Прости, — он аккуратно выдернул свою руку, — я уже сделал выбор. Взглянув в смятенное лицо своего друга в последний раз, Минхо запахнул пальто и пошел прочь.       Мандраж нарастал по мере того, как он пробирался через темные заросли к парку. И дня не прошло, как он снова вернулся сюда. Минхо прагматично оценивал свои шансы убедить Джисона как крайне низкие. Ничто не мешало ему вновь отдать приказ. И хотя на сей раз Минхо припас туз в рукаве, никакой уверенности, что это сработает, не было и быть не могло. То, как он поступил с Чаном и остальными, бередило совесть. Он оставил Круг в самое темное время, тогда, когда им больше всего была нужна его поддержка и верность. Хотел бы он найти иной способ, но заставить Чана бездействовать иначе бы не вышло. Только вот так жестоко, ослабив Круг и выбив почву из-под ног их лидера. Может, он и не вынудил Чана отступиться окончательно, но как минимум выиграл немного времени. Оставалось надеяться, что когда-нибудь Чан сможет простить ему это предательство. Что когда-нибудь он поймет, что все, что пытался сделать Минхо, защитить их. Но для этого им всем нужно выжить. Парк был тих и безжизнен, как и прежде. Как бы Минхо не вглядывался в темные силуэты ржавых аттракционов, не мог различить никакого движения. Тот факт, что Нане удалось спрятать у них под носом орду, не оставив ровным счетом никаких следов, до сих пор вызывал оторопь. Минхо прислушивался, принюхивался, но не чувствовал абсолютно ничего. — Джисон? — негромко позвал он, но ответа не последовало. Он прошел до здания театра, не встретив ни души: ни живой, ни мертвой. На мансарде все выглядело ровно так же, как когда он в спешке покидал это место: на полу остались следы от стертой пыли; стул, на котором сидел Джисон, был повернут к центру комнаты. Минхо позвал вновь. Мог ли Джисон решить, что оставаться в этом месте слишком опасно? Мог ли уйти, чтобы у Минхо не было соблазна вернуться? Улица встретила его пронизывающим осенним ветром. — Джисон, прошу. Нам нужно поговорить, — он оглядел пустую прилегающую площадь, чувствуя себя довольно нелепо. Возможно, никто его не слышит. Некому ответить. Но попытаться он должен. — Тогда, — Минхо склонил голову, — просто выслушай. Знаю, ты можешь снова отдать мне приказ. Заставить меня уйти и никогда не возвращаться. Заставить меня забыть тебя, — он замолчал, вслушиваясь в отдаленный шум леса. — Ты можешь вообще не отвечать мне, но тогда я не сдвинусь с этого места. Неподалеку треснула ветка, и Минхо резко обернулся в ту сторону, но оказалось, что это лишь ворона, черной угловатой тенью удаляющаяся от одного из деревьев. — Если ты слышишь меня… — продолжил он, теряя уверенность с каждой секундой, — я покинул Круг. Не уверен наверняка, но, кажется, это было необходимо, чтобы остановить Чана. Я не могу позволить вам сражаться друг против друга и не оставлю тебя одного. Поэтому я здесь. Ответом стала тишина. Минхо прочистил горло и заговорил громче. — Отошлешь меня — я снова приду к тебе. Попытаешься скрыться, и я найду тебя, где бы ты ни был. Мне больше некуда возвращаться: Круг меня не примет, а единственное, что ждет меня в городе, — мятежные, которые назначили награду за мою голову. Так что если в твои планы все еще входит моя защита, нам придется найти компромисс. Снова подул ветер, обрывки старых газет и опавшие листья зашелестели по узкому разбитому тротуару. Минхо вздохнул, безнадежно озираясь по сторонам. Должно быть, он просчитался, полагая, что Джисон позволит ему остаться, раз он не может вернуться в храм. — Черт возьми, Джисон, — он покачал головой. — Ты хочешь все сделать сам. Взять все на себя. Но ты не сможешь. Без души у тебя не осталось ориентиров. Если ты собьешься с пути… есть вещи, которые не получится исправить. Цель не всегда оправдывает средства. Пожалуйста… позволь мне остаться рядом с тобой. Надежда угасала с каждой секундой. Он разговаривал сам с собой. Все-таки он не успел. Его плечи поникли. Он ошибся. Все его действия — то, что он оставил Круг, подвел Чана и сбежал — только усугубили ситуацию. Он остался один. Каким образом он собирается защищать Джисона, если даже не знает, где он? Как он поможет Кругу в одиночку, когда сам же от них отвернулся? Что он один может противопоставить мятежным, которые сейчас собираются в организованные группы, чтобы бороться с законными? Минхо устало потер переносицу. — Забавно, — он пробормотал под нос, — я пришел предлагать тебе помощь, когда на самом деле помощь нужна была мне. — Долго же до тебя доходило, — раздалось из-за спины.