***
Ни Алиса, ни Эйдан не знали, что у них были зрители, которые пристально за ними наблюдали. Стоя у окна, Моника обхватывала пальцами ножку бокала, наполненного красным вином. Она наблюдала за счастьем своей лучшей и единственной в её жизни подруги. И была безмерно рада тому, что Эйдан и Алиса наконец-то смогли решить свои недомолвки и были вместе. Моника беспокоилась, что Алиса не сможет стать прежней, после пережитого ужаса, но с приездом Эйдана, она поняла, что только он один сможет вернуть её к жизни. И сейчас, видя перед собой, как оживала Алиса рядом с Эйданом, она не могла не улыбаться, радуясь их счастью. Этажом выше, находился ещё один зритель. Он с силой упёрся ладонями в деревянную раму окна, ногти до жгучей боли впились в шершавую краску. Челюсть его была напряжена, а губы сжаты, по скулам ходили желваки от испытываемой им злости. Он не мог поверить, что после всего, что между ними было, Алиса смогла пренебречь им, как чем-то ненужным. Словно всё, что он дал ей — ничего для неё не значило. Но он знал, что ещё сможет доказать ей обратное. Она принадлежит лишь ему, и никому больше. И сегодня ночью, заимев на своём теле ещё одну его метку, Алиса осознает это в полной мере.***
Успев принять душ и переодеться в просторные штаны и футболку, Эйдан стоял у двери в спальню Алисы. Постучавшись, он стал напряжённо ожидать ответа, переминаясь с ноги на ногу. — Входи, — крикнула ему Алиса, и он открыл дверь, заглядывая внутрь. Алиса сидела на своей кровати. На ней больше не было макияжа, и она переоделась в те же штаны и кофту, что были на ней вчера. Перебирая пальцами пряди, она распутывала влажные после душа волосы. В воздухе витал сладкий аромат лаванды, окутывая его собой. Наслаждаясь запахом, он вдохнул его полной грудью. — Запри дверь, — попросила Алиса, подняв на него взгляд. — Не хочу, чтобы нам снова помешали… — добавила она, усаживаясь поудобнее. Повернув замок на двери до характерного щелчка, Эйдан разместился на кровати напротив Алисы. Её ноги были сложены в замок, и он, зеркально повторив её позу, стал ожидать, когда Алиса начнёт раскрывать перед ним свою душу. Она была немного бледной. Эйдан видел, что она нервничает, и видел в её глазах страх потерять его навсегда. — Я не знаю, с чего начать… — вздохнула Алиса, подняв на него свой взгляд. Боль вперемешку со страхом плескались в её глазах цвета пасмурного неба. Эйдану хотелось бы сделать что-то, что поможет ей чувствовать себя лучше. Но знал, что помочь ей освободиться от этого страха сможет только произнесённая ею правда. — Попробуй начать с того, о чём мы говорили сегодня в кабинете, — подсказал Эйдан. — Что означает «заставила влюбиться»? Тема, заданная Эйданом, не слишком нравилась Алисе. Но она сомневалась, что в их сегодняшнем разговоре была хоть одна, которая нравилась бы ей больше. Сделав глубокий вдох и выдох, Алиса начала свою исповедь: — Ты, наверное, знаешь о том, что синдром Аспергера характеризуется повторяющимися сценариями действий и интенсивными интересами… — Да, я читал об этом после твоего отъезда, — кивнул Эйдан, не понимая, к чему она клонит. — Так вот… Я уже некоторое время жила отдельно от мамы, когда узнала о тебе и сериале «Академия Амбрелла». Никогда прежде я не чувствовала ничего подобного тому чувству, которое испытала, увидев тебя, — отводя свой взгляд, Алиса старалась не смотреть в его глаза, боясь, увидеть в них непринятие её слов. — Ты стал моим интенсивным интересом, навязчивой идеей, даже зависимостью… И я ничего не могла с этим поделать. Ничего и никогда я не хотела так сильно, как быть рядом с тобой… — Поэтому ты переехала в Лос-Анджелес, а затем последовала за мной в Торонто… — понял Эйдан, пристально наблюдая за каждой сменой её эмоций. Алиса кивнула: — Да, именно так… Но потом мне и этого стало мало, — призналась она, сжав в пальцах край кофты. — Лекарства помогали мне сдерживать свои желания, но как ты знаешь, я часто пропускала их приём… Потому я начала готовиться… — Готовиться? — спросил Эйдан, нахмурив брови. — К чему? Алиса всё ещё избегала смотреть прямо на него, но он и не настаивал, догадываясь, что так ей легче рассказывать свою историю. — К твоему похищению, — повисло в воздухе ещё одно признание. — Много месяцев я тайком наблюдала за тобой. Знала, где проходят съёмки, в каком парке ты гуляешь, и в какой студии записываешься. Я продумывала детали, как тебя оглушить, и как заставить потом