A terrible story: He is dead

      Крутанувшись на месте, Минхо вздрогнул от неожиданности. Джисон стоял в паре метров за его спиной и изучал его, склонив голову набок. Отросшая челка скрывала часть лица, но показывающийся из-за светлых прядей ярко-голубой глаз смотрел жестко и пристально. — Так значит, ты покинул Круг, — он медленно сдвинулся с места, будто пытаясь обойти его сбоку, но Минхо инстинктивно повернулся за ним, стараясь удержать его в поле зрения, — интересно. Они не примут тебя обратно, если ты очень хорошо попросишь? — Нет, — напряженно произнес Минхо. На затылке появилось неприятное покалывающее чувство — реакция, сопровождавшая его еще со времен, когда он был котом и выгибал спину, вздыбив шерсть. Так инстинкты сигнализировали об угрозе. — М-м, — Джисон продолжал обходить его по кругу, — и зачем же ты ушел из единственного места, где ты был в безопасности? — Я должен был предотвратить то, что должно было случиться. — Что именно? Минхо продолжал крутиться на месте, пытаясь следить за ним. Аура этого парка давила, вызывая стремительно нарастающую тревогу. Впрочем, эта угнетающая аура могла принадлежать и Джисону. — Чан собирался подавить твою силу, поймать тебя и увезти подальше от орды, чтобы попытаться как-то помочь. — Но тебя это не устроило? — Нет, потому что без орды ты будешь уязвим. Если совет или мятежные узнают о твоей силе — никто не сможет тебя защитить, даже Крис. Я ушел из Круга, пытаясь ослабить его настолько, чтобы Чан не решился привести свой план в действие. — Хм. Вот как, — он остановился. — А я почему-то думал, что ты ушел из Круга, тем самым поставив себя в безвыходное положение и подвергнув опасности, чтобы манипулировать моим намерением защитить тебя и вынудить меня позволить тебе остаться здесь. Он не мигая смотрел на Минхо. — Я не… — Одним выстрелом двух зайцев, — Джисон вдруг слегка улыбнулся. — Признаю, это умно. Минхо нахмурился. Самая большая загвоздка состояла в том, что он даже примерно не представлял, чего можно ожидать от Джисона. Его реакции стали совершенно непредсказуемыми. — Позволь спросить кое-что, — его пронзительные глаза остановились на лице Минхо. — Как ты собираешься оставаться здесь, если боишься даже повернуться ко мне спиной? Ответа на этот вопрос не было. Минхо потупил взгляд, прекрасно осознавая, что Джисон чувствует его страх. Не было никакого смысла врать. Порыв мерзлого осеннего ветра взметнул с дороги сухие оранжевые листья, забрался за воротник и раскинул полы пальто. Минхо поежился. Только вот от холода ли? Джисон вдруг развернулся и пошел прочь, негромко бросив через плечо: — Идем. Едва они вошли в здание бывшего театра, как Минхо не выдержав спросил: — Так я могу остаться? Джисон остановился и обернулся так резко, что Минхо почти врезался в него. — Да, — его лицо было настолько близко, что можно было рассмотреть каждую прожилку хрустально-голубой радужки, — с некоторыми условиями. Первое — ты не будешь покидать парк без меня. Второе — ты не станешь пытаться вернуть мне душу. Третье — здание кафе под запретом. Ты не будешь заходить туда и даже подходить к нему. Идет? Взгляд скользил по его бледному лицу. Возле внешних уголков глаз появились тонкие синевато-черные прожилки: ветвясь на фарфоровой коже, они уходили по острым скулам вниз к шее. Слизистая век потемнела, еще сильнее выделяя на осунувшемся лице чистые выразительные глаза. — О чем ты думаешь? — он сощурился. Пожалуй, Минхо размышлял о том, что он как и прежде испытывает восхищение, глядя на него. Да, Джисон сильно изменился, и все же его уникальные черты нельзя было спутать ни с чем, а незнакомое в его облике вызывало лишь желание жадно рассматривать, запоминая новые детали до мелочей и дополняя его