I bleed it out, digging deeper just to throw it away
(Я истекаю кровью, Копая все глубже лишь для того, чтобы избавиться от всего)
I bleed it out, digging deeper just to throw it away
(Я истекаю кровью, Копая все глубже лишь для того, чтобы избавиться от всего)
Повторяла она снова и снова, и Эйдан не сомневался, что она знала значение этих слов и произносила их не просто так. Вся его весёлость мгновенно улетучилась. Отпустив руки девушки, он подошёл к айподу и выключил музыку, что начала его раздражать. — Эй, ты чего? — недовольно спросила Алиса. — Включи обратно, я хочу танцевать, — начала канючить девушка. Подойдя к парню, она потянулась рукой к айподу, чтобы снова включить песню, но Эйдан перехватил её руку, не давая этого сделать. — Мы будем танцевать хоть всю ночь, но только не под песни с суицидальными мотивами, — сказал он, пояснив тем самым свои действия. — Ладно, — согласилась Алиса, — но только не под твои песни, — тут же добавила она, на что парень удивлённо поднял бровь. — Не обижайся, но они не очень танцевальные. Их больше хочется слушать для души, а не чтобы танцевать. — Я не обижаюсь, — улыбнулся в ответ Эйдан, наблюдая, как девушка снова сделала глоток вина из своего бокала. Если судить по остаткам в бутылке, то выпила она уже не мало. — Выпьешь со мной? — спросила Алиса, улыбаясь. Раньше он не видел такой её улыбки, поэтому не мог понять, она так улыбается из-за того, что пьяна или потому что хочет его соблазнить. — Я не хочу, — отказался Эйдан. — И тебе не советую, — добавил он, забирая у неё бокал. — Ну, Эйдан, так нечестно, — захныкала девушка. — Сегодня мы празднуем! — Я уже говорил, что тебя не посадят. — Вот именно, это мы и отпразднуем, — сказала она, чмокнув его в щеку в качестве отвлекающего манёвра, чтобы забрать свой бокал. — А ещё то, что мы стали друзьями. Ну, пожалуйста, совсем чуть-чуть, — просила Алиса, и он не смог ей отказать. — Ладно, — кивнул Эйдан. — Но только один бокал! — Отлично, — подпрыгнула Алиса, обрадовавшись. Достав ещё один бокал, она налила в него вино для Эйдана. Легонько соприкоснувшись стенками бокалов, каждый сделал по глотку. Вино было действительно на редкость вкусное, терпкое, сладкое, и от чего-то сразу ударяло в голову. Возможно от того, что нормально ели они больше двенадцати часов назад. Пока алкоголь ещё не слишком сильно затуманил разум, парень опубликовал предупреждение для участников патреона, что прямой эфир будет в воскресенье, а не в субботу, оправдав себя тем, что слишком занят записью новой песни. Послушавшись парня, Алиса включила другую песню. Победители Евровидения 2021, запали ей в сердце с того момента как она впервые услышала их песню. Алиса не знала итальянский, но выучила перевод песни и теперь понимала значения каждого слова спетого солистом. Она включила именно эту их песню, так как та отлично подходила под её настроение и описывала внутреннее состояние. А ещё, Эйдан уж точно не знал итальянский язык, а потому не мог возмутиться выбору девушки. В припеве Алиса снова подпевала словам, что были написаны будто про неё:Sono fuori di testa ma diverso da loro (Я не в своём уме, но отличаюсь от них) E tu sei fuori di testa ma diversa da loro (И ты не в своём уме, но отличаешься от них) Siamo fuori di testa ma diversi da loro (Мы сумасшедшие, но не такие, как они) Siamo fuori di testa ma diversi da loro, no (Мы сумасшедшие, но не такие, как они, нет)
Достаточно охмелев, Эйдан и Алиса танцевали и бесились, не заботясь ни о чём. После всего, что произошло за последние сутки, им было нужно именно это. Расслабиться и отпустить ситуацию, не думая о том, что будет завтра. Они кружились в танце, не замечая, как одна песня сменяет другую. Русские, английские, украинские, латинские — им было плевать, что именно звучит из колонок. Главное лишь пальцы, что сжимают чужие ладони, руки, что притягивают ближе за талию, заставляя прогнуться, дыхание, что опаляет губы, когда они стоят слишком близко. Когда музыка сменилась с зажигательной на спокойную, они и не подумали отпустить друг друга. Эйдан нежно обнял Алису, притянув её за талию к себе. Девушка вся сжалась в его руках, а он начал раскачиваться в такт музыке, поглаживая её спину. — Расслабься, — прошептал ей на ухо парень. — Просто потанцуй со мной, — попросил он, заглянув ей в глаза. Кивнув в ответ, Алиса устроила свою голову на его плече, полностью отдавшись танцу. Из колонов доносился голос солиста, что напевал:Oh, she knows what I think about
(Она знает, о чём я думаю)
And what I think about
(А всё, о чём я думаю, это:)
One love, two mouths
(Одна любовь. Наши губы)
One love, one house
(Одна любовь. Один дом)
No shirt, no blouse
(Ни рубашки. Ни блузки)
Just us, you find out
(Только мы. Осознай это)
«Sweater Weather» была одной из самых любимых её песен. Особенно в этой обработке, что так подходила для медленного чувственного танца. С Эйданом было слишком хорошо, слишком спокойно, слишком непозволительно приятно, от чего сердце колотилось как сумасшедшее. Зарывшись пальцами в его волосы, она сама не заметила, как её губы оказались шее парня, оставив лёгкий поцелуй. Смутившись своего порыва, Алиса тут же опустила руки, делая шаг от него. — Прости… — опустив взгляд, сказала она, — я случайно…просто ты слишком близко…и эта музыка… — Ничего, я понимаю, — сглотнув комок в горле, ответил Эйдан. Ему и самому было сложно сдержаться, чтобы не прижать девушку ещё ближе к себе, вдыхая запах лаванды с её волос. — Наверное, пора спать…нам рано вставать, — вдруг сказала Алиса, будто хотела поскорее уйти. — Кинь футболку в стиральную машину, она вся в крови, — заметив пятна своей крови, на когда-то белой футболке парня, сказала девушка. — Да, хорошо, — кивнул он. Стало как-то сразу неловко, и они не знали, что с этим делать. — Ладно…спокойной ночи, — сказала девушка. — Сладких снов, — ответил Эйдан. Развернувшись, Алиса направилась в свою комнату, оставляя парня одного, но внезапно остановилась на полпути. Сама не зная, какой ответ хотела получить, она спросила: — Мы ведь всё ещё друзья? — Да, конечно, — кивнул парень, но как-то совсем не радостно. От ответа Эйдана, на душе стало почему-то ужасно тоскливо. Впрочем, как