остаться со мной, — Эйдан перестал реагировать на её слова, и это пугало Алису. Подняв голову, она посмотрела на него. В его глазах отображался ужас осознания того, что она следила за ним несколько месяцев, пока он спокойно жил и снимался, ничего не подозревая. — И даже, когда у меня был готов весь план, я не решалась на твоё похищение… Но потом, на эфире ты сказал, что поедешь в студию записывать песню… — И ты выждала меня возле студии звукозаписи, а затем, как бы случайно, столкнулась со мной… — казалось, только сейчас, он понял, что их встреча не была случайной, и что Алиса похитила его, руководствуясь не сиюминутным желанием. Алиса не стала реагировать на его слова, продолжая рассказывать, как всё было на самом деле. Она не знала, сможет ли продолжить, если прямо сейчас узнает, что он обо всём этом думает. — Для того чтобы ты остался со мной, я стала подсыпать успокоительные средства в твои напитки. Я не горжусь своими поступками, но тогда я готова была пойти на всё, лишь бы ты оставался рядом со мной, — она долго решалась на это признание, и, начав, не могла отступить, потому была готова рассказать абсолютно всё. — Бывало, я говорила тебе то, что ты хочешь услышать, или использовала приёмы, которым ты сам меня научил… — Какие приёмы? — вскинув голову, спросил Эйдан, словно только сейчас услышал, что она продолжает говорить. До того он был глубоко погружён в свои собственные мысли. От его пристального взгляда Алисе стало неловко, и она опустила голову вниз. — Помнишь, ты учил меня, как плакать по требованию? — спросила она. Уже зная, что пожалеет о том, что спросил, Эйдан кивнул. — Я использовала этот навык, чтобы манипулировать тобой и твоими чувствами, — всхлипнув, призналась Алиса. Наклонившись к нему, она взяла его за руку, переплетая их пальцы. Алиса больше не отводила взгляда, чтобы он мог увидеть в её глазах, что она говорит правду. — Прости…я не пила лекарства и часто была не в себе… Мне жаль… Эйдан опустил голову, вцепившись взглядом в их переплетённые пальцы. Раньше этот жест казался таким привычным и правильным, но сейчас ему не хотелось чувствовать Алису таким образом. Голову наполняли воспоминания прошлого. Как он проснулся в её квартире в Торонто, в то самое первое утро. Как понял, что Алиса его похитила. Как потом они начали сближаться… И как его мир рухнул, когда он увидел Алису с порезами на запястьях… — Алиса, ответь мне только на один вопрос, — сказал Эйдан, выдернув свою ладонь из её руки. Ему не были неприятны её прикосновения, но он бы предпочёл их сейчас не чувствовать. Потому и отгородился от неё. Алиса видела боль в его глазах. Он явно не хотел знать ответ на свой вопрос, но не спросить не мог. — В тот день, когда мы поругались, и я хотел уйти… — начал говорить Эйдан, но остановился, собираясь с силами, чтобы закончить. — Ты порезалась случайно? Из глаз Алисы брызнули скопившиеся слёзы. Она прижала ладонь ко рту, сдерживая свои рыдания. Её признание могло разрушить всё хорошее, что между ними было. Но висевшая между ними ложь делала это не хуже правды. — Нет, я сделала это сама, — собравшись с силами, смогла ответить Алиса. — Я боялась, что ты уйдёшь навсегда… и мы больше никогда не увидимся… В словах Алисы, была определённая логика, но это никак не оправдывало того, что она сделала. Видеть её всю в крови и едва живую, стало его худшим кошмаром. Эйдану трудно было смириться с тем, что Алиса сделала это с собой сознательно, преследуя определённую цель. Она хотела любым способом заставить его остаться рядом с ней. Что впрочем, у неё отлично получилось. Ведь он не только остался. После той ночи в её кровати, он посмотрел на Алису по-новому. Она стала для него чем-то большим, чем другом, и он больше не мог с собой бороться. — Нужно было всё же закончить начатое и уйти… — сказал Эйдан. Вскочив с кровати, он начала ходить по комнате, наматывая круги. Он хотел уйти из комнаты, но не сделал этого. Не смог. Но и сидеть напротив Алисы, которая хоть и выглядела как раньше, стала ему вдруг чужой, он также не мог. Расхаживая по комнате из угла в угол, Эйдан едва ли не выл в отчаянии от накатившихся на него эмоций. Воспоминания прошлого и настоящего смешались в один непонятный снежный ком, наслаиваясь друг на друга, и он уже не мог понять, где правда, а где ложь. Какие чувства были настоящие, а какие вызваны манипулированием Алисы? — Прости, — взмолилась Алиса, наблюдая за его