A terrible story: He is dead

      Возвращение в сознание было крайне болезненным. Глаза слезились так, что поднять веки не представлялось возможным, все тело ломило, будто в нем не осталось ни одной целой кости. Думать тоже было тяжело, поэтому Минхо только делал неглубокие вдохи, стараясь не провоцировать резь в ребрах, но спустя какое-то время в голове вспыхнула единственная отчетливая мысль: Хенджин. Он распахнул глаза и сразу же ощутил, как по щекам покатились слезы — так сильно щипало слизистую. Казалось, под веками был песок. Все плыло, но из серой темноты проглядывали бетонные стены небольшого помещения и глухая дверь без ручки с противоположной стороны комнаты. Опустив голову, он обнаружил, что стоит на коленях, прикованный к какой-то трубе, связанный по рукам и ногам. Кроме прочего, что-то очень неприятно давило на шею, но что именно, он понять не мог. На пробу дернул веревку на запястьях, но вышло очень слабо — препарат, который вколола ему волчица, все еще давал о себе знать. Попробовал подняться — тоже не вышло. Поэкспериментировать ему не дали — через пару минут после того, как он пришел в себя, дверь распахнулась, и в ореоле слепящего света появилась вытянутая фигура, заставляя Минхо мучительно щуриться. Он ожидал увидеть Чиа, но силуэт явно не принадлежал волчице — слишком высокий. Молча постояв у входа, неизвестный шагнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Снова стало темно. — Кто?.. — прохрипел Минхо, мутно вглядываясь в черноту. Щелкнул выключатель, выхватывая конусом слабого желтого света кусок пространства вокруг Минхо. Гость подошел ближе, и из смазанных пятен стал проступать, постепенно становясь четче, строгий классический костюм. Картинка качнулась, и перед глазами появились черные, остроносые, безупречно начищенные туфли. Приложив усилие, Минхо поднял голову, стараясь разглядеть лицо. — Как самочувствие? — слегка сощурились пристальные серо-голубые глаза, изображая доброжелательность. — Пэр, — с неприязнью выплюнул Минхо. — Твои манеры как всегда оставляют желать лучшего, — сдержанно улыбнулся он. — Не ответишь мне? — Отвечу, как только освобожусь, можешь не сомневаться. Минхо крутанул запястьем, пытаясь разорвать веревку, но та оказалась слишком крепкой. Либо он был слишком слаб. — М-м, — с досадой покачал головой Пэр, — значит, предпочитаешь сразу переходить к угрозам, чтобы не терять время. Куда-то торопишься? Я очень рассчитывал на светскую беседу, прежде чем переходить к сути. Может, в человеческой форме Минхо и слаб. Испепеляющий взгляд остановился на лице Пэра. По телу прошла дрожь; десны начали зудеть из-за того, что клыки увеличились в размерах, а ногти вытянулись и заострились. Сердцебиение ускорилось, поднимая температуру в преддверии обращения. Пэр снова мягко улыбнулся, блуждая взглядом по его лицу. — Я бы на твоем месте воздержался, — проговорил он миролюбиво, пряча руки в карманы брюк. — А мне кажется, отличная идея, — почти прорычал Минхо. — Поступай как знаешь, — пожал плечами Пэр. — Я лишь из благих побуждений предупреждаю тебя о том, что в твоем ошейнике нерастяжимая титановая проволока толщиной в пару миллиметров. Обхват шеи человека примерно тридцать пять — сорок сантиметров. У крупной пантеры семьдесят-восемьдесят. Мне нужно объяснять, что произойдет, если ты обратишься? Минхо стиснул зубы, ощущая, как узкая полоска удавки все сильнее врезается в кожу и сжимает гортань. — Прячь коготки. Ты не выйдешь отсюда таким способом, поверь мне, — беззлобно произнес он. Пальцы цеплялись за веревку, в попытке разодрать ее когтями, но чем больше он выворачивал одну руку, чтобы достать до браслета на второй, тем сильнее царапал сам себя. Веревка не поддавалась ни на миллиметр. А дышать было уже почти нечем. — Не трать время, я серьезно. — Где Хенджин? — сухо спросил Минхо, останавливая обращение. — Что поменяет мой ответ? — он не дождался никакой реакции, поэтому продолжил. — Полагаю, что его взяли в плен или убили. Для меня он не представлял интереса, оборотням он тоже едва ли пригодился бы. Древний имуги в качестве противника никому не играет на руку, самую большую пользу принесла бы именно его смерть. Так что наиболее вероятный вариант… — Как я оказался здесь? — Минхо перебил, не дав ему договорить. Черта с два он поверит хоть слову этой изворотливой сволочи: кучка вшивых перевертышей ни за что бы не справилась с тысячелетним морским змеем. Ни за что. С Хенджином все в порядке. Они только уладили разногласия, только поговорили и все наконец выяснили. Он не стал бы делать таких глупостей, даже пытаясь защитить Минхо. Он же… не стал бы рисковать ради него своей жизнью? Он ведь не мог… На шее выступила испарина. Минхо сглотнул слюну, четко ощущая ком в горле. Пэр сощурился, наблюдая за ним. — Тебя принесли сюда без сознания. Но я полагаю, ты спрашиваешь о том, почему перед тобой стою я, а не Чиа? — Да. — Она продала тебя мне. — Продала? — Минхо нервно усмехнулся. — Именно так, — подтвердил Пэр. — Выменяла твою жизнь на жизнь того, кто представляет для нее куда большую ценность. — И кто же это? — Сам подумай, — он отошел к стене и расслабленно прислонился спиной, скрестив руки на груди. Минхо нахмурился, скользя взглядом по неровному грязному полу, покрытому каменной плиткой. — Чанбин. — Верно, — в голосе Пэра проступила снисходительность, как если бы он хвалил не слишком умную собаку. — Выгодная для всех сторон сделка. — Его жизнь тебе не принадлежит, ты даже понятия не имеешь, где он. — Это пока, — безразлично произнес Пэр. — То есть волчица просто поверила тебе на слово? — с сомнением проговорил Минхо. — Тебе, должно быть, сложно понять, — в его голосе проступила ирония, — но существует такая вещь как репутация. Я не нарушаю договоров. — Неужели, — Минхо взглянул на него исподлобья. — И что ты планируешь делать дальше? Пытать меня как Тао, чтобы узнать, где находится Круг? Мягко рассмеявшись, Пэр ответил: — Боже упаси, — он покачал головой, — я не сторонник таких методов. На случай, если тебе интересно — я не отдавал приказа о пытках, я лишь запросил определенную информацию. — Это так ты обходишь детектор лжи хэчи? Не отдавая прямых приказов? Пэр остановил на нем долгий взгляд, а потом оттолкнулся от стены и подошел ближе. — Меня не интересует, где находится Круг. Это сейчас не важно. — И что же тогда важно? — Минхо приподнял бровь. Несколько мгновений Пэр молчал, рассматривая пленника, а потом все же ответил, едва шевельнув губами: — Джисон. Повисла тишина. Челюсти непроизвольно сжались. Конечно. Что еще могло его интересовать. — Да какое тебе вообще дело до него… — Узнаю это выражение лица, — с удовольствием прокомментировал он, а потом вдруг коснулся кончиками пальцев саднящей после драки щеки, и Минхо дернул головой в сторону, уходя от прикосновения. — Какое мне дело? Знаешь, моя гордость немного уязвлена. Минхо смотрел вниз, ощущая, как в груди медленно закипает злость. Высокомерный ублюдок. Не дождавшись реакции, Пэр продолжил: — Несмотря на то, что я оставил массу подсказок, этого все равно оказалось недостаточно. Видимо, я несколько переоценил твои умственные способности, — он покачал головой, задумавшись. — Что это значит? — не понимая, к чему тот клонит, спросил Минхо. — Как меня зовут? — вдруг спросил он. Недоуменно уставившись на него, Минхо молчал. — Как? — повторил чуть тверже. — Пэр. — Тебе это ничего не напоминает? — в его взгляде появился опасный блеск. И что эти наводящие вопросы должны были подразумевать? Вероятнее всего то, что Минхо убил кого-то из