***
— Спасибо за гостеприимство, — стоя у машины, Ася смотрела на Тёму, который выполз из своей комнаты, чтобы попрощаться. Он выглядел помятым и заспанным, а тело было покрыто редкими засосами. Ася невольно подумала про его «девушку», которая явно очень старалась. — Я был очень рад познакомиться с тобой, — улыбнулся Тёма. — Обещай не встревать в неприятности больше, идёт? Я буду переживать за тебя. Ася усмехнулась. — Постараюсь, но не могу обещать… — Так всё, хватит сопли разводить, садись в машину, пока я ещё в состоянии вести, — Глеб закрыл багажник, встревая между Асей и другом, обнял Тёму и открыл дверь девушке. Ещё раз глянув на Тёму на прощание, Ася села, и Глеб захлопнул дверь. — Злишься? — тихо спросил Тёма, провожая друга до водительского. — Нет, с хуя ли? — буркнул Глеб. — Ты всегда можешь вернуться сюда и погрустить, я тебе буду рад. — Ага, бегу и падаю. Тем более грустить уже не о чём. Всё заебись. — Ну по твоему тону это точно заметно! — рассмеялся Тёма. — Не пропадай. Глеб хмыкнул, садясь в машину. Не хотел он никому изливать свою душу блять. Не хотел говорить, что не хочет возвращаться в Москву. Что не хочет знать, где там Саша. Что не хочет везти Асю к её долбанному дружку. Включив радио, он завёл машину, и Ася грустно отвернулась к окну, видя, что настрой парня не улучшился, а только наоборот. Кажется, дорога будет снова молчаливой.***
— Этот подъезд? — когда голос Глеба раздался в салоне, Ася даже вздрогнула, но быстро пришла в себя, кивая. — Я могу забрать вещи и подняться сама, — открывая дверь, поговорила она, на что Глеб саркастично цыкнул. — Я должен убедиться, что ты дойдешь. Так что пошли. Понимаю, что тебе так хочется поскорее отделаться от меня, но придется потерпеть, — процедил Глеб, забирая её сумку с одеждой из багажника. — Мне не хочется, — пробормотала Ася себе под нос, чувствуя себя чуть ли не виноватой. Только не знала, почему. Когда они поднялись и дверь квартиры открылась, Глеб готовился увидеть так называемого Пашу и не скривиться. Ася же слегка затормозила у порога, но после этого кинулась к Паше. И даже… обняла его? Глеб будто бы наблюдал за чем-то очень противоестественным. Парень прижал её к себе, а Ася начала содрогаться от плача. Она плакала ему в грудь, пока он зарывался пальцами в её волосы. Глеба затошнило. Это было просто отвратительное зрелище. У мыши когда-то была целая паника просто от того, что Глеб делал шаг к ней, а к какому-то долбоёбу она летит с распростертыми объятиями. Заебись. Это была не ревность, Глеб рассмеялся бы в лицо любому, кто подумал бы так. Это просто ёбаная несправедливость, ведь это Глеб носился с ней как проклятый и спасал, но заслужил только такое отношение. — Господи, я думал, что уже не увижу тебя, Ась. Месяц прошел и я… я так много раз пытался позвонить, приезжал в квартиру, но она опечатана… — Паш, всё нормально, — почти перебив, выпалила Ася и Глеб снова поморщился. Конечно, нормально. Конечно… — Солнце, — Паша взял её лицо в ладони, а затем потянулся к губам, но глаза Аси резко расширились, и она начала выкручиваться из рук, не давая себя поцеловать. Глеб тут же сделал два шага вперед, напрягаясь всем телом. Паша недоуменно посмотрел на Асю, выпуская её из рук. — Прости, я… у меня был очень тяжелый месяц, — пробормотала она, пряча взгляд. — Я позже всё объясню. Потерев плечи, она посмотрела на Глеба, лицо которого выражало только злость. — Глеб, — позвала она тихонько, чтобы он обратил на неё внимание. — Спасибо, что… за всё спасибо. Ты можешь ехать, дальше я сама. Она слабо улыбнулась, благодарно глядя на него. Он медленно перевёл свой взгляд с лица Паши к её глазам. Дальше сама? Серьёзно? Можешь