Жизнестойкое сердце
Она принцесса Изгнанная из своего же королевства, Из его сердца за неимением места
Ребекка Майклсон была единственной кровной дочерью Майкла. Маленькой принцессой сказочного королевства, такой милой и нежной. Она боялась грозы, собак и ещё много чего. Была взбалмошна и капризна. Никто и подумать не мог, что эта милая малышка с непокорным характером окажется самой стойкой. Ей было пять, когда она впервые пострадала от рук отца, приняв на себя удар, что предназначался её брату. Ей было пятнадцать, когда она осиротела. Для любого человека потеря обоих родителей в столь юном возрасте стала бы страшным горем, но только не для Ребекки Майклсон. Проливая фальшивые слёзы на похоронах, внутри она улыбалась, в душе радуясь тому, что теперь они свободны от тирана-отца и безвольной матери, что не могла или не хотела ему противостоять. Вопреки уговорам Фреи, что иногда переходили в угрозы, Ребекка наотрез отказалась жить со старшей сестрой, и опеку над ней взял Клаус. Это сразу породило множество самых разнообразных слухов, включая и тот, что брата и сестру связывают далёкое не родственные узы. Строптивой девчонке на всё было плевать, её не пугала даже схожесть отца и брата. Она хотела быть рядом с Ником, и она была. Никлаус и вправду стремительно приобретал все худшие черты Майкла, и можно сказать, что из лап одного тирана она угодила в ловушку другого. Клаус контролировал каждый шаг и вздох Ребекки, сортировал окружение и друзей, причём так, словно те были яблоками на базаре. Она была первой, с кем он делил все успехи и радости, она же первой попадала под вспышки его агрессии. Девушка нередко пряталась от брата в ванной и плакала ночами, накрыв голову подушкой, но даже не думала отвернуться от него. — Когда ты поймёшь, что без Никлауса тебе будет лучше? — снова и снова спрашивала Фрея. — Он мой брат, — настаивала Ребекка, — даже если возненавижу его, всё равно не отвернусь. Фрея лишь обеспокоено качала головой Оставшись самой старшей, она назначила себя ответственной за всё происходящее, и её весьма беспокоила эта болезненная привязанность. Старшая Майклсон ходила к лучшим специалистам, и все они давали самые разные советы. Однако ни хитрость, ни грубая сила не смогли разделить их. В конце концов оставив бесплодные попытки искоренить эту зависимость, она сосредоточила внимание на бизнесе и младшем из братьев. Она решила подождать, пока Клаус разочарует Ребекку сам. Зная брата, Фрея была уверена — такой день настанет, и он настал.***
Его звали Эмиль. Он был единственным сыном местного губернатора и первой юношеской любовью Ребекки. Молодые люди встречались тайком, на заднем дворе школы, после занятий. Иногда, когда Ник не ночевал дома, Ребекка сбегала на ночные прогулки со своим парнем. Она была влюблена, любовь окрылила её, и та порхала, словно яркая бабочка, но, как известно, бабочки долго не живут. Едва она решилась открыть всё брату, тот оборвал её крылья. Ребекке казалось, что для знакомства парня с братом она выбрала очень хороший день. Никлаус и Фрея заключили очень выгодную бизнес-сделку, и Клаус совершенно точно должен был находиться в приподнятом настроении. Весь вечер Ребекка провела в напряжении, всё ожидая чего-то очень плохого, но ничего не происходило. Ник был на удивление дружелюбен, не грубил, не отпускал непристойных шуток и не пытался всеми силами показать своё превосходство. Они просто общались, а на прощание Клаус пожал избраннику сестры руку и пригласил зайти ещё. Всё прошло настолько гладко, что Ребекка даже не могла в это поверить — не могла поверить, что