***
На следующей неделе Гермиона взялась за приготовление первой партии зелий для обезвреживания зеркала. Большую часть дня они потратили на то, чтобы просто приступить к работе. Гермиона без умолку рассказывала о своих рождественских выходных в таких подробностях, что Драко казалось, будто он сам там присутствовал. Он хмурился в раздражении, но в душе признавал, что наслаждается её болтовнёй. Его собственные выходные прошли максимально уныло, а встреча с отцом в Азкабане добавила угрюмости к его настроению. После того, как зелье было практически готово, и Гермиона убавила огонь под котелком, оставив его медленно кипеть в течение нескольких дней, она объявила, что на сегодня работа закончена, и Драко развернулся, чтобы проводить её до дверей. — Через два дня ты должен добавить жуков и жабьей икры в зелье, — напутствовала Гермиона, пока они шли в направлении входной двери. — Я знаю, — проворчал Драко. — А затем перемешать сорок девять раз, ни больше ни меньше. — Я знаю, Грейнджер, я обошёл тебя в зельях, помнишь? Они оба замерли, заметив у выхода Нарциссу. — Мама, — вежливо произнёс Драко, но Гермиона уловила в его голосе вопросительные нотки. — Вы должны присоединиться к чаепитию, мисс Грейнджер, — обратилась та к Гермионе, игнорируя реплику сына. Слова её звучали скорее как приказ, нежели просьба. — О, я в порядке, — быстро ответила Гермиона, качая головой. — Всё нормально, правда. — Я настаиваю, — надавила Нарцисса, и Гермиона обернулась к Драко, ища в его глазах поддержку. Но он смотрел на свою мать и, казалось, совсем не торопился помочь Гермионе. К сожалению, у неё не было никаких планов на остаток дня. Она усиленно пыталась найти повод сбежать, но, как назло, мысли разбегались в её голове, к тому же Гермиона была ужасной лгуньей. — Ладно, — поколебавшись, со вздохом ответила она, и Нарцисса двинулась в сторону гостиной. — Мама, — низким голосом произнёс Драко, и она обернулась, — если ты так настаиваешь на этом нелепом чаепитии, то я предлагаю устроиться нам в библиотеке, — они разглядывали друг друга какое-то время, затем Нарцисса пожала плечами и направилась в противоположную сторону. — Спасибо, — одними губами проговорила Гермиона, и Драко ей коротко кивнул. — Был хоть один способ избежать этого чаепития? — шёпотом спросила она. Драко покачал головой и усмехнулся. Войдя в библиотеку, Гермиона сразу устремилась к окну и опустилась в уже полюбившееся кресло, игнорируя хмурый взгляд Драко. Она догадывалась, что это его кресло, учитывая те угрюмые взгляды, что он бросал на неё каждый раз, стоило ей устроиться в нём. Но до сих пор он не сделал ни одного замечания. Сам он сел в соседнее кресло, а Нарцисса заняла софу и вызвала Деллу, приказав той подать чай. Стоило исчезнуть домовому эльфу, как Нарцисса произнесла: — Итак, объясните мне, почему о том, что мисс Грейнджер работает в нашем доме над проектом Министерства, я узнаю от домовых эльфов, а не от собственного сына? Драко пожал плечами: — Я думал, что упоминал об этом, мама, извини. — И как долго продлится этот проект? — обратилась та к Гермионе. — Ну, он продвигается достаточно медленно, — призналась Гермиона, игнорируя самодовольный вид Драко, — возможно, это займёт несколько месяцев. За этим последовали крайне неудобные и давящие вопросы о работе Гермионы. Она была вынуждена рассказать о последнем законе, над которым работала. Он включал в себя некоторые поправки в ограничениях для международных путешествий, что до сих пор действовали в некоторых странах. Неожиданно Нарцисса высказала своё согласие о поправках в нынешних законах о перемещениях между континентами, утверждая, что несправедливо лишать отдельные семьи способности наслаждаться путешествиями и исследовать новые культуры и традиции. Гермиона в изумлении взглянула на неё, и Драко попытался скрыть свой смех. Позже, когда чаепитие подошло к концу, Нарцисса произнесла: — Скажите мне, мисс Грейнджер... — Вы можете звать меня Гермионой, — перебила та, и Нарцисса сузила глаза от того, что