Недописанный текст той песни

      Глеб злился на всю эту ситуацию. Злился, что Ася так вылетела из комнаты. Что ей стало страшно. Что он блять её хотел. Почему именно её и почему так сильно? Угораздило же. Он медленно сел на кровати, чувствуя, как гудит в голове. Ему бы тоже в душ по-хорошему. Легко не замечать всей этой грязной хуйни на теле, пока возбуждён. Но сейчас хотелось смыть с себя это всё как можно скорее.       Встав с кровати, он спешно дошел до раковины на кухне и тщательно промыл руки. Хотя бы так.       Выключив воду, он прислушался к звукам из ванной. Монотонный звук льющейся воды всё продолжал давить на мозг.       Не выдержав, он подошел к двери, занося руку, чтобы постучать костяшками пальцев, но передумал, решив, что это может выглядеть слишком настойчиво.       — Ась, ты в порядке? — процедил он, чувствуя себя идиотом. Конечно, она не в порядке.       — Можешь зайти? — спустя недолгую паузу произнесла Ася, и Глеб автоматически открыл дверь, не успев толком ни о чём подумать.       Ася сидела в ванной с лейкой в руках, вода из которой лилась ей на шею, стекая вниз. Она была всё в той же футболке и штанах парня, которые сейчас были до нитки промокшие.       Глеб задержал взгляд на её шее, а затем скользнул вниз, разглядывая мокрую, липнущую к телу ткань.       — Наверное нам стоит прекратить это делать, — выдавила Ася, наблюдая за лицом Глеба. Оно было словно каменным, только глаза медленно двигались по очертаниям её тела, но быстро встретились с её собственными, как только она произнесла эти слова.       Он молчал, не зная, что сказать. Чувствовал вину и одновременно что-то похоже на начало паники. Прекратить хотеть её? Прекратить касаться? Легче было бы завязать с алкоголем, чем это.       — Ась, — он прочистил горло, давая себе секунду на размышления о том, что сказать дальше. — Я виноват. Это было слишком.       — Не думаю, что ты виноват, — твёрдо ответила девушка. — Я слишком часто и много позволяю себе трогать тебя. Мне не стоило тебя касаться.       Глеб хотел выть от несогласия. Тот момент, когда он почувствовал легкое прикосновение к плечу, он помнил очень хорошо. А когда она сжала его запястье, он думал, что кончит.       — Если ты хотела коснуться, значит стоило. Вопрос только в моей несдержанности, — Глеб старался говорить спокойнее, чем на самом деле ему хотелось бы.       Ася молчала. То ли обдумывала его слова, то ли просто не знала, что сказать, но в любом случае Глеб изнутри сгорал от невозможности что-то сделать сейчас, чтобы всё исправить и заставить её снова быть спокойной и весёлой, а не сидеть под душем в одежде, пялясь в точку перед собой.       — Что именно ты хотела бы прекратить? — наконец выдавил он, не выдерживая этой давящей на мозг тишины. — Любые прикосновения?       — Я не знаю, — Ася мотнула головой, злясь на саму себя за этот ответ. — Я не понимаю, что именно плохо. И что именно нужно прекратить.       — Хорошо, — на автомате ответил Глеб, не особо вникая в то, что произносит.       — Наверное всё осложняется ещё и тем, что ты похож на него, — Ася выключила воду и обняла себя за плечи. — Прости.       — За что?       — За то, что мучаю тебя, — она повела плечом и опустила взгляд. — Выйдешь?       Глеб заторможенно кивнул и вышел из ванной. В голове все ещё звучали её слова. Он не задумывался над тем, что для неё образ Ромы не остался в прошлом. Что она видит его каждый раз, когда Глеб становится чуть более настырным, чем обычно.       Он так и остался стоять в коридоре, сжимая кулаки. Когда Ася вышла, то он лишь заметил промелькнувшее белое полотенце и спешащую в спальню фигуру. Выдохнув, он отправился в душ.       Следующие четыре дня Глеб старался не допускать ни одной ситуации, где мог бы повести себя слишком эмоционально и настырно. Он не приближался к Асе, не часто смотрел ей в глаза, даже не обнимал её перед сном, как это было обычно. Хоть сама Ася и продолжала несмело жаться к его груди по ночам. Но она чувствовала его напряженность и отстраненность, так что приняла правила игры, всё ещё чувствуя свою вину.       Глеб продолжал пропадать в студии, и Асе казалось, что он уезжал на большее количество времени, стараясь не оставаться с Асей один на один подолгу. Ей же оставалось только заниматься поиском работы, читать и хорошо есть, как она и обещала. Ну и ездить к психиатру. Поездки туда стали сложнее, потому что Глеб в целом стал молчаливее.       Когда ей наконец позвонили по одному из откликов, то она почувствовала хоть какое-то движение в жизни, и после созвона сразу захотела написать Глебу, что, кажется, нашла работу. Но остановила себя. Скажет вечером. А может и позже… ведь говорить с Глебом стало гораздо тяжелее.       Он уже даже не говорил, что принес ей традиционную еду вечером. Просто ставил на стол и молча уходил в спальню, постоянно зависая в телефоне. И если первый день она ещё держалась стойко и относительно спокойно при таком их общении, то после начала скучать. И чувствовать себя одиноко. Хоть физически Глеб и был рядом по вечерам.       И когда сегодня он снова так сделал, то она решила и не есть принесенную еду. Ей было интересно, заметит ли он вообще это.       