и ему от самого вопроса девушки. И оба задавались одним и тем же вопросом. «Мы друзья и только, или…?» Никто из них так и не смог уснуть в ту ночь. Каждый думал о чувствах, что вызывал в нём другой. А на утро, оба были с синяками под глазами, ужасно не выспавшиеся и разбитые. Пока девушка на кухне готовила для них кофе, Эйдан в ванной умывался, стараясь выглядеть не таким помятым. Бессонная ночь и раннее пробуждение не прошли для них бесследно. Оба то и дело зевали, прикрывая рот ладонью. — Что на завтрак? — спросил Эйдан, садясь за обеденный стол. — Только кофе, — ответила девушка, поставив перед ним кружку с напитком. — На большее нет времени, — проговорила она, судорожно носясь по кухне. — Эй, всё в порядке? — спросил парень, успев поймать её за руку, пока она проносилась мимо него. — Ты можешь мне рассказать, — убеждал он, смотря прямо в её серые, словно пасмурное небо, глаза. — Да. — Алиса… — не поверил он ответу девушки. — Что не так? — Я нервничаю, — призналась она, садясь рядом с ним за стол. — Вдруг что-то пойдёт не так. Нас могут заметить, — делилась своими тревогами Алиса, заламывая пальцы на руках. — Перестань, — попросил Эйдан, положив руку на её пальцы, тем самым прекращая истязания девушки. — Всё будет хорошо. Алисе хотелось поверить ему, но предчувствие чего-то ужасного, что поселилось в ней, не давало расслабиться. Зная, что не сможет вести машину в таком состоянии, девушка решила впервые за долгое время принять лекарства. Встав со стула, она направилась к кухонным шкафчикам. Открывая их один за другим, из-за нервного напряжения Алиса не могла вспомнить, где именно хранила препараты. Она не пила их с того дня как похитила парня и это неоспоримо повлияло на её психическое состояние. Эмоции бурлили внутри неё, но девушка сдерживала их, не давая им вырваться на свободу. После всех нервных потрясений, которые она испытала за последние два дня, было не удивительно, что её психика не выдержала нагрузки, ещё и без лекарств. — Что ты ищешь? — не понимая суматошности девушки, спросил Эйдан. — Мои лекарства, — ответила Алиса, не прекращая поисков. — Они должны быть где-то здесь, — от нервов она грызла ногти. — Зачем они тебе? — Нашла! — радостно воскликнула девушка, доставая коробку с успокоительными средствами, что подсыпала Эйдану. — Это те же самые, что ты давала мне? — Да, — ответила Алиса. Разорвав пакетик с порошком, она высыпала его в свой кофе, перемешав всё чайной ложкой, чтобы он быстрее растворился. — А можно мне? — несмело спросил Эйдан. — Конечно. Если ты действительно этого хочешь, — ответила она. — Хочу, — сказал парень, подняв на неё свой взгляд. Девушка передала ему один из пакетиков, который Эйдан тут же раскрыл и высыпал содержимое в свой кофе. Приём успокоительных средств был нужен им на самом деле. Без них они навряд ли смогли выйти из дома и добраться до квартиры Эйдана. Время, проведённое в пути, было не слишком длительное. Всю дорогу они провели в тишине, думая каждый о своём. Между ними что-то изменилось, и каждый из них ощущал это, но не мог понять, что именно. Оказавшись в квартире Эйдана, девушка сразу почувствовала себя не комфортно. Она ощущала себя словно чужой в этом доме. Лишь в комнате парня это чувство немного притуплялось. Пока Эйдан был в душе, Алиса осматривалась. Заметив, что на всех поверхностях есть небольшой слой пыли, она решила убраться. Это позволяло ей убить время и не думать о том, что нахождение в этом доме было неправильным. Она ведь оставалась просто его фанаткой, такой же, как другие семь миллионов девочек, она не должна быть здесь, в его квартире. Не должна готовить ему завтраки, убираться, стирать, смотреть вместе с ним фильмы, наблюдать за закатом. Её место там, по другую сторону экрана ноутбука, где-то на другом конце планеты. Неправильность всего происходящего просто сводила её с ума. Алиса с остервенением очищала всё от пыли и мусора, лишь бы не думать о том, что ей здесь не место. — Наводишь порядок? — спросил, улыбаясь Эйдан. Он вышел из душа не так давно, но уже успел переодеться в чистую одежду, и теперь вытирал махровым полотенцем волосы, с которых всё ещё скапывала вода. Неизвестно чем руководствовался Эйдан, когда выбирал, что ему одеть, может просто вытянул первую попавшеюся вещь из шкафа, а может, делал это специально, зная, как девушки реагируют на его не до конца застёгнутые пуговицы рубашки. На нём была свободная рубашка в клетку с коротким рукавом, две верхние пуговицы которой как всегда были не застёгнуты, и Алиса сдерживала себя, как могла, чтобы не опустить взгляд в вырез. — Извини, что я здесь хозяйничаю, — ответила она, продолжая вытирать пыль. — Терпеть не могу когда вокруг грязно. Мама всегда кричала, замечая пыль или грязь в комнате, которую я не успела убрать, поэтому у меня это некий бзик… — Всё нормально, — успокоил её Эйдан. — Этому месту не помешает уборка, — сказал он, а затем добавил, — но не переусердствуй. Ты здесь гостья и не обязана, что-либо делать. — Ладно… — Мне нужно закончить видео раннего доступа, а ты пока можешь принять душ, если хочешь. — Да, хорошо, — согласилась Алиса, отложив тряпку. — Мне, правда, нужно в душ, а то я чувствую на себе всю эту пыль. — Я помогу, — сказал парень, после, заметив вопрошающий взгляд девушки, улыбаясь, добавил. — С повязками. Не нужно их мочить. — Угу, — кивнула она соглашаясь. Обмотав запястья поверх бинтов плёнкой, девушка направилась в душ, а Эйдан сел за рабочее место, чтобы закончить всё необходимое до начала прямой трансляции. Пока Алиса наслаждалась душем, вода в котором была настолько горячая, что кожа её мгновенно покраснела, Эйдан, закончив обработку видео, успел выложить его и теперь общался с фанатами в дискорде. У них оставалось примерно полчаса до начала стрима, и парень надеялся успеть, переговорить с Алисой. Девушка вышла из душа, когда до начала оставалось чуть больше десяти минут. Помогая ей снять плёнку с рук, он заметил, как на бинтах проступила кровь, а это значило, только одно, от долгого принятия душа, раны на руках девушки открылись и начали кровоточить. И это было совсем не хорошо. — Чёрт, — выругался Эйдан. — Надо сменить повязки. — На это нет