***
Выделенная Эйдану гостевая комната была не намного меньше спальни Алисы. Она была абсолютно безликая, как и полагалось гостевой. В ней имелось большое окно во всю стену, через которое проникало много солнечного света, огромных размеров кровать и письменный стол. Обстановка вполне скромная, но всё-таки впечатляющая. Эйдан не мог не сравнить её со своей спальней в Лос-Анджелесе. В такой комнате легко можно было разместить все его инструменты и устройства для звукозаписи, с чем дома у него иногда возникали проблемы. И всё же Эйдану не хотелось оставаться в ней слишком надолго одному. Встав с кровати, он посмотрел на время своего пробуждения. Было девять утра. Наскоро умывшись и одевшись, Эйдан поспешил к Алисе в надежде стать тем, кто разбудит её утром. Открыв дверь в соседнюю спальню, он увидел, что кровать Алисы застелена, а её самой в комнате нет. То, что Алисы не окажется в спальне, Эйдан совсем не ожидал. Слишком хорошо он помнил, что она никогда не была ранней пташкой и с трудом просыпалась по утрам. Видимо, Алиса изменилась не только внешне… Спальня Алисы была такой же безликой, как его временная комната. Никаких фотографий, плакатов или личных вещей, кроме ноутбука, который ни капли не изменился с того момента, как он перевозил его из Торонто. Только по нему, наверное, и можно было определить, что спальня принадлежит Алисе. В остальном же эта комната ничем не отличалась от её съёмной квартиры в Торонто. Так как в комнате Алисы не оказалось, Эйдан решил походить по дому, надеясь случайно на неё наткнуться. Архитектурой дома и его огромными размерами, он был впечатлён ещё вчера, но всё отошло на второй план, как только он увидел Алису. Эйдан ждал, что их встреча пройдёт гораздо лучше, чем это случилось на самом деле, и точно не ожидал увидеть Монику и Хогана, которые чувствовали себя вполне уютно в этом доме. У него накопилось к ней так много вопросов, но Алиса наотрез отказалась объяснять ему что-либо. В этом он не мог её понять. Полгода назад, вернувшись с их свидания, домой в одиночестве, он был разбит. Казалось, родители вовсе не удивились отсутствию Алисы, но в тот момент он не обратил на это никакого внимания. Всё, что ему хотелось это бросить всё и последовать за ней. А затем сделать всё возможное и невозможное, чтобы вернуть её обратно в свою жизнь. Уловив его настроение, мама быстро его образумила, переключив внимание на музыку и другие важные дела, которые он не мог бросить. Общаясь с Алисой по видео связи и переписываясь с ней миллионами сообщений в день, он мог заниматься и другими насущными делами. Музыка и тур релиз перед выходом третьего сезона «Академии Амбрелла» не слабо его отвлекали. Но, когда вдруг Алиса перестала отвечать на его звонки и смс, исчезнув из всех соцсетей, Эйдан уже не мог обращать внимания ни на что другое. Каждый день Алиса убеждала его, что она в порядке и работает над тем, чтобы побыстрее вернуться в Америку, а потом вдруг исчезла насовсем, без объяснений и без возможности её отыскать. У него в прямом смысле рвало крышу. Он не мог спать, у него пропал аппетит, желание заниматься,чем-либо просто испарилось. Его волновало лишь одно — Алиса. Почему она перестала отвечать на его звонки? В порядке ли она? Может с ней что-то случилось? Эти вопросы преследовали его и днём и ночью. А когда мама как-то спросила его, давно ли он общался с Алисой, всё стало ещё хуже. Поняв, что Алиса обманывала его все три месяца после её отлёта, Эйдан не мог найти себе места. Хотелось бежать, искать, спасать её и себя… Но он даже не знал с чего начать. Мама рассказала ему, что Алиса улетела вовсе не в Россию, как она убеждала его всё это время, а