Любовь бывает только одна?
Говорят, женщина в жизни мужчины бывает только одна. Все остальные — ее тени.
Люди ошибочно полагают, что главный плюс маленьких городов состоит в том, что ты знаешь большинство жителей в лицо, и вероятность встретить маньяка снижается в разы. Но никто не даст гарантии, что твоя добродушная соседка не серийный убийца, и что с тобой в одном доме не живёт чудовище. Маленький город не даст тебе уверенности в том, что с тобой не случится страшное. Плюс весьма сомнительный, а вот минус очевиден — здесь практически невозможно затеряться, что-то утаить или остаться в одиночестве. Твои соседи знают о тебе всё, в какое время утром ты открываешь шторы, знают твоё расписание, слышат твои ссоры и, совершенно точно, хоть раз видели тебя в нижнем белье. Никогда раньше она не переживала на этот счёт. Она была наивна и даже немного глупа, но всегда открыта для людей и этого мира, она никогда не пряталась за семью замками — скорее наоборот, иногда болтала без умолку, и, кажется, никто не знал, как её остановить. Соседи частенько слышали, как из дома семьи Майклсон доносились причудливые диалоги. Ещё в дверях она начинала звать мужа. — Клаус! Клаус! Клаус! — кричала девушка, в то время как мужчина продолжал беззаботно пить виски в гостиной у камина и читать свежую газету, никак не реагируя на зов. Поговаривали, что у него к её болтовне иммунитет. — АУ! Никлаус, ты что, меня не слышишь? — развела руками девушка, войдя в гостиную и став у супруга за спиной. — Весь город тебя слышит, Кэролайн, — со вздохом отвечал мужчина. Но сегодня она была на редкость молчалива и даже казалась испуганной. Всегда приветливая, сегодня она кралась по улицам Сторибрука, как вор, у которого за плечами мешок награбленного. Хотелось стать невидимкой и проскочить мимо соседей, которых она непременно встретит и которые, конечно, поинтересуются, куда она держит путь. Долго ждать не пришлось, она уже чувствовала чей-то взгляд в спину. Сторибрук был мал, и Реджина Миллс совершенно точно находила в этом одни только плюсы. Этот город всегда был для неё убежищем, она любила его куда больше, чем крупные мегаполисы, он укрыл её от боли. Однажды она приехала сюда, чтобы закончить жизнь, а вместо этого начала новую. Она любила этот город, но, как никто другой, знала, что бывают моменты, когда больше всего на свете хочешь никого не встретить на улице. Реджина смотрела ей в спину и вспоминала себя… Тот день был таким же — ветрено и тучи висели низко, вот-вот должен был грянуть ливень; она специально его выбрала, плохая погода в разы уменьшала вероятность с кем-то столкнуться. Она вот так же пробиралась, будто кого-то убила и бежит с места преступления. Ей слишком хотелось остаться незамеченной, дабы сохранить в тайне этот свой визит, иначе слухи дойдут до него, и, вполне возможно, он будет недоволен. В тот день Реджине скрыться не удалось. Не успела она преодолеть и половину пути, как столкнулась с Габи — первой в этом городе из тех, кто в жизни не хранил секретов. — Реджина, привет! Ты куда? Пришло время врать, и она мастерски справилась с этим. Когда-то её пути пересекались с человеком, который был абсолютно убеждён — все лгут. — На кладбище, навещу папу. Всё лгут, но не всё ею сказанное было ложью, она и вправду шла на кладбище, но не к отцу. Ей нужно было поговорить с ней. С той, в тени которой она, кажется, останется уже навсегда… Ей не нужно было искать её, только ленивый в этом маленьком городишке не знал, где похоронена миссис Голд. «Миссис Голд», — криво усмехнулась она и произнесла вслух: — Она навсегда останется миссис Голд, а я тогда кто? Её вопрос останется без ответа и навечно затеряется в лесу, что на окраине города, а она, вдохнув полной грудью, зашагала прямо к мосту Троллей. Именно там они когда-то