была прервана. — Хорошо, Гермиона, скажите мне, вы сейчас встречаетесь с кем-то? Гермиона чуть не подавилась остатками чая. Она осторожно сглотнула и бросила взгляд на Драко. Но он не смотрел на неё, устремив свои глаза на книжную полку в противоположном конце библиотеки. — Нет, — ответила Гермиона, начиная раздражаться. Она осторожно опустила чашку на стол. — Хорошо, может, вас заинтересовал мой сын? — Нарцисса продолжила свой допрос. В этот раз Драко подавился и закашлялся, уставившись на свою мать. Но та проигнорировала его, сверля своими голубыми глазами Гермиону. Девушка встретилась с ней взглядом и вздрогнула от этого выпада. Затем рассмеялась, покачав головой, и ответила: — Мерлин, конечно, нет. Я — последний человек, о ком вам стоит беспокоиться, миссис Малфой. Я не оскверню вашу чистокровную линию, породнившись с вами. Нарцисса не повелась на её слова и промолчала. Она всё ещё внимательно рассматривала Гермиону, и та задумалась, что эта семья определенно бы победила на конкурсе самых напряженных и пристальных взглядов, если бы таковой существовал. Спустя минуту, Нарцисса, очевидно, удовлетворилась тем, что искала в глазах Гермионы и произнесла: — Можете звать меня Нарциссой. Драко отмер и сказал: — Я могу подтвердить её слова, мама. Грейнджер считает меня отвратительным. Он ухмыльнулся, и Гермиона улыбнулась в ответ, чувствуя облегчение от его поддержки в этой неловкой ситуации.***
Наши дни: Гермиона рассмеялась, покачав головой. Драко во многом оказался прав в их истории, но тут он ошибся. Когда Нарцисса спросила её о Драко, мысли Гермионы мгновенно перенесли её на благотворительный вечер к их танцу, и её выводу, насколько же он хорош был тогда в своём костюме. Видимо, восхищение и последующее потрясение отразились на её лице, потому что глаза Нарциссы сначала расширились в испуге, а затем сузились. Гермиона постаралась придать лицу беззаботный вид, но, очевидно, было уже поздно. Она предположила, что Нарцисса заметила эти эмоции в её глазах. Драко же, скорее всего, не обратил на это внимания, пытаясь прийти в себя после такого вопроса. Гермиона вспомнила, как позднее в тот вечер, уже лёжа в постели, этот вопрос снова пронёсся в её голове. Может, вы заинтересованы в моём сыне? Она так и не смогла дать себе честный ответ. Хотя признавала, что чувство отвращения, что он вызывал в ней раньше, давно исчезло, и только этот вывод приводил её в ужас.***
К счастью, на этом чаепитие закончилось. Нарцисса, казалось, удовлетворилась ответами Гермионы и, встав, покинула комнату, оставив их наедине. Драко с Гермионой допивали уже остывший чай в неловком молчании. — Извини, — спустя некоторое время сказал Драко, — Моя мать одержима идеей женить меня с момента моего двадцатилетия. Очевидно, я — первый Малфой за нашу тысячелетнюю историю, кто достиг этого возраста и всё ещё одинок. Гермиона фыркнула и покачала головой. — Я не думаю, что она в состоянии понять, что два человека противоположного пола могут проводить время вместе, не флиртуя при этом друг с другом. Она вспомнила, как ранее в этот день Малфой подбросил в её волосы жабьих глаз, чтобы посмотреть, как много их поместится в её копне, пока она не заметила его действий. Гермиона определенно не могла принять это за флирт. — И когда ты собираешься угомониться и жениться на какой-нибудь чистокровной особе, одобренной твоей матушкой? — поддразнила она. — Уверена, у тебя есть целый список подходящих вариантов с фотографиями, точным возрастом, ростом, весом, количеством золота и доказательствами чистокровности до седьмого колена. — Я знаю, что ты смеёшься сейчас, но, к сожалению, ты не далека от истины. — Правда? И что дальше? Ты выберешь первую подходящую, кто согласится выйти за тебя замуж? А если ты ей не понравишься? Драко задавал матери тот же вопрос. Он полагал, что его тёмное прошлое не добавляет ему привлекательности в глазах будущих невест, но Нарцисса ответила, что это не имеет значения. Многие ведьмы его возраста были готовы закрыть на всё глаза, лишь