Ник вдруг смягчился. Однако и последующие дни всё было хорошо; девушка расслабилась и перестала бояться, а возлюбленный вдруг перестал звонить. На четвёртый день его молчания Ребекка узнала из новостей, что сын губернатора был сильно избит, а затем сброшен с крыши. В бегущей строке новостных лент вновь замелькала фамилия Майклсон, снова привлекая к семье внимание, от которого они и так очень устали. Поговаривали, что накануне юношу видели в компании Клауса, однако подтверждений тому, что он причастен к случившемуся, так и не нашли. — Это ты сделал, да? Ребекка стояла перед братом на коленях и заливалась слезами, тот же сидел на диване, закинув ногу за ногу, и потягивал виски, самодовольно ухмыляясь и, кажется, не обращая никакого внимания на рыдания младшей сестры. — Я не знаю, что там произошло, — наконец произнёс Клаус, — но я даже рад. Он был недостаточно хорош для тебя. — А будет ли хоть кто-то, кто будет достаточно хорош? — Ребекка подняла на брата полные слёз глаза. Клаус же в ответ лишь дёрнул плечом. Эмиля признали самоубийцей и скромно похоронили. Побывав на его похоронах, Ребекка заметно притихла. Всё окружение заметило перемену, будто кто-то задул тот огонь, что бушевал в ней с самого детства. Однако вопреки прогнозам Фреи даже тогда она не отвернулась от брата. В то время как подружки вовсю делились новостями о первом сексуальном опыте, самой красивой девушке в школе в её семнадцать похвастаться было нечем. Ребекка больше не заводила новых знакомств.***
Так прошла пара лет. Она стала прежней, эмоциональной и непокорной, достаточно хорошо училась, не забывая время от времени влипать в неприятности, из которых брат вытаскивал её почти играючи. Ребекка была довольна жизнью до тех пор, пока в ней не возник Марсель Жерар, давний знакомец и деловой партнёр Клауса. Ребекка понравилась ему первой. Конечно, красивая, совсем юная блондинка с идеальной внешностью не могла не привлечь внимание, и Марсель сделал всё, чтобы она заметила его. Не сразу, но и он понравился ей. Молодой чернокожий парень, с приятной внешностью, харизматичен, он был старше и более опытнее её сверстников. Ребекке стало нравиться проводить с ним время. Она изо всех сил хотела сделать эту взаимную симпатию незаметной, но от брата ничто не ускользнуло. Клаус прекрасно понимал, что связывает этих двоих, и наблюдал за всем молча, с милой снисходительной улыбкой. — И ты не станешь вмешиваться? — спросил как-то Элайджа, с удивлением глядя на брата. — Нет, мне забавно наблюдать за тем, как эти дурачки думают, что я ничего не знаю, — подмигнул Клаус. — Марсель опытен и неглуп. Пусть сестра развлекается, он сам откажется от неё. — Почему ты так уверен? Ты и ему собрался угрожать? — настороженно произнёс Элайджа. — Полно, брат, какие угрозы? Просто предложу ему выбор: Ребекка или Новый Орлеан. Ничего не подозревающий Марсель в тот день решил, что пары месяцев встреч достаточно, чтобы их вечернее свидание плавно перешло в совместный завтрак. Жерар неделю готовился к этому вечеру. Будучи уверенным, что всё пройдёт идеально, он расслабился и не ожидал каких-либо сюрпризов. Ближе к обеду в переговорную вошёл Никлаус и, беззаботно бросив папку с бумагами на стол, сел напротив Марселя. Парень поднял на друга глаза, ожидая, что тот сейчас заговорит о чём угодно, но не об этом. — Ты, надеюсь, в курсе, что Ребекка ещё невинна? — улыбнулся Майклсон. От удивления Марсель утратил дар речи и заметно растерялся; он и не предполагал, что у неё ещё не было мужчин — слишком красива и желанна она была. — А ты откуда знаешь? — парень решил, что Клаус шутит или издевается в свойственной ему манере. — Я знаю о сестре всё, Марсель, — выдохнул Майклсон, — и учти: если, лишив её чести, ты позже хоть раз обидишь Ребекку, я лишу тебя всего, что успел даровать, и из акционера крупной компании ты снова станешь чернокожим оборванцем. Не став менять свои планы, Жерар устроил Ребекке лучший вечер в её жизни, но не для того, чтобы стать её первым мужчиной, а чтобы расстаться. Прогнозы Ника сбылись — молодой человек предпочёл деньги и власть.***