времени, — отмахнулась Алиса, мягко забирая свои ладони из рук парня. — У тебя скоро эфир. Все ждут. — Ничего, подождут. Ты важнее, — сказал он, не задумываясь. Пока девушка не начала снова возмущаться, Эйдан принёс аптечку и приступил к обработке ран. Всё было не так ужасно, как он изначально подумал. Некоторые царапины уже частично затянулись, а другие, те, что побольше, тоже понемногу заживали. Когда он обрабатывал их антибактериальным средством, девушка морщилась и кривилась от пощипывания жидкости на открытых ранах. Заметив это, Эйдан подул на порезы девушки, желая частично унять её боль. Это было так мило и странно. Он заботился о ней, как никто и никогда не заботился. Если поведение матери с ней вообще можно было назвать заботой. Мама никогда не жалела её. Не дула на побитые коленки, замазывая их зелёнкой. Не целовала в лоб, когда она болела. Никогда не говорила, что любит её. — Спасибо, — опустив взгляд, сказала она, когда парень закончил с перевязкой. — Не за что, — ответил ей Эйдан. Встав с кровати, на которой они разместились во время смены промокших повязок, он несмело посмотрел на девушку, не зная как сказать, что ей пора уйти. — Мне нужно начинать…ты можешь… — Я буду в гостиной, — перебила его Алиса. — Посмотрю эфир на ноутбуке. Постарайся не выдать себя. Я совсем не хочу в тюрьму. — Всё будет хорошо. — Я надеюсь, — сказала Алиса, перед тем как покинуть комнату. Девушка была рада, что взяла с собой ноутбук. Так она могла смотреть эфир Эйдана, а ещё продолжать работать. Последние пару дней она уделяла мало времени своей работе, поэтому сейчас ей необходимо было всё наверстать. Алиса смотрела, как Эйдан проводит эфир и параллельно с тем писала программный код для одного из заказчиков. Она могла с лёгкостью совмещать два дела сразу, так как, что одно, что другое приносили ей удовольствие. Эйдан вёл себя довольно спокойно и свободно. Видимо лекарства подействовали, позволяя ему не думать о плохом. Лишь когда одна из девушек спросила в чате о похищении, он немного занервничал, но быстро взял себя в руки. «Я знаю. Пару дней назад на одном из телевизионных каналов сообщили о моём вероятном похищении, — слышала она, слова парня, из динамиков ноутбука. — Но как вы все видите, я сейчас перед вами и меня никто не похищал. На несколько дней я отгородился от социальных сетей и общения. Вы и сами заметили, как редко я появлялся в последнее время в дискорде и инстаграме. Мне просто захотелось побыть одному, не более. Так что все слухи о моём похищении просто слухи, никому не верьте, — закончил Эйдан, улыбаясь в камеру». После его слов, тема похищения в чате больше не поднималась. Девочки начали задавать другие вопросы о его интересах и вкусах, на которые он с удовольствием отвечал, в перерывах между игрой на гитаре. Алиса смотрела на парня на экране, и размышляла о том, думает ли Эйдан о ней, смотря в камеру. Сейчас глядя в глазок камеры, он точно знал, что она смотрит на него. Так может все эти улыбки, он предназначал ей и никому другому? Девушке хотелось так думать. Такие мысли грели Алису, согревая в этом холодном доме, который будто её не принимал. Когда Эйдан предложил участникам патреона написать название песни, которую он исполнит следующей, она решила воспользоваться шансом и проверить, верны ли её догадки. Быстро напечатав «The Neighbourhood — Sweater weather», Алиса отправила сообщение, пока не успела передумать. Она заметила улыбку, которая появилась на лице Эйдана, когда он понял, что сообщение от неё. — Что ж…меня давно просили её спеть, и нет, это не «Sia — Snowman», — посмеялся он, когда одна из фанаток, выдвинула такое предположение. — Это «Sweat weather», которая, судя по комментариям, вам тоже очень нравится, — сказал Эйдан, смотря прямо в камеру и у Алисы теперь на самом деле было чувство, что он сказал эти лично для неё. «Интересно, он поймёт, что эта та же песня, под которую мы вчера танцевали?» — слушая голос парня, думала она. Эйдан пел очень красиво. Эта песня явно подходила под его тембр голоса. Наверняка, прямо сейчас сотни девочек влюблялись в него заново. Впрочем, как и сама Алиса. Она успела пожалеть, что попросила его спеть именно эту песню. Ведь понимала, что теперь она не сможет воспринимать её, так как раньше. Закончив петь, Эйдан перешёл к тривиа, розыгрышу зум звонков, которые будет проводить через неделю. Почти два часа прямого эфира прошли незаметно как для неё, так и для парня. После эфира он вышел к ней. — Ещё не заскучала? — спросил Эйдан, улыбаясь. Общение с фанатами явно шло ему на пользу. Он выглядел более счастливым. — Да нет, нормально, — ответила она, пожимая плечами. — Мне нужно ещё обзвонить победителей прошлой недели, а потом сможем позавтракать… — У тебя в холодильнике пусто, — ответила Алиса, не отвлекаясь от экрана ноутбука. Парню даже стало немного обидно, что она игнорирует его присутствие. — Закажи что-нибудь. Я голодный. — Окей. Как насчёт пиццы? — Да, хорошо, — согласился Эйдан, но уже без улыбки. За всё время их разговора Алиса так и не оторвала взгляд от ноутбука. Поглощённая работой, девушка даже не заметила, что таким своим поведением его обидела. Она продолжала работать практически до изнеможения. Когда спустя час Эйдан снова вышел из своей комнаты, девушка сидела в том же положении, что и до этого. Казалось, синяки под её глазами стали от усталости только больше. — Ты хоть прерывалась после того как я ушёл? — спросил он недоумённо смотря на девушку. — Ты уже закончил? — удивилась она. — Так быстро? — Алиса, прошёл уже час… — Чёрт, — выругалась она. — Извини, я увлеклась и не заметила, сколько прошло времени…и ещё не заказала нам еды… — сказав это, девушка стыдливо опустила голову, пряча свой взгляд. — Ничего страшного, я сам закажу, — ответил Эйдан, садясь рядом с ней на диван. — А тебе пора отдохнуть, — добавил он, закрывая рукой крышку её ноутбука. — Наверное, ты прав, — кивнула она. Ей было приятно, что Эйдан заботился о ней. По крайней мере, ей хотелось думать, что он о ней заботиться, и что всё это не просто её фантазии. Засыпая в своей кровати, каждую ночь Алиса боялась, что проснётся следующим утром и поймёт, что ей всё приснилось. Что она не похищала