новый образ. — Я не знаю… — рассеянно произнес Минхо и тряхнул головой. — Да, конечно, я согласен. — Хорошо, — тот кивнул, — тогда это здание в твоем распоряжении. Мне нужно уйти ненадолго. Не переживай, мертвецы не причинят тебе вреда, я скорректирую приказ. Если заскучаешь — позови Нану или Ван. — Постой, — Минхо окликнул его, когда он уже положил ладонь на дверную ручку, — могу я пойти с тобой? Джисон отрицательно покачал головой: — Не в этот раз. Хлопнула входная дверь, и в зале воцарилась тишина. Минхо тяжело опустился на пыльное зрительское сиденье и откинулся на спинку. С уходом Джисона тревога немного поутихла — все же именно его присутствие создавало это нервирующее ощущение опасности и постоянного преследования. Получится ли у него к этому привыкнуть? Кто знает. Он не задал ни одного вопроса. Не спросил, куда тот направился посреди ночи, не спросил, причастен ли он к смертям мятежных, не спросил, как ему удается контролировать орду на расстоянии или что такого находится в здании кафе. Причина была простой — задавать эти вопросы было страшно. Отчасти из-за возможной реакции, отчасти из-за содержания потенциальных ответов. Прежде чем задавать вопрос стоило подумать, какой ответ он может получить. Что ж, хотя бы с основной задачей он с горем пополам справился. Потрескавшийся, затянутый паутиной потолок качнулся и начал расплываться перед глазами. Он широко зевнул и запахнул пальто, рассеянно скользя взглядом по ровным рядам бордовых сидений. Усталость понемногу брала свое, и через какое-то время Минхо медленно провалился в беспокойный, полный темных фигур сон.       Ритмичный деревянный стук раздавался совсем близко. Тук-тук. Пауза. И снова: тук-тук. Минхо сонно разлепил глаза и вздрогнул — Нана сидела на месте прямо перед ним, уложив голову на сложенные на спинке кресла руки, и разглядывала его. Судя по всему, она раскачивала коленями откидное сиденье, и каждый раз, когда оно складывалось, его основание издавало этот деревянный стук. Тук-тук. — Привет, — рассеянно протянул он, спросонья пытаясь вспомнить, как он вообще здесь оказался. — Привет. Ты спишь сидя, — звонко констатировала девочка. — Да… Просто устал. Джисон уже вернулся? — он покрутил головой, разминая затекшую шею. — Нет. Зачем ты пришел опять, не-человек Минхо? — Нана сощурилась. Тщетно пытаясь понять, как долго он проспал и сколько сейчас времени, он присмотрелся к плотно зашторенным окнам. — Мне нужна помощь Джисона. А ему — моя, — Минхо снова вернул взгляд к девочке и заметил тень недоверия в ее глазах. — Он разрешил мне остаться здесь на какое-то время. Нана хмыкнула, поджав губы. — Любопытно, что он выдает такие разрешения, хотя это мой парк. Минхо прикусил язык. — Извини. Ты права, — он медленно кивнул. — Мне следовало сначала спросить у тебя. Могу ли я остаться? Она смерила его с ног до головы недобрым взглядом. — Хоть ты и красивый, ты не очень-то мне нравишься, — она качнула головой. — Я долго была одна, но когда пришли Джисон и Ван, я наконец-то перестала чувствовать себя одинокой. Они разговаривают и играют со мной. У меня даже появилась работа, — в ее голосе проступила по-детски бесхитростная гордость. — Но ты… Ты пришел не для того, чтобы играть с нами. Ее недружелюбный настрой был заметен невооруженным взглядом. Минхо вздохнул. — Послушай… — Ты хочешь забрать его, ведь так? Хочешь все разрушить, — она сверкнула глазами. — Я это чувствую. Но знаешь что? Она подалась вперед, и тяжелые черные косы скользнули по спинке сиденья. Ее лицо вдруг изменилось, ожесточившись, оно в момент перестало быть детским. — Я не позволю. Я не отдам его тебе. Едва она отчеканила это, как ее силуэт задрожал и растаял в воздухе. Минхо шумно выдохнул и потер лицо