бы стать миссис Малфой. Такой расклад ужасал его. — Нас учили с детства, что любовь — это роскошь. Власть, влияния, деньги — вот, что обычно стоит за браком в чистокровных семьях. По крайней мере, за нашей, — с горечью добавил он. — В королевских семьях также. В маггловском мире, — уточнила Гермиона. Драко рассеяно кивнул, и она задумалась, слышал ли он когда-нибудь об этом. Это было смешно, что чистокровные семьи всё ещё вели себя так, словно им принадлежит власть над магическим миром, несмотря на все события прошлого. И если Гермиона когда-нибудь заинтересовалась бы в Драко (чисто теоретически, конечно), она могла представить, какие волнения в обществе это вызовет. Потому что её кровь была недостаточно чистой для них. Эта мысль расстроила её. — Что случилось? — спросил Драко, должно быть заметив её состояние. Гермиона покачала головой: — Я просто думала о чистокровных и грязнокровках. — Не говори так. — Как? Грязнокровка? Ты научил меня этому слову. Драко покачал головой, опустив глаза на свою чашку с чаем, и Гермиона пожалела о своих словах. — Я омерзительна в глазах твоей матери, — продолжила она. — Даже не рассматривая её предположение о нашем теоретическом родстве в будущем, она чувствовала себя неуютно, находясь со мной в одной комнате. Но она умело это скрыла, — Гермиона взглянула на Драко, гадая, будет ли он это отрицать. Он не отрицал, так как понимал, что предубеждения матери о чистоте крови никуда не исчезли. Драко был удивлён, что Гермиона смогла это уловить. Его мать старалась изо всех сил быть доброжелательной, чтобы удержать расположение общества. — Что её выдало? — Когда Нарцисса встала, собираясь покинуть комнату, я протянула ей руку для пожатия. Она не ожидала этого и вздрогнула, хоть и попыталась это скрыть. Но я всё равно заметила. — Ты расстроилась, — удивлённо заключил Драко. — Это всё ещё ранит меня, — пожала плечами Гермиона. — Но я надеюсь, что она когда-нибудь изменит своё мнение. Так же, как ты, — добавила она с улыбкой. — А ты уверена, что я изменился? — Драко опустил пустую чашку на стол. Гермиона поднялась, завершая чаепитие и направляясь к выходу: — Если нет, то ты прекрасно справляешься, скрывая это. Даже ни разу не выдал себя за время моего пребывания здесь. Драко последовал за ней и, когда они достигли ворот, повернулся в её сторону и выдал: — Я изменился на самом деле. — Я рада, — Гермиона слегка кивнула и улыбнулась ему. Авторская заметка: Я знаю, что эта часть истории огорчает тебя, потому что ты всё ещё переживаешь, что моя мать не одобряет наши отношения. Не надо. Меня никогда раньше не заботило её мнение о тебе, а сейчас — тем более. Ты удивительная, прекрасная, добрая, умная, сильная (на самом деле, ты лучшее, что есть в этом мире). Не позволяй таким фанатикам, как мои родители, убеждать тебя в ином. Не думай об этом даже ни минуты. Первое зелье не сработало. Они приступили к приготовлению следующего, и Гермиона заметила во время процесса: — Знаешь, ты не обязан находиться рядом со мной, пока я работаю здесь. — Я знаю, Грейнджер, — ответил Драко, отсчитывая листья чайного дерева. — Но ты всё равно здесь. Каждый день, — продолжила она, разглядывая его. — Верно. — Иногда я думаю, что с таким же успехом могу представить, что тебя тут нет, особенно, когда ты просто молча сидишь, или когда я пытаюсь вытянуть из тебя слова во время наших разговоров. Она была права — большую часть времени они проводили в тишине. Гермиона пыталась его разговорить, но Драко не был силён в светских беседах (за исключением их взаимных подтруниваний). Но он был не прочь слушать её болтовню. Даже, казалось, что Гермиона увеличила лимит времени, что могла вынести в молчании, пока ей не становилось скучно, и она не прерывала их тишину. Теперь она могла проработать молча не пять, а все двадцать минут, и Драко в душе гордился этим достижением. — Ты слишком много думаешь об этом, Грейнджер, — немного погодя произнёс Драко. — То есть ты так и будешь слоняться рядом со мной каждый раз, как я буду