познакомились, она тогда хотела свести счёты с жизнью, а он не позволил, вдруг обернувшись смыслом, который она, казалось, утратила навсегда. Он самый потрясающий человек в её жизни и навечно останется таким, а она — всего лишь его попытка жить дальше, неудачная попытка… Да будет так. Встряхнув головой и вырвавшись из плена воспоминаний, она всё ж окликнула её: — Кэролайн! Девушка, услышав своё имя, обернулась. Русые волосы волнами спадали на плечи. Аккуратные черты лица, тонкие губы, лёгкий румянец на щеках и глаза — ясные, голубые, распахнутые, с длинными ресницами. Она смело могла претендовать на звание второй красавицы Сторибрука, первой навечно останется миссис Голд. «Миссис Голд… А я тогда кто?» — снова подумала брюнетка и вслух произнесла: — Ты куда? Реджина нагнала её и, встав рядом, по растерянному взгляду поняла… — Не успела придумать легенду? — она улыбнулась. — У меня была — я всем говорила, что иду навестить папу. С каждым словом блондинка всё больше терялась, а Реджина продолжала: — Погода сегодня отвратительная, даже псы из будок носа не высовывают, а значит, снижается вероятность встретить соседа, — она усмехнулась. — Не всегда работает, я однажды Габи встретила в такую погоду— наша Мисс Гламур куда-то шла… Клаус позвонил и сказал, что в галерее допоздна, а Хоуп в школе, а потом к подружкам. А значит, есть вероятность, что они вообще не узнают, где ты была. — Профессиональное? — опустила глаза Кэролайн, прекрасно помня, что Реджина агент ФБР. — Я просто хочу, чтобы она… — Личное, — украдкой бросила та, и кивнув понимающе, добавила: — Ты просто хочешь, чтобы она знала… Мне тоже всегда этого хотелось. Дальше они побрели вместе.***
— Это она и есть Анна Белль Голд? Кэролайн как заворожённая смотрела на девушку, навечно застывшую на мраморном памятнике, пока Реджина, сидя на корточках, раскладывала цветы, принесённые с собой. — И вправду, настоящая красавица! — выпалила блондинка, не дождавшись ответа, и тут же прикусила язык: — Прости, я… Мне действительно нужно меньше болтать. — Всё нормально, Кэролайн, — Реджина улыбнулась и встала на ноги. — Если ты замолчишь, совершенно точно нарушится природный баланс. Ты знаешь, куда идти? — Девушка перевела тему, понимая, что тут их пути расходятся. — Нет, — блондинка покачала головой. — Смотри, — Реджина куда-то показала рукой, — Камилла Майклсон… — Не надо, — блондинка перебила подругу, — я тоже Майклсон, найду сама. Реджина кивнула, понимая, что это её путь и она должна его пройти. Она-то как никто это ощущала, ведь она — миссис Голд… Реджина Голд, хотя ей привычнее Миллс. И Кэролайн Майклсон, которая думала, что навсегда останется Сальваторе. Реджина и Кэролайн всегда ощущали это. Будто с ними что-то не так, будто они в чужом теле, будто они фальшивые. А золотой ободок, что поблескивал на безымянном пальце казался каждой из них насмешкой. Они будто бы сами себе были непривычны, словно были всего лишь тенями тех других миссис Голд и миссис Майклсон. Если Кэролайн через раз представлялась Сальваторе, то Реджина вовсе не отзывалась на фамилию мужа, ведь она работала там, где до неё уже была миссис Голд, и до сих пор ей сразу в голову не приходило, что обращаются к ней. Ветер, дувший в спину, гнал Кэролайн вперёд, она шла, понятия не имея, куда идёт. Всего-то глупая блондинка, которая точно не обладает талантами искать людей, как Реджина, но её нужно найти — у неё для Камиллы было личное послание.***
