«Я тебя до рубцов. До ожогов. До клетки последней. Вырезаю. Сжигаю. Живу. И будь трижды проклят тот день лета осенний, я в пряди шептал: — Восхищаюсь тобой. В тебе всё, что дрожало, кричало, болело, — убили. Ты мертвая. И, других убивая, ты себя ощущаешь живой». «Кофейня» — Вячеслав Прах.
Сердце бешено стучит, но не от страха. Адреналин ощущается даже на кончиках пальцев рук, которые держат два острых клинка и почти незаметно подрагивают от уже давно знакомых ощущений. Убивать вошло в привычку и почти не вызывало никаких отрицательных эмоций, только зверский азарт. Тросы переносят её с крыши на крышу, голова постоянно анализирует ситуацию. Двое сзади пытаются догнать, но уступают в скорости. Остальные, надеясь на отсутствие ушей у девушки, наступают слева и справа. Но слух ещё ни разу не подводил её. Резко остановившись на крыше одного из домов, она позволяет окружить себя. Солдатам был дан приказ убивать сразу же, поэтому они незамедлительно обнажают длинные клинки, которые, как отметила девушка, были чертовски неудобны для убийства людей. Оскалив зубы, она продолжила стоять на месте, вмиг став легкой добычей. Солдаты, попавшись на эту уловку, начинают быстро наступать, двое сзади, двое спереди, что-то крича. Злость наполняет их, заставляя терять рассудок. Один из них осмеливается плюнуть ей в лицо и, прокричав несколько пафосных фраз, вонзает оружие в плоть. Кровь брызжет из раны, пачкая одежду своего убийцы и всё вокруг. Солдат отшатнулся от тела, оставляя свой клинок в нём. В его глазах застыл тихий ужас, зрачки расширились, руки задрожали. Он вонзил клинок не в неё, а в своего товарища, стоявшего за ней. Взгляд троих солдат медленно переходит на девушку, которая, как ни в чем не бывало, отряхивает черный плащ от капель крови. Её победный взгляд, скрытый капюшоном, заостряется на оставшихся выживших, а рот скривился в злой усмешке. Девушка обнажает зубы и молниеносно оказывается рядом с солдатом. Холодная рука придерживает голову полицейского, а острый клинок перерезает шею. Глаза солдата закатываются, кровь брызжет фонтаном, сливаясь с кровью ранее убитого. Тело с глухим стуком падает и ещё несколько секунд бьется в предсмертных конвульсиях. Привкус сладкой мести ощущается во рту, когда солдат испускает дух. Обращая свой взор на оставшихся полицейских, она демонстративно вытирает лицо от плевка, который осмелился сделать солдат. Полицейские остаются на своих местах, их тела парализовал ужас, поэтому девушка, не теряя времени, совершает двойное убийство. Тела одновременно падают в кровавое месиво, увеличивая его размер. Девушка стоит над ним в течение минуты. Осознав собственный поступок и многозначительно вздохнув, она покидает крышу.***
— Успокойся, солдат, — холодно, но настойчиво требует мужчина. Но юношу не волнуют приказы главнокомандующего. Его лицо перекошено страхом, на плаще пятна крови. Чужой крови. — Расскажи, что именно ты видел? — спрашивает девушка, поправляя очки. Её лицо выражает беспокойство, ведь этот юноша прибежал в Разведкорпус посреди ночи, сплошь в крови и постоянно твердил о какой-то девушке и изощрённом убийстве. — Ханджи, вколи ему что-нибудь. Он явно не в своём уме, — Леви смотрит на полицейского, пытаясь предугадать, какую историю тот расскажет. — Есть успокоительное? — спрашивает Смит у капитана Зоэ. — Было где-то. Сейчас принесу, Эрвин, — девушка тут же вскакивает и бежит за шприцем и ампулой. Ханджи вводит препарат в солдата, и он действительно спустя время успокаивается. Но страх не покидает его. Получив одобрение со стороны главнокомандующего, юноша