«Я пью за разорённый дом, За злую жизнь мою, За одиночество вдвоём, И за тебя я пью, — За ложь меня предавших губ, За мертвый холод глаз, За то, что мир жесток и груб, За то, что Бог не спас». Анна Ахматова, 1934.
— Потому что ты псих. Кенни демонстративно снимает шляпу. Вертит её в руках с весьма задумчивым лицом, а затем, не смотря на неприятелей, наигранно удивляется: — Я? Псих? — на лице отражается что-то вроде кривой усмешки. — Нет, я так не думаю. Потрошитель надевает шляпу и, засунув руки в карманы, начинает прохаживаться по заводу, рассуждая дальше: — Мне открылась чертовски простая истина, которую, к сожалению, не каждый сможет понять… — Кенни резко оборачивается в сторону заложников и, хмурясь, спрашивает. — Вы когда-нибудь были в театре? — Ты издеваешься? — Элизабет с недоумением вглядывается в лицо врага. Возраст уже начинает проявлять себя в многочисленных морщинах и, кажется, старческом маразме. Иную причину, почему Кенни решает поговорить в такой «подходящий» момент об искусстве, найти просто нереально. — Вот, — Кенни показывает на девушку пальцем. — Вот почему вы такие идиоты. Вы ни черта не понимаете, как на самом деле прост этот мир. Элизабет глубоко вдыхает. Если бы не нога, она бы давно набросилась на этого высокомерного ублюдка и выцарапала ему глаза. Но, увы, сейчас ей необходимо сдерживать себя, чтобы ещё один нож не прилетел ей в грудь. Кенни может. Он может всё. — О какой истине ты говоришь? — почти с насмешкой спрашивает Джейкоб, потирая ушибленный локоть. Парень никогда не считал мотивы Потрошителя чем-то серьёзным. Кенни убивает, сеет хаос просто потому, что хочет. Просто потому, что ему это нравится. — Я как-нибудь расскажу тебе, друг мой… — начинает мужчина, но его резко обрывают. — Мы не друзья, — сквозь зубы проговаривает Джейкоб. — Будь по-твоему, — на лице снова играет едва видимая улыбка. — Тогда зачем мне рассказывать свои тайны врагу, коим ты меня считаешь? Может, будь ты чуть умнее и хитрее… — А со мной поделишься? Все оборачиваются. Леви прищурено смотрит на Потрошителя, пытается выйти на контакт: — Мы с тобой вроде не враги, так, старые знакомые… Кенни задумчиво осматривает капитана. Морщинки на лбу стали более выраженными, наверное, Потрошитель стоит перед выбором: поделиться своими тайнами или оставить их при себе. Проходит минута, другая. Видимо, Кенни сделал свой выбор. Он ничего никому не скажет, оставив свои мотивы и секреты при себе. Как всегда. Тишина окутывает завод. Возможно, это место станет для всех могилой. Из разбитых окон веет ночным холодком. Сколько они здесь? Час, два? И сколько они ещё пробудут здесь? Сколько времени остаётся до их встречи с сырой землёй? Элитный отряд сидит ближе всех к окну. Петра обнимает колени, притягивая ноги ближе к себе. Становится холоднее. Оруо снимает плащ и окутывает им рыжеволосую, пытаясь согреть девушку, чья одежда насквозь промокла. Гюнтер вытирает холодный пот с лица хлопковым платком. Эрд смотрит в окно, пытаясь отвлечься. Люси копошится в карманах, доставая всякую награбленную мелочь: гильзы, патроны, серёжки, браслеты, кольца… Безделушки пачкаются от грязных, промокших рук. Люси вытирает их об одежду, пытаясь вернуть мелочи приемлемый вид. Рыжие волосы спутаны и взъерошены. Клара осматривает ногу Элизабет. Её, кажется, не волнуют ни Кенни, ни бандиты, ни то, в каком положении сейчас находятся они и разведчики. Задача брюнетки — обеспечить должную поддержку раненым, даже если они все умрут через несколько минут. Кровотечение остановилось. Теперь следует обеззаразить рану, чтобы впоследствии не пришлось отрубать целую конечность. Клара не мелочится и выливает достаточное количество спирта на ногу, а Герман помогает наложить бинты. Элизабет прикусывает язык и морщится. Довольно неприятно, но девушка старается терпеть, чтобы