ехать? Блять, ну как же его злило каждое нахуй слово, сказанное в этой ёбаной квартире. Он заставил себя кивнуть, снова метнув взгляд на Пашу. Ненавистный и короткий. Чтобы дать понять, что Глеб ни на секунду не поверил в его раскаяние. — Что ж, — процедил он, вообще не чувствуя ни малейшего желания оставлять Асю тут. — Мой номер у тебя есть, в случае чего — обещай позвонить. — Ты и так много сделал для меня, — даже голос Аси стал другим в этой квартире. В присутствии этого Паши. Глебу хотелось орать от безумия этой ситуации. И от тупости. — Не моли чепухи, мышь… Ась, — осёкся Глеб и тут же подумал, а с хера ли? Как будто он признал, что этот придурок действительно её парень и ему было бы неприятно услышать, как Глеб обращается к Асе. — Звони. В любой момент. — Да-да, спасибо, мы позвоним, — наконец подал голос Паша, заставляя Глеба видеть перед глазами его выпотрошенные кишки. Тон парня был настолько выбешивающим, что Глеб удивлялся, как до сих пор держит себя в руках. — Она позвонит, — процедил Глеб сквозь зубы. — Если нужна будет хоть какая-то помощь. Паша усмехнулся, делая вид, что не понимает смысла разговора и удивленно глянул на Асю, видимо ожидая, что она проводит парня. — Хорошо, — чувствуя нарастающее напряжение, кивнула Ася. Она дёрнулась к Глебу, чтобы обнять на прощание, но он резко развернулся, вылетая из квартиры. Она почувствовала разочарование и тянущее чувство грусти, но закусила губу, стараясь отвлечься и повернулась обратно к Паше. — Ну как ты, солнце? — спросил он, и Ася кривовато улыбнулась. Находиться здесь было определенно тяжелее, чем она себе представляла.***
Глеб влетел в свою квартиру, сжимая руки в кулаки до сильной боли. Хотелось что-нибудь разбить или сломать. Гнев только нарастал и не думал утихать, сводя с ума. Ближайшие дни он планировал провести в клубах и барах. А потом можно было бы уехать куда-нибудь. Или уйти в работу. Всё, лишь бы не чувствовать того, что он испытывал сейчас. Он сука думать ни о чём не мог, кроме своего бесконечного гнева. Схватив телефон, он вызывал такси, чтобы отправиться отсюда как можно скорее туда, где смог бы забыться в алкоголе. Через пару дней беспросветных тусовок в клубах с друзьями и какими-то незнакомцами, Глеб дополз до квартиры, пытаясь вспомнить, сколько не спал. Как только он поспит, то поедет снова. И снова. И опять. Он не помнил, что пил, что курил и с кем проводил время. Абсолютно нихуя не помнил, кроме одного. Того, что так сильно хотел забыть: пустоту. Оставшуюся после неё. Блять, он что, привязался к ней? Или что это вообще за хуйня? Почему ему было так тоскливо? Сука, он вытрясет из себя эту сопливую херню. Обязательно. Только немного поспит. Добравшись до квартиры, Глеб почти ринулся на кухню, чтобы выпить воды, но вдруг услышал голос из спальни и напрягся, не понимая, что происходит. — Глеб, это ведь ты? — встревоженный голос Сони. Господи, он успел забыть, что в эту квартиру так легко попасть другим людям. Он отворил дверь спальни, находя её сидящей на его кровати. Как только она увидела его лицо, то встала на ноги и улыбнулась. — Слава богу. Я просто с ума схожу в той квартире. А Рома всё никак не может заняться тем, чтобы переехать оттуда. Он только пьёт и пьёт. Я не могу больше так. Тёма отвез нас домой, когда ты уехал. Но я не могу провести и часа спокойно в той квартире. — И ты решила блять тут пожить? — прошипел Глеб. Зря она пришла сюда. Попала под самую горячую руку. — Глеб, — Соня медленно подошла к нему, видя, как сильно напряжено всё его тело и положила руки на грудь, заглядывая в глаза. — Мы все пережили очень тяжелую ситуацию. Тем более ты. Она подняла одну руку выше и провела большим пальцем