его семьи, и он пришел мстить. Но это имя не пробуждало никаких воспоминаний. Оно вообще больше напоминало какую-то кличку. — Ничего? — Пэр усмехнулся, а потом наклонился к Минхо и накрыл свой лоб ладонью, будто собирался измерить температуру. — А так? Он плотно прижал ладонь и с нажимом повел вниз. На загривке вдруг появилось совершенно животное, неприятное тревожное чувство, вызывая почти непреодолимое желание оскалиться и зашипеть. Рука медленно опускалась ниже, скрыла брови, глаза, нос. Еще ниже. Минхо вздрогнул, отпрянув назад. На месте бровей и глаз ничего не осталось. Нос тоже исчез. Ладонь накрыла рот, спустилась к подбородку, и губы тоже пропали, будто пальцы стерли их, смяли как мягкую глину. Его лицо стало абсолютно гладким, как яйцо. — Что скажешь теперь, — так как рта не было, немного приглушенный звук исходил откуда-то из его груди, — мое имя все еще ничего тебе не напоминает? Пэр. Пэр… Нопэрапон. По телу прошла дрожь. Минхо смотрел на безликое существо и не мог сделать вдох. Невозможно. Перед глазами возник объятый пламенем лабиринт рушащихся стен. Черный дым. И запах. Запах горелой плоти, который невозможно ни с чем перепутать. Это не мог быть он. Этот самозванец не мог быть тем, кто стал причиной смерти прошлого воплощения Джисона. — Я бы узнал тебя… Узнал бы твою душу, — сипло ответил Минхо. — Ну и чего бы стоил весь этот маскарад, — он провел ладонью вверх по лицу, и на Минхо уставились его собственные глаза, — будь я не способен замаскировать отпечаток души? Минхо смотрел на себя словно в зеркало — подделка была полностью идентичной. Энергия отдаленно напоминала его собственную, но была лишь обозначена крупными мазками, не более. Разум пронзила пугающая догадка. — Что тебе нужно от Джисона? Если ты надеешься занять мое место, он сразу все поймет, — последнее, впрочем, прозвучало не слишком уверенно. Пэр вдруг расхохотался. Учитывая, что на нем все еще была маска Минхо, но мимика оставалась чужой, излишне выразительной и резкой, выглядело это довольно жутко. Отсмеявшись, он тряхнул головой, возвращая свою внешность. — Я нисколько не заинтересован в играх с переодеванием, что за глупости. Какой от этого прок? Что касается Джисона… Все предельно просто. Мне нужна одна услуга. Только и всего. И ты мне в этом поможешь. — Попробуй заставить меня, — четко проговорил Минхо ему в лицо. Губы Пэра изогнулись. — У тебя какой-то фетиш на пытки или что? — он присел на корточки и склонил голову набок. — Я уже сказал — тебе ничего не угрожает, если будешь вести себя хорошо. Мне нет нужды заставлять тебя. С чего ты взял, что я вообще буду договариваться о чем-то с тобой? У тебя в этой ситуации нет никакой власти, так что просто успокойся и сиди смирно, как подобает хорошему домашнему питомцу. Жди хозяина. Он был достаточно близко, поэтому Минхо коротко замахнулся головой и резко ударил его в лицо. Раздался хруст, Пэр вскрикнул и отпрянул, держась за нос. На пол упало несколько капель крови. — Вот же паскудыш, — поморщившись, он вправил нос, а потом достал выглаженный белый платок и вытер тонкую красную струйку на губе. — Хорошо. Занеся ногу, он четким движением пнул Минхо в живот. — Кх… — тот завалился вперед, сгибаясь от боли. Сам удар был не слишком сильным, но он использовал способности, чтобы дополнительно воздействовать на тело — по костям будто прошла ударная волна, заставляя мышцы болезненно сократиться судорогой. Во рту появился металлический привкус. И это от одного удара. Пэр обхватил его челюсть и поднял голову, заставив посмотреть на себя. — Подумать только, ты же выглядишь точь в точь, как он. Те же самые красивые глазки. Знаешь, его глаза всегда смотрели на меня с добротой и лаской, но ты смотришь так… держу пари, будь у тебя возможность, ты бы уже меня укусил. Зверь, что с тебя взять. Длинные пальцы крепко сжали подбородок, заставив Минхо поднять лицо еще сильнее. — Наверное, я напрасно сотрясаю воздух, но все же скажу: оказать мне эту услугу — в прямых интересах Джисона. И твоих. Поверь мне. — Я никогда не поверю, что тебя хоть малость заботят интересы Джисона. Не после того, как ты оставил его умирать в огне. — Прошу прощения? — Пэр вскинул брови. — И это говоришь мне ты? Ты, тот, кто начал пожар? — Я никогда не хотел вредить ему. — Тем не менее, навредил, — он отпустил Минхо и поднялся на ноги, глядя на него сверху вниз. — Вообще-то твои упреки звучат еще более иронично, если учитывать, что ты погубил его не раз. Если мне не изменяет память, ты уже трижды стал причиной его смерти, разве нет? Сжав губы, Минхо зло сверлил его взглядом. А Пэр, казалось, получал искреннее удовольствие от этого разговора. — Ты начал пожар, он погиб в огне под завалами. Твой дружок имуги пытался спасти тебя ценой его жизни, и он снова умер, получив выстрел в грудь. Он пытался остановить твое превращение в зверя, защитить тебя от орды, и угадай что? Опять отдал свою жизнь. Не я убивал его. Ты. Каждый раз это был ты. Так что не смей обвинять в этом меня. Челюсть сжалась до боли, так сильно, что мышцы начало жечь. Кипящая ненависть клокотала внутри, она требовала немедленной расправы над этим лицемером. Неконтролируемые эмоции обуревали Минхо, и он боялся признаться себе, что ответная реакция стала такой сильной потому, что в глубине души он понимал, что на самом деле все эти слова — жестокая правда. — Откуда ты все это знаешь? — сквозь зубы произнес Минхо. — Знаю, — оборвал Пэр. Минхо шумно выдохнул, склонив голову. — И все же у тебя был шанс спасти его из огня, и ты им не воспользовался, так что не строй из себя… — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Да ну? Я видел твои методы. И ни капли не сомневаюсь, что тебя не заботит ничего кроме собственной шкуры, — Минхо с ненавистью взглянул на него, а потом собрал скопившуюся во рту кровь и плюнул ему под ноги, заляпав алыми брызгами ботинки и край штанин. — Слушай сюда, гаденыш, — Пэр с силой схватил его за волосы и задрал лицо, — я бы с удовольствием запихал тебя в мешок с камнями и бросил бы в реку. Это именно то, что мне стоило сделать четыреста лет назад. Единственное, что пока сохраняет тебе жизнь — то, что ты заставишь его сотрудничать. Но помяни мое слово, если я вдруг пойму, что ты бесполезен — ты будешь умирать столько раз, сколько потребуется, до тех пор, пока ты окончательно не сдохнешь. Я даже это тело не пожалею. Разжав ладонь, Пэр смерил его презрительным взглядом и вышел прочь. Интересно. Минхо не рассчитывал, что удастся вывести его из себя так легко, поэтому даже немного удивился. Любопытно было бы узнать, что конкретно стало причиной — плевок или пренебрежительные слова. Потому что если с первым все было ясно, то второе подразумевало, что Пэр имел какое-то оправдание собственных действий, возможно, альтернативную точку зрения, и это наверняка можно было бы использовать против него. Вновь оставшись в одиночестве, Минхо сконцентрировал все свои усилия на том, чтобы освободиться от пут. Что бы Пэр ни говорил, сомнений не оставалось — эта так называемая услуга будет выгодна только ему. Сложно было предположить, что он собирается попросить, но скорее всего это было связано с ордой и управлением мертвецами. Быть может, расправа с кем-то из его противников? Слова о том, что это будет в интересах Джисона, откровенно говоря, ставили Минхо в тупик. Если он имел в виду, что некая группа представляет опасность и для Джисона тоже, то по всему выходило, что Пэр собирается инициировать нападение на собственных союзников. Впрочем, ничего удивительного, будь это