хаотичными метаниями по своей спальне. — Я знаю, что причинила тебе боль, но я не хотела этого… Я никогда не хотела сделать тебе больно… Её слова напомнили Эйдану о том, что он, казалось бы, давно уже похоронил в своей памяти. Утро, когда он проснулся после похищения. Когда Алиса опоила его и впервые пристегнула наручниками. Он чувствовал, как её пальцы легко касались кожи на его руке под кольцом наручников. — Прости меня…я не хотела делать тебе больно, — шептала, всхлипывая девушка и ему показалось, что она плачет. — Прости… Алиса продолжала шептать извинения и говорить, как ей жаль, а он чувствовал, как её пальцы проходят сквозь его волосы, поглаживая по голове. Встав с кровати вслед за Эйданом, Алиса сделала к нему небольшой шаг. Ей хотелось обнять его и успокоить. Заверить, что сейчас она другая и не желает ему зла. Сказать, что любит его больше всего на свете, и делала всё лишь ради того, чтобы быть с ним. Уловив её движения сбоку от него, Эйдан отшатнулся, выставив руки перед собой. — Не подходи… — дрогнувшим голосом попросил он. — Я не хочу, чтобы ты сейчас ко мне прикасалась… — Но Эйдан! Ты должен понять, после той ночи всё изменилось… — Я не хочу больше это слушать, Алиса! — не выдержал Эйдан, повысив голос. — Ты врала мне всё время! Притворялась и играла, чтобы я был с тобой, — выкрикивал он обвинения, не в силах сдерживать их внутри себя. — Я не пойму только одного… — в его голосе было слышно отчаяние. — У тебя ведь всё получилось, — сказал Эйдан, посмотрев прямо на неё. Его глаза были красные от слёз. И от этого Алиса почувствовала себя ещё хуже. — Я по-настоящему полюбил тебя. Я даже сделал тебе предложение, стать моей чёртовой женой! — снова сорвался на крик он. — А ты отказалась и всё равно уехала… Почему, Алиса? Ты получила всё, что хотела, а затем выбросила меня из своей жизни! — Прости… — всхлипнула Алиса, упав на колени. По её щёкам безостановочно бежали слёзы. Она была так виновата перед ним. — Я просто запуталась… Всё, казалось, ненастоящим. Я не верила ни себе, ни тебе… я не знала, что делать дальше, — призналась Алиса. — Я думала, что уехав, я наконец дам тебе свободу выбора, которую отняла, когда похитила. Мне нужно было разобраться в себе и понять было ли это всё по-настоящему… Или это просто интенсивный интерес, который зашёл слишком далеко… — Значит я для тебя просто болезнь? — грустно усмехнулся Эйдан. — Зависимость, от которой ты хотела избавиться? — Нет, Эйдан, всё не так, — вскочив на ноги, Алиса подбежала к нему. Вцепившись пальцами в его футболку, она посмотрела в его глаза. — Я люблю тебя, на самом деле люблю, и хочу быть только с тобой! Слёзы отчаяния в её взгляде, отражали его собственные эмоции, но Эйдан отказывался ей верить. Слишком часто в последнее время Алиса ему врала или умалчивала о правде. И было совсем неважно, спрашивает он прямо или просто надеется, что она скажет правду. Всё пережитое за последние дни, накатили на него вселенской усталостью. Вдруг захотелось, чтобы всё просто закончилось. Особенно боль, которая разрывала его изнутри. — Прошу хватит лжи, Алиса, — ответил он, с болью в глазах и голосе. Положив ладони поверх её пальцев, Эйдан сжал их, а затем оторвал от своей футболки. — Я устал от этой фигни, — пошатал он головой. — Ты лжёшь мне постоянно. Даже сегодня утром ты солгала насчёт кулона, — обвинил её Эйдан, заметив, что цепочки со знаком бесконечности снова нет на шее Алисы. — Я могу понять, почему ты не стала носить кольцо… как-никак ты отказалась его принять… — невесело усмехнулся Эйдан, закинув голову назад. — Но кулон, Алиса… ты говорила, что он всегда будет с тобой, чтобы напоминать обо мне, — с каждой фразой, с каждым словом, боли в его голосе становилось всё больше. — Просто признай, что его у тебя нет! — потребовал Эйдан, как доказательство того, что она не ценила его чувства к ней. Сердце Алисы разрывалось внутри. Ей так хотелось сделать хоть что-то, чтобы остановить его и свою боль. Но чтобы она не говорила, становилось лишь хуже. И она решила промолчать. — Я так и думал… — сказал он, опустив голову вниз. Эйдан не знал, что ему делать дальше. Он больше не верил Алисе и её любви. Оставаться в комнате с ней наедине больше не было смысла. Ему было больно видеть её боль и слёзы, но после её слов он не мог быть уверен, что она снова не играет, манипулируя его чувствами. Лучшим выходом, казалось, уйти навсегда, закончив всё, что началось в Торонто здесь и сейчас. — С меня хватит этого дерьма. Всё кончено, — вдруг сказал Эйдан, отвернувшись от неё. — Завтра я улетаю домой. Ничего больше не сказав и не посмотрев на Алису, он вышел из комнаты. Эйдан боялся, что увидев её взгляд, не сможет уйти. Его сердце было разбито на мелкие осколки. Ещё никогда он не чувствовал подобного предательства. Было так невыносимо больно, что хотелось кричать и плакать, но он молчал, хоть несколько слезинок всё же скатились по его щеке.***