Глеб как обычно отправился в спальню, быстро переоделся в домашнее и рухнул в постель. Ася не знала, что именно он делал каждый день, но он возвращался сильно вымотавшимся.       Она тихо зашла следом и присела на кровать, рассматривая парня, который закрыл глаза и, размеренно дыша, лежал и не обращал на неё внимания.       Ася закусила губу, скользя взглядом по его коже, местами покрытой татуировками. Когда он был таким спокойным и безопасным, то выглядел красиво для неё. Она попыталась вспомнить ради интереса, думала ли она так про Пашу когда-то. Разглядывала ли его с таким же вниманием, как в первый раз, хоть и видела уже тысячу раз каждый сантиметр?       Она чувствовала себя даже смущенной, делая это. Откровенно пялясь на него, пока он будто бы и не замечает. Хотя, учитывая его новую привычку не замечать Асю, вполне возможно, что он не чувствовал её взгляда на себе сейчас.       Она почувствовала, как кровь быстрее потекла по венам и прилила к щекам, а живот скрутило приятной болью. Чёрт. Это она так сильно соскучилась или её тело снова это делает? Снова реагирует на Глеба отдельно от мозга?       Потому что мозгом она помнила, что нельзя доводить себя до такого состояния. Что это всегда кончалось плохо.       И чем дольше Ася смотрела, тем сильнее чувствовала, что это ощущение только нарастало, не давая думать ни о чём другом. И ещё Глеб лежал как назло в такой позе… его грудь размеренно и спокойно вздымалась, а руку он положил сгибом локтя на глаза, будто закрывая их от света, хоть в комнате было достаточно темно и лишь цветные фонари ночного города мелькали за окном. Как же он красиво выглядел. Невероятно красиво. И она всё ещё не могла объяснить, почему именно сегодня Ася не могла оторвать от него взгляд.       — Глеб, — прошептала она, поднося руку и совсем слегка касаясь предплечья кончиками пальцев. Его кожа была такой приятной на ощупь, что хотелось водить по ней бесконечно. — Ты спишь?       Глеб замер, перестав дышать, когда почувствовал её касание. Спустя тысячу лет он снова чувствует эти невесомые и скользящие как пёрышком пальцы. И не может поверить своим же ощущениям. Это касание было неожиданным и другим. Не таким, как обычно. Смелее, что ли.       — Пытаюсь уснуть, мышь, — наконец проговорил он, и сразу же услышал в ответ сдавленную усмешку, а после и поток воздуха от её дыхания рядом. Она так быстро приблизилась к его лицу, словно делала это каждый день по сто раз и это было обыденной вещью. — Эй, ты чего?       Он убрал руку с лица, поворачиваясь к ней и замечая её прикрытые поблескивающие в темноте глаза.       — Ничего, — шепнула она, обдавая ещё одним горячим потоком воздуха, а затем привстала на локте, едва нависая над Глебом и рассматривая его губы, как будто пародировала парня, когда он точно так же нависал над ней когда-то. — Ты такой красивый, когда смотришь на меня вот так.       Она провела большим пальцем по его щеке, а остальные пальцы легли на шею. Ася сразу же закусила губу, чувствуя, как бьется пульс под его кожей.       — Я всегда красивый, — сдавленно хмыкнул Глеб, ни капли не чувствуя веселья на самом деле. То, что она вытворяла могло очень плохо кончиться. Тем более после стольких дней его героической стойкости. — Что ты творишь?       — Делаю тебе комплимент, — она быстро пожала плечом и её лицо по миллиметру начало приближаться к лицу Глеба, пока томный взгляд прожигал в нём дыру.       Ей так хотелось поцеловать его. Так сильно, что она почти хныкала от того, что это желание делало с её организмом.       — Эй, — пропел Глеб, положив ладонь на её рот, когда между ними оставались жалкие сантиметры. — Ты играешь в опасные игры.       Ася смотрела на него, пока он держал свою ладонь, распыляя низ её живота ещё больше. Господи, она так хотела, чтобы он повёл ладонью вниз. Чтобы трогал её, как раньше. Чтобы он хотел её. Как она жалела теперь о сказанных ею словах тогда в ванной. Если бы она только знала, как сильно ей будет этого не хватать.       — Ну так может я хочу в них поиграть, — когда наконец у неё появилась возможность говорить, Ася опустила взгляд на его татуировки, мысленно выводя контуры кончиком языка. Интересно, ему бы понравилось это? Понравилось, если бы она коснулась его шеи языком?       Ася начала снова наклоняться вниз, к его шее, а Глеб тем временем только больше напрягался от непонятного безумия происходящего.       — Это меня и пугает, — процедил он, потому что сопротивляться её действиям было пиздец как тяжело. Тем более учитывая то, как сильно ему понравился её вид с закрытым ртом. Но думать об этом нельзя. Нельзя, блять.       Когда Ася коснулась губами его шеи, Глеб сдержал рык, желая отбросить все свои принципы и страхи, отдаваясь её действиям. Потому что это именно то, о чём он и мечтал, закрывая глаза каждый грёбаный вечер. И почему, мать его, теперь он не мог просто воспользоваться её неожиданным желанием и сделать приятно им обоим?       