руками. Только личной вендетты с призраком ему не хватало. Хоть Джисон и предупреждал его, почему-то Минхо не ожидал, что Нана будет настолько серьезна в своем намерении удержать Хана здесь. Он поднялся на ноги и, разминаясь, подошел к занавешенному плотной портьерой узкому окну. За стеклом был неизменный словно застывший в стоп-кадре парк и хмурое серое небо. Из-за темных колышущихся деревьев не было видно города — создавалось ощущение, что парк расположен посреди густого леса, но Минхо знал, что это ощущение обманчиво. Город был ближе, чем могло бы показаться. Орда была куда ближе к беззащитным жителям, чем хотелось бы. Скорее всего, где-то там сейчас был и Джисон. Не желая впустую терять время, он решил как следует осмотреться. С высоким шансом им предстоит обитать тут какое-то время, а значит, придется как-то выкручиваться. Под лестницей обнаружилась дверь в крохотную, заставленную строительным мусором, тем не менее функционирующую уборную. Минхо умылся, а потом, немного подумав, хлебнул ледяной воды прямо из-под крана. На втором этаже в дальней части проекционной обнаружился потрепанный диван и несколько слежавшихся подушек. Судя по очаровательному подобию свитого гнезда — Джисон спал именно на диване, игнорируя тот факт, что вторая его половина завалена какой-то старой техникой и проводами. Сняв пальто и засучив рукава тонкого свитера, Минхо вытащил на улицу и вытряхнул подушки, чихая от мелкой, разлетающейся во все стороны пыли, а потом принялся разбирать скопившийся в комнате хлам. Уборка заняла довольно много времени, но у него все равно не осталось никаких других дел, кроме как ждать возвращения Джисона. Когда он перешел к куче старой техники на диване, то среди треснутых пластиковых корпусов и спутавшейся в большой узел проволоки неожиданно обнаружил маленькую бежевую коробочку кассетного плеера. Черные проводные наушники-бусины были намотаны вокруг него, к сожалению, один из них был разбит. Нажав на кнопку воспроизведения, Минхо услышал потрескивающий шум вращающихся осей — внутри не было кассеты, но батарейки еще работали. Внезапно его лицо озарилось — он снял со спинки стула пальто и похлопал по карманам. Как он и предполагал — кассета из комнаты Ван, о которой он не вспоминал с тех самых пор, как они покинули храм, так и осталась лежать в кармане. Не до конца уверенный, в чем вообще заключается его план, но неожиданно даже для самого себя воодушевившись, он вышел на улицу и отправился искать Ван. Территория парка была довольно обширной, так что, проверив все основные аттракционы и несколько раз позвав ее по имени без какого-либо результата, ему пришлось углубиться в прогулочную лесную зону, следуя по одной из путаных тропинок, обнесенных живой изгородью. Вскоре ему начало казаться, что он нет-нет, да замечает какое-то движение впереди, и он было обрадовался, что наконец-то нашел ее, но каждый раз, когда он приближался к тому самому месту — к повороту, к стволу большого дерева или густому кусту — там никого не оказывалось. Чем дальше он уходил от основных аллей парка, тем явственнее становилось ощущение, что он не только видит кого-то впереди, но также слышит шорохи и замечает мимолетные тени позади, словно его кто-то преследует. Это чувство чужого взгляда на собственном затылке ни с чем нельзя было спутать, интуиция редко его подводила. Мог ли кто-то из мятежных проследить за ним и найти это место? Если так, то нужно было скорее с этим разобраться, не подвергая опасности и риску обнаружения Джисона. Он замедлил ход и, стараясь подгадать момент, затаился за очередным поворотом когда-то ухоженной живой изгороди. Долго ждать не пришлось — буквально через несколько секунд из-за плотной листвы показалась по-шпионски