не давать повода Кенни уличить её в проявлениях слабости. Элизабет так это не любит. Джейкоб смотрит в пол, продумывая дальнейший план действий. Пробегает взглядом по бандитам, оценивая каждого, затем по разведчикам. Если бы не эта бессмысленная борьба вначале, они с довольно высокой вероятностью смогли бы одолеть приспешников Кенни вместе. Ханджи протирает очки концом плаща и всматривается в ржавые столбы, на которых, по сути, держится всё здание. В теории, можно было бы устроить небольшой взрыв, чтобы завод обвалился, давая хоть малейший шанс на отступление. Но, во-первых, есть огромный риск, что какая-нибудь железка упадёт прямо на них и переломает каждому позвонки. А во-вторых, взрыв вызвать фактически нечем. Если, конечно, у Клары нет чего-то подобного в арсенале. А у неё, как назло, нет. Единственный Леви продолжает сверлить взглядом Кенни. Ведь они ещё не поговорили; так много не сказали друг другу. Эта недосказанность оставила огромную чёрную дыру, которая не позволяет отпустить прошлое. Почему он ушёл? Почему оставил его гнить в этом сраном Подземном городе? Что, чёрт возьми, с ним [Леви] не так? — всё это норовит выйти из уст капитана, но Леви прикусывает язык. Во рту чувствуется металлический привкус. Нужно во что бы то ни стало держать себя в руках. Даже свой язык. Нельзя терять голову. Если Кенни поступил так, значит у него была веская причина оставить Леви. Но, как бы капитан не старался, найти мотив он не смог. Пожалуй, это единственная вещь, которая не отпускает разведчика на протяжении долгого времени. А теперь, когда он, Кенни, когда-то спасший жизнь капитану, стоит перед ним, слова так и норовят политься ручьём, топя и капитана, и его рассудок. Мысленно дав себе пощёчину, Леви возвращается в реальность. Туда, где нет места пустым вопросам. Всё, что было в прошлом — должно остаться там же. Вот только язык всё ещё болит. — Весь мир — театр, мы все — актеры поневоле, Всесильная Судьба распределяет роли, И небеса следят за нашей игрой! Все удивлённо оборачиваются. Кенни стоит, прикусывая нижнюю губу, а через несколько секунд уже улыбается, окидывая взглядом каждого находящегося в здании. — Это Пьер де Ронсар и его «На окончание комедии». Хотя вам это, конечно же, ни о чём не говорит, — с наигранной грустью произносит Потрошитель, опустив голову вниз, будто бы каясь. — В этих словах и лежит основной секрет твоего мразотного поведения? — уточняет Клара, не забыв бросить парочку оскорбительных слов. — И да, и нет. Остальное я расскажу вам потом, — а смотрит лишь на Элизабет. — Потом? — спрашивает Ханджи. — Судя по обстоятельствам, нам осталось недолго. — Кто сказал, что я собираюсь убить вас? — задаёт резонный вопрос Кенни. — Тогда с какой целью ты это устроил? — переспрашивает Элизабет и встаёт, опираясь на правую ногу. — Зачем всё это нужно? — Чтобы потом вы не задавали таких глупых вопросов, — отчеканивает Потрошитель, жестом указывая бандитам на выход. — Уходим. Элизабет всматривается и замечает то самое прищуренно-довольное лицо. Ну, уж нет, Кенни не уйдёт просто так, без жертв. Она отомстит хотя бы за то, что этот самодовольный бандит ранил её в ногу. Бесшумно вынув оружие, девушка закрывает один глаз, а затем, зафиксировав цель, стремительно швыряет нож. Клинок с характерным звуком прорезает воздух, а затем чётко впивается в правую лопатку бандита, заставляя его резко остановится. Лёгкие наполняются кровью, и через мгновение тело тихо валится на пол, подобно мешку с картошкой. Кенни оборачивается. — Да, меткости тебе не занимать, — и, цокнув языком, добавляет. — Я даже не буду спрашивать, зачем ты это сделала. Мы слишком похожи. Девушка удивлённо поднимает бровь, но Потрошитель, игнорируя её и труп своего приспешника, медленно удаляется из помещения. И что на уме у этого кретина?***