по скуле, где всё ещё виднелись следы заживающих ссадин. — Так что можешь кричать на меня сколько угодно. Мне всё равно. Потому что я твоя семья и я благодарна тебе, — она звучала серьёзно и в то же время ласково. Глеба это бесило. Ему гораздо легче было относиться к Соне, как к тупой суке, нежели очередной испуганной мышке после травмы. — Прекрасно, — бросил он, хватая её запястье, чтобы убрать руку со своего лица. Она неотрывно продолжала смотреть в его глаза, будто бы чего-то ждала, а затем сделала ещё шаг, прижимаясь к нему вплотную и становясь на мысочки. Чмокнув его в щеку, она миловидно улыбнулась. — Спасибо, — прошептала она. — За всё спасибо. Хоть ты и злюка, но я знаю, что ты переживаешь о нас и делал это всё ради брата. Глеб смотрел на неё не дольше секунды в ответ, а затем сорвался. Потому что это была Соня — та, на которую он всегда срывался: язвил, хамил, орал, посылал. И сейчас сорвался. Только гораздо сильнее обычного. Он схватил её под бёдра, поднимая в воздух и впился безумным и жестоким поцелуем, буквально требуя его. Она ахнула, тут же отвечая и обхватывая руками его шею. Он рванул к стене, больно ударяя её спиной. Но было похуй, что она там чувствует. Ему нужно только одно. Забыть об этой суке, которая наверняка сейчас занимается тем же самым со своим ненаглядным Пашей. Глеб начал жадно стягивать её футболку, почти не разрывая поцелуя. Соня дрожала в его жестких и требовательных руках от желания, и Глебу это, сука, нравилось. Нравилось не сдерживаться и не бояться за неё. Резко развернув Соню спиной к себе, он так же быстро стащил её джинсы и, натянув презерватив, резко вошел, заставляя её вскрикнуть. Он не обратил на это внимания, вбиваясь в неё сзади и сильно сжимая её кожу. Одной рукой он намотал волосы на кулак, чтобы входить ещё резче, и Соня уже не могла сдерживать громких и протяжных стонов. Глеб входил, стискивая зубы и наслаждаясь тем, что он может выместить свою злость. Наслаждаясь тем, как устает напряженное тело, от этого расслабляясь. А ещё он думал о том, что Рома об этом узнает. Даже если Соня не скажет, то скажет ему Глеб. И ему доставляло удовольствие трахать его суку так, что та стонала от удовольствия на грани боли. Он ебал её. Ебал девушку брата, который изнасиловал его Асю. Господи, как же он злился на то, что сделал Рома. Злился с самых первых дней и эта злость только росла, вылившись сейчас наружу. Он ненавидел его за то, что он сделал. Пытался не думать об этом, но мозг подкидывал всё новые и новые сцены той ночи. Он видел, как она плачет. Слышал, как говорит «не надо, пожалуйста». И Рома всё равно сделал это. Блять, как же сильно он был зол. И как же ему было хорошо не сдерживать себя сейчас. Кончив, он вышел, тяжело дыша и наблюдая за тем, как Соня слабо сползает вниз, не в силах больше стоять на ногах. — Можешь оставаться тут, но я ухожу, — бросил он, застегивая джинсы. Кажется, пора было забыть об этой квартире. — Погоди, куда? — слабым голосом спросила Соня, переживая. Он не стал отвечать. Вернувшись в коридор, схватил ключи от машины и быстро вышел. Доехав до запасной квартиры, которая теперь, кажется, станет основной, Глеб устало свалился на кровать прямо в одежде. Как назло он тут же почувствовал её запах, оставшийся со времён, как Ася проводила тут целые дни. Он и не подумал, что почувствует его тут. Он схватил подушку, обнимая её и укладываясь поудобнее, как вдруг зазвонил телефон. Глеб был уверен, что не возьмёт, кто бы там ни был, но как только увидел, кто всё-таки звонит, на автомате поднял. — Да, — прозвучал он слишком резко, потому что сердце застучало как бешеное, а тело превратилось в каменное из-за тревоги. — Глеб, я