Алиса сидела на кровати, обняв колени руками, и оплакивала своё вдребезги разбитое сердце. Она была готова к тому, что именно этим всё закончится. В глубине души, она всегда это знала, потому и оттягивала их разговор как можно дольше. Но в ней также теплилась надежда на то, что Эйдан любит её, и сможет поверить и довериться ей в последний раз. Видимо это было не так. Лёгкость, с которой Эйдан отверг её признание, ошеломила Алису. Она не хотела верить в то, что всё произошедшее в её комнате правда. Неужели между ними всё кончено и Эйдан уедет навсегда? Шум тяжёлых чемоданов, перетаскиваемых по полу и скрип дверок шкафа, доносившиеся из гостевой комнаты, где последние дни жил Эйдан, доказывали, что всё это правда. Это действительно конец. Не в силах выносить этот шум, Алиса бросила взгляд на часы. Было уже достаточно поздно, чтобы покинуть спальню и не нарваться ни на кого из домочадцев. Сделав глубокий вдох и выдох, она вытерла дорожки слёз со своего лица. Смотреть в зеркало смысла не было. Алиса и так знала, что выглядит ужасно. Наверняка глаза были красные и припухшие, а губы в маленьких ранках от того, что она все их искусала из-за нервов. Тихонько приоткрыв дверь, она вышла из комнаты. В столь позднее время, кухарки уже должны были покинуть кухню и отправиться спать, потому Алиса направилась прямиком на кухню. Она с трудом могла вспомнить, что ела на завтрак, не говоря уже об обеде и ужине. Но, спустившись вниз и открыв дверку холодильника, Алиса забыла про голод. Её взгляд упал на ведёрко с её любимым клубничным мороженым. Вытащив лакомство, которым уже достаточно долгое время не имела возможности себя побаловать, Алиса села за высокую столешницу, вооружившись ложкой. Верхний свет она решила не включать, довольствуясь проникающим сквозь окна отблеском луны. После возвращения с клуба, Алисе стоило бы проведать бабушку и рассказать ей, как идут дела в казино. Но разговор с Эйданом был в тот момент для неё более важен. Вильгельма могла подождать и до завтра. Кроме того, если бы она хотела её видеть, то Артур давным-давно уже нашёл бы её и передал послание от бабушки. Заедая мороженым десертом свою грусть, Алиса старалась ни о чём не думать. Но голову предательски наполняли мысли о том, что Эйдан сейчас наверху собирает вещи, а она, вместо того, чтобы попытаться его остановить, сидит на кухне и ест мороженое, которое ей ничем не поможет. Она сдалась. Полностью и безоговорочно. Это был конец их истории. Ведь Алиса всегда знала, что не заслуживает его. Свет на кухне внезапно включился, заставив Алису зажмуриться. Она не видела входящего, лишь надеялась, что это не бабушка и не кто-то с прислуги. — Алиса? Что ты здесь делаешь? — удивилась Моника, увидев, кто являлся ночным гостем. Она скорее ожидала увидеть Хогана или Эдгара, но никак не Алису, за полночь поедавщую мороженое, сидя в одиночестве на кухне. Алиса сразу расслабилась, заметив Монику, но лишь ближе склонилась к столешнице, закрывая лицо волосами. — Пожалуйста, выключи свет… — тихо попросила Алиса. Пожав плечами, Моника перевела тумблер на стене в нижнее положение, погасив верхний свет. Интуиция подсказывала ей, что с Алисой что-то не так. Но она пока не могла понять, что именно. — Спустилась подкрепиться мороженым после секс-марафона с Галлагером? — весело подколола её Моника, сев рядом с ней. — Он тебя совсем утомил? — продолжала издеваться она, несмотря на отсутствие реакции со стороны Алисы. Схватив ложку, Моника нахально запустила её в ведёрко с мороженым, которое ела Алиса. После чего облизала ложку, блаженно прикрыв глаза. — Знаешь, есть что-то ужасно возбуждающее в поедании мороженого поздней ночью, — изрекла она, слопав ещё одну ложку. Алису уже собиралась отказаться от идеи посидеть в одиночестве, поедая мороженое, и отдав остатки сладости Монике, вернуться в свою спальню, пока та ничего не заметила. Но не успела ничего предпринять. Моника уже что-то