Кенни покинул здание так же внезапно, как и появился. Просто взял и ушёл, оставляя разведчиков и разбойников в полном недоумении. — И что теперь делать? — спрашивает Петра, нарушая недолго длившуюся тишину. — Закончить дело, — Эрд поднимается. — Арестовать их, а затем найти и Кенни. Джейкоб тянется рукой к пистолету, зло смотря на разведчиков, но Клара поспешно бьёт его по руке. Шепчет губами «Подожди», и юноша слушается. — По-моему, сейчас мы все в одной лодке, — констатирует факт Герман, непринуждённо осматривая труп. — И вряд ли на фоне общей угрозы в лице Кенни вас интересуют несколько бандитов, которые, между прочим, тоже ненавидят его. — А вдруг вы с ним за одно? — поддерживает сослуживца Оруо. Элизабет издаёт нервный смешок. Благо, пара клинков ещё осталась в кармане. Напряжение витает до сих пор, пока разведчики и преступники стоят по разные стороны, недоверчиво хмурясь и мнимо идя на контакт, ожидая подвоха. — Успокойтесь, — повышает голос Ханджи. — Не хватало нам очередной драки. Убедившись, что обе конфликтующие стороны замолчали, девушка продолжает: — Я думаю, что Кенни этого и добивается. Чтобы мы опять набросились друг на друга. Он и так вымотал нас дракой. — Чтоб самому руки не марать? — спрашивает Клара, убирая бинты и спирт в небольшую наплечную сумку. Ханджи положительно кивает, а затем продолжает задавать вопросы: — Откуда вы узнали про это место? Джейкоб вопросительно смотрит на друзей. Стоит ли рассказывать разведчикам обо всём? Клара и Люси кивают. Элизабет сверлит взглядом. Нет смысла скрывать что-либо, так как это уже не имеет особого значения. Видимо, им придётся объединиться, чтобы предотвратить общую угрозу. И, недолго думая, парень выкладывает всё: начиная заброшенным домом, заканчивая письмом. Ханджи внимательно слушает, иногда переглядывается с Леви, который пока не произнёс ни слова. — И вот мы здесь, — заканчивает рассказ Джейкоб. — Честно, мы правда думали, что вы тесно связаны с ним. — Разведчики нет, — рассуждает Ханджи. — А вот Военная полиция возможно. По вашим словам, они играют здесь не последнюю роль. Теперь очередь солдатов выкладывать всю правду, перевёрнутую вверх дном.***
— Вот только кто подкинул эти письма? — спрашивает Петра, хотя ответ у преступников образовывается сам собой. — Карл… — на выдохе произносит Люси, потирая переносицу. — Все письма мы получаем через него. И он, похоже, знал, что вы придёте к нам, раз подложил компромат в сейф. — Значит, среди разведчиков есть доносчик? — задаёт риторический вопрос Эрд. Тишина снова обволакивает здание. Всё оказывается намного труднее. Кенни выработал целую систему, паутину которой расплести не так уж и просто. Полезешь напролом — застрянешь. — И каков план действий? — Гюнтер разминает плечи. Ханджи выносит окончательный вердикт: — Пока что зализывать раны. Со следующего дня начнём расследование. Пожалуй, стоит ещё раз проверить тот дом, сверяясь с базой данных о полицейских. Возможно, неопознанные тела принадлежат именно им, — немного подумав, девушка продолжает. — Нам нужно забрать одного из вас в Разведкорпус, чтобы он ещё раз рассказал обо всём главнокомандующему, и на основе вашего доклада составить отчёт, дабы ничего не упустить. Джейкоб недовольно хмурится. Отдавать своего друга в абсолютно враждебно настроенную среду — это слишком. Какова вероятность, что его не будут пытать, клещами вытягивать правду? Пусть у них и появился общий враг, доверия от этого нисколько не прибавилось. Они, по сути, всё те же неприятели, только выброшены судьбой на один берег. — Не думаю, что это хорошая иде… — начинает возмущаться Джейкоб, но его бестактно обрывают. — Я пойду, — Элизабет, до этого молча слушавшая, выходит вперёд, слегка прихрамывая. Лицо серьёзное, а в глазах отражается уверенность. Пусть сейчас она не в форме, но оставаться