выглядывающая Нана и уставилась на него распахнутыми глазами. — Почему ты следуешь за мной? — строго спросил он. — Вообще-то это ты следуешь за мной, — она усмехнулась. — А я великодушно провожу тебе экскурсию. Чтобы ты понял, куда попал. Исподлобья взглянув на него, она хлопнула в ладоши над головой и исчезла. Хлопок был оглушительным, и Минхо невольно зажмурился, а когда открыл глаза — застыл как вкопанный. У его ног лежали тела. Шесть или семь, он не мог сказать точно. Частично разложившиеся, усохшие, в старой сгнившей одежде. Чудовищная вонь ударила в нос. Мертвецы не были неподвижны, они двигались медленно, пытаясь подползти к нему ближе, словно толстые неповоротливые черви. Похолодев, он отступил назад. Костлявая рука ухватила его за штанину. На секунду потеряв самообладание, Минхо дернул ногой, отбрасывая приблизившегося восставшего, а затем развернулся и, едва не споткнувшись о переплетенные конечности, рванул обратно к театру. Не было никакого смысла драться здесь — инстинкт очень четко указывал ему, что единственный путь к спасению — бегство. Но и бежать было непросто: узкие проходы между растрепанными колючими кустами были практически завалены телами, некоторые мертвецы сидели, другие — стояли, бессмысленно пялясь в пространство, но стоило только приблизиться к ним, как все они начинали протягивать к нему узловатые, покрытые трупными пятнами руки, пытаясь схватить. Они не нападали, никто не пытался вонзить в него зубы, должно быть благодаря приказу Джисона, но Минхо все равно сомневался, что они просто хотят с ним подружиться. Преодолев этот адский лабиринт, Минхо вылетел на главную аллею и собирался было облегченно перевести дыхание, но картина, представшая перед его глазами, разом выбила из его легких весь воздух. От поляны, где он стоял, от площадки перед колесом обозрения, от аллей с картингом и каруселью до самого театра не было никакого свободного от мертвецов места. Они были свалены в кучи, прямо друг на друга, подрагивая забирались, карабкаясь по остальным, без единого проблеска сознания в пустых красных глазницах. Где-то цзянши медленно и бесцельно плелись, бестолково сталкиваясь друг с другом, то тут, то там лежали на сырой земле. Но одно место очень отличалось: на широкой аллее возле карусели мертвецы почти без движения стояли ровными рядами, плечом к плечу. Десятки цзянши. И это, наверное, произвело самое жуткое впечатление. Джисон предложил помощь орды в борьбе с мятежными, но то, как армия мертвых выглядела вживую — за считанные секунды разрушало светлую надежду на хороший исход для кого бы то ни было. Да, Минхо и в прошлый раз понимал, что они находились здесь. Но понимать и увидеть, прочувствовать это — было явно не одним и тем же. Неслушающимися ногами он пошел вперед, стараясь уворачиваться от протянутых к нему рук, стараясь не смотреть в горящие красные глаза на мертвых лицах и не вдыхать этот пропитанный смертью воздух. Сердце билось как заполошное. Он отталкивал восставших от себя, отпихивал в стороны, но мертвецов становилось все больше, потому что они чувствовали его, и вскоре ему снова пришлось перейти на бег. Куда он бежит? Разве тут можно спрятаться? Кто-то крепко ухватил его за лодыжку и он, не удержав равновесия, упал на руки, ободрав кожу на ладонях об асфальт. Плеер выскользнул из кармана и грохнулся на мощенную плиткой тропинку, а потом отлетел в траву. Сжав зубы и выдернув ногу из захвата, Минхо спешно поднялся снова, уже ощущая, как крючковатые руки касаются спины и плеч, как пытаются вцепиться в запястья. Еле отбившись, он метнулся по дорожке, торопливо оглядываясь назад, и всего несколько шагов спустя налетел на Джисона. Тот осторожно поймал Минхо за талию, помогая удержать равновесие