Эйдана, что они не стали друзьями, что он всё также далеко от неё и даже не знает о её существовании. Бороться с этими мыслями было нелегко, но она старалась не поддаваться унынию. Оправдываясь тем, что ему нужно поработать над музыкой, Эйдан уговорил Алису остаться на один день в его квартире. Девушке это решение далось сложно. Даже такие мелкие перемены, как ночёвка в другом месте, вызывали в ней беспокойство. У неё не было с собой лекарств и одежды, только телефон и ноутбук, которые уж точно не могли помочь ей пережить эту ночь. Ко сну они начали готовиться довольно рано. Оба плохо спали ночью, и им не терпелось снова оказаться в царстве морфея. Сидя на кровати парня, она наблюдала, как он заканчивает редактировать очередное видео. Вдруг она спросила: — Где я буду спать? – взгляд её был опущен, а пальцы нервно комкали постель. — Можешь спать в гостиной, или в спальне родителей… — Нет, только не там, — тут же возразила девушка, на предложение парня занять комнату его родителей. — Можешь и здесь, а я пойду в другую комнату, — сказал Эйдан, не отвлекаясь от своего занятия. Сейчас он вёл себя точно так же, как Алиса вела себя днём, не замечая, насколько они похожи, когда заняты любимым делом. — Я не думаю, что вообще смогу здесь уснуть… — поделилась Алиса. — Почему? — Мне страшно и трудно засыпать на новом месте… — А как же ты засыпала, когда переезжала? — задал резонный вопрос парень, отвлёкшись от экрана ноутбука. — Пила лекарства…первые пару дней, а потом привыкала к обстановке и уже засыпала без них. — Мы можем спать здесь, вдвоём, — предложил вдруг Эйдан. — Вместе? Тоесть на одной кровати? — не могла поверить Алиса. — Ну да, — усмехнулся он. — А что тебя смущает? Мы ведь уже спали вместе. В этом нет ничего такого. — Мне не в чём спать, — вдруг сказала Алиса, словно только то и делала, что искала повод уехать домой. — Моя футболка сойдёт? — Угу, — недовольно буркнула она в ответ. — Эй, всё будет хорошо, — сказал Эйдан. Встав со своего кресла, он подошёл к девушке и обнял её. — Уже завтра мы уедем в твою квартиру, — говорил он, будто обещал это. — Ладно? — Ладно, — улыбнулась Алиса в ответ, расслабившись в его объятиях. Кровать была довольно большая, и они смогли без проблем разместиться на ней вдвоём так, чтобы не мешать друг другу. Эйдан уснул мгновенно. Для него это был слишком длительный и морально изнурительный день, поэтому он с удовольствием забылся сладким сном. Алиса же напротив не могла уснуть. Присутствие парня рядом, не слишком помогало. А когда её взгляд упал на светящуюся во тьме лампочку непонятного устройства, девушка поняла, что теперь уж точно не уснёт, пока не потушит эту чёртову светящуюся фигню. Сделать это самостоятельно она не могла, так как понятия не имела, что это за устройство и боялась сломать. Поэтому ей пришлось разбудить Эйдана. — Эйдан, — сказала она, но парень никак не отреагировал. — Эйдан, вставай, — ещё чуть громче сказала она. — Эйдан, пожалуйста, проснись, — просила Алиса, тормоша парня за плечо. — Что такое? — сквозь сон спросил он, даже не отрыв глаза. — Там что-то светиться, — прошептала она так, будто в темноте светилась не лампочка, а глаза монстра, который мог их услышать и тут же съесть. — Это индикатор заряда, — сказал он, приоткрыв один глаз и посмотрев в направлении, что указывала девушка. — Ничего страшного, пусть светиться, — добавил парень, перевернувшись на другой бок, чтобы снова сладко уснуть. — Выключи, пожалуйста, — жалобно попросила Алиса, положив ладонь на его плечо, чтобы обратить на себя внимание. — Алиса, он светит не ярко и с твоего места его почти не видно, — сказал парень. Ему не хотелось вылезать из тёплой постели ради такой мелочи. — Но я знаю, что он там есть, и я не смогу уснуть, зная, что он продолжает светить! — не отступала девушка. — Развернись лицом к стене и спи! — не выдержал Эйдан, прикрикнув на неё. — Галлагер, если ты сейчас не поднимешь свой зад и не выключишь эту чёртову лампочку, то мы сейчас же соберём вещи и поедем посреди ночи обратно в мою квартиру! — Ладно, — буркнул в ответ Эйдан, вылезая из кровати. Ему понадобились не больше пяти минут, чтобы выключить устройство и забраться обратно в постель. — Теперь ты довольна? — раздражённо спросил он. — Прости… и спасибо, — тихо прошептала Алиса, развернувшись лицом к стене. — Ничего, спи, давай, — уже мягко сказал Эйдан, обняв девушку со спины и чмокнув её в макушку. Теперь ничего не мешало ей уснуть. А тепло исходящее от парня, только посодействовало этому. Вот только Эйдан не мог заснуть ещё следующий час. Выбившись из сна, он никак не мог закрыть глаза и снова уснуть. Да ещё и рядом лежащая девушка настраивала вовсе не на сон, а будоражила его воображение. Ему не часто доводилось спать с девушками в одной постели. А с Алисой он делал это уже во второй раз, и был уверен, что хочет сделать ещё не единожды. Утром он проснулся первым. Видя, что Алиса всё ещё крепко спит, ему захотелось впервые сделать что-то для неё. Позаботиться, так как она всё это время заботилась о нём. Он хотел приготовить для них вкусный завтрак, но обнаружив пустой холодильник, понял, что этому не суждено случиться. Времени ходить за продуктами, не было, да и в их ситуации это было не совсем разумно. Поэтому парень просто заказал доставку еды на дом. Проснувшуюся девушку на кухне ожидал Эйдан, а на столе свежесваренный кофе и овсяные блины с мёдом и яблоками. — Вкусно пахнет, — сказала Алиса, войдя на кухню. — Доброе утро, я приготовил нам завтрак, — с улыбкой ответил парень. Переведя свой взгляд на девушку, он заметил, что она всё ещё была в его футболке. В его чёртовой футболке, которая едва прикрывала её задницу. Взгляд парня непроизвольно соскользнул ниже прямо по стройным ногам девушки. — Приготовил? — засомневалась Алиса. — Ну не совсем, я заказал доставку, — ответил он, стыдливо отведя свой взгляд. — Всё нормально? — заметив, что Эйдан смотрит куда угодно, но только не на неё, спросила она. — Да, просто…кажется, моя футболка идёт тебе больше чем мне, — решил отшутиться парень. — Чёрт, прости, — ответила девушка, поняв, что просто смутила его. — Я переоденусь и вернусь. Завтрак проходил в тишине, впрочем, как