беспомощной, полагаясь на других, девушка не собирается. — Но на условиях, что никто из нас не попадёт в руки Полиции и не окажется арестованным. Джейкоб же отчаянно машет головой. — Исключено. — Почему? — повышает голос Элизабет, резко поворачиваясь к брату. — Если у меня травма, это не значит, что я буду отсиживаться, пока мои друзья отыскивают ублюдка. — Разведкорпус — это тебе не шайка безмозглых идиотов. К таким как мы, там относятся враждебно, какие бы обстоятельства не вынудили нас попасть туда, — брата раздражает, что девушка не понимает причин его беспокойства. Ведь это очевидно опасно: отправлять калеку во враждебную среду. — Предлагаешь сидеть на жопе ровно и не высовываться, да, Джейкоб? Заботливую мамочку включил? Материнский инстинкт проснулся? Где же он был, когда… — Закрой рот, — срывается брат. Элизабет ходит по тонкому льду. Ещё одно слово, и оба накинутся друг на друга. Воспоминания о прошлом задевают обоих, хоть они и договорились оставить это позади. Кажется, брат и сестра никогда не простят себе ту оплошность, тот проступок, который повёл их жизни под откос. Они, может, и простили друг друга, но всё ещё не простили самих себя. — Заткнитесь оба. Леви смотрит на Элизабет и Джейкоба отчитывающим взглядом, словно на детей, не поделивших конфетку. Наверное, стоит отвесить обоим несколько подзатыльников, чтобы пришли в себя и прекратили этот балаган. Но капитан ограничивается словами, говоря коротко, но весьма метко. — Я не знаю, что у вас творилось в жизни, да и не горю желанием узнавать. Тем не менее ты, — Леви бросает мимолётный взгляд на Джейкоба, — должен понимать, что в Разведкорпусе находятся дисциплинированные солдаты, которые уж точно не станут швыряться вилками и ножами в твою сестру. Джейкоб потихоньку остывает, медленно кивая головой. Да, капитан действительно в какой-то мере прав. Может, Элизабет будет безопаснее находиться там. — Также, — Леви продолжает, — это будет весьма разумно взять её с собой, так как сейчас в бою от неё нет никакого толку. А вот справиться с бумажной работой и докладом ей, думаю, по силам. — Почему мы можем вам доверять? Вас и полицейских из одного теста делают. Почему вы хотите сотрудничать с нами? Чем вы лучше придурков из Военной Полиции? — Клара смотрит на Зоэ, выжидая ответа. Пока что она единственная из разведчиков, кто более менее лояльно относится к ситуации, не бросаясь злобным взглядом. — Потому что полицейские — подставные уроды, которым лишь бы жить припеваючи на костях погибших. Мы же, как и вы, знаем, какого это жить лицом к смерти. Спиной — к короне, — отвечает вместо Ханджи Леви, складывая руки на груди. Элизабет удивлённо вскидывает брови. Звучит пафосно, но, чёрт, как же точно! Будто с языка снял. — Мы хотим поймать Кенни, потому что он досаждает нам и жителям уже очень давно. Полиция в этом плане… — Зоэ пытается подобрать менее радикальные слова, — не компетентна. Я лично ручаюсь за то, что Элизабет доставят в штаб невредимой, а какие-либо документы, связанные с проявлением вашей криминальной деятельности, будут уничтожены. Мы в свою очередь должны ручаться за свою собственную безопасность. — Чтоб нож в спину никто из вас не всадил, — переводит слова Ханджи Эрд. — Тогда я лично заявляю, что никто из нас не станет нарушать договор. До тех пор, пока его не нарушите вы, — в голосе Джейкоба слышится предостережение, но тем не менее обе стороны получили то, что хотели. Разведчики — помощь и информацию о Потрошителе. Преступники — свободу от тюремного заключения. — Значит, решено, — Ханджи хлопает в ладоши. — Сейчас расходимся, а на следующее утро решаем, что будем делать. Элизабет, — темноволосая поднимает голову, — ты идёшь с нами. Девушка кивает. Ну, что ж, пришло время узнать, каково это — стать частью операции Разведкорпуса. Пусть ей всё ещё непривычно считать солдатов своими друзьями, но ради общей цели придётся проявить особую терпимость. Прихрамывая, Элизабет догоняет разведчиков, напоследок помахав Джейкобу (с которым они уже успели помириться) и остальным рукой. С ней всё будет в порядке. Она ведь, как сказал Кенни, чертовски везучая.***