так. Мятежные грызли друг другу глотки, сколько Минхо себя помнил. Одно было ясно как день — играть по его правилам точно не стоит. А для этого нужно было как минимум лишить Пэра рычага давления и возможности шантажировать Джисона. Снова попробовал частично обратиться, чтобы освободить руки, но проблема заключалась в том, что он не мог трансформировать только кисть, изменения начинали цепной реакцией происходить по всему телу. Если бы он мог превратиться в обычную домашнюю кошку — никаких сложностей с путами бы не возникло, но он давно утратил эту возможность. Так как за прошедшие века он стал гораздо сильнее, его истинная форма тоже претерпела существенные изменения, став крупнее и намного опаснее. Правда в некоторые моменты это играло против него. Едва ему удавалось вырывать несколько нитей из тугого плетения веревки, как он начинал задыхаться из-за того, что ошейник сжимал горло слишком туго, поэтому приходилось останавливать обращение и начинать сначала. Он не собирался сдаваться, однако чувствовал, что такими темпами на это уйдет несколько часов, а такого количества времени в его распоряжении не было. Единственный очевидец того, что именно произошло на пляже — Хенджин. Но ему, вполне вероятно, самому требовалась помощь. Он мог быть в плену, мог быть ранен. Минхо отказывался даже допускать вариант, что с ним случилось что-то непоправимое. Сынмин видел нападение, но тхэджагви Пэра наверняка скрыл Минхо, пряча его от внутреннего взора провидца. Круг, вероятно, будет пытаться получить какую-то информацию через оборотней, но те, естественно, на контакт не пойдут, так что на это уйдет слишком много времени. Если Пэр нашел способ связаться с Джисоном, а учитывая то, как уверенно он говорил об этом, такой способ у него уже имелся — никто не успеет прийти им на помощь. Джисон как всегда предпочтет со всем разобраться самостоятельно. Значит и Минхо может рассчитывать только на себя. Именно поэтому когда Пэр спустя пару часов пришел в следующий раз — его ждал сюрприз. Он зашел внутрь и притворил за собой дверь, слегка сощурившись рассматривая Минхо. Тот как и прежде сидел на коленях и держал руки за спиной, вот только разодранную в клочья веревку уже сжимал в кулаке. Пэр устало вздохнул и достал из кармана небольшой, размером со спичечный коробок, пульт. — Зачем ты меня вынуждаешь… Договорить Минхо ему не дал — оттолкнулся от трубы и рванул вперед, собираясь сбить его с ног, но не сделал даже шага, как что-то щелкнуло и по ошейнику прошел разряд тока. Позвоночник прострелило обжигающей болью, зубы клацнули, до крови прикусив язык, а мышцы свело судорогой. Он перестал контролировать тело и по инерции рухнул на пол, под ноги Пэру, продолжая трястись от жгучих болезненных разрядов, не в силах двинуть даже пальцем. — Неужели это было необходимо? — риторически спросил Пэр, и отжал кнопку на пульте, прекращая агонию. — Ты не понял, что я сказал в прошлый раз? Он достал из кармана наручники и, заведя Минхо руки за спину, защелкнул их на запястьях. Боль все еще пульсировала в теле, поэтому он потерял даже возможность сопротивляться. — Поднимайся, — Пэр помог ему встать, поддерживая за плечи, — твой хозяин пришел. Джисон?.. Едва переставляя ноги, Минхо двигался по какому-то коридору, направляемый Пэром. Фокус зрения периодически пропадал, комнаты сменяли друг друга, но он не мог запомнить маршрут. Периодически по пути им встречались другие люди, стоящие караулом у дверей или тихо переговаривающиеся о чем-то. Минхо считал их, но сбился на втором десятке. Много. Он думал только о том, что если Джисон действительно пришел сюда, то Пэру и всем остальным конец. Ему хватит одного взгляда, чтобы поставить их всех на колени, а дальше… За очередной металлической дверью с крохотным стеклянным окошком неожиданно оказался довольно светлый кабинет. В центре комнаты стоял стул, а напротив него узкий письменный стол с ноутбуком. Пэр слегка подтолкнул Минхо в спину. — Садись. Что ж, очевидно, Пэр был не настолько глуп, чтобы встречаться с Джисоном лично. Пошатываясь, Минхо опустился на стул, а Пэр тем временем остановился за спиной и достал что-то из кармана. — Прости за это, — сказал он ровно, опуская перед лицом Минхо скрученный в тугой жгут кляп, — не хочу, чтобы ты мешал взрослым разговаривать. Каждое действие Пэра заставляло Минхо в красках представлять все новые и новые способы его убийства. Впрочем, получать еще один разряд током было совершенно бессмысленно, поэтому он послушно открыл рот и сжал зубами ткань. Открыв ноутбук, Пэр что-то быстро напечатал, несколько раз тапнул на тачпад, взаимодействуя с интерфейсом какой-то незнакомой программы, и на экране появилось окно с изображением с камеры видеонаблюдения. Комната по ту сторону экрана была почти идентичной, и в ней тоже были двое — Джисон стоял рядом со стулом, опустив руки в карман худи и глядя на экран, а крупный мужчина, вероятно, человек Пэра, заслонял дверь, заложив руки за спину в классической позе охранника. Лицо Джисона нисколько не изменилось, когда он увидел Минхо, он только мельком осмотрел его с головы до ног, видимо, бегло фиксируя наличие повреждений, и спокойно проговорил: — Я слушаю. — Здравствуй, — нарочито официально произнес Пэр, — рад снова встретиться. — Не могу ответить взаимностью, — обрубил Хан. — К делу. — Хорошо, — он согласно кивнул. — Согласно договоренности, ты можешь убедиться в благополучии твоего… друга, который по стечению обстоятельств оказался у нас. Уверяю, здесь никто не причинял ему вреда, исключением стало лишь одно незначительное недоразумение, которое, я очень надеюсь, больше не повторится. — Я вижу, — Джисон слегка сощурил глаза. — Считаю большой удачей, что мне удалось достичь взаимопонимания с Чиа, так как в руках оборотней Минхо могла бы постигнуть незавидная судьба. Хан склонил голову набок. — Буду рад выразить благодарность лично, — произнес он без тени улыбки, и по спине пробежали мурашки, — как только ты скажешь, где находишься. Стало тихо. На секунду Минхо показалось, что это сработает, что его чудовищная сила внушения достанет даже через камеру и экран, так изменилась атмосфера в комнате, но мгновение спустя Пэр сдержанно рассмеялся. — Неплохо, — похвалил он, — но я пожалуй до поры до времени воздержусь от личной встречи. — Чего ты хочешь? — отчеканил Джисон. Пэр помолчал, задумчиво глядя на экран. — Я наслышан о том, как ты действуешь, — произнес он медленно. — Что при штурме лаборатории, что во время стычки на топливном хранилище… До меня дошла информация, что ты даешь противникам выбор. — И кто же рассказал тебе, если все они выбрали одно и то же? Опустив руки в карманы брюк, Пэр криво улыбнулся. — Получать информацию можно не только от живых. — Как это относится к текущей ситуации? — Непосредственно. Я тоже предоставляю тебе выбор, — Пэр обошел стул и встал за спиной у Минхо, положив ладони тому на плечи. — На одной чаше весов будет его жизнь, на второй — жизнь другого человека. Я дам тебе ровно сутки на принятие решения. У тебя будет двадцать четыре часа, чтобы убить цель, но если этого не произойдет — вместо нее погибнет Минхо. Напряженные глаза остановились на беспристрастном лице Джисона. — Кто второй? — спросил он. — Есть какая-то разница? — Пэр издал смешок. — Ты ведь уже сделал выбор. — Кто второй? — повторил Джисон тверже. Нопэрапон выдержал драматическую паузу и отчетливо произнес: — Председатель Совета. Едва до Минхо дошел смысл его слов, как внутренности сдавил ледяной ужас. Пэру не нужна была никакая услуга, он хотел отправить