и дорога обратно в квартиру девушки. С каждой минутой им становилось всё более и более неловко рядом друг с другом. Все эти, казалось бы, несущественные моменты, заставляли их чувствовать себя некомфортно. Касания, даже случайные, снова превратились во что-то запретное, недопустимое и даже постыдное. Оба уже взрослые, но вели себя как дети, не зная как признаться в симпатии. Толи дёрнуть за косичку, толи ущипнуть, словно они снова стыдливые подростки. Или прижать к себе и поцеловать так, чтобы земля ушла из-под ног. Эти мысли не давали покоя ни ей, ни ему. Приехав домой, девушка почувствовала себя значительно лучше. Здесь была и привычная для неё обстановка, и такие необходимые ей лекарства. И хоть было ещё совсем не поздно, солнце ещё даже не успело зайти, Эйдан с Алисой разошлись по разным комнатам. Она, чтобы отвлечься от мыслей о парне, занялась работой, а он, сидя в гостиной, перебирал струны на гитаре. Своя родная гитара лежала в руках гораздо удобнее, и играть на ней было гораздо приятнее. У него впереди было ещё много времени, чтобы провести его вместе с Алисой и разобраться в своих и её чувствах. Он обещал, что они вместе проведут её день рождение, но совсем не имел в виду то, что останется и будет с ней каждый день вплоть до этой даты. До её дня рождения оставался ещё целый месяц, и Эйдан не мог позволить себе выпасть из социальной жизни на такой длительный срок. Эта неделя с девушкой стала для него сродни отпуска. Он никуда не спешил, не опаздывал, день не был расписан поминутно, и ему, чёрт возьми, это нравилось. Ему это было нужно. Просто остановиться и отдохнуть от всего. Но затягивать такой отпуск ещё на какое-то время, было невозможно. Эйдан не знал, как скажет об этом Алисе. Как уговорит её отпустить его домой. Он знал, что родители волнуются, и понимал, почему они обратились в полицию. Ему не хотелось их обманывать, но признаться в том, что его похитительница, стала для него лучшей подругой, с которой он хочет и дальше продолжать общаться, казалось сродни чего-то нереального. Сегодня они не наблюдали вместе за закатом, не смотрели фильмы, он не играл для неё на гитаре, они даже не ели за одним столом. Занявшись работой, девушка погрузилась в неё с головой, забывая о том, что иногда нужно есть, поэтому Эйдан приносил ей разогретую еду в комнату, а сам ужинал в одиночестве на кухне. Он не знал, легла ли Алиса спать или всё ещё продолжает работать, лишь увидел, как в проёме под дверью её спальни погас свет. Ему вот спать совсем не хотелось, да и не моглось. На диване было слишком много места для него одного, и одна половина всегда была холодной. Он никогда не думал, что можно привыкнуть к кому-то так сильно. Всего две ночи в одной постели и он уже не мог без неё уснуть. Уму непостижимо. Когда за полночь дверь спальни девушки приоткрылась, Эйдан сделал вид, что уже спит. Стараясь не разбудить парня, Алиса тихонечко проскользнула на кухню. Ей также не спалось. Работа хорошо её отвлекала, но спустя пять часов беспрерывного сидения перед экраном ноутбука у неё начали болеть глаза, заставляя прерваться. Алиса вовсе и не заметила, что прошло уже так много времени. Занимаясь любимым делом, она не замечала ни течения времени, ни голода, ни усталости. Иногда это было чревато для её здоровья. Как-то раз она настолько увлеклась новым проектом, что просидела за ноутбуком целые сутки без минуты сна, с пачкой снеков и упаковкой энергетиков. А всему виной были её интенсивные интересы. Поэтому ей и нужно было пить таблетки, а ещё ставить будильники, которые каждые четыре-пять часов, напоминали о том, что нужно поесть. Выпив стакан воды, девушка хотела вернуться к себе и хотя бы попытаться уснуть, но её остановил пристальный взгляд Эйдана. Его глаза будто светились в темноте. — Прости, я не хотела тебя разбудить, — сказала Алиса, собираясь побыстрее уйти в спальню. — Ты меня не разбудила. — Не можешь уснуть? — Полагаю также как и ты. — Да…что-то не спится сегодня, — пожимая плечами, ответила девушка. — Как-то слишком много свободного места в постели… — словно невзначай бросил Эйдан. — И никто не забирает одеяло? — улыбаясь, добавила девушка. — Именно, — подтвердил, широко улыбаясь в ответ парень. — Может, фильм посмотрим? — Можно, — кивнула она, радуясь, что Эйдан сам это предложил. Ведь уходить не хотелось, а веской причины, чтобы остаться, она не могла придумать. — Тогда я за мороженым, а ты выбирай фильм. Сегодня твоя очередь, — сказал парень, вылезая из-под одеяла. Уходя, на кухню парень добавил. — Пожалуйста, только не ужастик. Я знаю, ты их любишь, но я устал видеть клоунов во сне. — Но тебе же понравился фильм, — возмутилась Алиса, с улыбкой на лице. — Да, но мне не нравятся его последствия, — крикнул парень с кухни. — Как насчёт мангового мороженого? — Отлично. А как насчёт «Бойфренд из будущего»? — спросила в ответ Алиса, рассматривая список фильмов, что можно посмотреть с парнем. — Это какой ещё такой бойфренд у тебя появился? — удивился Эйдан, возвращаясь с кухни с мороженым и одной ложкой для девушки. — Это название фильма, — ответила она, закатив глаза. — Ладно, сойдёт, — пожал плечами парень. Они сидели на диване и наблюдали, как на экране Донал Глисон, который играл в «Гарри Поттере» одного из братьев Уизли, всячески добивается любви Рэйчел МакАдамс, при этом путешествуя во времени, изменяя ход событий. — Как думаешь, Пятый мог бы сделать также? — вдруг спросила Алиса, облизывая ложку от мороженого. — Что? — переспросил Эйдан, так как практически не слушал девушку, всё его внимание было сосредоточено на том, как Алиса облизывала свои губы, слизывая с них капельки мангового сока. Он не любил сладкое, но ему до дрожи в коленках хотелось почувствовать вкус мангового мороженого на её губах. — Пятый ведь тоже путешествует во времени… — Ну да… — Так смог бы он, также менять ход времени, лишь бы покорить девушку своей мечты? — она сама не знала, почему задала этот вопрос. Просто ей всегда казались интересными размышления Эйдана насчёт характера персонажа, которого он сыграл. — Даже не знаю… Пятый сложный сам по себе… Он менял ход времени ради того, чтобы спасти семью… Наверное, если бы девушка