Крепость
Твой дом — твоя крепость. А зачем тебе крепость? Кто на тебя нападает? (Т/С Метод)
В отличие от Ребекки Майклсон, Маиза Ферраз стойким сердцем никогда не обладала, да и, стоит признать, вообще не умела достойно принимать удары судьбы. Иначе она не совершила бы и половины глупых поступков и избежала бы многих неверных решений. Взять хотя бы смерть Дьёгу — она должна была просто оплакать его, погоревать и идти дальше. Идти мимо полной его копии и не оглядываться. С чего она вообще решила, что сходство близнецов позволяет заменить одного другим? Зачем она вообще мёртвой хваткой вцепилась в Лукаса? Словно тот был её последним шансом, хотя впереди была вся жизнь. Стоило быть стойкой и не изменять себе, когда, разочаровавшись в нём снова, она в очередной раз клялась сжечь мосты. Стоило хоть единожды из тех десятков раз сдержать слово и просто уйти. От осознания того, что ни на один из вопросов у неё нет ответа, Маизе хотелось истерически расхохотаться от осознания того, что у неё уже не вся жизнь впереди; хотелось рыдать, вот только толку было бы едва ли. Сквозь вихрь мыслей женщине послышался странный звук; сначала она решила, что это хлопнула форточка — с наступлением сентября погода наконец сжалилась, и в Рио вернулись холодные ветра с запахом бриза, поэтому Далва оставляла форточки на ночь открытыми. Однако спустя минуту звук повторился, на сей раз что-то упало и разбилось. В голове Маизы промелькнула мысль о том, что кто-то шарится по дому; отогнав её, женщина надела халат и спустилась вниз. Она хотела удостовериться, что это просто Далве не спится или, что менее вероятно, Мел вернулась домой. Осторожно спустившись, Маиза негромко позвала экономку, но на зов никто не откликнулся, а спустя минуту её лба коснулось холодное дуло пистолета. Она даже не сразу смогла осознать происходящее. Молодой человек, на вид ровесник Мел. Коротко стрижен, с узкими глазами и смуглой кожей, размахивал перед ней пистолетом и приказывал молчать. Маиза вскрикнула против воли, а затем изо всех сил пыталась подавить в себе истерические порывы, которые превращались в рвотные позывы. — Молчи, или пристрелю! — скомандовал нападавший, больно схватив её за шею. — Где сейф?! Живо! Ферраз, еле слышно всхлипывая, указала на дверь кабинета Леонидаса. Крепко держа свою жертву, налётчик вместе с заложницей двинулся в указанном направлении, но тут им преградила путь экономка. — О, святая Рита! — Далва была до смерти напугана и только и смогла, что упасть на колени и вопрошать о помощи богов. — Парень, мы безоружны! — Далва, тихо, — попросила Маиза сквозь всхлипы. Пытаясь до последнего сохранить самообладание, женщина всё ж не выдержала и расплакалась. Ферраз понимала, что истерика Далвы может вызвать гнев у человека, наставившего на неё пистолет. Однако ни просьбы, ни мольбы экономку не утихомирили, и в итоге она оказалась заперта в ванной. В это время вор буквально силой втолкнул Маизу в кабинет. — Где сейф? — За той картиной, — указала женщина дрожащей рукой. Налётчик и его чернокожий подельник, которого Маиза только сейчас заметила, сняли картину, и за ней и вправду был сейф. — Какой код? — Это сейф свёкра, я не знаю шифр, — голос её сорвался на истерику. И вправду ей ни разу даже в голову не приходило узнать код. Двадцать лет проведя в этом доме, Маиза, в общем-то, во многом нуждалась — в любви, внимании и взаимности, — но только не в деньгах. Она никогда не интересовалась семейным бизнесом и всем, что связано с финансами. И узнавать код от сейфа ей тоже было ни к чему. В какой-то момент женщине даже захотелось рассмеяться от осознания того, что именно от денег будет зависеть её жизнь. — Открывай