Fuck That

— Та-ак, с дороги, — Ким входит в квартиру, задевая краями от коробки косяк. — Куда? — В гостиную, — говорит Кларк, закрывая дверь за Кейси, которая пришла с Ким. — Я же сказала, что лучше курьер. Она большая. — Но не тяжелая, — комментирует Ким и ставит коробку на пол. — Я вижу, все остальное уже привезли? Куда ты все будешь ставить? — Здесь будет стол, его привезут завтра. — На столе ноут, перед ним — синтезатор. Микрофон, поп-фильтр уже привезли. Еще там мониторы надо будет установить. Звуковую карту и что-то еще. Завтра придет Курт и все мне покажет. — Он согласился тебя обучить? — Да. Да и… Вот, — Кларк осматривает все коробки. Ким и Кейси тоже осматриваются. — Даже не верится, — говорит Кейси, и они поворачиваются к ней. — Что ты всерьез за это взялась. — Когда Кларк будет петь, не забудь выглядывать её Картье (так они прозвали её тайного парня). По-любому, Кларк будет на него пялиться. — Если бы у нее не было сотни тысяч лайков на постах, я бы его вычислила уже, — фыркает Кейси. Кларк смеется и идет к дивану: — Вам не удастся это сделать никогда. — Так уж и никогда, — Кейси плюхается рядом с котом на руках. — Ты рано или поздно проколешься. — Мы на чеку, Кларк, — Ким присаживается в кресло. — У тебя там еще за неделю синяка не появилось? — Нет, — Кларк театрально заваливается вперед, будто бы от веса своей руки. — Тяжелый, сука. Скоро будет очень сильный удар с правой. Я принесу что-нибудь выпить. Кларк идет на кухню. Широко улыбаясь, она гладит браслет пальцами. Лекса так и не отдала ей отвертку. Хотя Кларк уверена, что есть нечто другое, чем можно открутить винт по необходимости, но ей кажется, что такой необходимости у нее не будет никогда. Она просто с ним умрет. Глупо было полагать, что никто из её подруг не уделит подарку пристального внимания. Конечно уделили. И слишком много. И Кларк стоило бы еще подумать, что Ким работала администратором в том же месте, где трясли той самой подделкой при каждом первом же случае. И перед носом Ким ею тоже трясли. И что бы это изменило? Вообще-то ничего. И её подруги знают, что у нее кто-то есть. И теперь они думают, что это какой-то слащавый богатый мажор. Почему парень? Потому что так они решили, когда жарко спорили. И в споре, казалось бы, должна была родиться истина. Но нет. И конечно, конечно этот мужик скорее всего женатый, потому что… «Кларк, какая еще может быть причина скрывать его?!» Ну, и еще какие-то абсурдные варианты были. Слава богу, среди них не было того, что Кларк нашла себе папика. И конечно, в куче их гаданий и предположений Лексы не было. Лекса ей сделала подарок не потому, что она её тайная любовница, а с любовницами так принято… Во всяком случае, есть такой стереотип относительно поведения богатых мужиков. А потому, что «это имеет смысл». Для нее, а значит, и для Кларк тоже. Конечно, её подруги когда-нибудь узнают. И… о-о-о, боже, как же она хочет видеть их лица в этот момент. Она хотела бы иметь под рукой камеру. Кларк достает бутылку вина. Сегодня они отметят то, что Кларк ступила на тропинку шоу-бизнеса. В заднем кармане вибрирует, и Кларк, убирая бутылку под мышку, достает телефон. Лекса: Детка, избавься от подруг до одиннадцати. Сегодня я исполню твою сексуальную фантазию. И заигрывающий смайлик. Смайлики — как это необычно для Лексы. И Кларк широко улыбается. Потом приходит фотография, где Лекса в белой рубашке, черном приталенном жилете и галстуке, заправленном под него. Ебать. Кларк тяжко