и непонимающе уставился на его перепуганное лицо. — Что тут происходит? — негромко спросил он. Минхо наконец-то сделал нормальный вдох, вдруг почувствовав необъяснимое облегчение. Пальцы, сжимавшие толстовку на груди Джисона секунду назад, расслабились. Еще утром его присутствие вызвало тревогу, но теперь казалось, что самое безопасное место в этом парке — рядом с ним. Минхо заозирался по сторонам — мертвецы исчезли, словно их никогда и не было. — Почему твое сердце так колотится? Минхо так сильно хотелось обнять его, прижать к себе в попытке хоть немного успокоиться, но едва ли это было уместно в текущих обстоятельствах. Поэтому он помотал головой и неохотно отстранился, стараясь восстановить дыхание. — Все в порядке. Джисон сощурился, а потом осторожно обхватил его за предплечье и потянул ткань свитера вверх, не касаясь кожи. Ладонь была испачкана, у основания красовались две приличные кровоточащие ссадины, а чуть выше, на запястье был браслетом опоясывающий руку стремительно темнеющий синяк от явно читающейся ладони. — Нана, — ровно позвал он, и девочка тут же материализовалась возле них. — Да? — звонко произнесла она, невинно теребя косичку. — Это не должно повториться. Никогда. Джисон не смотрел на нее, разглядывая пораненную ладонь, и Нана насупилась, надув губы. — Да мы просто играли, — пожал плечами Минхо, — ничего страшного не случилось. Он сказал так, потому что понимал, что ничего толкового не выйдет, если Джисон будет навязывать ей хорошее отношение к Минхо, если будет ругать ее за нежелание принимать его. Здесь не было легкого пути, но если Минхо хотел в конечном итоге стать для нее своим, ему пришлось бы завоевывать ее доверие самостоятельно, шаг за шагом. Пронизывающие голубые глаза поднялись к его лицу. — Я шел на твой страх. — Нана хорошо играет, — будто извиняясь, слегка улыбнулся он. — Не сомневаюсь, — Хан скептически поджал губы и обратился к Нане: — Так все и было? — Угу, — девочка кивнула, не поднимая головы, а потом, когда Джисон отвернулся, бросила короткий неуверенный взгляд на Минхо. — Ладно, будем считать, что я вам поверил. А что это? Он отпустил его руку и указал на плеер, лежащий неподалеку в траве. — Я нашел это в проекционной, — Минхо вернулся назад и осторожно поднял его. — Собирался отдать его Ван, чтобы кое-что проверить. Надеюсь, он не сломался. — Хорошо, — Джисон сделал приглашающий жест рукой, предлагая ему идти впереди. — Она обычно проводит время у карусели.       Как и сказал Джисон, Ван сидела рядом с побитыми жизнью пластиковыми лошадьми и рассеянно поглаживала одну из них по выцветшему бежевому боку. Ровно на том же самом месте, где и вчера — должно быть, Минхо не нашел ее лишь потому, что Нана намеренно ее спрятала. Он подошел к ней аккуратно, на всякий случай держа руки на виду и изо всех сил стараясь не думать о ровных шеренгах мертвецов, которые наверняка даже сейчас стояли где-то неподалеку, сокрытые силами Наны. Ван почти вопросительно повернула голову, когда он приблизился, и Минхо отметил, что ее движения стали самую чуточку плавнее. Она уже не так походила на шарнирную куклу. — Привет, — он заглянул в ее спокойные багровые глаза, — я принес тебе кое-что. Джисон с интересом наблюдал за ними. — Это… — Минхо щелкнул кнопку воспроизведения и поднес наушник к уху, чтобы проверить — негромко заиграла знакомая музыка. У него не было никаких особых ассоциаций с этой песней, а вот душа, принадлежавшая Хани, внезапно болезненно сжалась. Озадаченный, он продолжил: — В общем, я взял это в твоей комнате. Он протянул наушник Джисону, но тот не взял его, только не отрываясь смотрел ему в глаза, слегка хмурясь, а потом покачал головой. — Я знаю, что это. Тогда Минхо кивнул и осторожно поднес