заподозрила. — Ты в порядке? — спросила она, пристально вглядываясь в её лицо. Наклонившись к ней, Моника заметила подсохшие дорожки от слёз. — Алиса, ты что плакала? Слыша заботу, сквозившую в голосе Моники, Алиса не смогла сдержать новую порцию слёз. Она так устала держать всё в себе. Всхлипнув, Алиса закрыла лицо руками. Послевкусие клубничного мороженого смешалось со вкусом солёных слёз. Обняв Алису двумя руками, Моника молча прижала её к своей груди. Неизвестно как она поняла, что Алисе было нужно именно это. Дав подруге возможность выплакаться, она подождала пока Алиса успокоится и сможет спокойно рассказать, в чём дело. Моника, конечно, догадывалась, что истерика Алисы каким-то образом связана с Эйданом, но после поцелуя, который она видела днём, не могла понять, что между ними могло произойти за столь короткое время. Успокоившись, Алиса отстранилась от Моники, давая той возможность привести в порядок свою одежду. — Рассказывай, что случилось, — потребовала Моника, давая понять, что у Алисы нет других вариантов, кроме как всё ей рассказать. — Эйдан завтра улетает в Лос-Анджелес… Всё кончено… — Но как? — удивилась Моника. — Я же видела, как вы целовались у машины сегодня. Я думала, ты, наконец, ему всё рассказала и вы помирились. — Это было до того, как мы поднялись в мою комнату и я начала рассказывать ему обо всём с самого начала… — с грустью сказала Алиса, понимая, что это действительно был их последний поцелуй. — Так значит, Эйдан не смог принять того, что сделал с тобой этот подонок? — сочувствующе спросила Моника, приобняв её за плечи. — Нет…до этого не дошло, — помотала головой Алиса. — Всё полетело к чертям ещё раньше… Как только Эйдан услышал о том, что я планировала его похищение и манипулировала им, заставляя быть со мной, он взбесился… — Но, милая, ты ведь должна была понимать, что он не обрадуется такой правде? — Да, я знаю, — всхлипнула Алиса, прекрасно осознавая, что сама во всём виновата. Но это уже произошло, и она не могла изменить прошлое. Да и не знала, стала бы что-то менять. — Но я хотела ему всё объяснить. Дать понять, что потом всё изменилось, что рядом с ним я стала другой! Но он не захотел меня слушать… Сказал, что я обманывала его всё это время, и что больше не хочет в этом участвовать… — Чёрт… — выругалась Моника, встав со стула и уперев руки в бока. Её мысли занимало лишь то, как она может помочь Алисе. Ведь всё не должно было закончиться вот так. Эти два идиота любили друг друга, даже если сами в это не верили. И Моника поклялась сделать всё возможное, для счастья людей, которые помогли ей выбраться из её собственного ада. — Я поговорю с ним, — твёрдо сказала Моника, придя к единственному верному решению в своей голове. — Нет, Мон, не надо, пожалуйста, — взмолилась Алиса, вцепившись в её руку, словно боялась, что подруга сорвётся с места и побежит в комнату Эйдана. — Алиса, я смогу убедить его остаться. — Но это его решение, — тихо сказала Алиса. — Если он хочет оставить меня и всё, что нас связывает позади, решив, что так для него лучше, то я приму это… — Не говори чепухи! — возмутилась Моника, вырывая свою руку. Вместо того, чтобы пойти к Эйдану, она села обратно на стул рядом с Алисой. — Галлагер любит тебя! И как только первая волна злости в нём утихнет, он поймёт, что совершил ошибку, но будет уже поздно. В Лос-Анджелесе он не будет находить себе места и будет всё время рваться к тебе, пока в один момент не сделает это и не вернётся, — рассказывала Моника, как всё будет происходить дальше, если она сейчас ничего не сделает. — Но для того, чтобы он сам это осознал, потребуются недели, а может даже месяцы. Так зачем ждать так долго и тратить деньги на авиаперелёты, если всё можно решить сейчас? Слова Моники были как никогда убедительны. В душе Алисы начала разрастаться новая надежда, семена которой посеяла её подруга. То, что Эйдан сможет её простить, казалось ей сейчас сродни фантастики. И ей совсем не хотелось снова разочаровываться. — Может ты и права… — пересилив себя, признала Алиса. — Но Эйдан не станет тебя слушать… Он был так расстроен тем, что всё оказалось ненастоящим… — Он меня выслушает, — не согласилась с ней Моника, загадочно улыбаясь. — В этом можешь не сомневаться. — Ты ведь ничего ему не сделаешь? — испугалась Алиса решительного настроя своей подруги. — Не переживай, цел будет твой Ромео, — успокоила Моника. — Утром будет стоять у твоей кровати, молить