приходить к вам? — Гермиона прижала руки к бёдрам, оценивающе глядя на него. — Да, — вздохнул он, следя на весами. — Знаешь, ты ужасный собеседник. — Знаю, — он взглянул на неё, и она мгновенно пожалела о своих словах, заметив гримасу боли на его лице. К тому же, это не было правдой. Не всегда. Иногда, когда он был в хорошем расположении духа, беседы с ним становились довольно увлекательными. Он знал много интересных фактов о магии, и они могли долго дискутировать на отдельные темы. Когда он был увлечён каким-либо вопросом, то мог долго и скрупулезно объяснять ей все нюансы, и она находила его лекции такими же познавательными, как у её любимых учителей в школе. Периодически он подкидывал ей новые задачки и загадки. На прошлой неделе, когда она упомянула о том, что только зелья подчиняются определённым законам и это достаточно странно, он сказал: — Я не согласен с тобой. Вспомни второй закон Голпалотта, Грейнджер, и как он применяется в Трансфигурации. Законы, что подчиняют себе зелья, легко можно отнести и к другим магическим дисциплинам. — Этот закон касается сохранения массы, Малфой. Конечно, его нельзя использовать в Трансфигурации. Я легко могу превратить перо в вазу, — заспорила она. — Ну, если ты так в этом уверена, Грейнджер, — пожал плечами Драко, — но если ты подумаешь чуть более двух секунд, то поймёшь, что принципы Трансфигурации сопоставимы со вторым законом Голпалотта. Гермиона ломала голову над этим всю ночь. Применимы ли стандартные законы Зельеварения к другим дисциплинам? Она никогда не задумывалась над этим и потратила весь пятничный ланч на изучение высшей трансфигурации, чтобы найти ответ. Обнаружилось, что есть одна малоизвестная теория о сохранении энергии, что доказывалась учениями об Анимагии. Выяснилось, что люди живут намного дольше в своей анимагической форме, чем те же животные или люди в своём собственном обличье. Предполагалось, что жизнь в анимагической форме требовала меньших затрат, чем в человеческой. И — так как энергия сохранялась при превращениях — жизнь анимагов была дольше обычных людей. Гермиона была так впечатлена своим открытием, что тут же отправила Драко сову, не дожидаясь следующей недели, чтобы рассказать ему, что она нашла решение. Когда они снова увиделись, она так нетерпеливо на него смотрела, что Драко громко рассмеялся, глядя на её выражение лица, и произнёс: — Да-да, Грейнджер, ты молодец. Пять очков Гриффиндору. — Я заслужила двадцать, — возмутилась она. Драко покачал головой, всё ещё улыбаясь: — Как скажешь, возьми пятьдесят, они всё равно не настоящие. Позже он поинтересовался: — Грейнджер, ты всё-таки хочешь работать одна, когда приходишь сюда? — Нет, — честно призналась она. Драко ухмыльнулся, передавая ей чашу с чайными листьями. — Не будь таким самоуверенным, — добавила она. — Это всё ради моей безопасности, не думаю, что ты справишься в одиночку с неизвестными зельями. — Ну конечно, — с сарказмом протянул он. Она врала, и они оба это знали. Февраль, 2002 У них заняло три недели, чтобы сварить зелье, которое смогло нейтрализовать магию зеркала. В тот день, завершая последние манипуляции с зельем, она поинтересовалась какие планы у Драко на предстоящий год. — Дожить до следующего, — мрачно выдал он, и она решила, что эта тема закрыта, но он внезапно спросил, — А у тебя? — Ну, я надеюсь завершить этот проект до конца следующего года, потому что, кажется, он займёт больше времени, чем я думала, — призналась она, и он ухмыльнулся. — Да, я согласна, что варить зелья — не совсем верный путь для решения наших проблем. Думаю, нам следует использовать заклинания, но я пока отложила этот метод, ведь ходят слухи, что это очень сложно. — С каких это пор ты избегаешь трудностей, Грейнджер? Она не ответила, решив принять это за комплимент. Она опустила зеркало в котёл и теперь наблюдала за поверхностью тёмно-зелёной жидкости. — Я надеюсь, появится какой-то знак того, что мы всё сделали правильно. Что-то происходило с твоими зельями в случае успеха? — В половине