к каким-то дальним родственникам, и своего точно местоположения не сообщила даже ей. Она также призналась, что перед отъездом Алиса попросила её оберегать его и не дать ему последовать за ней. На какое-то время Эйдан поверил в то, что Алиса бросила его и исчезла, решив ничего не объяснять. Может даже встретила другого… Но спустя месяц без неё, он понял, что не может жить догадками. Ему необходимо было найти её и узнать, что произошло на самом деле. И даже если бы Алиса подтвердила его самые ужасные предположения, он бы отпустил её, пожелав счастья. Несомненно, это далось бы ему очень тяжело. Труднее чем дался её отлёт в другую страну. Но зато он точно был бы уверен, что это конец, а не жил иллюзорными надеждами на их совместное будущее. Вчерашние слова Алисы вселили в него надежду, и в тоже время растоптали его ожидания. Она его любит… она сама ему так сказала. Но по какой-то причине Алиса не готова броситься в его объятия, позабыв обо всём. Прошедшие полгода, хранили в себе множество тайн, которыми Алиса не спешила с ним делиться, и которые ему не терпелось узнать. И если сама Алиса не хотела ему их открыть, то Эйдан готов был узнать их и от других жителей дома. Гуляя по хитросплетениям коридоров, которые словно две капли были похожи друг на друга, Эйдан и не заметил, как заблудился. Он слишком много думал, и слишком мало обращал внимания, куда сворачивает на очередной развилке. Ища кухню, чтобы наконец-то позавтракать, Эйдан теперь сомневался, что сможет найти путь обратно к своей комнате. Единственное, что ему оставалось это стоять на месте и ждать, что рано или поздно его кто-то найдёт. — Эй, Галлагер! — услышал Эйдан за своей спиной, голос Моники. Кажется, он ещё никогда не был так счастлив её видеть, как сейчас. — Моника, — с улыбкой на лице поприветствовал он её. — Пошли со мной, — сказала она, махнув рукой. — Есть разговор, — не ожидая его ответа, Моника развернулась и ушла вдоль коридора, зная, что он последует за ней. Эйдан так и сделал. Ему вовсе не хотелось оставаться одному посреди пустого коридора, в окружении лишь настенных портретов. Моника провела его к закрытой террасе. Было заметно, что она довольно свободно ориентируется в доме, и он снова задался вопросом, как давно она здесь находится. Дорожка, вымощенная булыжником, вела к широкой лестнице на террасу с уютными креслами-качалками, а к террасе примыкал полностью оборудованный бар. Цветовую гамму этой части дома составляли золотистый и шоколадно-коричневый оттенки, сочетавшиеся с блеском шлифованного мрамора и ярким разноцветьем мозаичных плиток. Тёплый ветерок дул в открытые окна, и Эйдан с наслаждением вдыхал ароматы цитруса и сирени. — Нравится? — услышал он вопрос Моники, вывевший его из транса. Наслаждаясь окружающей обстановкой, Эйдан вовсе забыл о том, что был не один. — Очень красиво, — ответил он, спрятав руки в карманы джинс, прислонился спиной к одной из балок, удерживающих высокий потолок. — Мне тоже нравится, — добавила она, развалившись в одном из кресел-качалок. — Можешь приходить сюда, когда захочешь. Здесь обычно никого нет, — сказала Моника, смотря куда-то сквозь него. — Только Алису не приводи. Она не любит это место, — предупредила она, глядя ему прямо в глаза. — Почему? — спросил он нахмурившись. Место было на самом деле прекрасное. Часть крыши была стеклянная и через неё, можно было бы наблюдать за звёздами, лёжа на мягком ковре. Насколько он помнил, Алиса любила посмотреть на закат солнца и звёзды, потому не мог взять толк, чем это место заслужило такое её отношение. — У неё есть на это свои причины, — уклончиво ответила Моника. — Она сама тебе расскажет, если захочет. И