о прощении и клясться в вечной любви, — пообещала она, на что Алиса закатила глаза. Она не верила в возможность подобного, но Моника смогла её немного развеселить, и ей было уже не так грустно как прежде. — Расскажи-ка мне лучше вот что… — заговорчески начала Моника, о чём-то задумавшись. — Разве Галлагер не понимал, что его похищение не было экспромтом с твоей стороны? Алиса задумалась над словами подруги. — Я не знаю… Мы с ним никогда об это не говорили, — ответила Алиса после недолгого молчания. — Но мне казалось, что он всё понял, когда спросил о том, что я ему вколола… — Точно, — воскликнула Моника, вспомнив, что читала о шприце с морфием в дневнике Алисы. В отличие от Хогана, она воспользовалась переводчиком и кое-как смогла понять, о чём писала Алиса на первых страницах. А ведь там было самое важное — признание Алисы, что она готовилась к похищению Эйдана задолго до того, как решилась это сделать. — Я совсем об этом забыла, — возмутилась она, ударив себя по лбу. — Чёрт, прости меня, конечно, за мои слова, но твой Галлагер совсем идиот если думает, что каждая девушка берёт с собой на прогулку сумочку, где спрятан шприц с морфием! Ладно, его не смутило, что ты хранишь в доме наручники, дрянная девчонка, — подколола её Моника, ткнув в бок. — Но не заподозрить ничего, имея доказательства в виде укола на шее… Или он полный идиот, или прикидывается… — вздохнула Моника, упав обратно на стул. В голове она прикидывала примерный сценарий, по которому может пойти её разговор с Эйданом. Ей нужно было быть полностью готовой, чтобы убедить его, что чувства Алисы настоящие, в чём лично она была уверена на сто процентов. — О чём ещё вы говорили? — Я призналась, что многое не договаривала ему, и иногда притворялась, что расстроена, чтобы он уделял мне больше внимания… — Тоесть манипулировала его действиями и чувствами… — кивнула Моника, поняв завуалированную формулировку подруги. — Объяснишь? — спросила она, наклонив голову и взглянув на притихшую Алису. Алиса корила себя за свои действия и поступки. Без лекарств, всё казалось ей таким ярким и красочным. Все эмоции ощущались ярче, в том числе чувства, которые она испытывала к Эйдану. И ощущения, которые возникали у неё, когда он к ней прикасался или говорил с ней. С каждым разом ей хотелось всё больше и больше, и она не стеснялась использовать слёзы, чтобы вызывать в нём чувство вины и желание обнять её и защитить. — Эйдан научил меня, как вызвать слёзы без особых усилий и я использовала это, чтобы он утешал меня, — призналась Алиса. — На самом деле я делала это не так часто, как ему могло показаться. Я наслаждалась каждой минутой проведённой вместе с ним. И когда я поняла, что всё заходит слишком далеко, я испугалась… — Алиса смотрела перед собой, вспоминая их разговор перед первым поцелуем. — Скоро ты уйдёшь от меня… — Зачем ты это говоришь? — Не беспокойся, я сама тебя отпущу, — успокоила его Алиса. — Я исчезну из твоей жизни, и всё у тебя будет как прежде, словно меня и не было, — ей было грустно говорить об этом, но она вовсе не была глупой. Алиса знала, что рано или поздно, ей придётся отпустить Эйдана. Вернуть его миру. Ведь кто же кроме него сможет спасти нашу планету? — Я не хочу как прежде, — возразил Эйдан. — Раньше в моей жизни не было тебя, и я не хочу жить той жизнью. — Мы не всегда получаем то, что хотим, — изрекла девушка истину. — Но мы можем пытаться, — ответил парень, переплетая свои пальцы с пальцами Алисы, от чего внутри неё всё затрепетало. — Эйдан… — Помолчи, — попросил он, приложив ладонь к её щеке. — Не думай о том, что будет потом. Дай насладиться себе этим мгновением, — уговаривал он девушку, заправив выбившуюся прядь волос из пучка на её голове. — Можно я…? — спросил Эйдан, многозначительно посмотрев на её губы, которые она нервно облизала. Она ведь хотела отпустить его и исчезнуть, чтобы он снова зажил нормальной жизнью, но вместо того, чтобы согласиться уйти, Эйдан поцеловал её и это всё изменило. — Я собиралась отпустить его до того как… между нами всё усложнилось… А затем, я предупреждала его о том, что со мной будет сложно, и что у нас ничего не получится… Но он был непоколебим, и я сдалась своим желаниям и его напору быть с ним, — на её глазах снова выступили слёзы от приятных воспоминаний навеянных разговором с Моникой. До этого, в спальне, когда они ругались с Эйданом, вспоминалось только плохое. Порезы, её ложь и