Ещё не зажившее от прежних потрясений сердце юной Ребекки было вновь вдребезги разбито, но брат снова был рядом, заботливо дул на раны, что щипали, и изо всех сил врачевал их. Чтобы отвлечь Ребекку от очередной личной трагедии, Клаус взял её с собой в Чикаго, куда отравлялся по работе. Там её пути и пересеклись с тем, кого она по сей день считала своей истинной любовью. Стефан Сальваторе, в отличие от других, понравился ей сразу — только Ребекка взглянула на него, как в груди что-то вспыхнуло. Он был чем-то похож на отца и брата, и это безумно пугало и притягивало её одновременно. Между молодыми людьми сразу возникло взаимное притяжение, они всё время проводили вместе, и даже Клаус, занятый сделкой с отцом Стефана, ослабил хватку и предоставил Ребекку самой себе. Когда её ровесницы рисовали в воображении своих принцев, тех, в чьих объятиях они хотели бы отправиться во взрослую жизнь, Майклсон молчала — ведь, по её мнению, в мире существовал только один самый лучший мужчина, однако он приходился ей братом. Со Стефаном всё стало вдруг иначе, ему она доверяла столь же слепо, как и Нику. Готова была доверить все свои тайны, своё тело, свою честь и свою жизнь. Брат вдруг перестал её так сильно опекать, а она перестала от него зависеть. Создавалось впечатление, что связь между ними была наконец разорвана. На самом деле Никлаус контролировал всё так же, просто дал сестре повод думать, что теперь она свободна. Однажды Стефан устроил Ребекке сюрприз. Организовал лично для неё вечер школьных танцев в стиле шестидесятых годов. Они были одни в пустом зале, что был весь заполнен красными воздушными шарами, и танцевали под ретро-музыку. После Ребекка осталась у Стефана допоздна. Они смотрели фильм, кидались друг в друга попкорном, смеялись. Стоя на самом пороге, Стефан на прощание вовлёк её в страстный поцелуй. С трудом отстранившись, она шумно выдохнула и прошептала: — Идём в спальню… — Ты уверена? — спросил Стефан. Ему, в общем-то, было плевать, его слишком редко волновало согласие женщины, но он помнил, что отец буквально потребовал от него обходительного отношения к сестре Майклсона. Ребекка этой же ночью стала женщиной. Этой ночью впервые за всю её жизнь кто-то стал ей ближе брата, и ощущение это было более чем странным. На глазах девушки проступили слёзы, то ли от боли, что волной накрыла всё тело, когда парень резко вошёл в неё, то ли от того, что вместе с девственной преградой была надорвана самая прочная из связей в её жизни. — Тсс, — зашептал Сальваторе ей на ухо, собирая губами слезинки в уголках глаз, — боль сейчас пройдёт. И вправду, боль стала стихать, уступая место наслаждению. Ребекка, не отрываясь, смотрела в глаза Стефана, погружаясь в ранее неизвестные ощущения.***