Джисона на смерть, а потом прикончить и его самого. Минхо замычал через кляп, пытаясь подняться, но Пэр надавил ему на плечо, удерживая на месте. — Угомонись, — бросил он вскользь и продолжил, обращаясь уже к Джисону. — Хочешь послушать, что скажет твой ручной зверек? На лице Хана была максимальная сосредоточенность, скорее всего он просчитывал в уме имеющиеся опции, чтобы принять решение. Но не мог же он всерьез рассматривать возможность покушения на главного члена Совета? Даже попытка была равносильна самоубийству. — Нет, — ответил он, на мгновение встретившись взглядом с Минхо. — Мое дело предложить. В настоящий момент Председатель находится с деловым визитом в Пусане, — как ни в чем не бывало продолжил Пэр, — завтра первым утренним поездом он возвращается в Сеул. Доехать до пункта назначения он не должен. — Почему ты думаешь, что я не найду вас раньше? — Признаюсь, я буду удивлен, если ты не попытаешься, но скажу сразу — твои шансы крайне малы. Будь я на твоем месте, я бы не тратил драгоценное время на бесплодные попытки. — Неужели? Джисон какое-то время задумчиво смотрел на экран, потом отвернулся и подошел к охраннику, заставив того слегка попятиться. — Тебе известно, откуда транслируется изображение? У темноволосого парня на голову выше и вдвое шире Джисона нервно забегали глаза. Он сделал шаг назад, но уперся спиной в закрытую дверь. Хан протянул руку и четким движением ухватил его за ворот рубашки, заставив посмотреть на себя, и тот сразу как-то обмяк, как загипнотизированный уставился в ответ. — Откуда? — Мне неизвестно, откуда транслируется изображение, — туповато повторил парень, наверняка поддавшись внушению. — Серьезно? — Пэр с досадой покачал головой. — За кого ты меня принимаешь? — Назови адреса, где ты получал указания о дальнейших действиях, — продолжил он жестко. Возникла пауза, в которой охранник, морща лоб, мучительно пытался наилучшим образом сформулировать ответ на запрос. — Нет адресов… Я получал информацию по телефону. — Тебе известно о местонахождении баз твоей группы? — Нет, мне неизвестно о местонахождении баз. — Что ты знаешь о Пэре? — Пэр руководит коалицией свободных духов и представляет их интересы на Совете, — как по учебнику ответил тот. — Я предупреждал, — скучающе прокомментировал Пэр, — у него есть только необходимая информация. — Тогда какая от него польза? — проговорил Джисон, обернувшись на камеру. — Насколько он для тебя ценен? Пэр нахмурился. — У тебя не получится шантажировать меня таким образом, Джисон. Это глупо. Мои люди знают, на какой риск идут, соглашаясь работать на ме… — Сверни себе шею, — бросил Джисон, мельком взглянув на охранника, и тот мгновенно подчинился, обхватил себя одной рукой за подбородок, второй за затылок и с мерзким хрустом крутанул голову. Бездыханное тело завалилось вбок и осело на пол. Глаза расширились. Он отнял его жизнь так легко, будто это ему вообще ничего не стоило. Хану ничего не угрожало, он не защищал себя или других. Он сделал это просто так. Сглотнув, Минхо ощутил, как на плече сжалась ладонь. — Какая в этом была необходимость? — негромко проговорил Пэр. — Никакой, — буднично ответил Джисон, — просто мне вдруг показалось, что ты не совсем понимаешь, с кем имеешь дело. Он уперся руками в стол и наклонился, близко поднеся лицо к камере. Ледяные горящие глаза сощурились, прожигая насквозь. Минхо стало не по себе. — Я убью тебя и всех твоих людей до единого. Губы Пэра сжались в тонкую линию. Несколько мгновений в комнате висела гнетущая тишина. — Конечно, — нечитаемая интонация Пэра не давала никакой информации о его эмоциях, — только не забывай, что у тебя на это ровно сутки. Все необходимые сведения для поиска Председателя у информатора, которого ты убил. Впрочем, если тебе повезет, у него могла остаться распечатка. Удачи. Обойдя Минхо, Пэр что-то нажал на клавиатуре и захлопнул крышку ноутбука, на экране которого замерла картинка с крупным планом безжалостных голубых глаз. Он немного постоял, массируя переносицу, а потом выдохнул и обернулся к Минхо. — Кажется неплохо прошло, — с иронией проговорил он. — Что? Тебе есть, что сказать, да? Сдвинув брови, Минхо мрачно смотрел в ответ. — Хорошо, — Пэр подошел и стал развязывать кляп, — только давай без глупостей, ладно? Не вынуждай меня снова использовать пульт. Влажная от слюны ткань упала на пол, а Минхо, не поднимая головы, произнес: — Ты сказал, что Джисон важен, и сразу после этого отправляешь его на убой? Присев на стол, Пэр расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, а потом достал из кармана пачку сигарет и закурил. — Мы с тобой очень сильно отличаемся, — он выдохнул густой дым в сторону, — но кое-что общее есть. Тебе совершенно плевать на потенциальную смерть Председателя, ведь так? Единственное, что тебя волнует — пострадает ли при этом Джисон. Мои приоритеты расставлены так же. Серо-голубые глаза внимательно следили за каждым движением Минхо, но тот даже не думал нападать: все, что ему требовалось сейчас — это ответы. — Тогда ты где-то серьезно просчитался. У Председателя десяток человек личной охраны, за ним круглые сутки наблюдают несколько тхэджагви, да и сам он довольно могущественный дух. Джисона устранят еще до того, как он подберется к нему. Слегка щурясь, Пэр глубоко затянулся, не торопясь отвечать. — Любопытно, — зажав сигарету двумя пальцами, он стряхнул пепел на пол, смерив Минхо с ног до головы. — Ты проводишь с ним больше всех времени, ты буквально его подстилка, но даже ты не отдаешь себе отчета в том, что он из себя представляет. Минхо сдвинул брови. В основном Пэр очень хорошо себя контролировал, и о его взглядах на те или иные вопросы было почти невозможно судить. Но в редкие моменты, когда он почему-то забывал замаскировать свое мнение напускной вежливостью или иронией, его реальное отношение все же просачивалось — например, когда он вышел из себя в камере или сейчас. Это пренебрежительное «подстилка» очень красочно иллюстрировало его глубочайшую неприязнь к Минхо. Интересно, что на совете он вел себя несколько иначе, чем наедине, но пока что судить о причинах этой перемены было рано. — А ты сам-то это знаешь? В глазах напротив появилась снисходительная насмешка. — Знаю. Конечно, он не собирался давать никаких ответов, и все же ощущение было такое, будто он не врал. У него действительно имелась какая-то информация о Джисоне. Помимо очевидного, Минхо тревожило еще кое-что — Пэр обращался с ним осторожно. Учитывая все, что произошло между ними в прошлом, к этому моменту он уже должен был быть избит до полусмерти, но его не тронули. Его не пытали ради информации, Пэр даже не отыгрался на нем за убийство своего подчиненного, и это все при том, что он, вне всякого сомнения, ненавидел Минхо. Причин у этого могло быть несколько, но наиболее вероятная заключалась в следующем: любой причиненный Минхо вред Джисон записывал на необнуляемый личный счетчик, а Пэр, судя по всему, планировал продолжать в том или ином виде вести с ним диалог, вот и осторожничал. — Даже если он каким-то чудом сделает это и выживет, убийство главы Совета превратит его в преступника номер один. Кукловод, убивший действующего Председателя. Он начнет переворот. Ты хоть представляешь, с чем он столкнется? — С чем бы он ни столкнулся, я смогу его защитить, — вокруг пронзительных глаз появились лучики морщинок. Он насмехался, Минхо чувствовал это. Он буквально говорил: «Ты не сможешь его защитить, но я смогу». — А ты планируешь защищать его до того, как он приведет свою угрозу о твоем убийстве и