обман, психиатрическая клиника и ужасная боль, которая съедала её изнутри. Но сейчас всё прошло… Их встреча с Эйданом не была ошибкой, и как бы ей не было жаль, что всё так сложилось. Она ни о чём не жалела. — Милая, всё будут хорошо, — успокаивала её Моника. — Я в этом уверена, — твёрдо настаивала она на своём. — Есть что-то ещё, о чём мне стоит знать до того, как я пойду будить твоего принца? — Эйдан уверен, что все наши чувства фальш… По крайней мере в мои он точно не верит… — призналась Алиса, доверительно уложив голову на плечо Моники. — И я не знаю как доказать ему, что это правда… — она подняла лицо и посмотрела в глаза Монике. — Эйдан понял, что кулона, как и кольца, у меня больше нет… наверное он решил, что я их выбросила … — заплакала Алиса. — Тише, милая, — успокаивала её Моника, прижав к себе. — Мы обе знаем, что это не так… Ты боролась, как могла, но он оказался сильнее и отнял их у тебя… Когда-нибудь он получит по заслугам, я это точно знаю, — пообещала она. Алиса всё ещё всхлипывала, вспоминая неприятное прошлое. В тот вечер она не нарочно стала свидетелем неприятной сцены между её отцом и своим сводным братом. Направляясь к себе в комнату, после разговора с Вильгельмой, Алиса подошла к гостиной и застыла. Из-за полуприкрытой двери доносились голоса. Оба голоса она сразу узнала. Эдгар и её сводный брат Николас. — Какого чёрта! — грохотал практически на весь дом, грозный голос Эдгара. — Какого чёрта, ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть на учёбе в Лондоне? — В самом деле? Ты считаешь, что можешь засунуть меня в хренов университет и забыть о моём существовании? — ничуть не смущаясь, отвечал Николас. — Да как ты смеешь! Я заботился о тебе, как о родном сыне… — Пока на горизонте не появилась твоя дочурка, и ты не решил поиграть в папочку! — Не смей к ней приближаться и даже разговаривать! — проорал разозлённый Эдгар. Алиса не могла понять такой реакции своего отца. — Сейчас ты соберёшь свои вещи, вежливо попрощаешься с бабушкой и дядей, и уедешь обратно в Лондон. На всё про всё, у тебя сутки. Или ты увидишь все свои карточки заблокированными. Тяжёлые шаги Эдгара направились к двери. Сообразив, что со стороны всё будет выглядеть так, будто она стояла под дверью и подслушивала, Алиса судорожно заскользила взглядом по коридору, ища, где бы ей спрятаться. Небольшой выступ в стене стал её спасением. В мгновение она скользнула туда и вжалась в стену, затаил дыхание. Пройдя мимо неё, Эдгар её не заметил, и Алиса с облечением выдохнула. Но расслабляться было рано, в гостиной всё ещё был Николас, и столкнуться с ним ей хотелось ещё меньше, чем с Эдгаром. Николас неторопливо выходил из гостиной, когда она всё ещё находилась в своём убежище. Стоя у двери, он растирал запястья. А затем осмотрелся, и его взгляд упал прямо на неё… — Подслушиваешь, сестрёнка? — с кривой ухмылкой спросил он. — Даже не собиралась, — безразлично ответила Алиса, выйдя из укрытия. Она хотела пройти мимо него, но он схватил её за руку, останавливая. — О, в самом деле? — спросил Ник, перегородив ей дорогу. — Ну, раз уж мы встретились, позволь исполнить своё обещание и показать тебе дом. Схватив её под локоть, он потащил Алису вглубь незнакомых коридоров. — Отпусти меня! Сейчас же! — кричала она, вырываясь, но он её не слушал. Николас крепко держал её за локоть, больно впившись пальцами в тонкую кожу. — Куда ты меня тащишь? — прошипела Алиса. Но он не обратил внимания ни на её слова, ни на её сопротивление, продолжая тащить за собой. Дважды свернув, они оказались на нижних этажах, где она раньше никогда не была. — Подходит, — прокомментировал Николас, осматривая тёмный закуток. Прижав её к стене, он придвинулся к ней ближе настолько, что ей было трудно пошевелиться. — На этот раз ты так легко не отделаешься, — проговорил он с усмешкой. — Твои глаза… они так меня притягивают… — Что…? — не успела Алиса ничего сообразить, как Николас обхватил её запястья и поднял их вверх, удерживая в крепком захвате у неё над головой. Он был достаточно сильным. Его жёсткие пальцы, как наручники впивались в кожу Алисы, и не оставляли шанса освободиться, как бы она не пыталась выбраться. Он снисходительно наблюдал за её попытками, прекрасно зная, что превосходство оставалось за ним. — Так-то лучше, — сказал Николас, когда Алиса расслабилась, дав себе, немного времени, чтобы собраться с силами. Они стояли друг к другу настолько близко, что