начинает говорить. — Не поймите меня неправильно. Я очень уважаю Военную Полицию, но в этом деле мы — просто пушечное мясо. Как вы знаете, подражатели Кенни сейчас крайне опасны. Причем охотятся они исключительно на нас, простых горожан не трогают. Солдаты гарнизона тоже не попадались, ну и вы, разведчики, тем более. Они преследуют только нас, — парень перекрестился, его губы двигались бесшумно, читая молитву. Затем он продолжил. — Сегодня патрулировал я, Майк, Джеффри, Томми и Марк. Наша задача состояла в том, чтобы охранять штаб Военной полиции, и в случае подозрительной активности незамедлительно убивать. Ну, по началу всё было довольно спокойно. Затем прямо на нас вышла девушка. Лица не видно, оно было прикрыто капюшоном. На ней были… Хм. Черный плащ, УПМ и, пожалуй, ничего более примечательного. Мои ребята погнались за ней, сказав мне оставаться здесь на случай, если объявится кто-то ещё. Я остался ждать. Прошло около пятнадцати минут, они всё не возвращались. Оценив ситуацию и поняв, что за это время меня уже могли спокойно убить, если бы хотели, я покинул пост и отправился им на помощь. Юноша запнулся. — Я увидел их в бинокль и остановился. Они окружили её. Казалось, вот сейчас Марк вонзит в нее клинок, но она молниеносно отскочила и… — слезы потекли по его щекам, а голос задрожал. — Клинки вонзились прямо в Томми, — в его глазах сверкнула ненависть вперемешку с болью. — Она перерезала горло Марку, а затем убила остальных. А я… я как трус остался в стороне. Я мог отомстить! Я мог разорвать её на куски, но не смог. В комнате стало тихо. Слышались лишь звуки трескающихся дров в камине. Наконец, Эрвин встал, подошёл к юноше и положил руку ему на плечо. — Ты не трус. Ты просто не позволил эмоциям взять верх и теперь, благодаря тебе, мы знаем намного больше. Спасибо, я распоряжусь о похоронах. Можешь идти. Дверь тихо закрылась и комнату вновь наполнило молчание. — Полиция не справляется, это уже пятнадцатое убийство за последние три месяца, — констатирует факт Леви и переводит взгляд на Эрвина. — Если полиция не справляется самостоятельно, мы поможем, — глухо отзывается Смит, ставя точку в этом разговоре.***
Дверь открывается и девушка заходит внутрь. В нос ударяет запах алкоголя и вяленой рыбы. В баре сидят несколько человек и, узнав девушку, радостно приветствуют её. — Элизабет, опять жива? — отшучивается брюнет, опустошая свой бокал. — Подохнуть ещё не собираешься? Девушка скидывает капюшон. В янтарных глазах отражается добрая усмешка, а руки поправляют тёмные волосы, которые лишь немного касаются плеч. Она снова дома. Этот бар, это здание, этих людей она считала своей семьёй. И они принимали её с такой же теплотой и любовью. Пусть и занимались они вместе не совсем добрыми делами. Относительно. — Когда наконец решусь выпотрошить тебя, Джейкоб, — она отшучивается в ответ и садится рядом с брюнетом. — Эй, Карл! Виски. Бармен дружественно кивает и принимается за работу. — Ну что, сколько сегодня? — спрашивает Джейкоб, оценивающим взглядом пробегаясь по ней. — Дай угадаю, двоих уложила? Элизабет смеётся и поспешно отвечает, что убила четверых. О таких ужасных вещах они разговаривали довольно обыденно, это уже являлось образом их жизни. Для них это было вполне нормальным. Бармен подаёт виски, и Элизабет залпом опустошает бокал. Она не любит много пить, но только так можно полностью расслабиться. Провести этот вечер в компании с братом и остальными, поиграть в карты с местными пьяницами и наслушаться новых сплетен. Подземный Город — её новый дом. Ведь старый у неё отняли.