убийстве всех твоих людей в исполнение или после? — Минхо поднял бровь. — Упражняйся в остроумии с тем, кто не может в любой момент ударить тебя током, — он достал из кармана и продемонстрировал крохотный пульт с несколькими кнопками, впрочем, решил не пускать его в ход. — Ему придется выполнить условия. Тебя сейчас защищают лучше чем Председателя, поэтому никто, даже твой хозяин, тебя не найдет. Если допустить, что это правда, получалось, что спустя несколько часов бесплодных поисков Джисон скорее всего сдастся и отправится в Пусан. Он не сможет взять с собой мертвецов — их нужно как-то перевезти, иначе это займет слишком много времени, значит, поедет один либо с ассистентом. Скорее всего он не будет ставить все на поезд, на последний момент — риск слишком велик, поэтому отыщет отель, где остановился Председатель. Тхэджагви не смогут увидеть его приближения, как не мог его видеть Сынмин, возможно, ему даже удастся пробраться в отель, воспользовавшись внушением. Ночью охрана будет в соседних номерах на этаже, но он может попытаться устроить какое-нибудь происшествие, используя ассистента, чтобы выманить их оттуда. Даже если так, времени до того, как они поймут, что происходит, у него будет в обрез. Когда он войдет в номер Председателя, он останется с ним один на один. У кого-то высокопоставленного вроде него вполне может иметься защита от внушения. И все. Тогда весь план рассыпется в труху. Если Джисона схватят — развоплотят на месте. Минхо покачал головой, глядя под ноги: — Если он и правда это сделает, никому не защитить его от гнева Совета. — В этом твоя ошибка. Ты продолжаешь считать, будто Совет это незыблемая, могущественная защищающая закон организация, которой она являлась пару веков назад. Но сейчас Совет — это кучка дряхлых малосильных духов, которые не способны принять изменившиеся реалии и только трясутся над своей утекающей как песок сквозь пальцы властью. Иронично, что именно ты, один из тех, кого Совет выбрал для защиты своей прогнившей разваливающейся системы, не способен понять этого. — Да ты с ума сошел, если думаешь, что все настолько легко и опасности нет! Это фикция. И если ты не остановишься, Джисон погибнет за твои амбиции. Сверля его взглядом, Пэр наклонился вперед и выпустил дым ему прямо в лицо. — Неужели ты всерьез пытаешься таким образом воззвать к моему состраданию? — он рассмеялся низким грудным смехом. — Ах да, — Минхо тряхнул головой, откинув челку со лба. Сигаретная горечь осела на языке, — какой смысл взывать к состраданию того, кто глазом не моргнув пожертвует десятком собственных людей, не говоря уже о чужих. Смех оборвался. Холодный взгляд полоснул как бритва. — Хорошо, наверное, живется в черно-белом мире? — проговорил Пэр, закинув ногу на ногу. — Есть вещи, которые важнее жизни отдельного человека. Важнее тебя или меня. Даже важнее него. Мои люди понимают это и готовы рисковать. Если пытаешься что-то изменить, приходится чем-то жертвовать. Он помолчал, задумавшись о чем-то, а потом снова взглянул на Минхо: — Позволь спросить, ты все еще считаешь себя хорошим человеком? — Пэр смотрел отстраненно, зажав тлеющую сигарету между губ. Кивком указал на ноутбук: — А его? Затушив окурок о металлическую столешницу, он брезгливо поморщился и поднялся на ноги. — Эта беседа меня утомила. Посидишь пока здесь. Сделай милость — не валяй дурака и просто жди. Пэр подхватил ноутбук и, смерив Минхо мрачным взглядом напоследок, вышел. Тяжелая дверь захлопнулась за его спиной, но Минхо еще долго смотрел на крохотное окошко, где виднелась серая стена коридора в холодном свете ламп. Все оказалось сложнее, чем он предполагал. У Пэра имелась отчетливая цель — это после разговора с ним можно было утверждать наверняка. Более того, он был уверен, что его цель оправдывает средства. Очень не хотелось в это верить, но, кажется, и убийство подчиненного все же не оставило его равнодушным, либо он умело актерствовал с неясной целью. Сколько из того, что он говорил, было правдой, сколько притворством? Минхо затруднялся сказать. «Ты все еще считаешь себя хорошим человеком?» К чему он спросил об этом? «А его?» Минхо сжал губы, отвернувшись в сторону. Происходящее с Джисоном откровенно пугало. Действительно ли он руководствовался логикой, решая, как действовать? Складывалось впечатление, что уже нет. С каждой отобранной жизнью убийство будто становилось для него проще. Казалось, на принятие решения уходило все меньше времени, жизнь перестала быть самоценной, единственное, что стало иметь значение — сторона, на которой находится человек. Свой? Чужой? Чан когда-то давно сказал ему, что насилие развращает. Что если… с Джисоном происходило именно это? Наивно было полагать, что Минхо сможет сдерживать его, станет его моральным компасом. Теперь стало совершенно очевидно, что эта идея изначально была обречена на провал. Изменения в нем не ограничились пропажей души и эмоций — его личность продолжала постепенно распадаться. Он забыл свои эмоции. Он очевидно ожесточался с каждой схваткой. Вместе с этим он становился все сильнее. Если посмотреть правде в глаза, был ли Минхо все еще способен сдержать его? Или… он просто не стал бы слушать? Это нельзя было даже прекратить, пока мятежные и орда оставались неоспоримыми угрозами. Каким будет разрешение этого конфликта, сколько крови он еще прольет и в кого превратится в конце? Минхо выдохнул, прикрыв глаза. Пэр спросил его, считает ли он Джисона хорошим человеком, но это не имело значения. Он мог считать Джисона каким угодно. Плохим, жестоким, пугающим. Худшим. Он мог считать его чудовищем. Но он все равно останется на его стороне, несмотря ни на что. Даже если Круг отвернется от них, даже если никто больше их не поддержит. Даже если они останутся вдвоем против всех. Пока жива его душа, пока она бьется в груди и греет ласковым теплом, он будет бороться. Возможно, он будет бороться даже после. Поэтому Пэр не ошибся, когда сказал, что Минхо не слишком беспокоит смерть Председателя. В конфликте законных и мятежных он был прежде всего на стороне Джисона. Но это не означало, что он будет сидеть и ждать, пока Пэр пытается захватить власть. Поднявшись со стула, он внимательно осмотрел дверь. Магнитный замок, изнутри не открыть, окошко слишком маленькое и слишком высоко, чтобы попытаться взломать дверь, разбив его. В коридоре было пусто и тихо — охрану не приставили. Впрочем, люди Пэра наверняка находились где-то неподалеку. Сама комната оказалась глухой, у несущих стен и без окон, лишь с крохотным, с ладонь размером, квадратиком вентиляции под потолком. Вот будь он кошкой… Наудачу Минхо постучал коленом в дверь, надеясь привлечь внимание, но тщетно — никто не отреагировал. Было бы неплохо изучить ошейник, но руки за спиной зафиксировали таким образом, что ему было никак не дотянуться. Поэтому он сел на пол возле стены и вопреки своим собственным словам принялся ждать. К тому времени, как за дверным окошком что-то мелькнуло, он просидел, наверное, уже несколько часов, бессмысленно гипнотизируя белый квадрат стекла. — Стойте! — он подскочил и мгновенно рванул к двери. С той стороны было тихо. — Там кто-то есть? — он принялся стучать по двери ногой. — Пожалуйста. Снаружи раздалась какая-то возня, а потом медленные приближающиеся шаги. На долю секунды Минхо представил, что сейчас увидит в крохотном прямоугольном зазоре светящиеся голубые глаза и темные ветвящиеся линии на мертвенно-бледной коже. По спине пробежал холодок. Вдруг Джисон и правда… Он уже собирался позвать снова, когда в окошке показалась