Ей куда больше повезло — непогода, бушующая сейчас в Сторибруке, пока не добралась до Сиэтла, но ветер уже усилился, вот-вот нагонит тяжёлые тучи. Однако её это не пугало, да и плутать, как Кэролайн, Мередит не собиралась —кладбищенские тропы были проторены ею, Грей нашла бы их с закрытыми глазами. Никаких оград вокруг могил — только аккуратные дорожки, памятники и цветы. Сто шагов направо и ещё семьдесят три шага прямо, считала. Не дойдя двух шагов, начала плакать. Два одинаковых обелиска, мужчина и женщина застыли навечно на безжизненном мраморе. У них схожие черты лица, одинаковая фамилия и одна и та же профессия. И ей они одинаково дороги. С их потерей она так и не смогла смириться, хоть и видела смерть каждый день. Они будто вросли в неё, под кожу, вырвать их уже никто и никогда не сможет. Да и сама Мер этого не позволит. Ласково, с любовью провела ладонью по первому обелиску и, усмехнувшись, произнесла: — Я тут замуж вышла… Вчера. За него, — сказав это, она тихо рассмеялась — скажи ей кто лет десять назад, что она станет его женой, она бы смеялась ещё громче. — Ты не волнуйся, я в надёжных руках. Ты представляешь, — она зачем-то перешла на заговорческий шёпот, — он стал шефом… Произнеся последние три слова, девушка заулыбалась той самой детской улыбкой молоденькой девочки-интерна, что в первый рабочий день плутала по больнице, как по лабиринту. Внешне казалось, что она ничуть не изменилась, будто и не было прошедших лет, но всё же жизнь «наследила», не тронув лучезарной улыбки, но оставив внутри кровоточащие раны, которые даже хирургической нитью не залатать. — Помнишь, когда-то мы поражались его таланту всё обгадить? — она вновь начала говорить. — А теперь нет, теперь он взрослый, настоящий мужчина… Голос её стал уже не таким бодрым, улыбка исчезла. — Знаешь, мне часто снится, будто ты возвращаешься, — голос звучал сквозь всхлипы, — стучишь в дверь, говоришь, что забыл ключи, и извиняешься, что тебя так долго не было. Я просыпаюсь… Ты не только не вернулся, но ещё и её с собой забрал… Ты же там присматриваешь за ней, правда? Знаешь, давай не о печальном, — голос дрожал, опять утёрла слёзы рукавом. — Я получила премию Харпера Эйвери… Джексон сказал, ты точно знал, что этот день настанет… Помолчав несколько минут, Мередит провела рукой уже по соседнему обелиску, на нем была запечатлена та, за которой нужен был присмотр. — Сестрёнка, привет, как ты? Скажи хоть слово, ну хоть одно… — шмыгнула носом и утёрла слезы рукавом. — Молчишь… Знаешь, Тедди… Грей хотела рассказать сестре, что Альтман своего добилась и почти отлучила их с Оуэном сына Лео от отца, теперь мальчик живёт с тёткой. Тедди делает всё, чтобы Хант был отцом лишь её дочерей. Но едва начав говорить, она осеклась — это лишнее, пусть сестрёнка спокойно спит.***
Что лишнее, а что главное? Кэролайн Майклсон никак не могла решить эту дилемму. Она плутала в городе могил, не имея понятия, куда идти. Памятники различного размера и форм, с фотографиями или просто именами. За каждым из них — чья-то жизнь, чья-то неповторимая история, иногда короткая. Вот, например, здесь покоится маленькая девочка — ей всегда будет три года, она даже не успела пойти в школу; Реджина как-то говорила, что иногда ФБР годами ищет преступников, и некоторых не находит вовсе, они спокойно доживают свой век, а эта девочка… Как это работает? Кто решает, что всё будет так, а не иначе? От чьей руки написаны наши судьбы, кто раздаёт нам роли? Кто решил столкнуть их на перекрёстке той ночью? И кто решил позже столкнуть их в баре с Клаусом? И что Кэролайн сейчас должна сказать Камилле? Что самое главное? Раздумывая об этом, Майклсон не сразу поняла, что заблудилась. Несколько раз посмотрела по сторонам — надгробия да и только. Ещё и вода с неба закапала. Девушка открыла зонт и, кажется, отчаялась. Кладбище казалось необъятным, такой маленький город — и столько жизней… Кэролайн уже хотела развернуться и идти обратно, но прежде зачем-то решила взойти на холм, и оказалось, что совершенно неожиданно она пришла куда нужно. Маленькое надгробье, можно сказать, неприметное среди остальных. Женщина на снимке — Кэролайн всегда