Ася тем временем водила влажным языком по его коже, не давая шанса на передышку, а затем жадно впивалась поцелуем, словно они поменялись местами. Её действия были требовательными и безумными, в то время как Глеб просто замер, но не так, как обычно это делала она. А так, чтобы не сорваться, развернув её на спину, закрыв рот и сорвав одежду….       — Так, мышь, нет, — Глеб и сам бы не поверил, если бы ему сказали, что он сможет выдавить эти слова из себя. Но он точно знал, что так нужно. Натыкался уже тысячу раз на последствия своей несдержанности. И не собирался натыкаться снова на её измученный вид в ванной, где она будет пытаться отмыться от этого всего.       Он положил ладонь ей на грудь, надавливая и отбрасывая обратно на подушки. Её затуманенный взгляд тут же выразил недовольство и разочарование.       — Почему? — простонала она, хватаясь за его запястье и требовательно сжимая.       — Потому что ты не выдержишь последствий, — с расстановкой проговорил он, рвано дыша. — Помнишь об этом?       — Да, но ты говорил, что пока я не попрошу… — Ася отчаянно пыталась дотянуться до его лица, но сильные руки Глеба не давали ей этого сделать. — А я сейчас прошу.       — С чего вдруг? — хмуро спросил Глеб, скрипя зубами после всего сказанного ею. Она выглядела как уж, извивающийся под его натиском.       — Ни с чего. Просто хочу, — проскулила Ася, закрывая глаза и жмурясь от эмоций. — Хочу тебя.       Глеб хотел вскочить и ударить стену несколько раз. Или пойти проораться. «Хочу тебя». Блять, теперь эта фраза, сказанная её голосом, сведет его с ума, повторяясь в голове снова и снова.       — Ты захотела меня слишком резко, — снова процедил он, требуя ответа на свой вопрос и чувствуя, как от натяжения мышц на лице появляются носогубные морщины. —Я знаю тебя уже достаточно, чтобы понять, что что-то тут не так.       — Тебе не нравится? — голос Аси звучал пугающе. Потому что это была Ася, а не любая другая. Если бы таким голосом говорили бы шлюхи Глеба, то у него бы вопросов не возникало. Томный голос с придыханием, буквально молящий о сексе. Всё как надо. Но не в случае с ней.       — Боюсь, что завтра карета превратится в тыкву, а ты — обратно в обычную Асю, и не простишь мне, если я сорвусь сегодня, — протараторил Глеб, чувствуя, как наконец её тело слабеет, и она прекращает свои дурацкие попытки дотянуться до него. Отпустив её, он откинулся на подушки, пытаясь выровнять дыхание. — Так что да, не нравится. Хватит испытывать меня, мышь.       Ася дала ему время, наблюдая за недовольным лицом парня и мечтательно разглядывая каждую его морщинку. Сейчас ей нравилось, как он злился. Что-то глубоко внутри неё шептало о том, что она и правда действует импульсивно и слишком резко. Но это был только тоненький голосок в подсознании, который подавлялся миллионами других, которые кричали, что она хочет. Она так сильно его хочет, господи. Будто давно забытое чувство внутри неё проснулась, заводя все механизмы внутри организма и не давая шанса успокоиться.       — Сегодня можно сорваться, — закусив губу, Ася быстрым движением привстала и перекинула ногу через Глеба, усаживаясь на нём сверху и сразу же чувствуя, как новая волна жара пошла по телу. Его напряженный торс был прямо под ней. А удивленное лицо оказалось снизу, давая возможность почувствовать себя главной. Да, это было невероятно. Она не смогла сдержать ползущие вверх уголки губ.       — Да что ты, — голос Глеба был на грани удивления и гнева. Руки так и хотели лечь на талию. Какого хуя она вообще ему устроила эту чертову пытку? — Нет, Ась. Я тоже имею право на «нет». И сегодня я тебе говорю именно это слово.       Он приподнял бровь, ожидая, когда она добровольно слезет с него, но она только грустно свела брови, ерзая бедрами на нём. Это было слишком.       —С чего ты вдруг взяла, что сегодняшний срыв закончится для тебя не слезами под горячим душем? — выдавил Глеб, борясь с желанием скинуть её с себя, нависнуть сверху и наконец войти. Только он, в отличие от Аси, точно знал, что последует за этим всем. Её грёбаная ненависть к себе и к нему впридачу.       — Я не знаю, просто я чувствую, что хочу. Я давно себя так не чувствовала. Очень давно. И думала честно говоря, что никогда и не почувствую больше. Это похоже на что-то такое сильное и…       Ася запнулась, сведя брови в задумчивом воспоминании. Как будто бы она что-то упускала всё это время и теперь медленно начинала понимать.       — О, боже, — пошептала она, и на её лице сразу же отобразился стыд. Она извиняющимся взглядом скользнула по лицу Глеба и резко дёрнулась, чтобы слезть с него. — Это похоже на побочный эффект новых таблеток. Психиатр говорил про возможное повышение либидо. Я не придала значения, думала, что мне это точно не грозит. Господи, как же стыдно!       Ася закрыла лицо руками, чувствуя, как сильно оно раскраснелось. Так глупо. Она напала на Глеба из-за таблеток и даже хотела игнорировать его отказ.       — Солнце, — Глеб сразу развернулся к ней на бок, глядя на её самобичевание и чувствуя облегчение от того, что ему хотя бы стали понятны причины такого неожиданного рвения со стороны девушки. — Всё в порядке. Тут нечего стыдиться. Эй.       Он взял её руки, мягко убирая от лица, чтобы иметь возможность говорить, глядя ей в глаза.       — Главное, что мы с тобой разобрались…       — Ты игнорировал меня несколько дней, — Ася сама не понимала, почему чувства так быстро сменяли друг друга. Только что она чувствовала стыд и смущение, а теперь лишь дикую обиду на Глеба за все эти четыре дня его холодного поведения. — И после этого рассуждаешь о том, что мы разобрались.       — Я не игнори…       — Ну нет, не надо сейчас говорить мне, что такого не было, — прервала Ася, садясь на кровати и вытирая щеку тыльной стороной ладони, будто пытаясь сбить жар.       — Я не хотел тебя доводить до того состояния, в котором ты оказалась в последний раз после… после моего несдержанного поведения, — Глеб сел вслед за ней, бросая взгляд на её руки, которые хотел бы снова взять в свои.       — Ты хотел ко мне прикоснуться за эти дни? — опять закусанная до боли губа. Потому что выпалить этот вопрос стоило больших усилий.       — Да, — резко и бескомпромиссно ответил Глеб. Так сильно хотел, что этот вопрос он расценивал как издевательство. — Но не важно, что я хотел…       — А сейчас? Сейчас хочешь? — легче было перебивать его, пока он не наговорил всякой чуши.       — Ась, блять, — тяжело вздохнул Глеб. — Конечно, хочу. Единственное, чего я не хочу, так это потом сгорать от чувства вины за то, что тебе опять плохо.       — То есть ты ходил все эти дни так, будто меня не существует, просто потому что боялся оказаться виноватым?       — И потому что ты сказала, что нам надо прекратить делать «это», — чуть более злобно начал Глеб. Как будто он был рад ходить так все эти дни мимо неё. Конечно.       — Значит, я ошиблась…       — Или действие таблеток слишком сильное, — нервно усмехнулся Глеб, всё больше осознавая, в каком сложном положении оказался. Рядом обезумевшая Ася, которая явно не понимает, что творит, и его заканчивающаяся выдержка перед ней.       — Таблетки не сотворили чуда. Я соскучилась по тебе. И соскучилась по твоим прикосновениям. Без этого никакие препараты не сделали бы меня такой, как сегодня. Только не меня, ты же знаешь, — её поблескивающие в темноте глаза смотрели чуть ли не умоляюще.       Блять. Он обреченно простонал, сводя брови в бессилии. Ну что ему делать, нахуй? Вот так поддаться этому и потом жалеть всю оставшуюся жизнь?       — Как далеко ты хотела бы сегодня зайти? — сглотнув, прошептал он, рисуя в голове возможные варианты и понимая, что всех из них ему будет мало. Абсолютно всех. — Подумай хорошенько.       — Правда думаешь, что я смогу сейчас предугадать такое? — Ася, кажется, всегда будет удивляться его умению смущать её своими вопросами. Ему так легко было задавать их, будто он спрашивал, как у неё дела.       — Если не будешь предугадывать ты, придётся это делать мне, — пожав плечом, произнёс Глеб, чувствуя, каким деревянным стало тело из-за напряжения. — И тебе это может не понравиться.       — Я же всё ещё могу сказать «стоп» и «хватит», разве нет? — Ася выдохнула эти слова, опуская взгляд вниз. Она чувствовала себя почти что жалко, выпрашивая у Глеба то, что так отчаянно сейчас требовало её тело.       — Так, ладно, — Глеб потер глаза ладонями, пытаясь успокоиться. Это всё равно что пытаться в пустыне пить по капле, найдя оазис. Практически нереально. — Хорошо. Хорошо…       Он медленно поднял руку к её лицу, а затем провёл большим пальцем по её нижней губе, закусывая свою от этого вида. Она не дёрнулась. Не испугалась. Не затаила дыхания. Только продолжала смотреть еще более затуманенным взглядом, чем до этого.       — Я в твоём распоряжении, — прохрипел Глеб, наблюдая за реакцией. Она помедлила лишь секунду перед тем, как ринуться к нему, обвивая руками и утыкаясь в шею.       — Как же я скучала, — выпалила Ася, жадно вдыхая его запах и не менее жадно скользя руками по его спине. — Поверить не могу, что умею так скучать.       — Ась, — Глеб еле выдавил из себя её имя, понимая, что вынужден сидеть, оцепенев, лишь бы не напугать её резкими движениями. Господи, как же сильно он ей не подходит. Ему нужно грубо, до потери пульса. Уложить, закрыть рот, вбиваться в податливое тело…       — М? — её руки теперь уже гуляли по его шее. Кончик пальцев скользили по коже, поднимаясь то выше к скулам, то снова возвращались ниже.       Но Глеб уже был не в состоянии нормально формулировать мысли. Он сделал глубокий вдох, в попытке себя успокоить. Но только больше завёлся, пропитываясь её запахом. Он положил свою ладонь на её шею и слегка надавил, желая взглянуть на неё в последний раз перед тем, как он потеряет контроль и снова всё рухнет. Их ненормально огромные зрачки на секунду встретились и тут же синхронно опустились на губы друг друга. Глеб нервно сглотнул и его рот словно магнитном впечатался в её.       Он изо всех сил старался не спешить, нежно целовать её и держать свой язык под контролем, но каждое невесомое касание Асиных пальцев на его коже заставляло звереть. Глеб застыл, когда почувствовал, как Ася вдруг первая проникла языком в его рот. И когда он начал реагировать на поцелуи как последний девственник? Глеб издал не то рык, не то стон и резко отстранился, словно сдирая пластырь вместе с кожей.       — Мышь, — Глеб прокашлялся. — Ты хоть понимаешь, что сошла с ума? И мне с каждой грёбаной секундой всё сложнее, — он не планировал, но его голос скорее походил на мольбу.       — Я всего лишь поцеловала тебя, — в каком-то полубреду отмахнулась Ася, почти перебивая его. Она тут же бросилась к его шее, начав покрывать её влажными поцелуями. Господи, она никогда в жизни не чувствовала себя так.       — Блять… — выругался Глеб, Прикрывая глаза от удовольствия. Чувствуя, как его тело немеет от исступления, он запустил одну руку в её волосы, сжимая.       Кажется он попал в какой-то экстаз, чувствуя, как девушка не отлипает от его кожи. Вдруг Глеб почувствовал укус где-то под ухом и с тяжелым выдохом осознал, как тесно ему в своих джинсах.       — Ась… — Зарычал Глеб, осторожно оттягивая её за волосы. Он смерил её предупреждающим взглядом. Но не видя в её лице ничего кроме желания, он быстро смягчился, давая себе еще немного времени на восстановление дыхания. — Ладно, есть у меня одна идея, — Она выглядела пошло, мать её. С растрепанными волосами, влажным от поцелуев ртом и прикрытыми глазами, поблескивающими в темноте. — Думаю, тебе стоит сменить врача… — он покачал головой, всё еще не особо веря в то, что это действительно происходит.       — Так что за идея? — Ася пропустила колкость мимо ушей, чувствуя, что сердце буквально выпрыгивает из груди.       Глеб тяжело вздохнул, уже даже не надеясь выровнять дыхание.       — Ты мне доверяешь? — серьёзно спросил он и слишком быстро получил одобрительный кивок от Аси. — Иди ко мне.       Осторожно обвивая рукой её за талию, Глеб опустил девушку на спину. Нависнув над ней всего на минуту, он оставил невесомый поцелуй на её шее, оттянув футболку, и начал спускаться вниз, оставляя поцелуи через ткань. Дойдя до резинки спальных штанов, он осторожно поднял взгляд на Асю, которая тут же уткнулась взглядом в потолок.       — Эй, — всё так же тихо позвал Глеб, щекоча оголившуюся полоску живота своим дыханием. — Посмотри на меня.       Девушка неохотно встретилась с зелеными огнями, которые сейчас были значительно темнее, чем обычно. Глеб между её ног… Это что-то новенькое. Но что ещё более странно, она пока всё ещё не чувствовала страха. Ни намёка на это.       — Всё ещё хочешь продолжить? — его руки в это время гладили ее вибрирующее от чувств тело, убаюкивая.       — Да, — выдохнула Ася, на автомате хватаясь за его запястье. — Просто... парни никогда так раньше не делали.       — Боишься? Хочешь по-другому? — запереживал Глеб. Он думал, что обычный секс — это слишком для неё, но сейчас вдруг понял, что мог ошибиться.       — Нет, всё в порядке, — Ася даже смогла усмехнуться. — Ты можешь продолжить.       Он осторожно поддел край штанов, медленно потянув их вниз. Ася сразу же поёжилась от прохлады, окутывавшей её ноги, оставаясь без нижней части одежды. Мысленно она поблагодарила Глеба за то, что он не стал трогать футболку.       — Расслабься, мышка — промурлыкал блондин, успокаивающе гладя её бедра кончиками пальцев, про себя думая о том, как бы расслабиться ему.       — Смеёшься? — слова оборвались стоном, потому что Глеб, глядя в её глаза прикусил тонкую ткань белья. — Расслабиться... — еле слышно выдохнула Ася, запрокидывая голову и роняя её обратно на подушку.       Глеб нащупал пальцами клитор и начал успокаивающими движениями ласкать через ткань. Тело Аси начало реагировать без промедлений. Она едва слышно простонала и её рука снова потянулась к Глебу, но быстро сменила траекторию, сжимая в ладони одеяло. Глеб прошелся языком по белью, оставляя влажный след и снова немного прикусывая. Ася начала выгибаться и он понимал, что больше не сможет дразнить самого себя. Сдвинув свободной рукой бельё, он прильнул к её влажным складкам, обдавая их горячим дыханием. Несколько раз проходя языком от входа к клитору, он вырывал из неё всё более откровенные звуки, доводя себя до всё большего возбуждения.       — Не против, если я… — начал Глеб, но Ася сгорала от смешения стыда и желания, не в силах слушать ещё и его голос сейчас, так что просто пропустила мимо ушей его слова.       Глеб слегка помедлил, а затем погладил немного её двумя пальцами, собирая смазку, и медленно ввёл их, чувствуя, как слегка пульсируют её стенки. Стимулируя её изнутри, он припал губами к клитору, выбивая из Аси всё более громкие стоны.       Она чувствовала себя так, будто бы весь жар внутри неё начинал медленно пожирать изнутри. И только сейчас чувство, едва похожее на страх, но всё же похожее, начало просыпаться где-то очень глубоко внутри. Она так не хотела пугать Глеба...       — Глеб, — выдохнула она, и он мгновенно считал её тон, аккуратно вынимая пальцы. — Только ты не переживай, ладно?       — Это ты не переживай, мышь, — нервно усмехнулся он, поднимаясь обратно к её лицу.       — Я... всё было чудесно, — еле слышно выговорила она, пряча лицо в подушку. После такого она не сможет смотреть ему в глаза.       — Тогда почему ты прячешься? — усмехнулся Глеб, обнимая её хрупкое тело и посильнее прижимаясь.       — Потому что ты делал со мной непристойные вещи, — нервно и тихо засмеялась, не отрывая лица от подушки. — Как ты понял, что я хочу передышку?       — Опыт, — повёл плечом Глеб, когда Ася наконец смогла заставить себя несмело повернуться к нему. — Как ты себя чувствуешь?       — Лучше, чем раньше. Но мне всё равно нужно в душ, — пролепетала Ася, отгоняя от себя стойкое ощущение того, что будет хуже. Что снежный ком внутри неё просто уже по инерции делался больше с каждой секундой. Что это уже у неё в крови. Чувствовать мерзость. Неважно, как всё прошло. В любом случае... в любом случае она будет жалеть.       — Я пойду после тебя.       Голос Глеба звучал так, словно он понимал. И Асе было нестерпимо больно от осознания, что она не может скрыть своих чувств. Что она снова заставляет его чувствовать вину.       — Глеб, я правда, — голос сорвался, и Ася резко вдохнула, чувствуя, что ей словно положили огромный булыжник на грудь. — Правда не жалею. Просто...       Просто она была грязной. ГрязнойГрязнойГрязнойГрязнойГрязнойГрязной... Господи, она сама себя делала мерзкой. Своими собственными действиями приводила к этому.       — Да, я понимаю, — его слова звучали, как программа. Заученные и неживые. Потому что снова позволил себе надеяться, что в этот раз будет по-другому. — Я сделаю тебе горячий чай, оставлю на тумбочке.       Он чмокнул её в макушку, прикрыв глаза. Как только она вскочит в душ, он окончательно разобьется о реальность. Снова.       — Беги в душ, солнце. Я-то уж точно справлюсь.       Она спала плохо, поэтому как только в комнате начало светать, то глаза распахнулись сами собой. Она чувствовала себя разбитой. Через секунду она вдруг поняла, что проснулась не только из-за света.       Телефон на тумбочке звонил, заставляя сердце забиться чаще. Всё её сознание говорило о том, что звонок не к добру. На ватных ногах встав с постели, она шмыгнула на кухню, надеясь не разбудить Глеба.       Взяв трубку, выдавила напряженное «да».       — Здравствуйте, кем вы приходитесь Латникову Дмитрию Алексеевичу?       — Я его дочь, — Ася не заметила, как перестала дышать. Незнакомый и холодный голос заставлял с ужасом ждать следующих слов.       — Я сожалею, ваш отец погиб. Попал под машину. Несчастный случай. Вы можете подъехать за документами…       Ася не слышала, что он говорил дальше, потому что звон наполнил голову. Сознание резко вернулось в тот день, когда точно так же ей позвонили сообщать о смерти матери. Это было слишком. Слишком даже для простого осознания действительности. Ровно в тот же вечер она пошла напиваться до потери сознания. Конечно, отец не был ей так близок, но факт того, что теперь он мёртв, всё равно сильно выбивал из равновесия.       Она положила трубку, задыхаясь. Ей просто нужно было сползти вниз по стенке, переваривая реальность. Отца теперь тоже нет. И матери нет. Почему? Разве так вообще бывает?       Её голова упала между коленок, пока она ртом хватала больше воздуха.       — Ась, — напряженный голос вошедшего в кухню Глеба заставил тут же сложить какой-то пазл, хоть она и не сразу поняла, какой. Обычно, если он видел её в таком состоянии, то говорил с ней совсем по-другому. Но сейчас… он был спокойнее. — Что случилось?       — Отец умер, — прошептала она, поднимаясь и заглядывая в его глаза. — Твоих рук дело?       Кажется, что она что-то поняла, пока говорила. Слишком странное совпадение. Слишком невероятно, что отец погиб именно тогда, когда стал представлять для них с Глебом угрозу.       — Я его не убивал.       Холодный взгляд пронзил до самого сердца. Он смотрел на неё так, будто бы она обвиняла его в чём-то непростительном. А он при этом был но капли не виновен.       — Твои парни убили? — не сдавалась Ася. — Глеб, ты же обещал…       — Я держу свои обещания.       Резко и грубо. Его слова звучали исключительно так. Потому что он был задет. Задет её недоверием к нему спустя столько пройденного вместе дерьма. Она всё равно подозревала его во лжи.       — Он должен был прийти через пару дней, — Ася видела его состояние. Будто бы он сейчас накричит на неё. Но даже если и так — плевать. Она хотела знать правду. Хотела, чтобы он сказал ей.       — Ну, теперь не придёт, — нарочито скучающе бросил Глеб, показывая как сильно ему плевать на смерть такого человека, как её отец. — Одной проблемой меньше.       — Хватит, — Ася сжала зубы. Как он может? Внезапно она поняла, как сильно он сейчас её ранил, ведь она ему доверилась. Он единственный человек, рядом с которым безопасно. Было безопасно.       — Что? Что хватит? Хватит быть безразличным к его смерти? Хватит радоваться тому, что этот мудак не будет портить нам жизнь? Что именно хватит? — наседал Глеб, прожигая её глаза своим гневным взглядом.       — Что с тобой не так? — тихо спросила Ася, слишком контрастно звуча после его повышенного тона.       — Это с тобой что не так, — процедил Глеб. — Ты винишь меня в его смерти только потому, что мне блять не жаль? Потому что мне насрать, что он подох?       — Глеб…       — Постоянно боишься, что я снова убью, да? Настолько сильно боишься, что видишь мою вину в любой случайной смерти? Знаешь, — Глеб хохотнул, обнажая клыки. — Я бы с радостью его убил, если бы не данное тебе обещание. С радостью.       — Я знаю, — её тон был настолько гробовым, что Глеб хотел встряхнуть её, лишь бы она перестала так говорить. — Ты бываешь очень жестоким, Глеб. И я не про убийство сейчас говорю. Ты так любишь это делать.       Она встала с пола, подходя к нему почти вплотную и буквально чувствуя вибрацию воздуха между ними своим телом.       — Так любишь делать мне больно, когда тебе самому больно, — выплюнула она, чётко проговаривая каждое слово и вкладывая в него всю свою злость. Она не заслужила такого отношения. Особенно после того, что между ними было. Блять, ну почему все парни всегда начинают так относиться к ней, как только получали желаемое?!       — Я лишь говорю, как есть. Ничего сверх этого, — он смотрел на неё сверху вниз и видел каждую эмоцию, мелькающую на её лице. От ненависти до боли.       — Я тебе тоже скажу, как есть, — Ася сделала секундную паузу, прежде чем продолжить, чтобы набраться сил. — Если бы ты не стал таким близким человеком для меня за эти недели, то не смог бы ранить. Мне было бы плевать на твои слова или хотя бы было не так больно. Но ты каким-то чудом стал тем, кому я доверяю. И да, я боюсь, что ты предашь моё доверие, как это делали все в моей жизни. Все! Мать, парни, друзья, Паша — все предавали моё доверие. И я не говорю, что я бедная и несчастная из-за этого, но это оставляет свой след, ясно? Тем более после того, как ты получил от меня то, что хотел!       Она толкнула его в грудь, а потом ещё и ещё. Как же он бесил своей стенкой из равнодушия, выстроенной по хер пойми какой причине. Смотрел сквозь неё, вытерпев все эти удары, словно их и не было. Заставляя её снова чувствовать себя бессильной и беспомощной.       Когда он медленно перевёл осмысленный взгляд на неё, у Аси ёкнуло сердце. Он словно смеялся над ней, только глубоко внутри, злорадствуя над тем, какой слабой она себя показывала перед ним.       — Как же я ненавижу это, — пошептала она. — Момент, когда жалею о том, что так сильно доверяюсь незнакомцам.       — Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь, — мертвым тоном проговорил Глеб. Удивительно, как сильно её боль на самом деле ранила его самого. Это было даже хуже того, что он себе мог представить. Она жалела об их ночи даже не столько потому, что ей было потом мерзко от осознания их близости. Она желала об этом потому, что была уверена, что теперь ему плевать на неё, ведь он получил то, ради чего, по её мнению, обхаживал её все эти дни. — Скажи, правда думаешь, что мне во всём мире больше некого трахнуть? Только ты осталась из тех, кто способен меня возбудить, поэтому я решил блять посвятить месяцы на заботу, лишь бы ты мне дала?       — Не только из-за этого, — теперь Ася говорила, не думая. Только чувствовала бесконечный гнев. Потому что она доверилась ему. Так сильно доверилась. И теперь он плевал ей в душу своей грубостью. — Ты просто увидел во мне способ простить себя за Нику. «Заботился», лишь бы не пришлось пережить очередное самоубийство. Господи, ты ни секунды своей жизни не пытался мне помочь. Ты всегда пытался помочь только себе.       Он резко схватил её за плечи, заставляя зажмуриться. Но кое-чему он всё же научился за это время: его пальцы не причиняли ей никакой боли, хоть сам Глеб и не выглядел так, будто способен сейчас контролировать силу.       — Забавно, как человек в момент искренней злости бьет по самому слабому месту, да, солнце? — прошептал он, обдавая её своим жаром.       Ася медленно открыла глаза, фокусируясь на его лице. Опасном и непредсказуемом.       — Это совсем не забавно, — одними губами. Беззвучно. Будто боясь разрушить тонкую стенку, разделяющую её и его гнев.       — К твоему сведению: я ещё не получил того, что хотел, — он смотрел на неё так, что хотелось отвести глаза. Но не из-за смущения и страха, а потому что гордость говорила ей сейчас, что это взбесит его. Взбесит, что она не смотрит на него. И пиздец как хотелось проверить своё предположение, играя с опасностью, которую таил в себе парень сейчас. — Так что оставь свои истеричные выводы. Это блять смешно. Утверждать, что я спасал тебя ради какого-то там искупления греха и чтобы трахнуть тебя, а потом забить хуй на твои чувства, предварительно ещё убив отца. Так в твоей маленькой башке всё складывается?       — У меня отец умер, а ты стоишь и говоришь, что одной проблемой меньше. По-твоему, это похоже на заботу о моих чувствах? — как же хотелось ударить его так, чтобы он почувствовал хоть что-то. Но этой каменной стенке было всё равно на любые её попытки.       — По-моему, это похоже на реакцию нормального человека на обвинения в том, что он убийца, который ещё и данных обещаний не держит.       Он наконец отпустил её плечи, едва отталкивая от себя. Ася поджала губы, не понимая, что делать дальше.       — Мне нужно… — начала она, отворачиваясь от парня и бегло оглядывая комнату, будто в поисках чего-то, чем можно занять руки. Но поняв, что это бессмыслица, просто пошла в комнату, чтобы одеться. — Нужно поехать на опознание и… короче, мне нужно ехать.       — Ну конечно, — закатив глаза, Глеб нагнал её и встал перед девушкой, стараясь лишний раз не хватать её за руки. — Бежишь прятаться за «важными» делами? Всё равно же придётся вернуться к жестокому и бесчувственному Глебу. Что тогда делать будешь? — Что и всегда. Делать вид, что меня всё устраивает, — пробурчала она, постоянно делая попытки обойти его, чтобы подойти к шкафу.       — Прекрасный план, — Глеб сложил руки на груди и отошел к входной двери спальни, наблюдая за тем, как злостно она одевалась, а затем закрыл её и прислонился к ней спиной. — Жаль, что осуществить не получится.       — Опять собрался удерживать меня в своей квартире просто потому тебе так хочется? — выплюнула Ася.       — Нет, конечно, не по этому, — саркастично хохотнул Глеб. — А потому что ещё не переспал с тобой. Вот как только потрахаемся, так сразу иди на все четыре стороны.       — Хватит. Хватит повторять это слово, — зарычала Ася, поднимая голову к потолку.       — Какое? Потрахаемся?       Глеб чувствовал, как сердцебиение только учащалось. Потому что вид Аси вообще не сулил мирного решения их конфликта. И это одновременно бесило его и заставляло хотеть разозлить её еще больше.       Ася потерла глаза руками, пытаясь сбросить злость. Он ведёт себя просто как ребёнок. Идиотский ребёнок.       Ася набрала воздуха в легкие, чтобы выпалить что-нибудь едкое, но осеклась, сощуриваясь. Как же сильно он бесил. Почему? Потому что она всё ещё не могла понять, точно ли он не причастен к смерти отца? Потому что она винила себя за то, что позволила себе хотеть его? Потому что отец умер, а она на самом деле ничего блять не чувствовала по этому поводу и хотела злиться на безучастного Глеба потому, что на самом деле злится на себя?       — Как же ты меня бесишь, — качая головой, выдавила она и замолчала. Глеб смотрел в её пустые глаза, которые заторможенно скользили по стенке напротив неё, пока наконец не наткнулись на прожигавший их зеленый огонь его глаз.       Она сделала шаг вперёд, не прерывая зрительный контакт и глубоко вздохнула.       — И тебе это, кажется, нравится. Нравится бесить меня, — усталым голосом выговорила она. Ася действительно сильно устала от этих эмоций. Смерть отца, гнев Глеба, свои собственные противоречия — всё это жутко выматывало.       — Только потому, что ты говоришь откровенную чушь временами, — голос Глеба сделался тихим и даже вызывал подозрение, что парень наконец перестал злиться. Но Ася знала, что он может в любой момент вспыхнуть с новой силой.       — Я хочу домой.       Ася смотрела на его лицо, гадая, отразится ли на нём хоть какая-то эмоция. Глеб лишь свёл брови, сосредоточившись на её словах.       — В квартиру, где жил отец? Где тебя чуть не убили? — непонимающе спросил он, чувствуя, как сердце больно кольнуло от одной только мысли: она хочет уйти. Насовсем.       — Нет, Глеб. Домой, — чуть более слёзно произнесла Ася. Потому что было так блять больно. — Туда, где буду скучно жить, ходить на работу, засыпать и просыпаться с чувством, что всё нормально. Я хочу свою жизнь обратно. Ту, которая была до всего этого… Почему он погиб? Почему даже такой неважный для меня человек, но тем не менее тонкой ниточкой связывающий меня с моей прошлой нормальной жизнью, тоже умер? Почему я осталась одна?       — Ты не одна… — еле слышно выдохнул Глеб, цепляясь за последнюю фразу, но в душе понимая, что этого недостаточно. Ей недостаточно просто банального «ты не одна». Потому что на самом деле так оно и есть, как бы он ни старался. Она осталась одна. — Ась, я понимаю, что тебе трудно, правда. Но я очень хочу тебе помочь. Поэтому когда ты так резко меня отталкиваешь и обвиняешь, я начинаю злиться. Потому что мне пиздецки больно, что ты всё ещё мне не доверяешь. Будто я уже предавал тебя и заслуживаю такого отношения.       Он аккуратным и небыстрым движением взял её подбородок пальцами, чуть приподнимая. Как же хотелось обнять. Почему её всегда хотелось обнимать?       — Ну, а ещё раз ты хочешь домой и старого дома у тебя больше нет, то нам точно пора. Пора искать новое место, — проговорил он, подходя ещё ближе, вплотную.       — Новое место? — непонимающе пропищала Ася.       — Да, я удивлён, что в сети до сих пор не гуляет этот адрес. Но рисковать дальше не хочу, ведь твой бывший знает об этой квартире.       Ася вдруг поняла, что несмотря ни на что успела привязаться к этому месту. Как легко оказывается понимать такие вещи, когда начинаешь чего-то лишаться.       — Придумаем, в каком новом месте осесть и попробовать снова начать всё заново, — закончил Глеб.       — Я нашла работу, — сказала Ася, как будто более подходящего момента уже не найти. Когда, если не сейчас говорить о новой жизни?       Глеб приподнял брови, а затем кивнул, слегка улыбаясь.       — Чудно.       Ася собиралась с силами, чтобы сказать последнюю фразу, что крутилась в голове последние несколько минут.       — Глеб, — тяжело начала она. Он видел, что она боролась с собой. Знал, что их разговор ещё не окончен. — Поклянись, что не делал этого.       Глеб сжал руки в кулаки, отгоняя от себя мысли о её недоверии.       — Клянусь.