Недописанный текст той песни

      — На этой неделе я дочитал вот это, — Дима протянул девушке потрёпанную библиотечную книжку, сияя от радости. Никто ещё не выдерживал его рассказов про книги так долго, как Ася. Раз в четыре дня она приходила в библиотеку в одно и то же время. Раз в четыре дня он подсаживался к ней, тихонько наблюдая за тем, как она читает. Раз в четыре дня это заканчивалось походом в кофейню рядом с библиотекой и обсуждением прочитанного.       Ася взяла книгу, пробегаясь взглядом по описанию на задней стороне.       — Возьми, она у меня ещё на две недели, успеешь прочесть, — Дима внимательно следил за её лицом, надеясь ухватить на нём отражение её чувств от прочитанного.       — «Заблудившийся автобус», — вслух прочла название Ася. — Я бы отказалась, но описание слишком интересное. Тебе повезло. Что на счет любимых цитат из книги? Уверена, тебе нетерпится мне что-то процитировать.       Ася взяла кружку в руки и поднесла к губам, пряча улыбку.       — Я выделил карандашиком тебе самые-самые, — хихикнул Дима, протянув руку, чтобы долистать до случайной пометки. — «Старый мост ещё не снесло, а вам уже новый не нравится, который ещё не построили».       — Библиотекарские книжки и карандашом, — покачала головой Ася, играя осуждающий взгляд. — Твоя Мария Николаевна будет тобой недовольна. Или как её там.       — С ней я договорюсь, — отбиваясь от игривых нападок Аси, проворковал Дима. Он чувствовал себя с ней в бесконечной игре. Лёгкой и смешной. Из неё не хотелось уходить. Поэтому каждый раз, когда время близилось к позднему вечеру, и она вставала со словами, что ей пора, он чувствовал тоску, ставя внутренний таймер на отсчет ещё четырёх дней. — Лучше съязви что-нибудь насчет цитаты. Тебе снова не понравилось.       — Не знаю, нужно будет прочесть контекст, — увиливала Ася, пожимая плечом. — А вообще мне предстоит столкнуться ещё с кучей пометок твоих любимых цитат. И на каждую ещё и съязвить. Ты и правда всегда выбираешь слишком бесючие цитаты.       — Что насчёт твоих цитат? Я бы почитал, — улыбнулся Дима.       — Я не выделяю цитат, — соврала Ася. Цитаты — это личное. Такое же личное, как и огромное количество того, что Дима о ней ещё не знает. И никогда не узнает.       — А очень жаль, — тихо ответил Дима, видя изменения на её лице. Он часто замечал их. Эти едва заметные перемены, когда она о чём-то думала. Она вообще не делилась личным. Лишь грустно улыбалась или задумывалась на секунду с пустым взглядом. Дима же прожужжал ей все уши про себя, заполняя образовывающуюся тишину. Рассказал про семью в Туле, про свою учёбу и универе и жизнь в общаге, про друзей, про увлечения. Она всегда слушала и слушала внимательно. Но никогда не отвечала такими же личными рассказами. — Слушай, я тут подумал, может быть мы сходим куда-нибудь? Прогуляться или в киношку там?       Дима замер. Видел, как медленно Ася поднимает свой взгляд на него, как переваривает сказанное, как тяжело придумывает, что сказать. Время будто остановилось, мучая парня всё сильнее томительным и волнующим ожиданием ответа.       — Сходим куда-нибудь? — отозвалась она, будто проверяя, не послышалось ли ей.       Дима кивнул, выдавливая нервную улыбку. И Ася видела, как он нервничает, но никак не могла понять, почему так сильно. Почему и он тоже хочет проводить с ней время. Почему постоянно кругом только странные стечения обстоятельств и не менее странное поведение людей.       Она отвела взгляд к окну. Сколько подобных свиданий было у неё с Пашей. В таких вот кафешках за такими вот пустыми разговорами. А с Глебом было так мало. Мало времени, проведенного в спокойствии и безмятежности. Буквально по минуткам сосчитать можно было бы. Она помнила каждую из этих грёбаных минуток.       — Честно, пока не хочу никуда, — тихо ответила она, где-то в подкорке мозга задумываясь, насколько ему неприятно это слышать. Никуда не хочу. Никуда. — Тебе наскучила кафешка?       — Нет, — поспешил выпалить Дима, боясь лишиться и этого. — Просто подумал, что можно разнообразить… но нет так нет, всё в порядке.       Ася вздохнула. Как же сильно он нервничал. Это напрягало. Ей нравилось не чувствовать себя в этих отношениях ответственной. Нравилось, что ей плевать, есть они или нет их. И теперь Дима всё усложнял своими эмоциями.       — Могу тебя проводить домой сегодня, — потирая вспотевшие ладони, предложил Дима вновь. Он предлагал это почти каждый раз. — Мне не сложно.       — За мной сегодня друг заедет, — Ася спрятала книжку в рюкзак. — Уже скоро.       — О, — выдавил Дима, чувствуя, как сердце пропускает удар. — У тебя появился новый друг?       Ася мысленно хмыкнула, а затем угукнула, не желая вдаваться в подробности и объяснять, что не такой уж он и новый. Дима звучал как брошенный котёнок. Только Асе котята не нужны.       — Ему не нравится, что ты засиживаешься допоздна? — предположил Дима, чувствуя себя обязанным расставить точки над и. Он бы не хотел жить в неопределённости. И если у Аси есть воздыхатель, он хотел об этом знать.       — Ему много что не нравится, — отмахнулась Ася, но затем горько усмехнулась. — Это не мешает мне всё равно делать по-своему.       — Ты поэтому не хочешь идти со мной и не хочешь, чтобы я провожал тебя? Из-за него?       Ася приподняла бровь, допивая свой кофе.       — Нет, совершенно нет, — усталым голосом ответила она.       — Ладно, — кивнул парень, хотя и был явно не удовлетворен. Но он привык к таким ответам. Немногословным и неоднозначным. Он просто надеялся, что когда-нибудь Ася по чуть-чуть сможет открыться ему.       — Спасибо за очередной вечер, — Ася поднялась со стула, оставляя наличку на столе. — Мне пора.       — До встречи через четыре дня, — грустно улыбнулся Дима, на что Ася лишь кивнула, и проводил её взглядом, надеясь увидеть чуть больше из её жизни. Заглянуть за ширму и выцепить взглядом её «друга», но увидел только чёрную машину, за дверьми которой она скрылась, оставляя его с тянущим чувством тоски.

***

      — Познакомишь меня с тем парнем, что таким преданным взглядом провожал тебя? — спросил Тёма, глядя на то, как Ася устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.       — Угу. Отвезёшь меня домой?       — Уверена?       — Да.       — Мне остаться с то…       — Нет, я хочу домой. Одна, — перебила Ася.       — Не буду скрывать, Ась, но я сильно переживаю за тебя, — начал Тёма, зная, чем это закончится. Скорее всего она его пошлёт. — Когда ты одна, я очень беспокоюсь.       — Как там Вика? — Ася сменила тему слишком очевидно, не пытаясь скрывать этого.       — Ась, хорош.       — Нет, знаешь, что действительно «хорош»? Хорош вести себя так, будто я маленькая и под твоей ответственностью. Езжай домой к Вике. Я не хочу, чтобы ещё одна девочка приходила и предъявляла мне, что я ворую её парня-спасателя. Окей?       Ася злобно фыркнула, переводя дух. В последнее время гнев в ней загорался за секунду. И скорее всего это было из-за недавнего звонка Саши, а затем и встречи с ней. Она всё не выходила из головы. Но больше всего из головы не выходил тот факт, что она снова с Глебом. Ася бы хотела порадоваться этому. Порадоваться, что Глеб снова живёт, снова любит. Но не могла.       — Ещё одна? — непонимающе переспросил Тёма.       — Саша встречалась со мной позавчера, — Ася закатила глаза, понимая, что не может это держать в себе, хотя планировала вообще не говорить об этом. — Хочет, чтобы я не мешала им с… с Глебом. Не мешала своим появлением. Так что избавь меня от второй возможной обиженной на меня девочки. Я не воровала ни Глеба, ни тебя, ясно? Так Вике и передай.       — Тише-тише, — Тёма нахмурился, видя, как она закипает с каждой секундой всё больше и всё ещё пытаясь осознать тот факт, что Ася виделась с Сашей. — Вика не думает ничего подобного. Ты же жила с нами несколько дней. Она видела, что с тобой и в каком ты состоянии.       — Лучше бы не приходила и не жила, — буркнула Ася. — Тогда у этой суки хотя бы не было шансов сказать мне, что я такая жестокая, что ушла от заботливого Глеба к его лучшему другу.       — Ну нет, если бы ты не пришла ко мне в тот день, то ты бы точно оказалась в очередном притоне, — возразил Тёма, невольно вспоминая то утро, когда Ася с Глебом уехали в отель, а вернулась обратно уже только одна Ася, заламывая себе руки и слёзно просясь пожить пару дней, пока не придёт в себя и не сможет жить дальше. Вика тогда тоже так и не уехала. Может потому, что Тёма слишком расфокусировался и забыл про то, что надо её выгнать, а может потому, что она и не мешала. Стала уходить по делам и возвращаться к вечеру, неся с собой ту незаметную поддержку, которую он давно не чувствовал. Она просто тихонько была рядом, не капала на мозги, наблюдала и не особо отсвечивала. А когда через недели две он заметил, что она всё ещё приходит к нему домой, то было уже поздно. Он уже не хотел, чтобы это менялось. Потому что она стала привычкой. Обыденностью. Нормой. — Почему она решила, что ты ушла ко мне?       — Ты мне скажи. Любое моё действие теперь аморально, даже проживание в твоём доме. Так что я хочу домой в одиночество. Где не буду никому мешать, — махнув рукой, Ася подперла щёку, потихоньку успокаивая свою бурю внутри.       — Так ты хочешь домой только потому, что Саша тебя разозлила, а не потому, что действительно хочешь в одиночество? — уточнил Тёма. — Ведь мы с Викой уже заказали пиццу, и прямо сейчас она включает плойку, потому что вчерашнюю херню в The Last of Us за нас с тобой никто не пройдёт.       — Тёма-Тёма, — процедила Ася. — Как ты любишь рекламировать совместное времяпрепровождение. Аж ударить хочется.       — И поехать к нам тоже хочется?       — Да. Поехать к вам тоже хочется. Только при условии, что я возьму с Вики обещание никогда не поступать так со мной. Только с ней будет легче. Ведь с тобой я не спала. Даже в обнимку не спала. А для Саши я действительно враг народа. Я не хотела, чтобы так вышло. Я правда не хотела.       — Ась, Глеб сам принял решение влюбиться в тебя. Поверь мне. Это было видно ещё очень давно. А ещё знаешь, что я думаю?       Ася дернула подбородком, всматриваясь в вечереющее небо.       — Глеб думает, что мы вместе. Поэтому Саша так сказала. Раз они снова общаются, то он ей и сказал.       — Ты разве не общаешься с ним? — непонимающе спросила Ася. Она готова была к любой версии, но только не к тому, что Глеб решил для себя какие-то вещи, не спросив у Тёмы правду.       — Месяц назад я сказал ему, что с тобой всё хорошо и ты поживёшь у меня. С тех пор он не выходил на связь. Игнорил все сообщения и звонки. Я подумал, что ему нужно время, — тихо и грустно сказал Тёма. — Хочешь, я напишу, что мы с тобой не встречаемся?       — Нет, конечно, — буркнула Ася. — Я не хочу вообще никак больше лезть в его душу и напоминать о себе. Тем более если они снова с Сашей, то ему есть кому помогать. И она просила не лезть. Короче, не надо ему напоминать обо мне, пожалуйста.       — Не одобряю, но против твоей просьбы не пойду, — ответил Тёма.       — Ночевать всё равно поеду к себе, Тём, — предупредила Ася. Она до сих пор с трудом верила, что смогла жить одна. Что у неё получилось не застрять в квартире Тёмы. Она конечно всё равно проводила у них с Викой в гостях кучу времени, но знала, что может поехать ночевать в своё личное пространство.       — Я отвезу, — нехотя согласился парень.       — Такси вызову.       — Тебе так нравится перечить, — прищурив один глаз, сказал Тёма, кидая на неё укорительный взгляд.       — На твоей волшебной групповой терапии научили, — пожала плечами Ася.