казалось, что в сравнении с ней никакая она не красавица, а так, посредственность. Надпись золотыми буквами: «Камилла О’Коннелл — Майклсон». Встала напротив, крепко сжала ручку зонта и… тишина. Тишина, в ней были слышны только шелест листьев и глухие удары капель о зонт. Голос Кэролайн затих. Габи как-то сказала, что молчание Кэролайн — предвестник скорого апокалипсиса, и примерно так она себя и чувствовала, словно осталось пять минут до гибели земли, и за эти пять минут надо успеть всё сказать о Хоуп, о Клаусе, но что сказать? Никлаус Майклсон… Были времена, когда его характеризовали не иначе как подонка с тысячей недостатков. Она, конечно, слышала, как старожилы города не раз говорили о Клаусе и Ками: «Она любила его без остатка, превращая в достоинства все недостатки». Именно Камилла О’Коннелл была той, кто мог усмирить в Майклсоне зверя. Когда той роковой ночью её жизнь внезапно оборвалась, все думали, что у него нет пути назад, без жены Никлаус точно совершит нечто непоправимое. И как же радостно было всем осознать, что они ошибались — он держался ради Хоуп, что чудом выжила в той машине. Потом, совершенно неожиданно, появилась она, одновременно абсолютная противоположность и копия Камиллы. На первый взгляд совершенно неподходящая Клаусу, да и чем серьёзным могла обернуться случайная встреча в баре? Но зачем-то Кэролайн старалась. Старалась любить его, несмотря ни на что, старалась быть похожей на Ками по капле теряя себя, наивно думая, что ей это поможет. И то, и другое выходило плохо, она уже сотню раз порывалась уйти, и, тем не менее, сейчас Кэролайн была здесь. Пришла сказать ей, что Клаус изменился. Повзрослел, занялся благотворительностью и, в общем, из того, на ком ставили крест, стал тем, кем можно гордиться. — Камилла… Я не знаю, как там всё устроено, слышишь ли ты меня, видишь? Или там просто пустота… — она утёрла воду с лица — то ли слеза, то ли дождь. — Но если видишь, то знаешь, какой он теперь, и точно гордишься им, и знаешь, что я стараюсь… — снова вода на лице. — Конечно, я не такая, как ты. Я не ты, Реджина не Белль, — она перешла на шёпот, — но, ты знаешь, иногда хотелось бы… И Реджине и Кэролайн совершенно точно не раз хотелось побыть первыми жёнами своих мужчин, ну хоть немного, чтобы почувствовать это на себе, всю эту безраздельную любовь. Нет, не то чтобы их не любили вовсе, но это точно было иначе. Ведь любовь бывает только одна, и в жизни их мужчин она уже случилась. Хотя и у самой Кэролайн любовь уже была, однако, несмотря на это… — Я люблю Клауса… Очень люблю… Слова вырвались из груди, порывом ветра едва не вырвало зонт из рук, хотя какая ей разница? Лицо от слёз и так мокрое, так промокнет вся, к чёрту. Всё к чёрту. Очень тяжело болтушке Кэролайн дались эти слова, кажется, после она готова была молчать неделю, слишком много на них ушло сил и слишком двойственное значение они имели. С одной стороны, они были предательскими по отношению к её прошлому, с другой — необходимыми для её будущего. Ей это было важно. Клаус не был её первой любовью, но стал последней —может, и она когда-то станет таковой для него. — Я хочу, чтоб ты знала: я очень его люблю, — произнесла она и, улыбнувшись, сквозь слёзы добавила: — Хоуп — просто его копия…***
Бытует мнение, что любовь бывает только одна, и настоящие счастливчики — те, кому повезло её отыскать. Но даже если ты смог, никто не гарантирует, что это навсегда… Машины бьются на перекрёстках, самолёты не приземляются, не все болезни излечимы, преступники безжалостны… И однажды мы теряем того, кто был для нас всем. Что же дальше, что остаётся? Остаётся жить и дышать. Пусть Соломон был прав –ничто не проходит, наши кошмары не покидают нас, а наше прошлое то и дело возвращается в самый неподходящий момент… Но все мы заслуживаем ещё один шанс.