была для него также важна как Харгривзы, он сделал бы всё возможное, — ответил Эйдан. — Почему ты вдруг заговорила об этом? — Не знаю, — ответила она, пожав плечами. — Просто стало вдруг интересно, что ты об этом думаешь. — Я думаю, если тебе кто-то важен, то нужно держаться за него всеми возможными способами. На несколько минут между ними повисло молчание, которое внезапно прервала девушка, отведя свой взгляд от парня: — Скоро ты уйдёшь от меня… — Зачем ты это говоришь? — Не беспокойся, я сама тебя отпущу, — успокоила его Алиса. — Я исчезну из твоей жизни, и всё у тебя будет как прежде, словно меня и не было, — ей было грустно говорить об этом, но она вовсе не была глупой. Алиса знала, что рано или поздно, ей придётся отпустить Эйдана. Вернуть его миру. Ведь кто же кроме него сможет спасти планету. — Я не хочу как прежде, — возразил Эйдан. — Раньше в моей жизни не было тебя, и я не хочу жить той жизнью. — Мы не всегда получаем то, что хотим, — изрекла девушка истину. Облизав с ложки последние остатки сладости, она отложила пустую коробку. — Но мы можем пытаться, — ответил парень, переплетая свои пальцы с пальцами Алисы, от чего внутри неё всё затрепетало. — Эйдан… — Помолчи, — попросил он, приложив ладонь к её щеке. — Не думай о том, что будет потом. Дай насладиться себе этим мгновением, — уговаривал он девушку, заправив выбившуюся прядь волос из пучка на её голове. — Можно я…? — спросил Эйдан, многозначительно посмотрев на её губы, которые она нервно облизала. Слабого кивка девушки было достаточно, чтобы он начал действовать. Зарывшись пальцами в её волосы, он распустил их, позволяя им свободно спадать на плечи. Губы девушки были немного холодные, и как он и ожидал, сладкие, со вкусом мангового мороженого. Не спеша, Эйдан провёл языком по нижней губе девушки, от чего она больше приоткрыла рот, позволяя ему проскользнуть внутрь. Его ладонь скользнула по её спине, прямо по шёлковой пижаме, которая ему так приглянулась. Испытав внутренний трепет, Алиса непроизвольно теснее прижалась к нему, обхватив руками его шею. Он ласково провёл языком по её губам, отчего по телу прокатилась волна дрожи. Это было слишком сладко, слишком желанно для них обоих. Казалось, они не могут насытиться друг другом. Но девушка пришла в себя первой. Она не могла позволить себе большего, чем у них было. Кто знает, получив всё, сможет ли она отпустить его? Или заточит в четырёх стенах, чтобы он принадлежал ей одной? Алисе не хотелось этого знать. Она не представляла, насколько далеко может зайти и ей не хотелось это проверять. Мягко отстранившись от парня, Алиса не знала, что делать дальше. Уйти или остаться с ним в одной постели? Замявшись, она решила предоставить этот выбор Эйдану. — Фильм закончился… — констатировала факт девушка, бросив взгляд на экран телевизора, где заканчивались титры. — Угу… — Наверное…пора идти спать… — Да, пора, — ответил ей Эйдан. Выключив телевизор, он опустился на подушке ниже, и притянул к себе девушку, чтобы она разместилась у него на груди. — Спокойной ночи, — прошептал он, поцеловав её в макушку. — Сладких снов, — ответила ему Алиса, пряча лицо у него на груди. Эйдан сам захотел, чтобы она осталась рядом с ним. Он не попросил её уйти в свою спальню, а просто обнял, прижав к себе ближе. Значило ли это, что он не хочет отпускать её? Или не хочет, чтобы она отпускала его? Ответов Алиса не знала, да и не хотела знать в тот момент. Находясь в объятиях парня, все, о чём она могла думать, это, чтобы ночь никогда не заканчивалась.***
Почти всю ночь Алиса не могла сомкнуть глаз. Ей не хотелось заканчивать запись в дневнике на том, как она порезалась, или на том, как они танцевали. Хотелось дойти к тому моменту, когда для неё всё изменилось. В больнице выключали освещение во всех палатах ровно в 22:00. Поэтому половину ночи девушка провела на холодном полу в ванной комнате, где могла сама регулировать освещение. Было ужасно неудобно и холодно, но это не остановило её от того, чтобы сгорбившись сидеть на твёрдом кафеле и писать, писать, писать, пока пальцы не начало сводить судорогой. Наутро у Алисы предсказуемо болела спина, на пальцах были характерные вмятины от ручки, а под глазами налитые синяки от недосыпания. Кое-как позавтракав, девушка направилась на общую терапию, которую всегда терпеть не могла. И дело было не только в большом скоплении людей. Все должны были говорить по очереди, а затем обсуждать услышанное, но чаще всего общая терапия превращалась в балаган. Алисе хотелось сбежать от этих людей, от шума, от необходимости, что-либо рассказывать о своей жизни перед другими. Но у неё не было выбора, никто не спрашивал, хочет ли она здесь находиться и делать то, что говорят. Все повторяли только одно: «Ты должна беспрекословно следовать расписанию. И если ты будешь делать то, что тебе говорят, то сможешь отсюда уйти». Это звучало так желанно для девушки, что она слушалась и делала, что говорят, не задавая вопросов. Ела когда просили, спала, когда просили, говорила, когда её спрашивали, и молчала во всех остальных случаях. Проблемы ей были ни к чему, и пока она идеально справлялась с ролью хорошей пациентки. Но на сегодняшней терапии девушка решила сделать вид, будто её здесь нет. Она в пол уха слушала рассказ о тяжёлой жизни человека с биполярным расстройством, стараясь хотя бы не уснуть прямо здесь и прямо сейчас. Такое с ней было не впервые. Алиса часто играла роль невидимки. Серой мыши, к которой никому нет дела. Ей нравилась эта роль, а русые волосы и самые заурядные серые глаза, позволяли ей легко слиться с толпой. Иногда ей казалось, что даже если в комнате кроме неё никого другого не будет, то её всё равно не заметят. Мама хотела, чтобы она была обычной, как все дети. Но Алиса так не могла, не умела. Зато быть просто серой, неинтересной, скучной личностью, не имеющей своего мнения, давалось ей легко. И каждый отвернувшийся от неё человек, доказывал, что она, в общем-то, такой и была. Лишь Эйдан смог убедить её в обратном. Как бы это странно не звучало, но он видел в ней — её. Настоящую её. Ту, которая могла без стеснения петь и танцевать, но замолкала, как только заметит слушателей. Ту, что уходила с