***

      Ася стояла и смеялась ему в глаза.       — Это всё из-за тебя, — прохрипел Глеб, пытаясь вызвать ней хоть каплю стыда или вины. Или чего-нибудь ещё. Может, он просто злился из-за невозможности прижать её к себе и поцеловать? Ну да. Наверняка. Такая жестокая сука.       — У тебя температура. И ты бредишь, — ответила она слишком звонко, и её голос отскакивал от стен, резонируя в башке.       А мне похуй.       Слова застряли в горле, так что за ней осталось последнее слово. Ну и хер с ней.       Саша снова звонила. Глеб понял это когда телефон рухнул с тумбочки от постоянной вибрации. Волновалась, наверное. Господи. Или не волновалась. Может, хотела убедиться, что Глебу сильно-сильно хуёво. Убедиться, что ему за всё воздалось.       Воздалось за то, что бросил Сашу тогда. За то, что влюбился в обреченную.       И даже после того, как получил удар под дых от мыши, не смог снова почувствовать то, что было у него когда-то к Саше. Как ни пытался, как ни цеплялся за надежду, ничего не выходило.       — Ась, можешь валить на все четыре стороны. Не спрашивая разрешения у Тёмы, у меня, у кого бы то ни было. Или тебе так нужно сказать — можно? М, солнце? Можно, любовь моя. Проваливай.       Глеб был на краю одной из тех пропастей, в которую не то что неприятно упасть. Ты с ума сходишь от одного только осознания, пока глядишь вниз, что тебе, сука, столько предстоит лететь. Конечно, падать не хотелось. Конечно, надо было пальцы в кровь сдирать, зарываясь ими в землю, держаться до последнего и громко-громко орать в надежде, что кто-нибудь поможет.       Как только последние нотки присутствия Аси выветрились из комнаты, он схватил телефон. Схватился за свою спасительную черную землю, о которую так больно сдирать кожу.       Она не возьмёт. Не возьмёт. Сколько там времени прошло?       — Привет, Саш.       Оказалось, что гудки всё-таки оборвались, и он выпалил эти слова, боясь услышать, что на самом деле взяла не она. А её новый парень. Глеб был уверен, что у неё уже есть новый парень.       — Здравствуй, Глеб, — девичий голос слишком нехарактерный для Саши. Словно напугал маленькой ребёнка, восстав из мёртвых.       — Я идиот, да? — выдохнул он, зажмуриваясь. Пусть обольёт его помоями, пусть материт и ненавидит, только ради бога, пусть выслушает.       — Да, Глеб. Последний идиот. И как я и говорила, ты ещё и падкий идиот. Падкий на поломанных.       Надо же, ей даже думать не пришлось. Очевидные вещи — звонишь бывшей, значит с нынешней всё плохо.       — Мы можем встретиться? — Глеб закусил губу почти до крови, боясь её отказ. Она может отомстить ему одним-единственным словом «нет».       — Можем.       Через два часа он был у неё. В новой съёмной квартире, в которой она создала сильный сквозняк, будто бы ежесекундно заметая следы присутствия тут чужих людей. Чтобы ни единого намёка на запах чужаков не осталось в её обиталище.       Он выглядел ровно так, как и чувствовал себя. Разбито и безумно в своей попытке спастись от неминуемой боли, что накрывала с головой. И Саша наверное бы порадовалась, будь это любой другой её бывший. С Глебом не получалось выдавить и капли злорадства.       — Прости меня, Саш. Она была так нужна мне, — с порога сказал он, подтверждая любые её догадки.       — Я знаю, — она старалась звучать твёрдо, а не как его слезливая сучка. Как его слабая Ася.       — Я помог ей. Я почти помог ей, — сквозь зубы выдавил он. Вот бы Саша всадила ему в печень нож, прокручивая и заставляя смотреть в глаза. В её глаза.       — Так и есть, ты помог ей. И случайно влюбился, может быть. Или подумал, что влюбился, — но Саша только сочувственно глядела на него, держась от того, чтобы броситься обнимать его.       И почему она влюбилась в тебя?       Саша думала только о том, что видела в глазах этой серой мыши. Которая смотрела на него не так, как фанатки или суки в клубах. Она смотрела по-другому. И Саша знала, что это за взгляд. Она знала, что Ася по уши в нём. И это пугало больше всего.       — Это не любовь, — ей хотелось доказать это не только Глебу. Ей хотелось доказать это самой себе. — Почему ты решил, что влюбился? Может ты влюбился в её острый ум или в глубокие мысли, серьёзные увлечения, из которых она состоит? Может ты влюбился в её таланты и её образ жизни? Нет. Ты любишь пустышку. Она работает? У неё есть друзья? У неё есть что-то кроме тебя?       — Солнце, знаешь в чём самая горькая правда? — Глеб сделал шаг к ней, подходя вплотную и чувствуя, как кусочек за кусочком сердце рвётся на части, заставляя чувствовать каждую раненую клеточку живой материи. — Что мне вообще не нужно отвечать на эти вопросы. Впервые в жизни мне не нужно доказывать, что я люблю. Потому что я чувствую это так, сука, искренне, что это точно оно. И даже стоя здесь сейчас, я понимаю только одно. Я не могу полюбить тебя, как я полюбил другую. И не смогу полюбить. Никого и никогда.       — Это я должна была разбить твоё сердце сегодня и сделать тебе больно, — тихо прошептала Саша, глотая больной ком в горле. Даже знай она, что Глеб снова сделает ей так сильно больно, она не смогла бы отказать ему во встрече. — Ведь я намеревалась сообщить тебе, что у меня есть парень. И я так безумно сильно люблю его.       — Почему тогда ты согласилась встретиться? — грустно хмыкнул Глеб, слыша её отчаянное желание верить в то, что её нынешняя любовь действительно безумная. И что это действительно любовь.       — Сказать тебе это. Сказать, что мне так хорошо без тебя, — Саша склонила голову, зная, что они оба всё понимают. Что Глеб просто мечется как раненый зверь перед смертью, прибежав к ней, а она здесь лишь для того, чтобы немного заглушить боль через мелкую месть, на которую оказалась неспособна.       — Бля, я ничего не чувствую. Ни по поводу твоего парня, ни по поводу тебя. Думал, что почувствую. Что обниму тебя, что буду снова чувствовать тепло нашего самого первого дня. Но нихуя, понимаешь? Ничего, абсолютная пустота. Ты живая. Красивая, цепляющая, сумасшедшая и совершенно незабываемая. Но блять не моя. Мне так сильно жаль, Саш.       — Ты постоянно так говоришь. Что тебе жаль. Почему я не верю в это?       — Потому что я снова делаю тебе больно.       Глеб неосознанно потянулся к карману, в котором всегда лежала пачка сигарет. Спасаться. Ему срочно нужно спасаться за всем, что только есть под рукой. И сигарета между пальцев, незажжённая, но осязаемая, давала стойкое ощущение того, что мир всё ещё на месте. Саша увидела это. И решила не мучить ни себя, ни парня, следуя к выходу на общий балкон, где можно спокойно покурить.       — Наши отношения были просто какой-то ёбаной обманкой, да? — отчаянно проскулила Саша, хватаясь за сигарету сразу, как только оказалась на балконе. Ей нужно было, чтобы он добил её в конец. Сказал, что это всё было ерундой ничего не стоящей. Чтобы было больно. Не та ноющая боль в сердце, что не уходит месяцами, а режущая, застилающая глаза от болевого шока, и от того дающая шанс побыть в аффекте, не думая больше ни о чём.       — Просто американские гонки, Саш. Ни ты ни я не вытерпели бы скуки и однообразных будней, в которых всё хорошо. Будни, в которых я прихожу домой после работы, а меня ждёт ужин. Не. Ты знаешь, что мы бы с ума сошли от такого.       — Поэтому ты увязался за суицидницей? Хотел добавить разнообразия в наши отношения?       — Может быть. Я не знаю уже. Я так заебался.       В кармане звякнул телефон, заставляя сердце неприятно сжаться.              Тёма.       — Отлично, она съебалась к Тёме. К тому, кто гораздо лучше справляется, — пробубнил Глеб, читая смс-ку от друга.       — Справляется с чем? — затянувшись, спросила Саша.       — Не знаю.       Глеб прикрыл глаза, больно стукаясь затылком о бетонную стенку позади себя. Господи, она сбежала к Тёме. А тот ещё заботливо решил сообщить ему об этом.       "С ней всё в порядке, она у меня".       Тёма, сукин ты сын. Что на счет неприкосновенности девушки своего лучшего друга?       — Что ж, посмотрим, как быстро она сможет с ним переспать. Уверен, Тёма сообщит мне. Посчитает нужным. Напишет что-то в духе: «Она в порядке. Уже может заниматься сексом без чувства вины», — выдохнул Глеб, а затем долго затянулся, мечтая утопить легкие в этом дыме.       Саша приподняла бровь, бросив взгляд на парня. Ей не особо было интересно вдаваться в подробности сексуальной жизни этой Аси. Но то, с какой легкостью и быстротой та убежала к лучшему другу Глеба, поразило даже её. Надо же.       Саша решила, что не хочет исчезать из жизни Глеба. Она приходила на студию, даже начала водить туда своего нового парня, который смотрел на Глеба с каким-то странным восторгом и всё болтал про искусство. Глеб не слушал, но улыбался, кивая. Ему было всё равно, что она осталась. Даже лучше. Чем наполненнее жизнь всякими разными людьми кругом, тем легче не помнить, что внутри пусто.       Правда её было иногда слишком много. Она оставалась с ним допоздна, даже когда её парень уже уходил. И Глеб видел, что она липнет. Видел, что ещё надеется на что-то. Он не совсем понимал, на что. Может, на перепихон. Может, на очередное путешествие по американским гонкам их эмоций.       Так что он не удивился, когда трахнул её. Не удивился, что ей не стыдно перед парнем. Не увидился, что она стала довольнее. И что стала виться вокруг да около ещё чаще.       Он бы даже не удивился, если бы она объявила ему, что нужно снова сойтись. Что нужно снова наступить на грабли.       И наверное он даже не удивился, если бы Саша вдруг решила поделиться с ним, что она решила встретиться с Асей. Что она тайком нашла её номер в его телефоне, что написала ей сообщение и что пришла, чтобы убедиться, что она не вернётся к Глебу. Что не будет снова его мучить своим существованием. Ведь Саша знала, видела, что Глебу всё ещё пиздец как больно. И если Ася снова объявится, он сорвется. А потом снова будет больно.       Саша всё видела светлое будущее, в котором они оба забудут о этой боли. Если Ася больше не будет напоминать о себе. Так было легче. Верить в лучшее.       Когда Глеб заболел и не пришел на студию, она заволновалась так, словно уже чувствовала себя его девушкой. А он только смотрел пустым взглядом на вибрирующий на полу телефон, думая о том, что рано или поздно она сдастся. Что она не спасет его. Вообще со спасательством пора заканчивать, в обе стороны. Хватит с него.       Всё, что он сейчас хотел — это выблевать свои легкие. И ещё убить этот плывущий образ Аси перед собой, который всё ещё стоял, смеясь и со скрежетом проходясь по мозгам.