снова Эйдан не смог получить никакого вразумительного ответа. Казалось, что Моника с Алисой сговорились свести его с ума своими тайнами. — Что ты здесь делаешь, Моника? — набравшись смелости, спросил вдруг Эйдан. — Живу… — Почему здесь? — Потому что Алиса попросила меня об этом, — ответила Моника. — Но зачем? — не отставал он, желая выяснить всё до конца. Ответ он снова не получил. Отвернувшись от него, Моника смотрела в окно. По выражению её лица, Эйдан также не смог ничего понять. Она была слишком задумчива, и казалась грустной. Но он не мог позволить ей обмануть себя, этим притворством. — Держись от Алисы подальше! — предупредил Эйдан, нависнув над ней. — Не думай, что можешь запугать меня, мальчик, — сказала Моника, переведя на него свой взгляд и усмехнувшись. — Я буду здесь, пока это будет нужно Алисе, и ты никак не можешь это изменить, — заявила она, вскочив с кресла, заставляя его отойти от неё. Напряжённая тишина повисла в воздухе, которую никто из них не хотел прервать. Моника молчала, так и не решившись сказать ему то, ради чего позвала на террасу. — Мя-я-яу! Шарахнувшись от кошачьего вопля, Моника споткнулась и едва не приземлилась на пятую точку, но Эйдан вовремя подхватил её не дав упасть. Перед их глазами пронёсся в прыжке размытый чёрный силуэт, и Эйдан отпрянул вместе с Моникой, стремясь, во что бы то ни стало избежать знакомства с его острыми когтями. — Дерьмо! — завопила она, пятясь к безопасной части террасы, подальше от кота. — Пошёл вон, скотина! Кот — если это вообще был кот — вкрадчиво и хищно двинулся к ним. На чёрной морде горели огнём ярко-зелёные глаза, массивные лапы ступали по плиткам, неуклонно сокращая расстояние между ними. Метнувшись за металлический барный стул, Моника с ненавистью смотрела на приближавшуюся тварь. Она не любила кошек. Терпеть не могла. Собаки — ещё куда ни шло, они, как правило, ласковы и беззаветно преданы тем, кто о них заботится. Кошки — другое дело. Они, словно стервозные примадонны, убеждены, что все окружающие годятся лишь на то, чтобы им служить. Кошек Моника боялась до судорог, даже больше, чем детей, а значит, речи не могло быть о том, чтобы продолжить их разговор на террасе. Эта тварь, однако, была втрое крупнее обычной кошки, скорей размерами с небольшую собаку. Любая ведьма сочла бы за честь обзавестись таким экземпляром. Кот сверлил их горящим взглядом так, словно хотел навести порчу, и Эйдан чувствовал себя загипнотизированным. — Познакомься с Данте, — чуть дрожащим голосом сказала Моника, всё ещё прячась за барным стулом. — Привет, Данте, — дружелюбно сказал Эйдан, присев на корточки, чтобы погладить кота. — Галлагер, что ты творишь? — завизжала Моника. — Хочешь, чтобы он откусил тебе руку? Не обратив на её крики ни малейшего внимания, кот подошёл к Эйдану. Она зажмурилась, не в силах даже пошевельнуться, и… Слух Моники уловил басовитый рокот, словно поблизости заработал двигатель автомобиля. Она открыла глаза и лишь тогда осознала, что это не шум мотора, а мурлыканье. Сперва Данте потёрся боком об икру Эйдана, а потом с размаху ткнулся мордочкой в его ногу, дважды обошёл вокруг него, подёргивая от удовольствия длинными усами, и, наконец, уселся рядом с ним. — Глазам своим не верю, — пробормотала она. — Данте всех ненавидит. И подпускает к себе только Алису, — сказала Моника, выйдя из своего укрытия. — Правда? — удивился Эйдан, с удовольствием почёсывая пузо, развалившегося у его ног кота. — Наверное, это у вас семейное, — пробормотала Моника, и, пока кот был отвлечён, упала обратно в своё кресло. Внутри Эйдана, словно что-то оборвалось из-за её слов. Плечи его опустились, а рука перестала