Испытание одиночеством
Даже лучшие из нас, кто раньше, кто позже, узнают нестерпимую горечь утрат, и тогда наш крест становится тяжелее стократно. Человек способен пройти воду, огонь и медные трубы, но только не испытание одиночеством.
Мередит изменила положение в кресле, и то скрипнуло. Реджина открыла глаза. В палате царил полумрак, горела лишь одна маленькая лампочка у входной двери. — Ты не спишь? — шепотом снова по инерции спросила Грей. — Не могу. Кажется, иногда проваливаюсь в сон, но… — Реджина потёрла глаза. — Не попадала в больницы с тех пор, как… А ещё я иногда кричу во сне, мне всё это снится. — Ты сама тогда пришла в больницу? — спросила Мер. — Нет, у меня болела голова, и я всё пила таблетки. Выпила много, очнулась в больнице. Меня, видно, нашёл персонал гостиницы, где я пряталась от матери. Грей хотела что-то на это сказать, но не успела. Дверь с грохотом распахнулась. Мередит даже не нужно было поворачивать голову, она и так знала, что вот так беспардонно врываться в помещение посреди ночи могла только Кристина Янг, и, конечно, у неё была какая-то новость. — Мер, Мер! — она просто захлёбывалась в словах и хаотично размахивала руками, но Грей не нуждалась в пояснениях, она и так знала, что это всё значит. В больницу только что доставили тяжёлых пациентов, что сулило молодым хирургам сложные и интересные операции. У Грей этот азарт был в крови — пожалуй, это главное наследие, которое ей оставила именитая мать, — и, конечно, она не могла это пропустить, но и оставить подругу одну тоже. — Сбегай к Эдисон и узнай, можно ли дать Реджине снотворное, — попросила Грей, всё ещё не поворачивая головы. — Мередит, — азиатка недовольно сморщила лоб. Её разрывало от нетерпения, жажды кишок и крови, а предстояло носиться по этажу в поисках Монтгомери. — Сбегай, а я найду Кэпнер, чтобы посидела с Реджиной. — Мередит… — Не спорь, — перебила Грей, решив не тратить время на выслушивание возражений. Грей вышла в коридор, собираясь отправиться на поиски Эйприл, как вдруг ей на глаза попалась её младшая сестра Лекси, которая, на первый взгляд, беззаботно куда-то шла. Мередит было пять, когда их общий отец Тэтчер Грей навсегда исчез из её жизни, а вскоре завёл новую семью и новых детей. Она так и не смогла понять своих истинных мотивов, но знаться с сёстрами Мередит упорно не желала, и даже то, что Лекси теперь работала с ней в одной больнице, воссоединению не помогло. Но именно сейчас, кажется, был тот самый момент, для того самого шага, и, буквально физически ощущая, как сейчас переступает через себя, Грей окликнула младшую сестру: — Лекси… Услышав своё имя, девушка на пару мгновений и вовсе впала в ступор: Мередит разговаривала с ней в крайне редких случаях, и сейчас, кажется, один из таких. Боясь, что сестра может передумать, она быстро подбежала к ней, устремив на неё взгляд, как у оленёнка Бемби. — Лекси, можешь мне помочь? Девушка закивала головой, даже не уточняя, в чём суть просьбы. Мередит вернулась в палату спустя несколько минут, вслед за ней вошла темноволосая девушка. — Знакомься, моя младшая сестра Александра Каролина Грей, но ты можешь звать её Лекси, — улыбнулась Мер, — она с тобой побудет. Реджина присмотрелась, насколько позволяло освещение. Девушка на вид была её ровесницей; впрочем, она и так знала, что Лекси на год её моложе и что она только интерн. Реджина всматривалась в черты её лица. Серо-зелёные глаза, тёмно-каштановые волосы ниже плеч; она одновременно и была похожа на старшую сестру, и нет. Тут, словно ураган, в помещение снова ворвалась Янг и, пытаясь отдышаться, сообщила: — Эдисон сказала, можно… — Лекси, вколи ей снотворное и не отходи от неё, — попросила Мередит. Девушка вновь закивала головой, будто китайский болванчик. Впервые за полгода сестра обратила на неё внимание и о чём-то попросила, и та не собиралась её подвести. — Кстати, Реджина, насчёт того, что ты кричишь во сне, — старшая Грей подмигнула, — я раньше храпела, да так сильно, что Дерек спал на диване и, заводя будильник, просыпался раньше, чтобы лечь в кровать до того, как я проснусь. Мне об этом как-то рассказала Иззи. На этих словах Янг схватила её за руку и чуть ли не силой выволокла из палаты.***