вздыхает. Господи, у нее просто сердце замирает от Лексы. И она её очень, очень сильно любит. А потом еще одна фотка. И Кларк чуть не проглатывает язык. Ниже на Лексе ничего нет. Ну как… на ней очень, очень прозрачные черные трусы. Трусы, на которых лежит рука Лексы. Её безупречная рука. Рука, которая уже пару дней не была у Кларк в трусах. Кларк: Блять! Кларк: Блять! Лекса! Лекса: Скучаю, Кларк. Обнимаю. Кларк подхватывает бутылку, которая почти выскользнула, и печатает ответ: Кларк: Люблю. Обнимаю. ___ Кларк так много не смеялась очень давно. Она абсолютно точно счастлива. Счастлива. Она только проводила подруг. И скоро придет Лекса. Так. Сейчас восемь вечера. У нее есть время еще что-то сделать. В том числе и протрезветь. Они на троих выпили две бутылки вина. Она может сбегать и купить какое-то нижнее белье. Какое-нибудь развратное или… В общем, что-то в этом роде. Кларк уносит свой недопитый бокал на кухню, когда в дверь звонят. Наверное, девочки что-то забыли, Кларк подбегает к двери и, открывая её, замирает столбом. На пороге стоит муж Лексы. Какого хуя? И Кларк не успевает даже отреагировать, как он заходит в квартиру: — Закрой дверь. Есть разговор. Странно, но мысли выгнать его вообще не появляется. Ей непонятно и… вообще какого чёрта, но она просто закрывает дверь. Она оборачивается и наблюдает, как молодой мужчина присаживается на корточки и гладит кота, который предательски тут же жмется к его рукам, прося больше ласки. В другой руке у него свернутый в трубочку журнал, или что-то в этом роде. — Где мы можем поговорить? — он смотрит на нее. И Кларк вдруг понимает, что вообще-то они в её квартире. Она открывает и закрывает рот. Джо обращает внимание, что кроме прихожей здесь вообще-то ковры, и он разувается. И это выглядит уже как-то чересчур. Но Кларк молчит. Это муж Лексы. Это её близкий друг. И Джо вроде как мудак, но не посторонний мудак, чтобы она ему сейчас врезала бокалом по голове и выкинула из квартиры. В голове Кларк настоящий раздрай. Она идет в гостиную, и он идет за ней. Кларк садится на диван, а он в кресло. И Джо молча смотрит на нее. Вообще-то он не просто смотрит — он изучает её взглядом. Рассматривает. И Кларк вдруг ощущает вибрацию где-то в желудке. И она должна унять это. Она должна ради Лексы. Что бы он ни сказал и за чем бы ни пришел, Кларк должна вести себя стойко и… и быть с холодной головой. Но что-то ей подсказывает, что он затем здесь, чтобы посоветовать оставить Лексу. Ей так кажется. Наверное, это первое, что могло бы прийти в голову любовникам вообще, а она любовница. Ну, или в голову вообще мог прийти кулак. Слава богу, не в этом случае — Кларк не нужен синяк накануне концерта. — Ты будешь мне сейчас угрожать? — Ни в коем случае, — ухмыляясь, говорит блондинчик. И Кларк вдруг отмечает, какой он на самом деле молодой. Боже, он совсем не похож на взрослого мужика: с такой улыбкой это просто парень. Если его костюм заменить футболкой с джинсами и растрепать его аккуратно уложенные волосы, то он будет похож на пацана из любого бойсбенда. — Тогда что тебе надо? Он протягивает свернутый в трубочку журнал, и Кларк тянется, забирая его. Она распрямляет его и смотрит на обложку. На ней… На ней какой-то седой мужик. И подпись: «Глава компании Extraordinary Дарен Хопфорд: «Нас ждет громкое слияние с LXhouse. Это будет огромная победа для нас всех. И не менее важная для меня новость, что скоро я стану гордым дедом». Кларк несколько раз читает. Вдох. — Страница