случаев, — ответил он. — Оставим его на пять минут, а затем проверим. Они сели в ожидании изменений, обсуждая возможность использования заклинаний. Гермиона была приятно удивлена, что Драко достаточно хорошо разбирается в Рунах и Арифмантике, хотя он не посещал эти занятия в школе. Он признался, что много изучал их, пытаясь извлечь магию из артефактов. — Почему ты забросил свои попытки? Когда не сработали зелья, ты мог бы попробовать что-то другое. — Эти заклинания нужно использовать в паре, — немного грустно произнёс он, и она снова почувствовала боль от его слов, но попыталась это скрыть. Он терпеть не мог, когда она смотрела на него с беспокойством или жалостью. — Наверно, уже можно проверить, — сказала она, радуясь, что может сменить тему. Она отлевитировала зеркало из котелка с помощью палочки и завизжала, взглянув в него и увидев своё обычное отражение. — Работает! Она осторожно переместила зеркало на стол, стараясь не касаться его, если вдруг на нём остались следы зелья, а затем схватила блокнот Драко, чтобы отметить в нём свой успех, потому что в будущем эти заметки могли бы понадобиться им. Драко с улыбкой наблюдал за её невинной радостью. Она напоминала ему сейчас ребёнка. Но вдруг он заметил, что зелье, оставленное без присмотра, начало убегать из котелка. Оно медленно стекало по столу в сторону руки Гермионы, но она за своим ликованием абсолютно не замечала этого. Он бросился к столу, чтобы отдёрнуть её руку, но закончилось всё тем, что он своей же рукой угодил в лужу зелья, что растекалось по поверхности. Он не сразу заметил это, проверяя состояние Гермионы. — Чёрт, — воскликнул он, как только ощущения огня лизнуло его кожу, затем резко прижал руку к груди, попятился и упал в кресло. Это напомнило ему о боли во время получения Тёмной Метки. Он чувствовал, словно огонь прожигает его до костей. Гермиона испуганно округлила глаза, когда осознала, что произошло. Она за секунду очистила стол от зелья и подошла к Драко. — Дай мне взглянуть. Он протянул руку, и она увидела, что зелье прожгло его кожу в нескольких местах. Запах стоял ужасный, а на лице его застыло выражение боли. Драко прикрыл глаза и прикусил нижнюю губу. — У тебя есть экстракт бадьяна? — спросила она, но, казалось, он её не слышал, концентрируясь только на своей боли. Он вдохнул, и Гермионе показалось, что он сейчас снова выругается. — Эф... Эффи, — самый младший домовой эльф появился за её спиной, и она подпрыгнула от неожиданности. Малфой кивнул в сторону эльфа, и Гермиона поняла, что он имеет в виду. Она поколебалась минуту, затем отругала себя за то, что теряет время, задумываясь о правах эльфов. Она отправила Эффи за бадьяном, и спустя несколько секунд та появилась снова с банкой светло-зелёного геля. Гермиона нанесла бадьян на рану и увидела мгновенное облегчение на лице Драко. Она позволила себе выдохнуть, не осознавая, что задерживала дыхание всё это время. Он уже был готов отдёрнуть руку, но она удержала, нанося заживляющие чары на ожог. Драко замер, наслаждаясь ощущением тепла от чужой магии и прикосновений другого человека. Она не обязана была его лечить. Бадьяна было вполне достаточно на данный момент, а позднее он бы позволил своей матери позаботиться об остальном. Когда Гермиона завершила своё лечение, Драко неопределенно взглянул на неё и пробормотал: — Спасибо. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать, ведь это могла быть моя рука. Очень благородно, — сказала она, а затем добавила, — Для Слизерина. Он покачал головой и уставился на Гермиону. Он так долго её разглядывал, что ей стало неудобно. Она не помнила подобных моментов в школе, поэтому задумалась, было ли это результатом его одинокой жизни или между ними происходило что-то особенное. Она опустила глаза и обнаружила, что всё ещё держит его за руку. Да к тому же, они находились достаточно близко друг к другу. Она могла почувствовать его запах, что ещё раз доказывало, что они находятся слишком близко. Она опустила его руку и отодвинулась, убеждая