его дыхание смешивалось с её дыханием. И теперь она отчётливо видела, какого цвета его глаза — они были голубые, и холодные. Этот холод пробирал Алису, до чёртиков ужасая. Чего он добивался? Зачем привёл её в этот закуток? Алиса ничего не понимала. Не понимала, не знала его, но хотела исчезнуть и никогда больше с ним не встречаться. При каждой встрече Николас пытался её унизить. Тогда, на террасе… и сейчас… Она не чувствовала себя уверенно, стоя перед ним в штанах и топе, с накинутой рубашкой на плечах. — Боишься… — сказал он, наблюдая за её реакцией на него. — Наконец-то у тебя правильная реакция… Николас видел её страх и упивался им. И, наверное, чтобы усилить его, он склонил к ней голову. Его губы были так близко от её шеи, что от его дыхания ей было горячо и противно. Дыхание скользило от выемки, вверх, задерживаясь у её уха. Казалось, любое её неосторожное движение, даже если она просто вдохнёт, спровоцирует его, и он прикоснётся к ней губами… Стараясь этого избежать, Алиса отвернулась, и в ту же секунду поняла, что это был не самый удачный её манёвр. Потому, что теперь у Николаса был больший доступ к её шее, и никогда раньше она не чувствовала себя такой беззащитной, как в тот момент… Её сердце стучало так громко, что, наверное, его удары услышал Николас, потому что он вдруг замер. Его тяжёлое дыхание опаляло её кожу. Она не знала, что и зачем он делает, но ей хотелось сбежать. Повернув шею, чтобы взглянуть на него, Алиса увидела его застывший взгляд, сосредоточенный в вырезе её топа. Николас смотрел на знак бесконечности, находившийся в ложбинке между её грудей…и обручальное кольцо, подаренные Эйданом. — Что это? — заинтересовано, спросил он, подняв на неё свой взгляд. Алиса молчала, не зная, что сказать в ответ. Обхватив запястья одной рукой, Николас опустил одну ладонь вдоль её шеи, касаясь цепочки кончиками пальцев. — Наша малышка совсем уже не малышка? — заигрывая, спросил он. Алиса всегда выглядела младше своего возраста, и видимо он решил, что ей было не больше восемнадцати. — Не трогай меня! — прошипела Алиса, сдерживая предательские слёзы. Его прикосновения не были ей приятны. Никто не прикасался к ней, таким образом, кроме Эйдана. И эти касания разительно отличались от того, с какой любовью и нежностью к ней прикасался Эйдан. Поместив кулон в ладони, он взвесил его, а затем сжал вокруг него свои пальцы. — Я возьму это, — сказал Николас с ухмылкой, а затем рванул рукой вниз, срывая цепочку с её шеи. Из глаз Алисы брызнули слёзы, и он отпустил её руки, сделав шаг назад. Она сползла вниз по стене, закрывая лицо ладонями, и пытаясь успокоиться. — Отдай! Это моё! — взревела Алиса, поднявшись на ноги, и пытаясь отобрать у Николаса её кулон. Он был сильнее её физически, и с лёгкостью пресекал её попытки забрать драгоценность. Подняв кулак с зажатым в нём кулоном, над своей головой, Николас открыто насмехался над её попытками. — Если хочешь получить его назад, приходи после полуночи на террасу, — сказал он, облизав свои губы. — Только смотри, чтобы тебя никто не заметил, — бросил Николас, прежде, чем уйти, оставив её одну в незнакомой ей части дома. Сев на пол, Алиса обхватила колени руками и несколько минут пыталась собраться с силами, чтобы подняться и попробовать найти дорогу к своей комнате. Она не хотела отвечать на провокации Николаса, но ей чертовски сильно нужно было вернуть кулон и кольцо, подаренные Эйданом. Ведь это всё, что у неё от него осталось. В руках Моники, Алиса со временем успокоилась. В гостиной часы пробили три раза. Они совсем не заметили, что проболтали на кухне больше двух часов. Пришло время будить Галлагера. — Тебе пора пойти поспать, — заявила Моника тоном, не терпящим возражений. — Нет, я не смогу уснуть после всего, что произошло… — пошатала головой Алиса. — Ты иди, а я ещё немного посижу и поем мороженое, — добавила она, рассматривая растаявшую жижу на дне коробки, которая когда-то была клубничным мороженым. — Хорошо, — согласилась Моника, думая, что Алисе не помешает побыть некоторое время наедине с самой собой. — Только не плачь больше, ладно? — попросила она, взяв её лицо в ладони. — Ладно, — согласилась Алиса, слегка улыбнувшись. Оставив её одну, Моника покинула кухню, направляясь к спальням. Немного поелозив ложкой в растаявшем мороженом, Алиса решила не доедать его и выбросила в мусор. Открыв дверь холодильника, она нацелилась на новую порцию сладости.