наушник к уху Ван. Сначала она дернулась от него в сторону, а потом, опасливо поглядывая на Минхо и Джисона, прислонилась обратно, взяв его в руку и украдкой прислушиваясь. Минхо вложил плеер в ее ладонь и поочередно нажал на кнопки остановки и воспроизведения. — Вот, — он немного замялся, — думаю, это должно быть у тебя. Надеюсь, батареек хватит на какое-то время. Ван опустила голову и немного озадаченно поочередно нажала на кнопки, останавливая и снова запуская музыку, а затем прижала наушник к уху и замерла, по-видимому, потеряв к остальным всякий интерес. Немного выждав, Минхо спрыгнул с основания карусели, сопровождаемый внимательным взглядом Джисона. — Что? — Минхо вопросительно поднял бровь. — Ничего, — он снова посмотрел на Ван долгим взглядом, — спасибо за это. Опустив руки в карманы, он отвернулся и побрел обратно к театру. Минхо последовал за ним. — Я хочу думать, что чем больше у нее вещей, связанных с прежней жизнью, тем больше шанс, что она не превратится в… — Джисон нахмурился. — Не станет как остальные. — Ты не надеешься, что она станет прежней? — Минхо мельком взглянул в его задумчивое лицо. — Я хотел бы. Но не могу с уверенностью сказать, насколько смерть и обращение повлияли на ее мозг и память. Они помолчали. — Иногда я думаю, будь у нее выбор, согласилась бы она на такое существование? Минхо украдкой наблюдал за ним. Не похоже было, что Джисон ждал от него ответа, он был глубоко погружен в размышления и рассеянно смотрел под ноги. Хотелось поддержать его, и Минхо сам не заметил, как потянулся к его ладони своей рукой, но остановился в самую последнюю секунду. Нельзя трогать. — Интересно, как бы все обернулось, не отдай я тогда тебе приказ вернуть ее, — Джисон взглянул на него, и тот торопливо отдернул руку. — Впрочем, все уже произошло. Думаю, твои ссадины нужно промыть, — он неожиданно сменил тему. Когда они поднялись в проекционную, Джисон без предисловий достал из ящика стола моток бинта и баночку с антисептиком и поставил напротив Минхо. — Я обрабатывал раны Ван. Это осталось. Лучше поторопись — солнце скоро зайдет, и тут станет темно. К вечеру немного распогодилось, и золотистые лучи, проникая в комнату через пыльное окошко, падали на спинку дивана. Минхо повертел баночку с антисептиком в руках, наблюдая за тем, как Джисон перекладывает с места на место вещи на столе. — Ты что-то потерял? — Да. Тут была книга в синем переплете… — На верхней полке. Я немного прибрался днем, — Минхо не отрываясь смотрел на него. Он достал с полки книгу и повертел ее в руках. — Да, я так и понял. Это… хорошо, — неопределенно закончил Джисон и направился к выходу. — Ты не поможешь мне с этим? — Минхо указал на бинты. Тот остановился возле двери и оглянулся. — Нет, не помогу, Минхо, — произнес он после некоторой паузы. — Почему? — Ты знаешь, почему, — Джисон ответил ровно, его тон не изменился даже оттенком. — Пожалуйста. Ты ведь можешь сделать это аккуратно? Казалось, он колебался. — Поговори со мной… хоть немного, — произнес Минхо и смутился оттого, как просяще это прозвучало. Джисон некоторое время постоял, раздумывая над его словами, но после все же подошел и, положив книгу на стол, стал разматывать бинт. — О чем ты хочешь поговорить? — он смочил сложенную в несколько слоев марлю антисептиком и сел напротив. — Положи руку на стол. Минхо послушно протянул к нему ладонь. Джисон знакомым жестом заправил мешающиеся волосы за уши и принялся сосредоточенно прочищать рану, плотно намотав бинт на пальцы. Кожу защипало, но Минхо даже не обратил на это внимания. Невозможно было заставить себя не пялиться на него. На его светящиеся глаза, сосредоточенно изучающие ссадины, на порхающие прямые ресницы и на упрямо поджимающиеся темные