себя, что это не она сейчас вдыхала запах Драко Малфоя. Авторская заметка: Да, Гермиона, я заметил это в тот день, если ты сомневаешься. Ты замерла в тот момент и покраснела. Она поднялась и подала ему руку, но он проигнорировал её. Что ж, его случайный благородный жест не отменяет того факта, что он всё ещё засранец, решила она. — Мм, я думаю, на сегодня достаточно, я могу сама дойти до ворот, — неловко проговорила Гермиона. — Не смеши меня, я ещё могу ходить, Грейнджер, — он встал и открыл для неё дверь. Пока они шли к воротам, Гермиона поинтересовалась, может ли она одолжить на время его книгу с ингредиентами, чтобы переписать её. — Конечно, Грейнджер, — рассеянно ответил он, явно думая о другом. Она ждала, что он будет злорадствовать или выскажет, что Гермиона теперь перед ним в долгу за своё спасение. Она задавалась вопросом, что он думает об этой ситуации. — Эм, спасибо тебе ещё раз, что спас меня от зелья. — Спасибо, что залечила мои раны. Где ты этому научилась? — Пришлось взять несколько уроков, прежде чем идти на это задание, — объяснила она. — Целительство, защитные заклинания, обнаружение тёмной маги, все такое... Он кивнул, и она выпалила: — На самом деле, я не так хороша в обезвреживании тёмных артефактов, — и замерла в ожидании его ответа. Он же с неожиданной мягкостью проговорил: — Так же, как и я. Авторская заметка: Думаю, это был знак, Гермиона. Февраль, 2002 После завершения войны Драко стал одержим своим чётким распорядком дня. Это был один из тех пунктов, что он выработал за время своего Тёмного Периода. Он понял, что временами у него нет ни сил, ни мотивации вставать с постели по утрам и заниматься рутиной, поэтому старался строго держаться своего графика. Каждое утро он завтракал со своей матерью, а большую часть дня кружил над полем для квиддича. Если же погода не располагала, то занимался физической активностью дома, пусть даже это были простые отжимания. Во время ланча он от корки до корки прочитывал Ежедневный Пророк, а после обеда уединялся в библиотеке с художественной книгой. Иногда он упражнялся в новых заклинаниях до самого ужина, который обычно проходил у него в одиночестве в той же библиотеке. Затем долго принимал ванну, стараясь очистить разум до сна, чтобы избежать ночных кошмаров. Это продолжалось вот уже три, а может, и четыре года. День за днём одно и то же. Но через некоторое время, оглянувшись, он вдруг осознал, что, да, это спокойная и размеренная жизнь, но насколько же она уныла. За эти годы он заимел всего несколько достижений — написал книгу ингредиентов для зелий, выучил несколько новых заклинаний, отточил мастерство полёта на метле. Но в совокупности все эти действия были до ужаса однообразны. Разве этого достаточно для полноценной жизни, спрашивал он себя. Но этой зимой его жизнь внезапно перестала быть скучной и однообразной. Она перестала измеряться его ежедневными рутинными делами. Теперь его жизнь измерялась в визитах Грейнджер. Неважно какой был день недели, он всегда знал, сколько осталось до её следующего прихода. Как только она переступала порог его дома, он начинал жить. Они потратили несколько недель, планируя свои следующие действия. Всё-таки решив использовать заклинания для извлечения магии из артефактов, они нашли несколько подходящих книг. Но проблема была в том, что в этих книгах было много теории и ни одной практической части. Они попробовали сложить кусочки головоломки, используя Руны, что могли бы обнаружить магическую сущность и Арифмантику, что позволила бы воссоздать заклинание. Но они не могли найти ту часть, что объясняла бы, как им работать в паре. Однажды ранним пятничным утром Гарри Поттер заявился в Малфой Мэнор, чтобы проверить, как протекает их работа. Гермиона указала на двадцать два обезвреженных артефакта, упуская ту деталь, что только к одному из них она имела причастность. Драко закатил глаза, но не стал это комментировать. Гарри было так скучно выслушивать отчёт о проделанной работе, что он сбежал из поместья буквально через