***

      Ася зевнула, чувствуя себя размазанной по дивану. На экране напротив мелькали сцены из игры, которую теперь проходила Вика, пока голова Тёмы покоилась на её бедрах. Время близилось к часу ночи. Она предполагала, что Тёма надеется на то, что она останется. Что она устала и забыла о своем плане. Но она не забыла. Она точно поедет домой. Просто надо собраться с силами и сделать последний рывок.       Она кинула взгляд на этих двоих и невольно хмыкнула. Даже ей было непривычно видеть Тёму с девушкой. С девушкой, которая так странно появилась в его жизни и так прочно осталась в ней.       — Ты как будто переживаешь из-за того, что было ночью, — сонная девушка на диване встретилась взглядом с Асей, которая только-только сбежала от вопросов Глеба и глядела теперь на ту, что он трахал вчера. — У тебя с ним. А между тем он называл меня твоим именем. Вот это да. Так хотелось посмотреть на тебя. Плотно же ты засела в его мозг.       Ася сжала зубы. Он спал с Викой. Спал с Соней. Спал ещё с кучей женщин. И с ней он тоже переспал. Для него это было такой же обыденностью, как почистить зубы.       — И как, посмотрела? Оправдала ожидания? Или разочаровала? — выдавила Ася.       — Не кипятись так, мне правда неловко, что я люблю заниматься сексом и Глеб в моём вкусе. Если бы на вчерашней вписке был бы Тёма, уверяю тебя, я бы не пошла к твоему.       — Он не мой.       — Упс, кажется ему ещё предстоит об этом узнать. Вот не завидую. Он бредил о тебе всю ночь, мчался к тебе через пол Москвы и тут такие новости.       — Вик, — вырываясь из воспоминаний, позвала Ася. Прошло так мало времени, но теперь казалось, что она говорит с совершенно другой девушкой. И это периодически ломало ей мозг, потому что она хорошо помнила их первый разговор. — Скажи, ты ведь не переживаешь, что Тёма носится со мной? Что мы ходим на бокс вместе? Хочу знать, если тебе это не нравится.       — Забей, ты чего, — откликнулась Вика, слегка рассеянно, потому что на фоне звучали усердные попытки выиграть. — Я хорошо разбираюсь в поведении людей. Если замечу что-то подозрительное, то ты об этом сразу узнаешь. Сейчас я полностью уверена в вас. А ещё мне нравится, что кто-то завлекает моего парня делами, пока я работаю, потому что ходить с ним на бокс я точно не хочу.       Вика хмыкнула, когда Тёма боднул её плечом, посмеиваясь.       — И ты не придёшь ко мне с претензиями однажды? — жуя улыбку от их счастливого вида, продолжила Ася.       — Единственная моя претензия будет только в том случае, если он сойдёт с ума от того, что ты пропадешь и не выйдешь на связь. Так что если соберёшься валить в Мексику, будь добра, сообщи мне.       Ася усмехнулась, опуская взгляд на свои руки. Вика же всучила джойстик Тёме, в очередной раз умерев в игре, и придвинулась ближе к Асе.       — Милая, мне жаль, что так вышло, — Вика съела окончание, решив не произносить имя Глеба. Она знала, что Ася вздрагивала каждый раз, когда слышала его. — Если бы я знала, я бы не стала бы с ним… в общем, ты понимаешь. Это мне нужно просить прощения у тебя.       — Нет, — протянула Ася. — Всё нормально, откуда тебе было знать.       — Всё равно. Сейчас мне очень жаль.       Вика сдержала свой порыв сжать руку девушки, достаточно быстро выучив неприязнь той к тактильным контактам и сложив маленький пазл сложных взаимодействий Аси с Глебом ещё тогда.       Ася благодарно кивнула, слезая с дивана.       — Мне пора.       — Может всё-таки останешься? На одну ночь, поздно ведь. Я не прошу оставаться навсегда, — затараторил Тёма, бросая тяжелый взгляд на беспросветную ночь за окном.       — До дома минут двадцать, потерплю. Хочу спать в своей постели, — отрезала Ася. С Тёмой и Викой было хорошо. Но она больше не хотела жить за счёт других людей. Больше не хотела не знать, как ей быть одной. Больше не хотела привязываться. Вообще ни к кому. Не хотела ни в ком растворяться, чтобы что-то забыть.       Что-то по имени Глеб.