Красота в глазах смотрящего

— Вот. На стол с громким стуком опустилась кастрюля с “чем-то-очень-странным” . Адепты нетерпеливо смотрели, как Вэй У Сянь разливает снадобье. После того, как каждому выдали свою порцию, они выжидательно уставились на Мо Сюаньюя. — Чего? — он не сразу понял, что от него хотят, а когда дошло, его глаза опасно сузились и он спросил: — Думаете я вас отравить хочу?— Цзинь Лин фыркнул. То ли он в этом не сомневался, то ли считал мнение остальных глупым, он же там за каждым его действием следил… Тяжело вздохнув, Вэй Ин поднёс чашу к губам, и его лицо сделалось таким, будто он ничего вкуснее в жизни не ел. Смотря на наслаждающегося заклинателя перед собой, остальные тоже поспешили опробовать “что-то-очень-странное”. Но стоило им сделать хотя бы глоток, как они сразу же жалели об этом. Строгие Гусуланьские правила запрещали плеваться едой, но вот ребятам из Лань Лин Цзиня повезло чуть больше: они даже не старались прятать кривизну своих лиц. Единственное, что им помешало вылить это обратно, был глава ордена Цзян, буквально прожигающий взглядом любого, кто хотел отказаться от сомнительного блюда и умереть достойной заклинателя смертью. Кое-как, в гробовом молчании, они опустошили свои чаши, и в той же тишине продолжили сидеть на прежних местах. Цзян Чэн для себя отметил, что, несмотря на гадкую Усяневскую пищу, он не только их спас, но и заткнул на долгое время. А вообще, она даже казалась съедобной, если убрать специи, специи и ещё специй. Откуда он их столько достал-то? Здесь же вообще никто не живёт. Но это уже было не важно, у них ещё есть дела: нужно разобраться, что не так с этим городом. В этот момент послышалось неуверенное: — Господин Мо… — пробормотал Сычжуй. — Дверь в комнату пожилой дамы… Отворилась. Вэй У Сянь обернулся. Непонятно откуда взявшийся ветер качал и без того ветхую деревянную дверь, издавая скрипучий звук. Через щёлку можно было увидеть, как женщина занимается рукоделием. Вэй Ин медленно зашёл в комнату и, присев рядом, спросил: — Госпожа, почему бы Вам не зажигать лампу, когда Вы вышиваете? — смотря на попытки бедной женщины продеть нить в иглу, он добавил: — Позвольте Вам помочь, — он взял иглу и нить из её рук. Продев нить в игольное ушко, он вернул их обратно. Затем вышел из комнаты, плотно закрыв дверь. А на вопросительные взгляды адептов ответил: — Вам незачем туда ходить. Цзинь Лин, недовольный таким ответом, сложил руки на груди и как бы невзначай поинтересовался: — Ну что, тебе удалось узнать, жива она или нет? Вэй Ин немного подумал, как бы понятней объяснить это детям. — Ммм… Пожилая дама - живой мертвец. — Что такое “живой мертвец”? — спросил Лань Сычжуй. — Это когда тело полностью мертво, но на самом деле живёт, — объяснил Старейшина. — Так значит она всё ещё жива?! — удивился Цзинь Лин. Вэй У Сянь, довольный тем, что его поняли, переспросил: — Вы заглядывали внутрь? — Да, — ответили ему хором. — Хорошо, что она делала? — Вдевала нить в иглу… ? — У неё это получалось? — Нет… — неуверенно ответили адепты. — Правильно. Мышцы покойников деревенеют и их суставы практически не гнутся, поэтому она не смогла сделать этого, — озарение на их лицах выглядело донельзя смешно. — И следы на её лице - это не старческие пятна, а трупные. Он продолжил забавляться, думая, нормально ли, что человек(даже не заклинатель) их возраста знает столько? Но, похоже, удивленных адептов этот факт нисколько не напрягал. Поэтому он добавил: — Она даже обходится без пищи, дыхание - единственное, что делает её живой. — Но… Эта дама находиться в довольно преклонном возрасте, а многие женщины в старости слабы глазами и не могут вдеть нить в иглу, — то ли спросил, то ли констатировал факт Лань Сычжуй. — Вот поэтому я и помог ей, — сказал Вэй Ин и немного погодя добавил: — А вы не заметили кое-что странное? — он обвёл всех присутствующих взглядом. — С того самого момента, как я к ней зашёл и до этой минуты, она ни разу не моргнула. Хотя людям необходимо моргать, чтобы защитить поверхность глаз от пересыхания. Мертвецы же в подобном не нуждаются. Или кто нибудь помнит, как она посмотрела на меня? Немного подумав, Цзинь Лин сказал: — Её зрачки не двигались… Двигалась её