губы, когда у него не выходило сразу убрать песчинки из царапин. — Ну… например, почему ты не попытался залечить мои раны как раньше? Джисон тихо хмыкнул. — Для этого я заливал тебе свою энергию. Как думаешь, что произойдет, если я попробую передать тебе это? Он положил свою ладонь на стол, рядом с ладонью Минхо. Кончики его тонких пальцев были будто испачканы в чернилах, а по всей кисти ветвились темные линии. Их руки контрастировали, даже кожа отличалась по оттенку. — Скорее всего, черная отравит тебя. Я больше не могу лечить… могу только калечить. Несколько секунд он смотрел на свою ладонь со странным выражением, будто испытывая к ней неприязнь. — Ты все еще можешь лечить, — Минхо указал глазами на бинт в его руках, — вот так. — Ну да, — саркастично согласился Джисон, качнув головой, и убрал руку. — Чем ты… занимался сегодня? Его движения слегка замедлились. Он снова промокнул бинт и ответил: — У меня были дела в городе. — Разве для тебя в городе не опасно? — Минхо на автомате считывал все сигналы, которые могли бы указывать на то, что он недоговаривает или уходит от ответа. — Не опаснее, чем для других, — он на мгновение поднял взгляд и снова вернулся к ладони. Он не видел, как под столом Минхо напряженно сжал в кулак вторую руку, пытаясь справиться с волнением и тревогой. — Ты ходишь в город один или берешь кого-то из… — на мгновение Минхо запнулся, пытаясь подобрать нейтральное слово, — подручных? Его руки замерли. После некоторой заминки он произнес: — Чаще всего я отправляюсь в город не один. Вторую руку на стол. Послушавшись вновь и подав вторую ладонь, Минхо аккуратно, как ему казалось, поинтересовался: — И ты никогда не натыкался в городе на мятежных? Задав вопрос, он даже дыхание затаил — так сильно ему хотелось услышать «никогда». Джисон отставил баночку с антисептиком в сторону и поднял на него нечитаемый взгляд. — Зачем ты ходишь вокруг да около? Если у тебя есть вопрос, который ты хочешь задать с момента, как пришел сюда, тогда спрашивай. Не нужно терять время. Он сидел через стол и смотрел с терпеливым спокойствием того, кто является хозяином положения. Глядя правде в глаза — так оно и было. Сейчас Минхо не чувствовал себя с ним на равных — об этом кричала буквально каждая частичка его существа, все от инстинктов до сухих фактов, преподносимых логикой, вторило этой очевидной мысли. Ему стоило быть с ним осторожнее. И все же. — Это ты приказал убить тех мятежных? — севшим голосом произнес Минхо, не отрывая от него взгляда. Не оставалось сомнений, что он поймет, о каких мятежных идет речь — раз Джисон посещал город, он просто не мог не знать об этих случаях. Если он был к этому причастен — тем более. Лицо Джисона не дрогнуло. Он вообще не шелохнулся, услышав этот вопрос, — так и сидел напротив, продолжая сверлить его спокойным взглядом. А Минхо с каждой секундой чувствовал себя все хуже, потому что глупая надежда на то, что это все ошибка, таяла с каждым его ответом, с каждым взглядом в эти ледяные глаза. Страшно было получить прямое подтверждение того, что прежде сострадательный и добрый Хани изменился настолько, что стал способен по личным причинам хладнокровно лишить жизни несколько человек. — Ты… — Джисон нарушил тяжелую тишину тем же ровным, лишенным эмоций голосом. — Ты правда думал, что это сделал я? Глаза Минхо расширились. Не он. Это сделал не он. — Джисон, я… — он поспешно подался вперед и случайно коснулся его руки. Доля секунды. Одно короткое прикосновение — он едва скользнул ребром ладони по его мизинцу — а ощущение было такое, будто рука погрузилась в жидкий азот. Он отдернул ее рефлекторно, чувствуя, как от места, где они соприкоснулись, расходится дрожь и странный, ввинчивающийся под кожу