или умрёшь! — рявкнул чернокожий подельник, а тот, что держал Маизу, в подкрепление слов напарника ударил её. Женщина взвизгнула, на краткое мгновение у неё потемнело в глазах. Удар был несильным, но боль волнами разошлась по всему телу. Видимо, дело было в том, что с ней уже давно что-то не так, но она упрямо игнорирует все тревожные сигналы. — Я считаю до трёх! — парень тряхнул Маизу за шиворот. — Открывай сейф или пристрелю! — Я не знаю шифра, клянусь, — она то ли плакала, то ли кричала, — но у меня есть драгоценности, много! За все годы своего несчастливого брака она выплакала море слёз, а после каждой ссоры и истерики шла в магазин. Все измены Лукаса она обратила в бриллианты. И, хоть Маиза человек неверующий, как знать — может, в этом был божий замысел. Как знать, может, сейчас это спасёт ей жизнь? — Мне нужны деньги, твоя дочь сказала, что в этом доме много денег, — возмутился чернокожий, он всё ещё стоял и смотрел на неприступную дверцу сейфа, — и без денег я не уйду. А вот второму идея с бриллиантами пришлась вполне по нраву, и он вновь волоком потащил женщину туда, куда она указала. Пытаясь как можно быстрее передвигать ногами, которые от страха стали ватными, Маиза не до конца осознала масштабы трагедии. Не осознала или не хотела осознавать того, что её жизнь под угрозой из-за её же дочери. Из-за той, кому она всю жизнь пыталась дать всё самое лучшее. Если Маизе не удастся пережить сегодняшнюю ночь, будет ли Мел сожалеть о содеянном, станет ли терзаться муками совести? Или просто поплачет и забудется в наркотическом дурмане? В тот миг Маиза Ферраз впервые задумалась: а станет ли хоть кто-то в стенах этого дома оплакивать её, будет ли её кому-то не хватать? Заметит ли вообще хоть кто-то, что она была и теперь её нет? — Вот! — женщина подошла к шкатулке с драгоценностями. — Берите всё! Молодой человек ссыпал содержимое в рюкзак и стал выталкивать её к выходу из спальни, назад на лестницу. Буквально спрыгивая со ступенек, она спотыкалась на каждой. Пару раз сильно зажмуривала глаза, боясь, что не удержит равновесие и покатится кубарем вниз. Напоследок парни втолкнули Маизу в ванную, где всё это время была заперта Далва. Экономка ни на минуту не замолкала и возносила молитвы всем известным ей святым, умываясь собственными слезами. Когда дверь открылась, женщина на мгновение затихла. От резкого толчка в спину Маиза покачнулась и, не удержав равновесие, упала на пол. Последнее, что она слышала, прежде чем потерять сознание — как рядом вскрикивает Далва. Женщина довольно быстро пришла в себя; она приподнялась, а затем села на холодный кафель и огляделась. Судя по обеспокоенному лицу экономки, что-то было не так. Пощупав место ушиба, Маиза поняла, что волосы у неё в крови, но боли от довольно сильного удара она отчего-то не ощущала. Прижав к голове мокрое полотенце, протянутое ей Далвой, Маиза наконец задумалась над происходящим. Подумала о том, что преступников в дом… привела Мел? Говорят, «мой дом — моя крепость». И в самом деле, мы всё время пытаемся оградиться от внешнего мира. Охрана, высокие заборы, надёжные замки. Мы сооружаем крепости и пребываем в уверенности, что надёжно себя защитили, что зло, таящееся снаружи, не сможет нам навредить. Однако что делать, если зло притаилось в стенах нашей крепости — чего нам ожидать, как обороняться? И нужно ли обороняться от близкого человека? Или можно позволить ему себя погубить?***