невысокая девушка с внимательным настороженным взглядом. Она едва доставала — показывались только янтарно-желтые глаза и косая русая челка. — Чего тебе? — строго произнесла она. — В туалет хочу, — невозмутимо ответил Минхо. Девушка сощурилась. — От двери отойди. Он послушно отступил назад и встал у стены. Дверь отворилась. Девушка с короткой стрижкой подозрительно уставилась на него, потягивая через трубочку банановое молоко. — Не будешь дурить? — Не буду, — Минхо изучал ее, пытаясь понять, что за духа видит перед собой. Почти наверняка стихийная, как Хоуту. Земля или воздух. Как и все здесь с прикладными навыками. Если земля не представляла опасности, так как растений поблизости не было, то вот воздух вполне мог стать проблемой. — Ла-адно. Выходи. Медленно. Он вышел в коридор и быстро осмотрелся по сторонам — справа был поворот, открытая комната, похожая на кладовку, и тупик, слева перекресток и еще метров двадцать по прямой до широких двустворчатых дверей. Откуда-то доносились приглушенные голоса. — Налево и еще раз налево, — скомандовала девушка, — шагай. Дойдя до перекрестка, Минхо сначала посмотрел направо — там было несколько закрытых дверей и еще один поворот. Должно быть, они находились в торце здания. — Путаешь право и лево? — беззлобно усмехнулась девчонка и ткнула его в плечо. — Мы не на экскурсии. Решив не злоупотреблять ее терпением, Минхо последовал указаниям. Туалет оказался общим, с раковиной возле входа и двумя кабинками. Толкнув плечом дверцу в дальнюю, он замешкался — запястья-то все еще были скованы наручниками за спиной. Мятежная выбросила банку из-под молока в урну и встала у входа, скрестив руки на груди. — Так… — он посмотрел на свою надзирательницу, — а дальше-то что? — Э-э, — ее взгляд смущенно скользнул в сторону, — в каком смысле? — У меня руки за спиной, как по-твоему?.. — он растопырил пальцы в стороны и пошевелил ими, привлекая внимание. Кажется, ее этот простой факт привел в ступор. — Вариантов у нас всего два, — медленно начал он, но заканчивать не пришлось, потому что она моментально покраснела как рак. — Ни за что, — она отрицательно мотнула головой. — Ладно, я сниму наручники. Только не заставляй меня жалеть об этом. Мятежная извлекла из кармана связку из двух маленьких ключей — похоже девушка не была случайной, ее действительно приставили к нему — и сняла браслеты, щелкнув замком. Минхо растер запястья: наконец-то можно было размять затекшие руки. Вошел в кабинку и первым делом осмотрелся. Недаром он выбрал дальнюю от входа — в боковой стене обнаружилось маленькое матированное окошко, в котором дребезжал свет, значит он не ошибся, и они находились в торце. Кроме того, судя по интенсивности света, день клонился к вечеру — темнело рано, около пяти. Если исходить из того, что оговоренные сутки истекали на рассвете, Минхо сидел взаперти уже около семи часов. Больше, чем ему казалось. Оставалось только гадать, что за это время успел сделать Джисон. Естественно, это окно невозможно было использовать для побега, однако оно дало информацию, которую стоило принять к сведению: Минхо спрятали не в центре здания, эта стена была внешней, а значит, в одной из комнат дальше по коридору вполне могло оказаться окно побольше. Этаж и высота все еще были под вопросом в случае, если ему пришлось бы прыгать, но с этим, видимо, оставалось только разбираться по ходу дела. Покинув кабинку, он принялся мыть руки, думая о том, сколько комнат успеет проверить до того, как подоспеет подкрепление. Четыре, пять? Если у девушки имелся пульт от ошейника, наверное даже меньше. Жаль зеркало отсутствовало, хоть посмотрел бы на эту чертову удавку. Он вздохнул. Повернулся к мятежной. Та протянула к нему ладони с раскрытыми наручниками, ожидая, что он вложит туда руки, а потом встретилась с ним взглядом и в тот же миг все поняла. В желтых глазах мимолетно промелькнуло разочарование. — Без обид, — Минхо проговорил тихо. Секунда промедления — он вдруг засомневался. Случись это несколько месяцев назад, он бы просто дернул ее за руку и приложил бы головой об раковину, а теперь отчего-то мешкал. Девушка тоже могла бы позвать на помощь, но не проронила ни звука, продолжая напряженно смотреть на него. Он втянул носом воздух, освобождая мысли, а в следующее мгновение бросился вперед, сметая ее с пути. Оттолкнул к стене на противоположной стороне коридора, но постарался, как мог, не сильно, все же она не сделала ему ничего плохого. Мятежная охнула от удара и присела, видимо, потеряв ориентацию в пространстве, а Минхо уже мчался по коридору, на бегу распахивая двери по левой стороне. Часть была заперта, несколько он открыл, но окон там не оказалось. Что странно — не началось никакой возни и криков, как будто никто не заметил потасовки, не услышал удара и беготни. И вот он оказался возле темной двустворчатой двери, ведущей, предположительно, в другой отсек коридора. Альтернативных вариантов не нашлось, единственный доступный выход — окно, значит необходимо было оставаться как можно ближе к внешней стене. Он распахнул дверь и в ту же секунду оказался нос к носу с Пэром. За его спиной маячили еще двое крайне неприветливого вида парней в костюмах. — Я же предупреждал, — спокойно проговорил он, будто они были в середине диалога. Минхо развернулся и рванул в обратном направлении, но убежал, конечно, недалеко. По позвоночнику прошел разряд, выбивая почву из-под ног, и он упал навзничь, лицом вниз, крупно содрогаясь от боли. Челюсти сжались до скрежета зубов. Пэр отпустил кнопку почти сразу, и все равно ощущение было такое, будто его сбила машина. Он чувствовал щекой холодный кафель пола, видел в легком расфокусе, как чуть поодаль у стены сидит его надзирательница и смотрит в их сторону. Сзади раздались медленные приближающиеся шаги. Пэр подошел, немного понаблюдал за тем, как он загнанно дышит, борясь с дрожью, а затем перешагнул его, встав аккурат над головой, так, что Минхо видел его идеально начищенные туфли прямо перед носом. На обуви и намека на кровь не осталось. Вот это педантичный подход к внешнему виду. Даже штаны переодел. Склонившись, Пэр просунул два пальца под полоску ошейника и потянул вверх, отрывая Минхо от пола. — Кх, — горло сдавило. Минхо уперся дрожащими руками, чтобы иметь возможность дышать. — Скажи-ка, — Пэр смотрел на него сверху вниз, слегка щуря глаза, — может быть, ты мазохист? Это многое бы объяснило. — Кха, — он хватал ртом воздух, шкрябая пальцами по плитке. Пэр отпустил ошейник, и Минхо снова припал к полу, закашлявшись. — В пятую его, — бросил он, отходя в сторону, и мятежные, которые до этого ждали команды, подхватили почти безвольного Минхо под руки и потащили по коридору. Он был не в состоянии следить, куда они идут, даже головы не поднимал, не видя ничего кроме собственной челки. В очередной камере, на этот раз узкой и вытянутой, явно предназначенной для содержания заключенных, его усадили на кованную скамью у стены. Начали было пристегивать наручниками, но Пэр остановил их, сказав: — Не нужно. Хочу посмотреть, сколько еще раз он сделает это с собой. Мятежные ушли, и они с Пэром снова остались вдвоем. Кости ломило. Удары током были терпимыми, Минхо знавал боль и похуже, но они изматывали тело — он чувствовал себя так, будто бежал на предельной скорости несколько часов подряд. Такими темпами у него не останется сил продолжать попытки выбраться, после очередного удара он просто вырубится на несколько часов и все, торопиться уже будет некуда. — Мне тебя не понять, — задумчиво проговорил Пэр, садясь на стул