Пока Реджина пыталась уснуть в больнице, маленький частный самолёт ФБР плавно разрезал крылом ночные облака. Вообще правильнее было бы дождаться утра и уж потом лететь, но дети всё ещё были у Ребекки, а одному дома было невыносимо, на него словно опять начали давить стены. Он не знал, какие мотивы были у его команды, чтобы выбраться из тёплых постелей посреди ночи, но Кристиан был благодарен им, и не только за это. Когда обсуждение дела было окончено, он отложил папку и произнёс: — Спасибо вам! Когда Реджине стало плохо, я впал в ступор. Просто с Белль всё начиналось точно так же, и всё, что мы пережили, промелькнуло перед глазами. Я ведь даже мысли не допускал, что такое может повториться дважды с одним человеком. Что бы я делал, если бы и она заболела? Все слушали, не перебивая, понимая, что даже примерно не представляют, каково ему сейчас. — А вы были собраны и очень помогли. Честно, даже не представляю, что бы делал, случись это дома, да ещё на глазах у детей. — Как она? — спросила Эмили. — Физически лучше, а морально… — Кристиан на минуту задумался. — Я думаю, к ней ещё не пришло осознание ни того, что она могла быть матерью, ни того, что уже не будет. — Он с горечью добавил: — Как бы мне ни хотелось этого избежать, думаю, худшее впереди. — Может, не стоило лететь? — проговорил Росси. — Её не выпишут раньше завтрашнего вечера; тем более, город в трёх часах езды. Если её выпишут, я возьму машину. — Мы все — семья, и мы рядом, — произнесла Эмили. — Если можем чем-то помочь… В этот момент Дженнифер встала и направилась в маленькую комнатку недалеко от кабины пилота. Она была отгорожена шторкой. Там была раковина, висело зеркало, стояла кофемашина и висел шкафчик с разными мелочами. Джеро пристально смотрела на то, как капли кофе падают в кружку. Правой рукой она пыталась вытереть влагу, проступившую из глаз, а левую ладонь крепко прижимала к животу. Она делала так первое время после случившегося, потом прошло, но трагедия Голдов всколыхнуло незажившую рану. Её срок был уже десять недель, а через две её должны были отпустить домой в отпуск, и она планировала всё рассказать Аарону. Там, где она находилось, со связью было не очень, да и не сообщают такие новости по телефону. Дженнифер прикладывала руку к животу — ей каждый день казалось, что он ещё немного увеличился, хоть она и понимала, что это невозможно. Девушка всё ждала, когда малыш пнёт её изнутри, но этого не случилось. Вскоре ей, как и Реджине, пришлось услышать слова: — Ты в безопасности, но ребёнка не удалось спасти. Самой большой болью в жизни Джеро была смерть её сестры — то, что она добровольно ушла из жизни, оставив свою семью с вопросами, ответов на которые никогда не будет. Она и представить не могла, что ещё что-то сможет ранить её так сильно, как и не представляла, что может любить того, кого ещё даже не видела. — Давно? — раздался мужской голос за спиной. — Почти три года назад. Я узнала, когда переехала в Вашингтон, — ответила она, решив не оборачиваться, и так прекрасно зная, кого увидит, — а в одиннадцать недель… Сама не зная зачем, она выпалила всё это, и на краткое мгновение стало легче. Оказывается, было уже невыносимо держать это в себе. Она не первый год была с болью один на один, и на самом деле была рада, что Кристиан всё понял — хоть кто-то, хоть на мгновение, разделил с ней это. Голд не стал задавать дополнительных вопросов, просто сам на себе не раз проверил, как тонка грань между заботой и вмешательством в личную жизнь, но в то же время Эмили права — они семья. И Кристиан просто не мог оставить её вот так. — Ты в порядке? Сможешь работать? — он подошёл и, взяв за плечи, развернул к себе лицом. — Смогу, — Джеро глубоко вдохнула через нос, — только не отстраняй меня, пожалуйста. — Не буду, обещаю, — он взял её лицо руками, вынуждая посмотреть в глаза, — но я не представляю, как ты справляешься. Аарон — его отец, ты не одна, вас двое. Я видел много людей, кому выпадало страшное испытание одиночеством, и лишь единицы смогли его выдержать. Ты не одна — у тебя есть мы. Обещай, что, если почувствуешь, что не справляешься, поговоришь со мной или с Камиллой — она, кстати, сейчас в Сторибруке. Или хотя бы скажешь мне, когда у тебя случится плохой день. Никто не хочет, чтобы однажды с тобой случилось то же, что с Элл. — Обещаю, — кивнула Дженнифер, и Кристиан обнял её. — Как ты понял? — спросила блондинка, выбравшись из объятий. — Заметил, что ты переживаешь больше остальных, — мужчина замолчал на мгновение, — потому что лучше других знаешь, что это за боль.***