час, снова оставив их наедине. К счастью, мать Драко тоже не тревожила их своими приглашениями на чай, хоть и спрашивала временами о продвижении работы. Неуверенная, что Гермиона не охотится за её сыном или их деньгами, казалось, она в нетерпении ждала, когда та навсегда покинет их поместье. Драко же с Гермионой осознавали, что с каждым днём им всё легче поддерживать пустую болтовню, потому что чтение книг требовало гораздо меньшей концентрации, чем приготовление зелий. Такое происходило, когда дело касалось тем, которые предпочитал Драко. Если же Гермиона начинала слишком активно расспрашивать о его личной жизни, разговор становился для него раздражающим, и он снова замыкался в себе и замолкал. Один раз это произошло, когда Грейнджер спросила, почему он всё ещё живет в поместье, потому что ей кажется, что он ненавидит свой дом. Он задумался, как она догадалась, ведь дело действительно обстояло так. В итоге он ответил, что живет здесь ради своей матери. Драко очень хотел покинуть поместье, но Нарцисса любила этот дом. Она признавалась, что в детстве мечтала стать миссис Малфой и жить в этом особняке, и даже влюбилась в его отца, хотя, как известно, такого человека было трудно полюбить. Гермиона фыркнула. Это было мягко сказано. Она переложила книгу на полку и вздохнув, взяла следующую. Ещё одна заметка об использовании заклинаний в обезвреживании артефактов, но никаких деталей. — Где они познакомились? — спросила Гермиона. Она стала невольно задумываться о чистокровных свадьбах с того момента, как Драко вскользь упомянул об этом несколько недель назад. Всё было подстроено или их встреча произошла случайно? Его мама сказала, что любила Люциуса, могло ли так случиться, что им позволили вступить в брак по любви, ведь Нарцисса была из подходящей семьи. — В Хогвартсе, — ответил Драко, и Гермиона заметила проблеск грусти на его лице. Теперь она гораздо лучше его понимала. Ведь нужно лишь сконцентрироваться на его глазах, игнорируя остальные части лица, которые он успешно контролировал. Гермиона задумалась, что вызвало такую эмоцию — воспоминания о родителях или о Хогвартсе. Кажется, она нашла ответ, поэтому неуверенно спросила: — Ты бывал там хоть раз после Битвы? Он проигнорировал её вопрос — это была запретная тема для разговора. — Почему ты никогда не посещал церемонию поминовения? Твоя мама там бывает каждый год, — настаивала Гермиона. — Это мероприятие для тех, кто бился на твоей стороне, — резко ответил Драко. — На нашей стороне, — мягко поправила она. — Метка на моей руке свидетельствует об обратном, Грейнджер, — огрызнулся он. Затем отложил книгу и уставился на неё. Она тоже подняла глаза от книги и встретилась с ним взглядом. — Ты не участвовал в войне. Мы были всего лишь детьми, Малфой. Когда уже ты простишь себя? Он не ответил на её вопрос, сказав вместо этого: — С войны я никогда больше не был в Хогвартсе. — Ты должен, — снова настояла Гермиона. — Если тебе когда-нибудь понадобиться человек, кто сможет тебя утешить, или если ты вдруг сломаешься, увидев, что в Зале уже нет песочных часов, и даже если ужасные воспоминания настигнут тебя — просто позови меня. Что она несёт? Пытается показать, что они друзья? Это невозможно, должно быть она шутит. Но её слова действительно были похожи на те предложения, что говорят друг другу друзья, чтобы поддержать. Но Грейнджер ему не друг. Она — милая, добрая и всепрощающая, он же — сам хаос, что каждый раз с трудом доживает до следующего дня. Это задело его, к тому же они снова оказались слишком близко друг к другу, и он понял, что должен что-то сделать, чтобы остаться в одиночестве: — Я хочу, чтобы ты ушла, Грейнджер. Её лицо вытянулось: — Нет, подожди. Я не имела в виду... — Пожалуйста, — на его лице была смесь злости и мольбы. Она задумчиво рассматривала его несколько секунд, затем кивнула и поднялась. Уже у выхода из библиотеки она снова заколебалась, обернувшись, но всё же перешагнула порог и оставила его одного. В первый раз за всё их совместное времяпровождение он не вышел её провожать, за что мгновенно почувствовал вину. Но всё равно не встал, потому что стоило двери закрыться за ней, как из его груди вырвался всхлип. Что, чёрт возьми, происходит? Он понятия не имел откуда возникли эти эмоции и ещё меньше осознавал, как ему удалось настолько сблизиться с Гермионой. Но его решение держаться от неё подальше развалилось уже к следующему дню, и он снова начал отсчитывать дни до её возвращения.***