Дорога до Разведкорпуса не заняла много времени, даже с учётом прихрамывающей Элизабет. Справа и слева от неё идут Оруо и Гюнтер, сзади Петра и Эрд, спереди, конечно, Зое и Леви. Таким образом, солдаты контролируют девушку со всех сторон. Элизабет слегка улыбается своему забавному положению. В целом, это вполне логично, что особого доверия к ней проявлять не будут, но, блять, не будет же она убегать от них, прыгая на одной ноге. Тем не менее разведчики почему-то допускают такую мысль. Смешно. — Веселишься? — спрашивает Оруо, слыша, как девушка пытается сдержать смех. — Можно и так сказать, — Элизабет оборачивается к Бозарду. — Нам ещё долго идти? — Не совсем, — односложно отвечает разведчик, не желая выходить на контакт. Девушка пожимает плечами. Не хочешь — как хочешь. На небе появились первые оттенки рассвета, солнце вот-вот выйдет из-за горизонта. В такое время вряд ли встретишь человека, поэтому улицы, обычно набитые битком, сейчас пустуют. Оно и к лучшему. Не очень-то хочется, чтобы об их операции узнал кто-нибудь посторонний. Особенно, когда выяснилось, что у Кенни повсюду уши.***
Наконец, каменные стены корпуса показались за многочисленными постройками. Здание, если честно, больше напоминало замок, причём довольно красивый. Элизабет тщательно сжимает челюсти, чтобы рот не открылся в немом удивлении. Конечно, в Подземном городе вряд ли встретишь такие интересные постройки. Девушка чувствует себя дикой, понимая, что у остальных корпус не вызывает такого удивления. Ну да, они же не жили в трущобах, где встретить даже каменный дом — большая редкость. Заходя внутрь, Элизабет несмело осматривается. Жизнь здесь идёт своим чередом, готовя солдат к сражениям с титанами. И как её, простую преступницу, угораздило попасть сюда? Может, если бы не Подземный город и криминал, с которым девушка связалась, ещё будучи глупой девчонкой, она бы вступила в ряды солдат. Но имеем, что имеем. Жизнь здесь, наверное, ещё более несправедлива. — Можете идти, — нарушает тишину Леви, отдавая приказ Элитному отряду. — На сегодня пока всё. Отчеканив «есть капитан», солдаты расходятся по казармам. Элизабет остаётся с Ханджи и Леви, всё также осматриваясь по сторонам, пытаясь запечатлеть каждую деталь. Девушка отмечает про себя, что если бы здесь была Люси, то из её уст непременно бы вырвалось «интересно». В целом, темноволосая с ней согласна. — Так и будешь пялиться? — задаёт резонный вопрос Леви, обращая внимание девушки. Элизабет, понимая, что не заметила как Зое и капитан уже отошли на достаточное расстояние, поспешно догоняет их, решив никак не отвечать на грубо поставленный вопрос. Обойдётся без её объяснений. Они поднялись на второй этаж, где, как поняла Элизабет, находится кабинет главнокомандующего. — Я сейчас пойду и доложу обо всём Эрвину, а потом приглашу тебя, — объясняет девушке Ханджи. Элизабет кивает. Ей ещё хотелось отдать честь, как обычно это делают солдаты, но, скорее всего, получится крайне неуместно, с учётом того, что девушка понятия не имеет как правильно ставить руку. А давать ещё один повод разведчикам смотреть на неё косо ей ни к чему. Каменные стены не вселяют чувства безопасности. Всё же она одна, в незнакомом здании с относительно незнакомыми людьми. Паясничать здесь крайне неприемлемо. Зое стучит в дверь и, не дожидаясь ответа, заходит. Элизабет остаётся наедине с капитаном. Напряжение повисает в воздухе, а вопрос, который вертится у девушки в голове ещё давно, внезапно слетает с языка: — Откуда ты знаешь Кенни?