пятнадцать, — подсказывает Джо. Кларк дрожащими пальцами листает журнал. Страницы никак не хотят переворачиваться. Вдох. Наконец она открывает нужную страницу. На развороте — фотография, на ней Джо приобнимает сзади Лексу, держа руки на её животе. Вдох. — Нет, в её животе нет ребенка, если это первая твоя мысль, — говорит Джо, и Кларк поднимает на него взгляд: он разваливается в кресле и закидывает ногу на ногу. — У нас суррогатная мать. Но знаешь, эти журналисты… Им надо было сделать всё именно так. А может, они просто пока не знают подробностей. Пока не знают, — он, выгибая бровь, ловит уплывающий к журналу взгляд Кларк. Кларк рассматривает фотографию. На ней Лекса в черном платье. Они на каком-то мероприятии. И Кларк не может вспомнить, когда Лекса была на каком-то мероприятии. Может, она и много где была, но все это называла одним словом: «Работа». — У меня есть брат. Его зовут Марк. Так вот, Марка трахнули бутылкой, когда ему было пятнадцать лет. Ему не стоило мотаться за коксом в тот район. И вот этот самый Марк теперь живет как… знаешь, — Кларк поднимает снова к нему взгляд: Джо смотрит куда-то в потолок, наигранно размышляя о чем-то, — я бы даже не сказал, что он живет. Он просто существо. Знаешь, вроде говорит, ходит, кушает и даже трахается, но, — Джо пожимает плечами, — ему ничего не интересно. От слова совсем. И это видно в его глазах. Там пустота. Мрак. Вдох. Кларк дергается от ощущения будто бы застрявшего в её дыхательных путях воздуха. — У тебя, конечно, не все так запущенно. Но я Лексе уже не раз говорил, что человек, наотрез отказывающийся решать серьезные проблемы, это безнадежный случай. Ты, Кларк, безнадежный случай. И ты сама этого даже не понимаешь. А Лекса понимает. И она вроде делала какие-то попытки тебя заставить, но… — Он театрально вздыхает, пожимая плечами. Вдох. — Оправдывай себя тем, что это не имеет значения, лишь потому, что с Лексой у тебя не было больше панических атак. Тем, что пока ты с ней, происходит что-то, похожее на сдвиг. На самом деле это не совсем так. Я очень люблю Лексу, она мой близкий и родной человек. И я никак не могу ей позволить быть с тобой, потому что ты её сделаешь в итоге несчастной. Ты импульсивна. Ты неуравновешенна. Ты агрессивна. Вдох. Вдох. — Тебе, может, попить водички? Я ведь еще не закончил. — Тогда, может, не стоило приходить сюда? — Кларк сжимает бокал в руке. Вдох. — Я не сказал, что ты глупая. Было бы глупо с твоей стороны нападать на меня за то, что я говорю. Я же тебя не трогаю. Не сжимаю твои болезненные руки. Не обнимаю тебя, — его голос понижается, давая понять Кларк, что он знает всё. И Кларк вдруг становится ясно: он знает все. От Лексы. Вдох. — У нас с Лексой будет ребенок. Иначе мой отец отказался бы от слияния. Он поставил ультиматум. И Лекса об этом, конечно, умолчала. Хотя стоило сказать. Когда ты просила её не рожать. — Что бы ты сейчас ни сказал, — вдох, — я не откажусь от нее. Она меня не бросит. Она меня… — Любит? — он смеется, от чего Кларк вздрагивает, почти роняя бокал. Он затихает и чуть тянется вперед, — называй её влечение как тебе удобно. У нее есть чувства, Кларк. Ну, не стану же я тебя убеждать в обратном. Надо быть полным идиотом, чтобы этого не понимать, но Лекса разумный человек, Кларк. В итоге, — он касается пальцем головы, — это победит. — Ты можешь не стараться. На меня ничто подобное не действует, — Кларк напрягает все тело, чтобы звучать ровно. — Да, мне неприятно, что она тебе что-то