головой в работу, забывая о необходимости поесть. Ту, которая верила в гороскопы, но только те, что ей нравились. Все её странности, казались ему милыми и забавными, и они притягивали его к ней не хуже внешности девушки. После дневного сна Алиса стала чувствовать себя немного лучше. Спать хотелось уже не так нестерпимо, и появились силы на разговор с психотерапевтом. Девушка была рада принесённой еде, так как отказалась от обеда. Перед тихим часом, есть, совершенно не хотелось. Всё, что она хотела на тот момент это лечь в свою кровать и снова уснуть. Поэтому спустила еду, что принесла Моника в унитаз. На прогулке ей снова казалось, что кто-то без устали следит за ней. Она почти ощущала скользящий взгляд чужих глаз по своему телу. Чувство не из приятных, на самом деле. После такого хочется принять душ, смывая с себя липкие касания чужих глаз. Индивидуальная терапия с доктором Хоганом, как-то сразу не задалась. Когда Алиса вошла в кабинет, мужчина сидел за своим широким столом, сложив руки на груди. Ни его поза, ни взгляд не располагали к доверчивому разговору. Сжавшись в комок, девушка сидела в кресле, где обычно располагалась во время их сеансов. В кабинете было холодно. Пальцы на её руках и ногах мгновенно замёрзли, от чего девушке пришлось подогнуть ноги под себя, чтобы хоть немного их согреть таким образом. Хоган наблюдал за её действиями, сидя в своём высоком кресле, и молчал. То, что он прочитал в дневнике девушки, давало ему ответы, откуда у неё шрамы на руках и почему она думает, что Эйдан Галлагер обязательно придёт за ней. Но вместе с тем у него возникли новые вопросы и новые подозрения. В действиях Элис он видел проявление не только синдрома Аспергера, но также тревогу, обсессивно-компульсивного расстройства, частично признаки биполярного расстройства. А также возможно девушка страдала от селфхарма. И это Хоган намеривался выяснить сегодня в первую очередь. Прямо после того, как окончательно убедит её, что все чувства Эйдана к ней лишь признаки стокгольмского синдрома и не более. — Элис, ты сегодня молчалива. Что-то случилось? — спросил доктор, подняв на девушку свой тяжёлый взгляд. — Я хочу увидеть Эйдана… — после всплывших вновь воспоминаний их первого поцелуя, ей хотелось прикоснуться к нему хотя бы взглядом. Увериться в том, что он всё также готов стоять с ней рука об руку против всего мира. — Элис… — сказал мужчина, тяжело вздохнув, будто не хотел говорить то, что собирался ей сказать. — Я соврал тебе вчера, когда ты спросила, приходил ли Эйдан…прости. — Но зачем? — Дело в том, что он приходил не к тебе, — продолжил говорить доктор. — Мистер Галлагер обратился в нашу клинику, чтобы пройти обследование. — Какое обследование? Он здоров? — испугавшись, спросила Элис, чуть не вскочив со своего места. — Вот результаты. Можешь ознакомиться, — ответил Хоган, передав ей папку с бумагами, где значилось, что у парня выявили стокгольмский синдром. Будь эти результаты настоящими, он бы никогда не смог показать их девушке, так как это было бы прямым нарушением докторской тайны. — Я не просто так дал тебе вчера ту книгу. Я хотел, чтобы ты была готова к осознанию, что все действия Эйдана были лишь средством самосохранения, — говорил он, пока Элис пробегала взглядом по страницам. «…пациент, Эйдан Галлагер, признаёт, что подстраивался под ситуацию, проявляя своё послушание, надеясь, что в этом случае, агрессор будет к нему более снисходителен». «Подстраиваясь под ситуацию, он начинал искать причины действий похитительницы, понимать её и сочувствовать, во всех бедах винить себя. В итоге у жертвы создалось ложное восприятие реальности». Здесь были даже процитированы слова самого Эйдана, что только убеждали Элис в правдивости всего прочитанного. «Алиса заботилась обо мне. Она никогда не причиняла мне боль, не делала плохого». «Я даже рад, что она похитила меня. Иначе мы могли бы и не встретиться, и я не узнал бы какая она замечательная на самом деле». Хогану было сложно писать заметки от лица парня. Ведь он не знал Эйдана Галлагера также хорошо, как знала Элис. Только записи в её дневнике помогли ему составить предложения так, как будто это сказал сам парень. На глазах девушки выступили слёзы. Она не замечала, как солёные капли стекают по её щёкам, задерживаясь немного на губах, а затем скапывают с подбородка на страницы. Ей было невыносимо больно читать текст, в котором сказано, что все чувства Эйдана к ней, были лишь защитной реакцией его сознания. Лишь притворство. Такая же маска, которую надевал она перед другими. Вот только перед ним свою маску она снимала и была настоящей, а он наоборот надевал, чтобы выжить, считая её угрозой. — Элис, ты в порядке? — спросил Хоган, переместившись в кресло напротив девушки. Чтобы вызвать доверие, ему необходимо было находиться к ней как можно ближе. — Может, у тебя возникли вопросы? — Он назвал меня агрессором? — дрогнувшим голосом спросила девушка. — Нет. Мистер Галлагер так не говорил. Это медицинский термин, что используется в этом синдроме… — И Эйдан поверил в этот бред? — спрашивала Элис, от того что не могла принять факт происходящего. — Поверил, что всё было не по-настоящему? — Когда мистеру Галлагеру сообщили о результатах обследования, он был вне себя от злости, — ответил мужчина. — На самом деле, он покинул кабинет, как только услышал про синдром, и что это означает. Но ты должна понимать, Элис. Как бы это не звучало и не выглядело, это правда. Ты можешь отрицать это сколько угодно, но это не перестанет быть правдой. Лишь отстрочит твоё выздоровление. Поэтому в твоих интересах принять факт возникновения стокгольмского синдрома у Эйдана и продолжить лечение, — убеждал он пациентку, наблюдая, как сменяются эмоции на её лице, от произнесённых им слов. Немного успокоившись и примирившись с новой информацией Элис ответила: — Вы правы, доктор Хоган, — сказала она. — Я хочу выздороветь и уйти отсюда, поэтому буду делать всё, что вы скажите. Меня больше ничего не держит в этой стране, и я бы хотела вернуться домой…в Россию… — Это просто замечательно, Элис, — похвалил её Хоган. Слыша слова девушки, он лишь убеждался в правильности своего решения, немного её обмануть. — Уверен, твоя