зарываться в мех животного, отчего кот протестующе заурчал. — Мы с Алисой не семья… — ответил он, выпрямившись. — Она не приняла моё предложение, и, кажется, я зря сюда приехал… Упав на кресло рядом с Моникой, он прикрыл глаза. Ему вовсе не хотелось делиться с ней своим чувствами, но она отлично умела слушать. Оставшись без ласки, кот угрожающе заурчал и двинулся на Эйдана. Запрыгнув на маленький кофейный столик, он стал тыкаться мордой в его ладонь, требуя продолжения ласки. — Не оставляй её, Эйдан, — попросила Моника, заметив его пессимистический настрой. — Ты ей нужен! — Что-то вчера этого не было заметно… — А что ты хотел, заявившись без предупреждения, так ещё и с её матерью? — возмутилась она. Слова Моники практически дублировали слова Алисы, которые она сказала ему вчера. Вина снова наполнила его сердце. Наталья наговорила ему кучу всего и практически шантажировала, заставив взять её с собой, но он всё равно чувствовал себя виноватым. — Дай ей время, Эйдан, — снова попросила Моника, беспокоясь об Алисе. — Ей очень тяжело, но со временем, она сможет тебе открыться. — Я буду ждать, сколько потребуется, — пообещал он, решив, что Алиса стоит того, чтобы он не опускал руки. У него оставалось ещё очень много вопросов, но Эйдан решил, что не станет их задавать. Так как боялся, снова же не получить никаких вразумительных ответов. Между ними снова повисло молчание. Лишь урчание Данте прерывало его. — Что здесь происходит? — спросил внезапно появившийся в дверном проёме Хоган. — Да вот, знакомлю Эйдана с Данте, — ответила, улыбнувшись, Моника. — Почему Данте сидит рядом с Эйданом? — в испуге спросил он. — Да, это, судя по всему, вопрос дня, — засмеялась Моника. Неловко поёжившись, Моника встала с кресла, отойдя на шаг от кота с людоедскими замашками. Данте сопроводил её трусливое бегство полным отвращения взглядом. Гордо спрыгнув со стола, он направился в сторону выхода с террасы, от чего Моника облегчённо выдохнула. — Мама зовёт всех к столу, так что пошли, — переведя взгляд с кота на Эйдана, сказал Хоган. Кивнув, Моника с Эйданом последовали вслед за Хоганом. За разговором с Моникой, Эйдан совсем забыл о том, что был ужасно голоден, но теперь был рад, что ему не пришлось идти обратно одному. Он снова обязательно бы заблудился и умер от голода где-то в редко посещаемой части дома, так и не дождавшись спасителей. — Не переживай, со временем ты всё запомнишь, — сказал Хоган, словно услышал его мысли. — Угу, — кивнул Эйдан, не зная, что ещё сказать. Ему всё ещё было очень трудно примириться с мыслью, что доктор Хоган оказался дядей Алисы. И, судя по их вчерашней встрече, у них были довольно тёплые взаимоотношения. Со многим ему предстояло примириться и со многим разобраться. Но он всё ещё верил в то, что у них с Алисой есть будущее.***
Алисы не было на обеде. За ужином она также не появилась. Эйдан уже начал беспокоиться, но видя, что остальные члены семьи спокойны, он старался держать себя в руках. Во время обеда мама Алисы вела себя прилично, а за ужином её не было. По сравнению с вчера их приём пищи прошёл в очень спокойной обстановке. Эйдан даже успел поближе пообщаться с Хоганом. Он также не распространялся о проблемах Алисы, лишь совсем тонко намекнув ему, что у неё остались некоторые психологические проблемы, и для их разрешения она посещает психотерапевта. Эта информация совершенно не смутила и не оттолкнула Эйдана от Алисы. Ведь он знал о её заболевании, она сама ему в этом призналась. И теперь он был даже рад, что ей оказывают необходимую помощь. Эйдан много узнал о синдроме Аспергера, после отлёта Алисы. Посещал психолога для консультации. Он просто хотел её