рассказывает, но… Я справлюсь с этим. Я её люблю. Этого мне достаточно. — Хм, — он кивает, поджимая губу, — достойно. Да, она мне все рассказывает. А тебе? Она рассказала тебе о разговоре с Маркусом? Кларк сглатывает. Она ставит бокал на стол. Вдох. — Маркус собирался продавать бар. А потом подвернулась ты. И вообще, отдаю тебе должное, ты отдаешься работе целиком. Это похвально. Кларк, у которой полмиллиона подписчиков. Знаешь, сколько стоит реклама в инстаграм, где так много людей? Ну, конечно, знаешь. Но дело вообще-то не в рекламе. Дело во всем, в целом. Ты стоила этого вложения. Знаешь, сколько сейчас стоит этот бар? — Он не продаст его. — Кларк, он продаст его в июле следующего года. За это время ты еще столько рекламы сделаешь. У-у-у. Даже полноценный ребрендинг новому владельцу делать не придется. Ты же знаешь, как это бывает? — Он… — Бумаги, да, — Джо кивает, улыбаясь, — мы с Маркусом взаимодействуем по работе. Я составлял этот договор по его просьбе. Я в этом хорош. Знаешь, в чем именно я хорош, Кларк? В том, что знаю все лазейки. И я тебе говорю, что эта бумага с виду конфетка, а на самом деле для тебя не стоит и выеденного яйца. И Лекса знала это. Когда приходила и предлагала тебе вернуться. Это был благородный порыв с её стороны, не находишь? Вы ведь даже не трахались тогда. Дыхание Кларк выравнивается. Она сидит на диване ровно. Беспомощность, которая укутывала её тело отступила полностью, и теперь она дышит. Дышит чем-то горячим. Будто жаром, который скапливается где-то в груди. И теперь Джо лучше было бы уйти. — Ты можешь уволиться. Считай, что это тебе мой подарок. Через год было бы обидно, думаю. Оставь Лексу, Кларк. — Тебе? — Мне. Я позабочусь о ней, как заботился все эти годы. А ты на это не способна. Ты не способна даже о себе позаботиться. — Тебе пора, — Кларк встает. Джо тоже встает и подходит к ней: — Ты ответишь мне на это? — Я не оставлю её только потому, что ты сюда пришел и сказал все это. И она не оставит меня. Иначе бы тебя тут не было. — Кларк. — Тебе пора идти, — она забирает бокал со стола и начинает его обходить. Джо хватает Кларк за руку и дергает на себя. Она скалится и бьет его в грудь рукой, в которой бокал с недопитым вином: остатки выплескиваются на его рубашку, а сам бокал летит на пол. Кларк хватается за его рубашку, она рвет её, но пальцы предательски скрючиваются, и он тут же хватает эту руку за предплечье, опускает её вниз и прижимает обе руки к её телу. — Я тебя прошу по-хорошему, — шипит он ей в лицо. И Кларк дергается, чтобы ударить его ногой в пах. Ей только кажется, что она делает это. Вдох. Вдох. Его взгляд вдруг меняется. Он ухмыляется, обводя Кларк взглядом: — Да ты посмотри на себя, — он крепче сжимает руки, но не до боли. Хотя это и не нужно. Вдох. Вдох. Вдох. - У тебя что, паралич? Джо отпускает Кларк, делая небольшой шаг назад. Но он продолжает её изучать, в то время как она не может даже моргнуть, а только пялится на этого человека. — Жалкое зрелище. Ненавижу таких, как ты. — Он обводит её лицо взглядом, останавливаясь на каждом шраме. — Принимать вас такими, какие вы есть, а близкие пусть страдают. Ты отвратительна. Кларк видит, как он обходит её, слышит, как он обувается. Она слышит, как захлопывается дверь. Вдох. Вдох… В глазах темнеет. Она моргает. Еще раз. Вдох. Она не задыхается. Она не задыхается и не умирает. Ей просто надо выдыхать. Кларк прикрывает глаза. Выдох. Вдох. Выдох. Она наклоняется и упирается в свои колени. Она дышит.