Прошла неделя с того случая (никто из них не поднимал больше эту тему), и они вновь возобновили свои поиски подходящих заклинаний. Гермиона была крайне расстроена. Кажется, она натыкалась на заклинание выявления магии в объектах бесчисленное множество раз, но где именно, она совершенно не помнила. Какая из этого множества книг содержала именно то заклинание? Она заглядывала в архивы Министерства, а также во множество книжных магазинов — всё безуспешно. Поинтересовавшись у Гарри, как они извлекают магию из объектов, он признался, что никогда не сталкивался с этим процессом. Все вокруг говорили, что это вполне реально, но, вместо того, чтобы попытаться провернуть подобное, они просто усиленно охраняли эти объекты, не решаясь их взломать. В итоге она обратилась к Биллу, ведь он был ликвидатором заклятий в Гринготтсе, но тот выдал то же самое, что и Гарри. Он объяснил, что его звание слегка преувеличено, потому что всё, что он реально делает — это выявляет магические объекты, собирает и охраняет их. Он упомянул про зелья, но Гермиона сомневалась, стоит ли ещё раз пробовать этот метод. Также Билл сказал, что ликвидация таких заклятий — очень древняя наука, и, возможно, гоблины могли бы подсказать выход из этой ситуации, но он никогда не видел, чтобы они делились своими секретами с кем-либо из ныне живущих волшебников. Подумав, что раз эти заклинания очень древние и забытые, то, может, библиотека Малфой Мэнора поможет им, ведь там хранится много старинных рукописей. Но она с Драко просмотрели больше половины древних текстов и снова потерпели неудачу. Гермиона уже желала бросить это дело, но чувствовала, что становится одержима идеей найти выход. Она старалась решить эту проблему, и Драко ей не мешал. Он не взваливал все поиски на неё, просто молча и без жалоб изучал тексты рядом с ней. И честно говоря, Гермиона была не против приходить в Малфой Мэнор снова и снова, пусть даже это приближало их к концу проекта. С каждым днём ей все легче давались беседы с Драко, и порой она даже находила их занимательными. Но если они не покажут результат в ближайшее время, Гарри заметит это и заставит её использовать другую тактику. Гермиона запланировала посетить библиотеку Хогвартса на этих выходных, и если она снова потерпит неудачу, то сдастся и оставит артефакты в поместье, но не отдаст в Министерство. — Это бессмысленно, — повторила она в сотый раз. — Почему в вашей семье столько артефактов, но нет ни одной книги, что позволяла бы контролировать их? Она оглядела библиотеку, словно та самолично оскорбила её. Драко пожал плечами. Это был интересный вопрос, и ответ на него был крайне простым. У них есть эта книга. Она находилась в другом крыле дома, под его кроватью. Он улыбнулся про себя, перемещаясь вдоль книжной полки и делая вид, что ищет нужную книгу, которой, конечно же, здесь не было. Но он понимал, что не сможет долго играть в эту игру. Нужно представить всё так, словно он нашёл эту книгу до того, как Грейнджер откажется от этого задания. Он решил «найти» её на следующей неделе, тогда они смогут практиковать заклинания ещё несколько месяцев. Драко взглянул на Гермиону, наблюдая, как она прикусывает губы и накручивает локоны на палец во время чтения. Нет, подумал он, подожду ещё две недели.***
Наши дни: Гермиона закатила глаза, откинувшись на подушки. Она прекрасно понимала, что такая книга у Малфоев была, просто Драко прятал её, чтобы продлить их встречи. Хотя она никогда не подозревала его в обмане, особенно в начале их общения. — Слизерин, — пробормотала она, перелистывая страницу.