мама будет рада твоему возвращению. — Я надеюсь, — сказала девушка, грустно улыбнувшись. Она уж точно не могла быть уверена, что мама будет рада, когда она вернётся с разбитым сердцем и без единой купюры в кармане, так как её пребывание в психиатрической больнице, уж точно лишит её нормальной работы, если уже не лишило. — Я хочу поговорить с тобой о том, что прочитал в тетради, — начал говорить Хоган, сменив тему. — То, что вы с Эйданом, смогли покинуть твою квартиру и съездить к нему, это хорошо. Тем более что ты смогла пересилить себя, оставшись ночевать в другом помещении без лекарств. Ты справилась со своей тревогой — это очень хорошо. Но меня беспокоить другое… — Что именно? — Твои порезы…ты написала, что порезалась случайно. Расскажи мне, как именно это произошло, — попросил доктор, уперев свой изучающий взгляд в девушку. — Я не помню…после всех новостей у меня была истерика, — ответила Элис, пытаясь вспомнить, что же тогда произошло. — Кажется, я разбила кружку или тарелку и когда собирала осколки, порезалась… — Элис, ты ведь понимаешь, что порезать запястье и предплечье невозможно собирая осколки с пола? — Что вы хотите этим сказать? — не могла понять Элис. — Вы думаете, я сама это сделала? — возмутилась она, уловив, на что намекает доктор. — Да, Элис. Именно об этом я и говорю, — подтвердил он её догадки. — Селфхарм не редкое явление в современном мире. Многие причиняют себе боль, чтобы обратить внимание окружающих. Думаю, для этого ты себя и порезала, чтобы Эйдан обратил на тебя внимание, а ещё начал заботиться о тебе. — Это неправда… — не могла согласиться девушка со словами доктора. — До того как ты порезалась, вы с Эйданом поссорились, он хотел уйти и лишь твой поступок остановил его от этого… — Нет, нет, замолчите! Это неправда! — начала кричать Элис, закрывая лицо руками. — Это всё неправда! Я ничего не делала! Её истерика была не придуманной, не наигранной. Чистое сумасшествие в глазах Элис, давало ясно это понять доктору Хогану. Продолжать разговор не имело смысла. Поэтому он вызвал санитаров, которые вкололи пациентке успокоительного. После чего отвели её в палату, где она могла бы окончательно прийти в себя. Вот только, оказавшись одной, запертой в своей палате, Алиса не смогла успокоиться. На ней было лишь нижнее белье, когда истерика подступила вновь, заставляя её скрутиться в позу эмбриона на кровати, словно это могло защитить её от той боли, что ей придётся испытать. Слова доктора Хогана, что-то пробудили в ней. Что-то, что она спрятала настолько глубоко внутри себя, что и сама уже не могла достать. Слёзы не прекращали катиться по щёкам. Успокоительные не помогали. Её тело будто выворачивало наизнанку, хотя физической боли не было, только душевная. И всё, что ей хотелось в этот момент, с помощью физической боли заглушить боль душевную. Сделать хоть что-то, чтобы внутри перестали нарастать чувства брошенности и ненужности. Умыться холодной водой казалось весьма хорошей идеей, ровно до того момента, как подняв голову, Алиса встретилась взглядом с собой в отражении зеркала. Губы были искусаны, а в глазах сумасшедший блеск. Они стали красные от слёз и от того как озлоблено девушка тёрла их руками. Пальцами с немного отросшими ногтями, Алиса несколько раз взбешённо провела по своим щёкам, оставляя на них красные царапины. Стало легче, но лишь на время. Этой боли было мало, чтобы перекрыть все чувства, что разрывали её изнутри. Взявшись двумя руками за края зеркала, где она видела своё уродливое отражение, девушка со всей силы бросила его на пол, заставляя разлететься на мелкие осколки. Теперь она видела себя в каждом маленьком осколке на полу, и от этого стало только хуже. Взвыв от боли и бессилия, что-либо сделать, Алиса упала в кучу осколков, царапая ими свои коленки и локти. Но боль, что они принесли, не была плохой, она была ей приятна. Это боль освобождала её от внутренних терзаний. Словно в трансе Алиса приподнялась с пола, опираясь спиной о стену. Осколки разрезали тонкую кожу на её бёдрах, но она этого даже не чувствовала. Этой боли было слишком мало. Ей нужно было больше. Алиса не осмысливала свои действия. Рукой она нашарила на полу большой осколок стекла и сжала его в руке, тем самым располосовав им ладошку. Это чувство освобождения, сложно передать словами. Наверное, что-то схожее испытывает наркоман, который ширнулся после долгой ломки. На лице Алисы расцвела блаженная сумасшедшая улыбка, а из губ сорвался смешок. Она смотрела на белый потолок, наблюдая, как по нему пляшут блики от лампочки. Словно солнечные зайчики в жаркий июльский день на стёклах высоток. Ей было хорошо, так дико хорошо, что хотелось смеяться в голос. Гоготать так, словно ты услышал самую смешную шутку на свете. Посмотрев на свою, залитую кровью ладонь, девушке остро захотелось, ощутить вновь, как холодное лезвие зеркала разрезает её тонкую кожу, оставляя на ней ровный узор. Сжав осколок сильнее в своей ладони, она снова почувствовала боль, что немного её отрезвила. На левом предплечье были видны тонкие шрамы прошлых порезов. Алиса и сама не смогла бы объяснить, чем руководствовалась в тот момент, но лезвие прошлось ровно по зажившему порезу, доставляя ей почти что удовольствие. Ощущение дежавю, словно с ней всё это уже было, не покидало её, пока она сосредоточенно водила осколком по шрамам. Вновь и вновь ощущая эту сладкую боль, в голове всплывали воспоминания как она, сидя на кухне в своей квартире, пока Эйдан срывая голос, звал её и спрашивал, что случилось, зажатым в ладони осколком тарелки выводила порезы на своих запястьях и предплечьях. Осознание того, что доктор Хоган снова оказался прав, заставило её прекратить наносить себе увечья и откинуть осколок в сторону. По рукам её снова стекла кровь, как тогда на кухне, скапывая на кафель. Её живот, ноги, руки, даже лицо были в мазках крови. Она чувствовала металлический запах в воздухе, что оседал на её коже и волосах, и казалось, избавиться от него не поможет даже душ. Без сил Алиса опустилась обратно на пол, сворачиваясь в позу эмбриона. Это не спасёт её от последствий, не исправит то, что она уже сделала, но это всё на что она была способна в тот момент.