у входа. — Ты же не ждешь, — Минхо прислонился к стене, запрокинув гудящую голову, — что я буду покорно сидеть в клетке? — Именно это тебе и стоит сделать, — он качнул головой. — Впрочем, не буду лукавить, мне было любопытно, попытаешься ли ты убить свою надзирательницу. — Убить? — искоса взглянув на Пэра, он размял саднящее от перенапряжения предплечье. — Ты поэтому поставил хрупкую девчонку охранять меня? Рискнул ее жизнью из любопытства? Он покачал головой. — Я не рисковал. Эта «хрупкая девчонка» могла лишить тебя кислорода, произнеся одно слово. Она одна из лучших бойцов. Так что в зоне риска был ты. Кстати, — он указал в сторону Минхо, — под скамьей твой обед. Полагаю, ты голоден. Первым напрашивающимся предположением было то, что там окажется собачья миска или что-то вроде. Такая выходка вполне соответствовала бы чувству юмора Пэра, учитывая его постоянное заигрывание с темой хозяина и питомца. Но, заглянув под скамью, Минхо обнаружил лишь небольшой пакет, в котором был кимпаб явно из ближайшего конвиниента и банановое молоко. Озадаченно покрутив в руках банку, он спросил, приподняв бровь: — Серьезно? — Не смотри на меня так, я тут ни при чем, — Пэр развел руками. — Она взяла тебе то же, что и себе. Неожиданно кольнула совесть. Все же девчонку он приложил неслабо. Но вот испытывать вину за попытку сбежать из плена — это что еще за приколы? Наверняка так снова сказывалось влияние души Хани, которая излишне смягчала его реакции, периодически доводя их почти до абсурда. Если Джисон черствел, то с Минхо происходило совершенно противоположное, и не сказать, что ему нравилось что-то из этого. Развернув кимпаб, он принялся жевать. Когда он вообще ел в последний раз? Кажется, слишком давно. Одна напасть сменялась другой, даже продохнуть было некогда. — Скажи, — задумчиво подал голос Пэр, — тебе ведь приятнее думать, что я беспринципный злодей, правда? — Ты говоришь так, как будто это не является действительностью, — он хлебнул сладкого молока. — Мне не совсем понятно, какие цели преследует этот спектакль, но я отдаю себе отчет в том, что это лишь представление. Круг не забыл засаду на трассе, лабораторные опыты. Мы знаем, как вы обошлись с касинами. Этого вполне достаточно, чтобы сделать выводы о тебе. — Хочешь верь, хочешь нет, я действительно не отдавал приказа нападать на вас на трассе. Все, что я сказал на совете — правда. — Да ну? — Минхо сощурился. — И как же тогда это произошло? Какое-то время он молчал, будто раздумывая, стоит ли объяснять. — Дело в том, что отряд, который я направил, чтобы отыскать вас и сопроводить в безопасное место, состоял исключительно из тех, кто пострадал от действий законных. Кто-то из них потерял членов семьи, кто-то был осужден за проступки или подвергался насилию со стороны ваших людей. Вы бы назвали большинство из них преступниками. И хотя они были очень разными, но у всех была общая черта — каждый член отряда ненавидел законных. Перестав жевать, Минхо поднял взгляд. — Хочешь сказать, они приняли самостоятельное решение спланировать засаду? И ты не знал, что произойдет, когда отправлял их? — Я… знал, — он медленно кивнул, поправляя манжеты рубашки. — В деталях. Но меня устроил такой вариант развития событий. — А они знали? — голос ожесточился. — Их такой вариант устроил? — Ты рассматриваешь конкретную ситуацию, — Пэр внимательно посмотрел на него и немного нахмурился, — но не видишь картину в целом. Для достижения поставленной цели почти всегда приходится платить. Его поведение вызывало очень много вопросов. Основной заключался в том, почему он вообще говорил с Минхо. Наивно было бы предполагать, что он делает это от скуки. Рассказывать подобные детали своему врагу казалось по меньшей мере неразумным, и, если он все же это делал, у него наверняка имелась хорошая причина. — Значит, твои цели оправдывают средства? — Именно так. — Вот оно что, — Минхо покивал, болтая напиток в банке. — Как удобно, когда жертвы выпадают на долю других. Поставленные тобой цели выполняются, но платит за это кто угодно кроме тебя. Взгляд Пэра помрачнел. Кажется, Минхо не ошибся, выдвинув предположение о его мотивах — у него в самом деле имелось какое-то оправдание собственных действий, оттого его задевали любые попытки указать на его эгоизм и равнодушие. — Много ли ты знаешь о жертвенности? — произнес он. — А ты? — Кое-что знаю. Не поднимаясь с места, он аккуратно расстегнул две верхние пуговицы рубашки и оттянул белоснежную ткань в сторону. Смуглая кожа на его груди была вся испещрена небольшими, в пару-тройку сантиметров шрамами. Такие обычно остаются от достаточно глубоких порезов. — Что это? — Минхо взглянул ему в лицо. Он немного помолчал, а потом застегнул ворот. — Это цена. Цена? Минхо замер. Он использовал именно это слово не случайно. Уплата цены в их кругах означала кое-что весьма определенное. До этого момента ему не давал покоя вопрос, откуда Пэр мог знать так много о Джисоне и его силах, как он раскопал, что именно с ним произошло, каким образом нашел способ с ним связаться? Похоже только что он продемонстрировал ответ. — Ты смотрел его судьбу? Пэр ничего не сказал, только продолжал сверлить его сосредоточенным взглядом. — Сколько?.. Сколько раз ты… — Семь, — он откинулся на спинку и сцепил пальцы в замок на бедре. — Его судьба очень переменчива. Семь. Склонив голову, Минхо взглянул на свои руки, сжимающие белую пластиковую банку. Джисон посмотрел судьбу Минхо и свою, и это почти погубило их обоих. Заплатить цену дважды оказалось слишком тяжело, что говорить о семи? Что-то изменилось. То, как Пэр говорил с ним несколько часов назад, когда Минхо только очнулся, не имело ничего общего с тем, как он говорил сейчас. Что произошло? Было ли это связано с их с Джисоном разговором, или, пока они находились здесь, случилось что-то еще? — Когда ты посмотрел его будущее впервые? — Минхо нахмурился. — Еще тогда, четыреста лет назад? — Верно, — просто ответил Пэр. — Я понял, что у него особенная судьба, когда впервые повстречал его. Он влиял на людей вокруг уже тогда. У меня были серьезные основания проверить, и я не ошибся — после становления его сила должна была раскрыться в полной мере, — он задумался, невидяще уставившись в пространство. — В тот самый первый раз… ценой стало мое лицо. Как видишь, я имею представление о том, что такое жертва. Бессмыслица. Пэр увидел в нем что-то настолько редкое, что посчитал достаточным основанием для чтения судьбы? Едва ли такое возможно. Скорее всего, он знал что-то еще, но умалчивал о реальной причине своего поступка. Очевидно, он собирался использовать Джисона, но даже с учетом этого, его действия казались странными. — Если тебе так нужна была его сила после становления, почему ты просто не убил его? Ты крутился рядом с ним очень долго, чего ты ждал? Уголок его губ дрогнул. Он ответил негромко: — Не убил, потому что не хотел забирать его жизнь. Минхо ошарашенно уставился на него. Этот разговор становился все более и более странным. Быть может, Пэр лгал и манипулировал до этого, пытаясь создать искаженную картину, но в этот конкретный момент почему-то возникло совершенно отчетливое ощущение, что он говорит правду. И это разозлило. — Издеваешься? — поднявшись на ноги, он подошел к Пэру. — Не хотел забирать его жизнь, но бросил в пожаре? Тот перевел на него жесткий взгляд. — Тогда… я сделал выбор, — в низком голосе проступили ноты угрозы. — Рассудил, что лучше он, чем я. — Да что ты? — Минхо сжал руки в кулаки, явственно ощущая закипающую внутри злость. — Подумай как