Всё это время Лукас стоял снаружи и сквозь красно-синие блики от сирен вглядывался в темноту. Он всегда считал свой дом безопасной крепостью, а теперь его окружили полицейские, а ему запретили приближаться и входить внутрь. А что там, внутри? Что с Маизой, она уцелела или пострадала? Удивительно, но едва ли не впервые он волновался о ней. Он пытался вспомнить и не мог, приходилось ли ему когда-то за двадцать лет тревожиться за неё? И вообще допускать мысль о том, что с ней может что-то случиться. Лукасу очень не хотелось, но всё же пришлось подумать о том, что будет дальше. Какие чувства он вдруг испытает, если с женой приключилась беда? Он хотел было заглянуть в себя и попытаться понять, что ещё, кроме страха, он сейчас чувствует, но вдруг его отвлёк громкий голос офицера, и Лукас был этому рад. Он никогда не любил диалоги с самим собой, ведь почти никогда не был честен.***
Дверь щёлкнула и распахнулась. Войдя, Лукас облегчённо выдохнул — у жены на лбу красовался свежий кровоподтёк, но в целом она была невредима. Маиза подскочила на ноги и тут же, бросившись к Лукасу, обняла его так крепко, как только могла. Наверное, ещё никогда она не была так сильно рада видеть его. — Лукас, сынок! — всплеснула руками Далва. — Это было ужасно! — Всё уже закончилось, — произнёс он, чувствуя, как Маиза дрожит в его руках, и крепче обнял её. — Их было двое, — тихо проговорила Ферраз, глядя через плечо мужа на офицера, что возник в дверном проёме. — Нет, их было пятеро, — сказал Лукас; отстранившись от Маизы. но продолжая держать её за руку, он повернулся к полицейскому: — Трое были во дворе. — Взяли одного, — офицер кивнул, соглашаясь со словами хозяина дома, — возьмём и остальных. — Тебе нужно в больницу, — Ферраз ещё раз оглядел жену, — ты ранена. — Пустяки, — женщина тронула место ушиба, кровь уже запеклась, — просто промою, и всё.***
Никакие уговоры не помогли, прибегнуть к помощи врачей Маиза наотрез отказалась. Когда Лукас вошёл в спальню, она спала, свернувшись калачиком. Мужчина осторожно укрыл её одеялом и с тяжёлым вдохом присел на край кровати. Он мог сколько угодно отмахиваться от этой мысли, словно от назойливой мушки, но факт оставался фактом. Сегодня их собственная дочка подвергла риску их жизни, и пусть в этот раз всё обошлось, чего ожидать в следующий? И как теперь жить, когда твой собственный дом больше не крепость и не гарантирует безопасность? Лукас бросил взгляд на жену. Тусклый свет ночника осветил её лицо. Время оставило на нём паутину морщин, но не украло красоты — она по-прежнему была привлекательна, только усталость теперь всегда лежала на лице тенью, и даже улыбки выходили безрадостными и, по большей части, вынужденными. Ферраз ещё долго смотрел на жену, пытаясь вспомнить, когда в последний раз спрашивал о её делах и самочувствии, и пообещав себе, что теперь будет делать это чаще. Смотрел на неё, спящую, радуясь тому, что она цела и что ему не придётся оставаться с проблемами дочери одному. Да, возможно, это снова эгоизм или трусость, но его радовало прежде всего то, что весь груз ответственности можно, как и прежде, оставить на её плечах. Однако Маиза могла теперь не тревожиться — хотя бы благодаря этому Лукас точно заметит, если вдруг её не станет.***
Главный зал почти опустел. Только Джей-Джей ещё суетилась, собирая со стола папки, Реджина ждала, пока Голд соберёт портфель, а Гарсия всё ещё рассматривала фотографии жертв. Последнее дело оставило неизгладимое впечатление. Преступник проникал в дома, проживал с семьёй несколько дней, а потом убивал их всех. — Как такое возможно? — рассуждала Пенелопа, вертя в руках яркий брелок. — Ведь наш дом — наша крепость, мы все хотим быть уверены, что туда не проникнет монстр… — Бывает так, что монстра любезно приглашает на ужин твоя собственная мать, — произнесла Миллс, поправляя резинку на волосах. — Иногда даже дома нельзя быть в безопасности…