Больше всего на свете Ребекке хотелось проскользнуть незамеченной, но Ник не был бы Ником, если бы не поджидал её у двери. Едва войдя, девушка столкнулась с братом. От неожиданности она вскрикнула и выронила туфли, которые держала в левой руке. — Боже, Ник! — Надеюсь, он не сделал тебе больно? — слегка улыбнулся Клаус. Ребекка отрицательно покачала головой, решив не задавать уточняющих вопросов. — И, надеюсь, всё случилось обоюдно? — Майклсон приблизился к сестре, взял её лицо руками и посмотрел прямо в глаза. — Если он хоть к чему-то принудил тебя, я уничтожу его сию же секунду. — Нет, всё хорошо, Ник. — Вот и славно, — наклонив её голову, Клаус поцеловал сестру в макушку. — Теперь ты взрослая женщина, скоро я стану тебе не нужен. — Ты всегда будешь мне нужен, — прошептала Ребекка, обняв брата.***
Она тоже запомнила взгляд Стефана Сальваторе, он отпечатался в её памяти, став худшим кошмаром и самым унизительным воспоминанием в её жизни. Лишив Реджину невинности, Сальваторе не утруждался обходительностью, не уговаривал её, убеждая, что боль пройдёт, не утирал её слёз. Просто грубо входил в неё снова и снова, а она, сжимаясь всем телом, причиняла себе ещё большую боль. Один и тот же мужчина, став первым в жизни обеих, на всю жизнь оставил им такие разные воспоминания, и дело даже не столько в нём, сколько в других мужчинах. Стефан знал: сделай он больно Ребекке, и её брат уже к утру убьёт его и любезно организует ему шикарные похороны, а за Реджину заступиться некому. Её отец, единственный, кто оберегал её, был уже мёртв. Реджина совсем не была похожа на Ребекку. Ребекка, выросшая в обстановке насилия и тирании, с детства была закалённой. Реджина же росла, словно редкий и нежный цветок. Да, её мать была авторитарна и строга, порой требуя слишком многого, но отец сглаживал всё. Генри баловал дочь, выполняя любые её капризы, стараясь любовью исправить всё, что пыталась разрушить Кора. Зелина никогда не была близка к отцу, а вот его связь с младшей дочерью была нерушимой и крепкой. Все самые яркие и светлые моменты в жизни Реджины были связаны с отцом. Он растил её доброй девочкой, с чутким и мягким сердцем, которое оказалось сломано в одночасье. У хрупких принцесс, какими зачастую любящие родители растят своих дочерей, и сердца хрупкие. А ещё принцессы нередко сбегают или бывают изгнаны из своих королевств. И либо на их пути встретится тот, кто будет оберегать сердце любимой от ран до последнего вздоха, как было с Белль — её чистое сердце муж защищал до последнего дня, — либо после всех испытаний оно будет разбито вдребезги, либо закалится, как в случае с Реджиной. Сначала она думала, что не сможет этого вынести, а затем окрепла и обрела жизнестойкое сердце, поклявшись, что больше никогда не станет чьей-либо жертвой.***
Год, проведённый в Чикаго рядом со Стефаном, был самым счастливым в жизни Ребекки Майклсон. Хоть Ник постоянно твердил, чтобы она сильно не привыкала, она надеялась на «долго и счастливо». — Ты же понимаешь, что ты с ним не останешься? — время от времени интересовался заботливый брат. — Почему? — удивлённо распахивала глаза блондинка. — Потому что он тиран, как наш отец. Неужели не видишь? «Вижу, он такой же, как ты!» — всё время порывалась сказать Ребекка, но каждый раз молчала. Девушка и вправду это заметила. Пару раз Стефан пытался замахнуться на неё, но она перехватывала его руку. Брат всё время внушал ей, что никто не смеет поднимать на неё руку и принуждать к тому, чего она не хочет, она и не позволяла себя ударить. Один раз Сальваторе прижал её к стене и сжал руку на её шее, но тут же ослабил хватку. От взгляда, которым она одарила его в этот момент, всё его нутро содрогнулось; все, кто был до неё, дрожали от страха, она же смотрела с ненавистью и вызовом. Она его не боялась, она ничего не боялась. Ребекка ничего не сказала брату. Она слишком любила Стефана и искренне верила, что, раз