голова! — Верно. Когда люди хотят посмотреть в каком-либо направлении, то их глаза хоть и ненамного, но изменят своё положение. Глаза мертвецов всегда неподвижны ибо, как в случае с иглой, это действие слишком искусное для них. — Нам стоит это записать? — спросил кто-то. — Лучше запоминайте. Разве на ночной охоте у вас будет время, чтобы рыться в записях? — при этом он поднял голову, копируя Лань Циженя. Цзян Чэн закатил глаза, а Вэй Ин на это только улыбнулся. ”Он совсем не изменился”, — подумали оба. Поток воспоминаний прервал вскрик: — Господин Мо! Господин Цзян! Там целое полчище ходячих мертвецов! — Цзин И выглянул наружу через дверную щель, а затем тут же прикрыл её своим телом. — Их т-так много! Конечно, Старейшине польстило, что теперь ученики смотрят на него как на старшего, что сможет защитить. Но Вэй Ин всё равно раздражённо цокнул (уже не замечая дурного влияния шиди). — Много - это сколько? — недовольно поинтересовался Цзян Чэн. — Н-не знаю… Наверное, больше сотни, и они продолжают прибывать… Вэй Ин отодвинул наверное самого худшего информатора за все свои жизни, и сам припал к расщелине. Минуту погодя, он повернулся к ожидающему Ваньиню и адептам. — Пока они не нападают, не будем ничего делать, — многие были не согласны с его вердиктом, в особенности одна молодая госпожа, что вышла с таким же скептицизмом на лице, что и у дяди. — То есть ты предлагаешь просто ждать, вместо того чтобы убить их и выйти отсюда?! — Вовсе нет. Если отправитесь сражаться с ними в тумане, то вы вновь будете отравлены трупным ядом. Пользы от этого никакой, так как их количество неизвестно. Но не успел он объяснить все ошибки его размышлений, как вновь послышалось: — Смотрите! Там человек! — и конечно же все столпились у двери, не позволяя пройти старшим. Вэй Усянь, видя потрескивающий Цзыдянь на руке Цзян Чэна, медленно взял его за руку, призывая успокоиться. Теперь, когда он узнал его, не было смысла скрывать свою личность за маской юноши, которому повезло оказаться почётным гостем Юн Мэн Цзяна. Цзян Чэн же на подобный жест поднял бровь и хотел было выдернуть руку, но в последний момент его что-то остановило. Подождав, пока адепты вспомнят про их существование, и позвав посмотреть на незнакомца, что разгуливал в тумане по пустынным улицам, они подошли к двери. Неизвестный искусно сражался с толпой нечисти, но всему есть предел. Они успели окружить его, и когда он несколькими движениями меча обезглавил мертвецов, то совсем не замечая глотнул яда. Он находился в самом центре, так что на него пришлась большая доза. Адепты сочувственно охнули, а один из них пылко проговорил: — Мы должны спасти его! — другого Вэй Ин и не ожидал, поэтому, отвернувшись от “обзорного пункта”, встал. Пройдясь по комнате, он остановился возле бумажных людей. Вспоминая свои поучения, что он давал Цзинь Лину, Старейшина продолжил в том же тоне: — Мы не пойдём его спасать сами, а вот если использовать кого-то, кого нельзя отравить… — все внимательно следили за ним. И если дети с неподдельным ожиданием и восхищением (даже Цзинь Лин, но он никогда себе в этом не признается), то глава Цзян молился всем богам, чтобы его брат-бестолочь не натворил чего нибудь “что-в-его-духе”. Во всех смыслах. Порезав кончик пальца об меч, стоящего поблизости адепта, он произнес заклинание и нарисовал зрачки двум улыбающимся куклам-близняшкам. Стоило ему договорить заклинание до конца, как засвистел ветер, а бумажные сёстры зашевелились, раздаваясь тихим смехом, то нежным, под стать милым девушкам, то пугающим, как невидимый призрак. — Убить всех, привести сюда человека, — приказал Старейшина Илина марионеткам. Дверь распахнулась порывом ветра, вызывая жуткий холод по спине. Близняшки качнулись из стороны в сторону и, сорвавшись с места, исчезли за дверью, что тотчас же захлопнулась. Было невозможно не смотреть на то, как девушки с милым хохотом лишают противников головы одним движением рукава, а длинными ногтями пронзают и без того мёртвые тела… Все с замиранием сердца следили за исходом битвы. Адептам казалось, что прошло несколько минут, когда дверь отворилась и на пороге оказались те самые бумажные сёстры, поддерживая заклинателя в белом. Теперь они все осматривали