могу приехать? — голос Аси звучал так, как он звучал в первые дни их знакомства. Безжизненно и безэмоционально. — Естественно, я скину адрес, — проговорил он, предвкушая тягостные минуты ожидания в нервяке. На конце трубки послышалось быстрое «угу» и короткие гудки. Написав адрес, который она возможно и так помнила, Глеб вскочил, отправляясь в душ, чтобы освежить голову. Минуты действительно тянулись как вечность, капая на мозги растущим напряжением. Глеб мерил коридор шагами, жевал губы и сжимал руки в кулаки. Когда наконец раздался дверной звонок, он с каким-то, но всё же облегчением, открыл, впиваясь взглядом в девушку. — Заходи, — Глеб сделал шаг назад, приглашая её. Она выглядела так же, как и звучала: жутко. — Что случилось? Ася не отвечала. Только молча смотрела на Глеба, поджимая губы. Затем она сделала шаг. И ещё. Глеб наблюдал, не двигаясь с места. Ася подошла почти вплотную, глядя на него снизу вверх. — Да в чём дело, Ась? Не молчи, блять. — Задержка. Она сказала это так, будто огласила приговор. Безжизненное и холодное слово. — Рома был без резинки? — Глеб почти простонал эти слова догадываясь обо всём и мечтая убить брата. Естественно он даже и не думал пытаться мыслить позитивно и надеяться на то, что задержка — это просто задержка. Ася посмотрела на парня исподлобья, будто бы он был полным идиотом, раз спрашивал такое. — Спроси, — выплюнула она после недолгой паузы. — А ещё лучше сразу скажи ему, что он сделал. Ненавижу. Я вас так всех ненавижу. Я хочу, чтобы он горел в аду… Глеб не стал ждать, пока её слова перерастут в истерику и схватил её за запястья, прижимая к себе. — Всё, — он чувствовал её попытки выкрутить руки из его хватки, чувствовал, как содрогается грудь, слышал как она продолжает выплевывать проклятия в адрес их семьи и продолжал прижимать её к себе. — Что может быть ещё хуже?! — прокричала она ему в грудь, разрываясь на кусочки от боли. — Почему док не заметил… — Почему даже когда я пытаюсь жить дальше… Глеб! — она всё кричала, утыкаясь лбом в его футболку и сильно зажмуривая глаза, которые щипало от новых слёз. — Паша узнал и выгнал тебя? — напряженно спросил Глеб, гладя её по волосам. — Нет, — отрезала Ася. — Я не могу находиться с ним рядом. Не могу рассказать ему. И не могу касаться его нормально. Господи, Глеб, я так больше не могу. Я не могу так… — Тише, — он прислонился губами к её макушке, крепко обнимая. — Всё нормально. Ты побудешь тут. Мы съездим в больницу к доку. Всё будет нормально. — Я чувствую себя грязной. И эта грязь не отмывается. Всё мое тело и теперь даже внутри него эта грязь, — всё ещё всхлипывала Ася. Глеб взял её за подбородок, мягко приподнимая и сочувственно глядя в глаза. — Мне правда очень жаль. Что я могу сделать для тебя? — прошептал он. Она отвела взгляд, но Глеб не отпустил её лица. — Я захочу сделать аборт, если это подтвердится. — Хорошо, — прохрипел Глеб. — Конечно. — И ещё, — буркнула она. — Что угодно. — Прямо вот что угодно? — нервно усмехнулась Ася, закусывая губу от волнения, и Глеб приподнял бровь, не ожидая такой реакции. — Абсолютно. — Я все эти два дня думала только о том, как мне одиноко без тебя. И потом, когда я поняла, что ещё и задержка, я… я не могла больше оставаться одна. Я чувствую себя совершенно одной, если тебя нет, — выпалила она, заламывая себе руки. — Что мне делать? Глеб глубоко вздохнул, чувствуя, как в душе зарождается что-то похожее на самодовольство. Потому что он знал, блять, что она не будет спокойно жить со своим Пашей. Знал, и это подтвердилось. Но что ещё более трогательное, это то, что она говорила это всё ему вслух. Глеб догадывался, как тяжело ей это даётся. — Ты же помнишь, что