смогла научиться усмирять гнев брата, и его она сможет спасти. Она верила, что любовь всё исправит. Однако все вокруг неё были иного мнения. Джулиан Сальваторе давно понял, что такая им не подходит, ибо она скорее заставит Стефана бояться себя, чем станет боятся его сама. Клаус же с самого начала знал, что не позволит ей остаться рядом с ним. Пришёл день, и Никлаус, буквально волоком протащив Ребекку по улице, силой затолкал её в авто, не обращая внимания на сильную истерику. А спустя ещё пару дней во дворе дома Майклсонов разгорелся скандал такой силы, что его хорошо запомнили даже жители соседних домов. Клаус был просто в бешенстве, он напоминал разъярённого зверя; в какой-то момент Элайдже показалось, что отец, и тот никогда не был столь зол. Он приблизился к сестре, схватив её за плечи. — Стой, Элайджа! — крикнула Ребекка, видя, что брат кинулся разнимать их. — Если хочет убить меня, пусть убьёт. Зачем мне жить, если самый близкий человек не хочет меня понять?! — Чего ты хочешь, Ребекка? — гневно выплюнул Клаус. — Того же, чего и всегда, — глаза девушки наполнились слезами, — любви. — Раз моей тебе мало, — Клаус грубо оттолкнул её и брезгливо отряхнул ладони, — уезжай и не возвращайся! Над Новым Орлеаном забрезжил рассвет, утро несло с собой прохладу. Она даже поёжилась, то ли от слов брата, то ли от налетевшего ветра. На ней были лишь лёгкие брюки, футболка и чёрная кожанка поверх. Но Ребекка даже не стала заходить за вещами в дом. Собрав кредитки, что разбросал перед ней Клаус, она в чём была села в свой кабриолет и умчалась прочь. Девушка, конечно, вернулась за возлюбленным, но, застав на его кровати одну из близнецов Гилберт и решив не уточнять, Елена это или Кэтрин, покинула дом Сальваторе, пообещав забыть сюда дорогу. Около полутора лет Ребекка колесила по миру, наслаждаясь его красотами и внутренней свободой. Из газет она узнает, что Сальваторе переехали в Сиэтл и Стефан помолвлен, но ей уже будет не до того. А потом и вовсе рождение Хоуп примирит её с Ником и вернёт всё на круги своя.***
Ей было пять, когда она впервые отважно бросилась на отца, чтобы защитить брата. Майкл яростно оттолкнул её, она упала, разбив голову, и потеряла сознание. И дальше ей то и дело попадало в ответ на её храбрость. Удивительно, но постоянно живя во власти тиранов, что сменяли друг друга, к двадцати одному году потерпев три неудачи в любви и будучи изгнанной из дома самым близким человеком, она не сломалась. Не стала пить или принимать наркотики, как делала девочка Мел, выросшая в заботе и любви. Она плакала и тут же улыбалась сквозь слёзы. Ребекка Майклсон, богатая принцесса. Кукольная внешность и жизнестойкое сердце.***
Есть множество пособий о том, как распознать тирана и не стать его жертвой. И ни одного о том, как тирану не угодить в ловушку к своей жертве. Ведь они так часто забывают проверять своих кукол на наличие стойкого сердца. Не сумев стать спасением для Стефана Сальваторе, Ребекка Майклсон однажды станет его карой и возмездием. Придёт день, и она словно ураган ворвётся в дом своего брата. — Это снова случилось! — крикнет Ребекка и бросит в лицо Ника белую простыню с пятном алой крови. — Реджина потеряла ребёнка. Девушка помолчит пару мгновений, а потом её глаза станут злыми и полными ненависти. — Я хочу, чтобы Стефан Сальваторе за всё заплатил, — прошепчет она, содрогаясь то ли от слёз, то ли от гнева. — Он же за всё заплатит, Ник, обещай мне! — Обещаю, сестра! — Клаус обнимет её, а она уронит голову ему на грудь. — Я устрою Стефану такую жизнь, что он станет молить о смерти!