Ночь была утомительной и потрясающей одновременно: она ассистировала Дереку в сложной операции, ноги гудели, всё тело ныло от усталости, но эйфория всё равно была сильнее. Хирурги звали это чувство чистым кайфом — когда после многих лет тренировок на трупах ты оказываешься в настоящей операционной, начинаешь понимать, зачем люди принимают наркотики. Окрылённая этим чувством и не замечая, как медленно ноги волочатся по полу, Мередит направлялась к палате Реджины. Подойдя, она увидела сквозь стекло, неприкрытое жалюзи, как Реджина спит на боку, подложив руку под щёку, а рядом, сложив руки на подлокотник кровати, дремала Лекси, склонив голову. Она не отошла от Реджины, как и обещала. Наблюдая эту картину, Грей вдруг задумалась: почему она так ненавидит Лекси? Единственное, что помнит Мер о родном отце — он насыпал ей хлопья по утрам. А для Молли и Лекси он был папой, именно папой, который участвует в твоей жизни, покупает подарки и точно знает, как прошёл твой день. В то время, как Мередит с детства все дни проводила в больнице — здесь она играла, делала уроки, обедала, жила и по-настоящему никому не была нужна. Её мать крутила роман с Веббером, спасала жизни и строила карьеру, почти не обращая внимания на дочь. В то же время сёстры росли в любви и заботе, и в итоге оказались перед ней виноваты. А кого ей было обвинить — Тетчера, которого она не видела много лет, или Элис, что оказалась во власти болезни? В первый же день Мередит расставила все точки над И. — Вы не моя сестра, вы девочка из хорошей семьи, у которой в комнате висели постеры со звёздами. Я не собираюсь с вами знаться! И она честно, более полугода, держала слово, пока ей не пришлось ради подруги не только заговорить с сестрой, но и прибегнуть к её помощи. А та, в свою очередь, как верный пёс, сидела у кровати совершенно незнакомой ей девушки, только бы заслужить доверие сестры. Голд как-то сказал, что одно из самых страшных испытаний, что выпадают человеку — испытание одиночеством. Мать долгие годы её ему подвергала, так, может, не стоит делать это с другими? — Привет! Звук раздался где-то поблизости, и Мередит вздрогнула, а, обернувшись, увидела Ребекку Майклсон. — Как ты прошла? Сейчас только семь утра! — округлила глаза Грей. — Знаю волшебные слова, — хитро улыбнулась блондинка. — Дети? — С Камиллой, — ответила Майклсон и добавила: — Иди домой, твоё дежурство давно закончилось, наверняка ты чертовски устала. Спасибо, что позаботилась о ней, но я пришла тебя сменить. — Ты пробудешь весь день? — Да. Она тоже моя семья. А семья — это всегда и навечно. — Некоторых родственников лучше вообще не знать, но рано или поздно они являются в твою жизнь и ожидают, что ты будешь любить их, — Грей сквозь стекло вновь покосилась на младшую сестру. — Мы ненавидим друг друга столь же сильно, сколько и любим. И никогда не устаём изобретать новые способы истязать друг друга. Я ненавидела Ника за его чрезмерную опеку, Элайджу — за то, что не мог повлиять на Ника. Лидером этого хит-парада была Фрейя — я ненавидела её так сильно, что даже слов не могу подобрать, ведь ей одной доставалась вся любовь отца, а она даже не его дочь. Но в то же время я не откажусь ни от одного из них. Никогда. Семья — это не те, кто потакает твоим капризам, а те, кто будет бороться за тебя всему вопреки. Тихо, чтобы не разбудить Реджину, Грей и Майклсон зашли в палату. Ребекка опустилась в свободное кресло, а Мередит, подойдя к сестре, тронула её за плечо. Лекси встрепенулась, но Мер приложила палец к губам. Кивнув Ребекке на прощание, сёстры Грей на цыпочках вышли из палаты. — Спасибо, что посидела с ней, — произнесла Грей, прикрыв дверь. — Не за что, — улыбнулась Лекси. — Устала? — спросила Мер и добавила, не дождавшись ответа: — Иди собирайся, сейчас я сбегаю к Дереку, и вместе пойдём домой. Дабы избежать радостных восклицаний, объятий или, чего доброго, слёз, выпалив всё это, Мередит буквально пустилась наутёк. А Лекси лишь смотрела ей вслед, улыбаясь.