можешь остаться? — выдохнул Глеб, наблюдая за тем, как она нервно кусает нижнюю губу. — И долго так будет? Долго я буду чувствовать себя беспомощной без тебя? — простонала она, но Глеб точно был уверен, что видел облегчение в её взгляде. — Я не знаю, мышь. Но ты можешь оставаться ровно столько, сколько захочешь, — ответил он. Ася кивнула, опуская голову вниз и хмурясь от эмоциональной усталости. — Если ты не против, мы съездим в больницу чуть позже? Я не спал дохуя времени и хотел вздремнуть. Потом мы сразу же поедем. Ты можешь чувствовать себя, как дома, — прохрипел Глеб, наконец отпуская её из объятий и вяло потирая глаза. — Не против, — тут же ответила Ася, гадая, сколько именно он не спал и по какой причине, но спрашивать не стала. — У тебя всё нормально? Её вопрос поставил Глеба в тупик, а Ася хмуро окинула взглядом парня с ног до головы, убеждаясь, что он стал выглядеть ещё более уставшим, чем раньше. — Конечно, — бросил Глеб, направляясь в спальню, куда пошла и Ася. — Как твой ненаглядный отнесся к тому, что ты поехала сюда? — Он не знает, — нехотя буркнула Ася. — Не удивлен, — хмыкнул Глеб, садясь на край кровати. Ася села рядом. — Он злится на меня, — прячась от прямого взгляда Глеба в разглядывании привычного вида из окна, выдавила она. — Все эти два дня. — Так пусть идёт на хуй, — прямо ответил Глеб. Заебал этот спектакль. — Пошлю его — и мне некуда идти. Да и он не виноват, что не знает всей ситуации. Я бы тоже злилась, — поморщилась Ася. — Меня привозит какой-то парень спустя месяц отсутствия, я не даю себя трогать и веду себя странно, ничего не объясняя. — Звучит как очень хуёвое оправдание, — закатил глаза Глеб. — Если он не хочет услышать, что ты пока не готова говорить и тебе нужно время, значит, как я и сказал, дорога ему только в одно место. А тебе всегда есть куда идти. — К тебе? — нервно усмехнулась Ася. — Да потому я и тут, меняю шило на мыло. — Я для тебя серьёзно стою наравне с ним? — выгнул бровь Глеб. — Просто и там и тут завишу от кого-то, вот и всё. Мне нет смысла сравнивать вас. Повисла тишина и Глеб старался не заводиться от злости. Любые размышления Аси по поводу её Паши дико бесили, но не спросить про него Глеб не мог. — Глеб, — Ася задумчиво смотрела перед собой, перебирая в пальцах край футболки. — А можно мне снова попробовать… тебя коснуться? Он тут же кивнул на автомате, сглатывая и чувствуя напряжение в низу живота. Желание почувствовать её прикосновения снова зрело в нём все эти дни, несмотря на попытку полностью игнорировать его. — Точнее, — она говорила каждое слово с огромным трудом, собирая все силы. — Ты мог бы… в общем, когда я думаю о касаниях, мне не страшно. Но если я не знаю, что будет делать другой человек, то это уже небезопасно. Так что я хотела бы попривыкать. Она стремительно бегала взглядом по комнате, на секунду глядя на Глеба и затем снова отводя взгляд. А вот он слушал её, глядя только на лицо, внимательно впитывая каждое слово. — Хочешь, чтобы я касался тебя? — уточнил он тихо, на что Ася коротко кивнула, складывая пальцы в замок и нервно потирая их. Глеб встал с кровати и сел на корточки около Аси. Она неуверенно глянула на его лицо: сосредоточенное и серьезное. Было страшно, но в то же время она точно хотела попробовать. — Ты в любой момент сможешь остановить меня, — Глеб говорил всё так же тихо, но очень вкрадчиво, медленно приближаясь к её лицу. — Просто хочу, чтобы ты помнила об этом. Она кивнула, закусывая губу, и Глеб аккуратно навис над ней, заставляя Асю лечь на спину под натиском его движений вперёд. Сердце девушки заколотилось, пока Глеб изучал её лицо, прилагая много усилий, чтобы замедлять себя и не бросаться