следует, — Пэр указал кивком на его руки, — пульт все еще у меня. Какое-то время они сверлили друг друга полными неприязни взглядами, но никто ничего так и не предпринял, поэтому Пэр продолжил: — Согласно предсказанию, он должен был погибнуть в огне, а после возродиться, пройти становление и пробудить силу. Так бы и произошло, если бы ты не сделал с ним то, что сделал. Жаль, я раньше не понял, что ты из себя представляешь. Тебя даже в его будущем не было, потому что не существовало никакой вероятности, что ты сожрешь собственного хозяина. Ты бы не смог сотворить подобное, так как любил его слишком сильно. Но, полагаю, ты нашел какой-то способ избавиться от своих чувств, я прав? Минхо стиснул зубы. — Так я и думал. Черт с ним, с телом, это бы не стало преградой для становления, но ты пошел дальше. Ты расколол его душу. Ослабил его настолько, что он смог переродиться только через четыреста лет. — Погоди, — остановил его Минхо, — о чем ты говоришь? Что значит, расколол душу? — Пф, — с его тонких губ слетела усмешка, — шутка ли — ты в самом деле не знаешь. Поднявшись со стула, он оказался нос к носу с Минхо. — Как ты стал человеком? М-м? — он приподнял бровь. — Ты правда думаешь, что твоя простенькая кошачья душонка благодаря одному чувству эволюционировала в полноценную личность? Тебя ничего в этой концепции не смущает? Хотелось возразить, но голос не слушался. — Ты отколол кусок его души и забрал себе, вот как ты стал человеком. Поэтому он не возрождался так долго. Именно поэтому вас так тянет друг другу. Поэтому ты помешан на нем. Вы по сути две части одного целого. Два тела, одна душа. Ну, — он смерил его пренебрежительным взглядом, — полторы. Время остановилось. Не выходило пошевелить даже мускулом, только сердце гулко и медленно стучало внутри. Какая бессовестная ложь. Он точно врал, это не могло быть правдой. Не могло, но… Это очень хорошо объясняло, каким образом Минхо удавалось носить душу Хани в себе. Они уже не могли слиться, потому что его душа переродилась, а суть Минхо слишком сильно изменилась за столетия порознь, но они все еще узнавали друг друга. Это объясняло чувство бесконечной жажды и беспокойства, когда его не было рядом, и ощущения абсолютного единения, когда они были близки. Объясняло, почему его силы пробуждали чувства даже сквозь проклятие. Если подумать, это объясняло… слишком многое. Вот как. В горле встал ком. — Представляешь, что я почувствовал, когда осознал, что ты сделал? Серо-голубые глаза приблизились. В них почти не было эмоций, только слабый отголосок давно отзвучавшей ненависти. — Четыреста лет ожидания — это очень большой срок. — Так… — Минхо запнулся, — ты хочешь вернуть его? — О, — Пэр медленно покачал головой, отстранившись, — нет. Я уже говорил: я не такой, как ты. Сейчас он для меня инструмент. Ключевой, но все же инструмент. Кроме того, — он сделал паузу и заговорил немного тише, — Минхо… тот, кого я знал, погиб несколько сотен лет назад. Похоже, он полностью осознавал, что по сравнению со своей прошлой ипостасью, Джисон — это совсем другой человек. Учитывая количество чтений судьбы, он наверняка наблюдал за ним еще до становления и сделал все необходимые выводы задолго до последних событий. Их различия были слишком очевидны с самого начала. Не говоря уже о том, что Джисон представлял из себя сейчас. Даже Минхо временами с трудом его узнавал. Из-за последней, неожиданно откровенной фразы стало очевидно, что Пэр тоже потерял его тогда. Более того, какая безжалостная ирония — они оба винили себя и друг друга. — Инструмент для чего? — нарушил тишину Минхо. Звонко пиликнул телефон. Не ответив, Пэр вытащил его из кармана и сосредоточенно уставился на экран. За доли секунды его лицо изменилось с удивленного к крайне напряженному. — Что такое? — Минхо мгновенно взволновался. — Прости, кажется побеседовать не выйдет. Планы поменялись, — он отошел от двери и указал в сторону выхода ладонью. — Вперед. — Что случилось? — он шагнул к двери, но продолжал оглядываться на Пэра. Тот проигнорировал вопрос, только подтолкнул его в плечо, быстро набирая что-то на телефоне. В коридоре уже знакомая мятежная защелкнула на его запястьях наручники и повела вперед. В здании началась какая-то суета — отовсюду были слышны быстрые шаги и приглушенные разговоры, но как бы Минхо не вслушивался, слов разобрать был не в силах. Глупая надежда твердила, что Джисон наконец-то нашел его, что к зданию прямо сейчас подходит орда, поэтому все так суетятся и бегают. Готовятся к атаке. Его наверняка хотят перепрятать посерьезней, чтобы не вышло до него добраться. А может, даже лучше — Пэр собирается выдать его Джисону, чтобы избежать жертв. Более циничная часть сознания подкидывала другой, опустошающий своей безнадежностью вариант — Джисон попытался совершить покушение, но не преуспел и либо был пленен, либо убит. Совет узнал о причастности Пэра и прямо сейчас бросил все силы на его поимку. Дойдя до узкой винтовой лестницы, мятежная оглянулась на следовавшего за ними по пятам Пэра и, дождавшись его кивка, повела Минхо вниз. Они спустились на пять пролетов, потом еще немного попетляли по темным коридорам, периодически встречая бегущих куда-то людей. Вниз, значит на выход — думал Минхо с надеждой. Значит, Джисон и правда нашел его. Он справился. Его завели в просторное помещение, напоминающее ангар, в котором было еще двое людей с оружием, по-видимому выполнявших функцию охраны. На противоположной стороне располагалась огромная, во всю стену, гаражная дверь, под потолком гудели и потрескивали лампы. — На колени, — строго произнесла мятежная. — Ха?.. — он замешкался и почти сразу ощутил, как в затылок уперлось холодное дуло пистолета. — На колени, — повторила она четче. Минхо опустился на пол и только тогда понял, что он стоит на небольшом квадратном, где-то два на два, куске брезента. В центре потертой темно-синей ткани местами виднелись грязные разводы. Осознание было настолько запоздалым, что он даже не испытал страха, лишь шокированно смотрел перед собой. То есть… никто не собирался его отпускать? Его просто пристрелят здесь как собаку. — Голову вниз, — она надавила стволом. — Что произошло… — неслышно выговорил он, ощущая, как деревенеет тело. Внутри стало совершенно пусто. Сутки еще не истекли, так что дело было не в том, что Джисон выбрал жизнь Председателя. Единственная причина, по которой они могли поступать так — устранение свидетелей. Если покушение прошло неудачно, если Джисона… Распахнутые глаза остекленели. В ушах стоял гул, девчонка повторяла свои команды, но он не слышал ничего. Уродливый, холодный, пожирающий все остальные эмоции страх поглотил его полностью. Если Джисона убили… Никаких мыслей не осталось. Только его имя вспыхивало в мозгу как затухающий пульс. Джисон. Джисон. Джисон. Хани… Из него будто вынули стержень, и он сам не заметил, как склонился вперед, до крови закусив губу. Перед ним возникла излишне подробная и отчетливая картинка того, как мутнеют погасшие льдистые глаза, как кипит и испаряется черная кровь, как его израненное тело усыхает изнутри, превращается в прах и рассыпается после процедуры развоплощения. Он видел это так четко, будто все это произошло прямо перед ним, но он ничего не смог сделать. За всю жизнь, он еще не испытывал паники настолько разрушительной. Этот ужас оказался даже сильнее ауры Джисона. Сильнее всего. Страх собственной смерти не мог идти ни в какое сравнение со страхом потерять его. Если… Если Джисона действительно убили, выстрел в затылок — не такой уж плохой вариант.