понять. Знать, как помочь ей, если что-то случится в будущем. Ему никогда больше не хотелось видеть её истекающей кровью. Потому он хотел научиться, как предотвращать вероятность подобных ситуаций. Сидя в библиотеке, любимом месте Алисы, которое ему подсказала Моника, Эйдан листал оставленные на столе книги. «Утерянная книга В.», «Валентайн» — они были на русском, что дало ему понять, что их оставила Алиса. В обширной библиотеке Хоганов, он пробовал найти аналоги этих книг на английском, чтобы понять, о чём читала Алиса, но так и не смог. Просидев на одном месте больше часа, Эйдан разуверился в том, что она когда-то войдёт в открытую дверь библиотеки, потому ушёл к себе в спальню. Сидя на кровати в гостевой комнате, он сожалел, что у него не было с собой гитары. Она прекрасно смогла бы помочь ему скоротать время за приятной игрой в ожидании Алисы. Раскинув руки, Эйдан упал на мягкую подушку и устремил взгляд в потолок. Он был идеально ровным и белым, без единого изъяна. За окном давно стемнело, а Алисы всё не было дома. Из-за чего внутри него копошилось неприятное предчувствие. Слово вот-вот должно было что-то случиться. Когда он уже готов был наплевать на всё и бежать на улицу искать Алису в совершенно незнакомом ему городе, дверь его комнаты с тихим скрипом отворилась, впуская внутрь девушку. — Можно? — несмело спросила она. — Конечно, входи, — радостно сказал Эйдан, вскочив с кровати. Алиса стояла у двери, топчась на одном месте, будто боялась к нему подойти, а он не мог отвести от неё глаз. Это была его Алиса. Волосы её были снова кудрявые и непослушно растрёпаны. Растянутая вязаная кофта, свисала с одного плеча Алисы, открывая ему вид на бретель знакомого топа, снизу на ней были пижамные штаны в клетку, очень похожие на те, что носил он сам. На лице ни следа макияжа. Это была просто она, настоящая она, и ей не нужно было ничего делать, чтобы выглядеть прекраснее, чем сейчас. Сглотнув застрявший ком в горле, Эйдан сказал: — Я ждал тебя сегодня весь день. — Прости, — извинилась она, продолжая стоять у двери. — Чтобы вернуть им прежний вид, понадобилось время, — сказала Алиса, дёрнув себя за прядь русых волос. — Ты очень красивая, — справившись с нервозностью, сказал Эйдан, румянец покрыл его щёки. — Спасибо, — ответила Алиса, смутившись. — Можно я присяду возле тебя? — спросила она, словно и так не было понятно, что ей можно делать с ним абсолютно всё. — Конечно, котёнок, — ответил он, сам не заметив, как легко входило в привычку снова называть её «котёнок». Немного подвинувшись, Эйдан освободил ей место на кровати, хотя его и без того было достаточно много. Алиса села прямо напротив него, сложив ноги в позу лотоса. Несколько долгих минут они молчали. Но эта тишина словно подготавливала их к тому сложному разговору, который ожидал их впереди. — Я была сегодня у психотерапевта, — сказала Алиса, подняв на него свой взгляд. — Без разговора с Хелен, я навряд ли бы решилась сказать тебе то, что собираюсь… — она снова замолчала, собираясь с мыслями. Эйдан не хотел её торопить. Само её нахождение здесь, в его комнате, и готовность рассказать всё, значила для него очень много. — Я… Договорить предложение, ей не дала возможности, ворвавшаяся в комнату Моника. Выглядела она так, словно пробежала марафон, прежде чем ворваться к ним и прервать их разговор. Волосы растрёпаны, рука прижата к грудной клетке, которая поднималась и опускалась с ужасающей скоростью. — Извините, что помешала, — сказала она в ответ на их недовольные взгляды. — Но, Алиса…там твоя мама… — Что случилось? — нервно спросила она, спрыгнув с кровати. Эйдан последовал за ней. — Она пьяна… — ответила Моника.