сразу к тактильным действиям. А ещё ему безумно хотелось жадно вдохнуть тот запах, по которому он успел сильно соскучиться. Он смотрел в её оленьи глаза, нависнув сверху, и боялся шелохнуться. Он будто бы сошёл с ума от недосыпа и всё это ему уже чудилось. На мгновение он так и подумал, невольно вспоминая, сколько всего употребил за последние два дня. — Могу? — кивнув на её губы, прошептал Глеб, аккуратно поднося одну руку к её щеке, но ещё не касаясь девушки. Ася едва заметно округлила глаза, выдавая свой страх Глебу, но держалась. Она не знала, что точно он имеет ввиду или предпочитала просто делать вид, что не знает. Потому что это было… странно. Так странно. Помнить, что это брат её насильника. Помнить, как её тошнило от его вида. Помнить, как она ненавидела его. Помнить, как могла отдать что угодно, лишь бы он не коснулся её. И знать теперь, что сама хочет этого. Это желание каждый раз рождалось где-то под ребрами, отдавая приятной пульсирующей волной по всему телу, но Ася гасила его изо всех сил. Потому что потом ей точно будет плохо и больно от этого желания. Потом её точно что-то напугает, как тогда, в доме Тёмы. Легче игнорировать это желание, чем расхлебывать последствия. Ася боролась со страхом и не могла выдавить и слова, лишь прерывисто дышала. Глеб слегка нахмурился, разглядывая её лицо и те эмоции, что оно отражало. — Можем остановиться, — произнёс он, глядя ей в глаза. — Всё в порядке, — выдавила Ася, щекоча своим дыханием его кожу. — Врёшь, — Глеб наклонился ещё ниже, почти касаясь своими губами её губ. Он наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц и чувствовал, как тянет в животе от нарастающего желания. Ася едва выгнулась, но этого хватило, чтобы коснуться его губ. Он замер, ожидая её дальнейших действий. Она всё медлила, привыкая к ощущениям, а затем аккуратно и медленно отпрянула. Глеб сдержал раздосадованный стон, борясь с желанием потянуться вслед за ней. — Хочешь паузу? — прохрипел он. Ася тут же нервно кивнула, будто ждала этих спасительных слов, и Глеб дернул уголком губ, пытаясь выдавить утешительную улыбку. —Я могу оставить спальню тебе и поспать на кухне, — проговорил он, аккуратно вставая и пытаясь её не тронуть. Делал он это скорее для себя с такой осторожностью. Потому что любое прикосновение к ней вызывало ещё больше желания продолжить начатое. Но Ася вдруг схватила его запястье, слегка испуганно глядя в зелёные глаза. — Ты же сказал паузу, а не окончание, — полепетала она тихо. — Я что-то не так сделала? Глеб слегка закатил глаза, возвращаясь обратно к ней и снова навис сверху, тут же проклиная себя. На таком расстоянии было тяжелее держать себя в руках. — Перестань везде видеть свою вину, — выдохнул он. — Просто мне тяжело себя сдерживать. Вот и всё. — Тяжело сдерживать? — спросила Ася, не отпуская его напряженную руку, а свою вторую прижимая к себе. — Да, мышь, я, к сожалению твоему, тоже человек с позывами и желаниями, — усмехнулся Глеб. — И иногда становится тяжело быть подопытным кроликом. — Извини, — прошептала она, убирая свою руку наконец. — Я была бы рада, если бы ты остался тут. Глеб привстал с одеяла, давая ей укутаться в нём посильнее и лёг на бок, вглядываясь в её лицо. — Я не знаю, когда это прекратится. Если вообще прекратится, — проговорила Ася, глядя в грудь парню и не решаясь поднять взгляд от смущения. — Ничего. Я понимаю, — прохрипел Глеб. — Я рядом. — Почему? — пролепетала Ася полушепотом, укутываясь в одеяло получше. — Потому что я так хочу. Глеб с наслаждением закрыл глаза, стараясь не думать о ноющем чувстве где-то внизу живота и желая поскорее уснуть. А проснувшись наконец убедиться, что всё это не было сном.