парализующий страх. — Черт, — Джисон сразу изменился в лице, — дай мне взглянуть! Натянув рукав на свою кисть, он осторожно обхватил его руку и поднес близко к глазам. — Ничего? — он растерянно разглядывал кожу, и так и эдак поворачивая ладонь перед лицом, — но я думал… Мне казалось, что это… — Джисон, нахмурившись, отпустил его и поднялся на ноги. — Неважно. Это в любом случае было ошибкой. Минхо будто в трансе во все глаза смотрел, как он, словно в замедленной съемке, шаг за шагом приближается к двери, и только в самый последний момент вышел из оцепенения. Он сорвался с места так резко, что табурет, на котором он сидел, с грохотом отлетел назад. Джисон обернулся на звук, но не успел среагировать. — Что ты?.. — только и смог произнести он перед тем, как Минхо с размаху налетел на него и сгреб в охапку, прижимая спиной к двери. Обняв его обеими руками, он уткнулся лбом ему в плечо, прижимаясь щекой к шее и до пляшущих цветных пятен зажмурив глаза. Кожу сразу обожгло ледяным холодом, но он даже не подумал отстраниться. — Ты сбрендил? Это опасно! Отпусти меня сейчас же! — Джисон попытался оттолкнуть его, вот только все еще уступал ему в базовой физической силе. — Черта с два… — прошептал Минхо ему в шею. — Я сказал, отпусти меня! В его голосе зазвенели стальные нотки приказа, но вот незадача — Минхо не поднимал глаз, пряча лицо в изгибе шеи, так что это тоже не сработало. Привыкший полагаться на внушение, Джисон заерзал, пытаясь освободиться. — Тебе же больно… Зачем… — произнес он негромко спустя несколько мгновений бессмысленной борьбы. Минхо и правда всего потряхивало. А страх был такой удушающий, будто они висели над пропастью, и стоило ему только разжать руки — Джисон сорвался бы вниз, прямо на острые скалы. После обращения побочные эффекты при поглощении Джисоном энергии изменились на прямо противоположные. Теперь прикасаться к нему было в прямом смысле больно, словно схватиться за оголенный провод под напряжением. Но если такой была цена за то, чтобы держать его в своих руках, чувствовать биение его сердца и вдыхать мягкий карамельный запах — Минхо готов был платить. — Достаточно, я не хочу вредить тебе. Он больше не командовал, скорее без особой надежды пытался воззвать к его благоразумию, замерев в тесном кольце дрожащих рук. — Так не вреди, — с трудом выговорил Минхо. — Заблокируй энергию. — Это… не так просто, как тебе кажется, — он произнес негромко и вздохнул. — Ничего, — Минхо поднял голову и прислонился лбом к холодной поверхности двери, прикрыв глаза и слегка улыбаясь, — я потерплю. Несмотря на острую боль, именно в этот момент он впервые по-настоящему почувствовал, что наконец-то нашел его, и эмоции обрушились на него, захлестнули его с головой. Он сжимал Джисона в объятьях так крепко, будто в его руках находился целый мир, а чувство любви и привязанности, чувство горячее и оглушающе яркое — переполняло его грудь. Минхо ощущал, что его сердце безраздельно принадлежит Джисону, что оно изо всех сил стремится к нему. На глазах выступили слезы. — Пожалуйста… — произнес он на грани слышимости. — Не отталкивай меня. Джисон, до этого момента пытавшийся просунуть руки между их телами — замешкался, а потом и вовсе оставил свои попытки. Откинув голову на дверь, он шумно выдохнул. В тишине, наполненной лишь их дыханием — время замедлило свой бег. Минхо не отпустил его. Минута, за ней другая — и боль со страхом стали понемногу угасать. Прислушиваясь к теплым переливающимся внутри эмоциям, Минхо вдруг почувствовал, как светлая ласковая душа Хани, прижавшись к груди, вновь тянется к своему хозяину. Должно быть, он тоже ощутил это. Немного нерешительно, но все же мягко его ладони скользнули по спине Минхо, бережно отвечая на объятие.