вошедшего. Высокий, с мечом, значит точно заклинатель. Скорее всего слеп, иначе зачем ему повязка на глазах? Вэй Ин усадил его у стены и, не задавая лишних вопросов, налил противоядия. Все продолжали взирать на мужчину. Дабы избежать дальнейших неодобрительных тихих рыков со стороны Цзян Чэна, он решил приступить к расспросу. Но стоило ему сделать хоть шаг в сторону, как ткань, что прикрывала меч, стоящий рядом с неизвестным, чуть опала, позволяя лицезреть своё наименование. С его стороны кто-то шумно выдохнул. — Шуанхуа… — имя меча неслышным ветром пронеслось среди поражённых заклинателей. Вэй Ин незаметно взглянул на Цзян Чэна. Тот хмурился, позволяя прочесть одолевающие его мысли. Но реакция шиди была вполне ясна: они не видели Сяо Синченя с тех пор, как тот помог поймать Сюэ Яна. Насколько Вэй У Сянь успел узнать, от него не было вестей уже несколько лет. Что же могло произойти такого, чтобы заклинатель его уровня скрывался, а теперь слепо разгуливал в ядовитом тумане, будто бы ожидая, что они его найдут? В то, что тот заблудился, Вэй Ин не поверит, он чувствовал его ци. Тёмную ци. С каких это пор, буквально святой даочжан стал интересоваться тёмными искусствами? Его подозрений становилось всё больше и больше. Может ли он быть как-то связан с его воскрешением?

***

Яркие фонари окрашивали ночное небо города в светлые цвета. Смотря по сторонам, он не заметил ни одного прохожего. Они неспешно шли, стараясь не смотреть друг на друга, но почему - то держась за руки, как влюблённая парочка. От этого сравнения Цзян Чэн зарделся румянцем аки девица, надеясь, что Вэй Ин этого не видит. А впрочем зря. Пройдясь до конца улицы подобным образом, Ваньинь обрадовался отсутствию света, ибо они наконец дошли до того высокого холма, на который он однажды сбежал. Присаживаясь вместе под высоким деревом, они стали осматривать город. Закат уже давно исчез, а луна светила высоко в небе, скрываясь за облаками. Было темно, поэтому его позвали: — Цзян Чэн. Ваньинь обернулся, пытаясь взглядом уловить черты лица своего шисюна. Ветер вновь пробирался под ханьфу, но он старался терпеть, всё же теперь он глава клана. — Чего тебе? — грубо спросил он. И судя по тому, как напротив ему ответили смешком, выглядел он совсем не величественно. Только он собрался, уже по привычке, начать ругаться на своего брата, как его щеки коснулась чужая ладонь, убирая выбившуюся прядку волос за ухо. — Какой ты красивый, — шёпотом раздалось напротив. Его щёки стремительно начали краснеть, стоило лишь осознать услышанное. Тёплая ладонь мягко поглаживала его щёку. И, не желая, чтобы это прекращалось, он просто отвернулся в сторону в гордом одиночестве, стараясь не смотреть на Усяня и сохранить остатки собственного достоинства. Но… Их же никто не видит, верно? К тому же, мать всегда учила не скрывать своих чувств, а Вэй Ин всё знает. Он повернулся к нему обратно и тут же пожалел об этом. Луна всё таки вышла из-за облаков, освещая лицо Вэй Ина. Его волосы метались из стороны в сторону, но это ничуть не портило его красивого лица; серые глаза смотрели на него внимательно, буквально топя в своей глубине бедного Цзян Чэна, так не кстати попавшегося в ловушку. Его губы были растянуты в полуулыбке. “Были”, потому что он немедленно потянулся, чтобы исправить это. И только он достиг желаемого, как был остановлен указательным пальцем Усяня. — Глава Цзян, что Вы делаете? — с усмешкой протянул тёмный заклинатель. Теперь он понял, почему его шисюна звали “ужасающим” и “монстром”. Показательно фыркнув, он ничуть не сдвинулся с места. Возможно в любой другой ситуации, при отказе желаемого, глава Цзян ломал бы всех и всё Цзыдянем; но если Вэй Ин хочет поиграть, то он не против. Поддавшись вперёд, его губы растянулись в ответной ухмылке. — Этот заклинатель опорочил мой орден, связавшись с грязными искусствами… Разве я не должен наказать тебя? Вэй Ин пару раз удивлённо моргнул, а затем расхохотался. Вернувшись в прежнее положение, он воодушевленно продолжил: — В таком случае, — он пару раз вдохнул, успокаиваясь, — мне придётся несладко? Его улыбка стала ещё шире. И перед тем, как начали связывать уже его, он успел подумать о том, насколько же изменился его шиди.